Никита Владимирович отключился уже на второй возмущенной фразе. Она с негодующим пафосом излагала ему свою точку зрения на проводимую недалеким правительством реформу, призванную унифицировать российскую науку, подогнать ее под западные, далекие от российской действительности мерки.

А он просто слушал ее мелодичный голос, смотрел в красивые глаза, мечущие гневные искры, и чувствовал, как переносится в те далекие времена, когда они вот так же сидели на кухне, только в другой, еще маленькой квартирке, и до хрипоты спорили.

Но теперь он не спорил. Во-первых, куда ему, простому инженеру, спорить с доктором физико-математических наук, а во-вторых, он стал умнее и зря в бутылку лезть ни за что не станет. Наоборот, по ходу ее негодующего повествования, ориентируясь исключительно на интонацию, вставлял очень актуальные и соответствующие сказанному восклицания:

– Да что ты говоришь? Нет, это просто свинство! Нет, ну это ж надо?! – и дальше все в таком же духе.

Поэтому, когда Анастасия Викторовна, выдохнувшись, принялась пить остывший чай, оба были вполне довольны понятливостью друг друга.

Никита Владимирович осторожно спросил:

– А как ты? На примете никого нет?

– На какой примете? – Анастасия Викторовна все еще горела болью за родную Академию наук.

– Замуж не собираешься? – упростил свой вопрос Никита Владимирович.

– Замуж? – недоуменно переспросила Анастасия Викторовна. – А зачем?

– Ну, чтоб жить лучше… – Никита Владимирович не смог правильно аргументировать свой вопрос.

– Я и так живу хорошо. Не надо мне лучше. У нас ведь как – хотел как лучше, получилось как всегда. Так что рисковать я не собираюсь.

– Но ведь мы, в принципе, жили неплохо. Пока ты не ушла. Молча, без объяснений. – Он не хотел, но прозвучало обвиняюще. – Я так и не понял, почему?

Анастасия Викторовна нехотя проговорила:

– Мне не хотелось с тобой ссориться, – и многозначительно приподняла ровные брови.

Никита Владимирович не внял едва слышимому предупреждению не ворошить былое.

– Ссориться? Да мы с тобой почти и не ссорились.

И тут Анастасия Викторовна не выдержала:

– Конечно. Потому что я молчала. Молча сносила твое хамство, твои мерзкие выходки, твое неуважение. Потом мне это все надоело, и я просто ушла.

Никита Владимирович склонил голову. Взял печенюшку, посмотрел, как она раскрошилась в его руке. Стряхнул с ладони крошки и все так же не поднимая голову, сипло признал:

– Я был дураком, Ася.

– Ты был не дураком, ты был типичным русским мужиком. «Курица не птица, баба не человек». Сколько раз я от тебя это слышала? Почитай, каждый божий день. Ты же считал своим долгом меня унизить не по разу.

– Я шутил, – попытался он неловко оправдаться.

– Вот как? А если бы я тебя называла глупцом или неповоротливым увальнем, тебе бы это понравилось?

– Я никогда тебе такого не говорил, – возмутился он. – Это ты уже на меня напраслину наговариваешь.

– Вот как? А кто мне говорил, что баба на сносях что утка неповоротливая? И это тогда, когда я последний месяц ходила беременная?! Твоим ребенком, между прочим! Которого ты отчаянно хотел! – лицо Анастасии Викторовны разгорелось от неприятных воспоминаний.

Никита Владимирович ужаснулся.

– Правда? Извини. Я точно был самоуверенным молодым идиотом, полагающим, что все вокруг должны плясать под мою дудку. Но почему ты мне ничего не говорила?

– Что я тебе должна была говорить? Я и сейчас совершенно уверена, что от моих слов ничего бы не изменилось. Если мужчина не уважает свою собственную жену, это неисправимо. И никакой декларированной любовью это не исправить.

– Это жестоко. – Никита Владимирович с горечью посмотрел ей в лицо. – Просто жестоко. Вот так взять и молча уйти. А я мучился и не знал, за что ты так со мной. А ты обиделась на мои глупые слова. Почему мне об этом было не сказать? Я бы исправился. Но ты даже поговорить со мной не хотела! Как будто я был твоим злейшим врагом.

– Ну, в то время я тебя таким и считала. Ты помнишь, после чего я ушла?

У него замерло сердце. Похоже, сейчас прозвучит нечто для него убийственное.

– Нет, не помню, – сказал это с болезненным трепетом, думая, что не стоило ему затевать этот разоблачительный разговор. А то, глядишь, так и сна лишиться можно, бессонницу заработав.

Анастасия Викторовна почувствовала, как веки защипали подошедшие слишком близко слезы. Но бесстрастно припомнила, как давно прошедшее и забытое:

– Мы с тобой возвращались из гостей. Ты выпил и на прощанье при всех заявил, что из меня жена липовая, потому что я только диссертации лепить умею, а вот на пироги толку не хватает. И один из твоих веселых дружков, не помню его имени, посоветовал тебе поменять жену. На хозяйственную и не зануду. И ты ответил «непременно». И вот тогда я ушла. Чтоб не мешать тебе найти эту самую хозяйственную и не зануду. Нашел?

Он молча смотрел на нее, не в силах прийти в себя. Несколько раз сглотнул, с трудом проталкивая в горло вязкую горькую слюну.

– Прости. Если бы я это помнил…

Анастасия Викторовна небрежно махнула рукой.

– Не бери в голову. Правду говорят: что ни делается, все к лучшему. Если б я осталась с тобой, была бы никем. Нехозяйственной женой-занудой. А теперь я человек. Доктор наук – звучит гордо. И ты тоже доволен жизнью. Так что все хорошо.

Он обреченно прикрыл глаза.

– Я вовсе не доволен своей жизнью. Наоборот, я ею жутко недоволен. Мне ужасно не хватало да и не хватает тебя. Наших разговоров, совместных походов в лес и жарких ночей. Их особенно.

Она скривилась.

– Вот в этом я тебе ничем помочь не могу.

– Ты не хочешь?

– Нет. Мне это ни к чему. Я все силы отдаю науке. Это то, что меня по-настоящему интересует. А все эти чувства… – она сделала небрежный взмах рукой, – они только отвлекают. Расстраивают. Заставляют думать не о том. Нет, это не для меня, недаром я постаралась все забыть. – Она с намеком посмотрела на него. – Тебе, случайно, не пора?

Никита Владимирович прикинулся непонятливым:

– Нет, сегодня я совершенно свободен.

Пришлось сказать прямо:

– А у меня много работы. Если хочешь, сиди, а я пойду.

Она ушла в свой кабинет. Никита Владимирович печально усмехнулся своим невеселым мыслям. Потом поднялся, убрал со стола, вымыл посуду.

– Забавно, но ничего трудного в этом нет. Почему ж я раньше этого не делал? – этот простой вопрос поставил его в тупик.

Закончив с приборкой, пошел в коридор и остановился возле двери в кабинет. Она была закрыта неплотно, он приоткрыл ее еще больше. В принципе, подсматривать нехорошо, но он и не подсматривал. Он просто смотрел.

Анастасия Викторовна с увлечением диктовала свою обличительную статью интернетовской программке. Он с тихой улыбкой наблюдал за резкими взмахами рук, выражающими неудовольствие, когда программа ошибалась и печатала не то слово. Несколько раз она вообще враждебно грозила монитору кулаком.

Это было и смешно, и умилительно. Но вот она оторвалась от работы, видимо, почувствовав взгляд бывшего мужа, остановила запись и спросила:

– Уходишь?

Признаться в том, что он ею просто любуется, было бы катастрофой, и Никита Владимирович аморфно выговорил:

– Да, пришел попрощаться. Сына ждать не буду. Что-то долгонько уже бродит.

– Наверное, к своей девушке отправился. У нее имя очень красивое – Милена. Денис говорит, что она и сама очень красивая.

Никита Владимирович открыл было рот, чтоб сказать, что похоже, из-за этой красотки сына и угрожают прибить, но так его и закрыл, ничего не сказав. Зачем ее волновать? Может, это все пустяки. К тому же он вполне с этой проблемой справится и сам.

– Я тебя провожать не пойду, а то с мысли собьюсь. Дверь захлопни! – скомандовала на прощанье Анастасия Викторовна и снова принялась за диктовку.

Никита Владимирович еще немного на нее посмотрел, потом повернулся и вышел сначала из квартиры, потом из дома. Посмотрел вокруг. «Шевроле» не было видно. Пожав плечами, позвонил своей охране. Попросил приглядеть за сыном, особенно вечерами, чтоб неприятностей не было.

Решив не ждать машину, позвонил Денису.

– Ты скоро?

– Не знаю. Мы тут катаемся еще. Можешь мой «Вольво» взять.

– Не нужен мне твой «вольво». Я лучше такси вызову. Своего водителя я сегодня отпустил. Хотя можно было и на «фольксвагене» приехать. Вот его бы ты наверняка не забрал.

– Конечно. Чем «фольксваген» лучше «вольво»?

– Дело твое. Если хочешь, я тебе «шевроле» отдам. Если уж он тебе так понравился.

– Он не мне так понравился, а компашке, что в него залезла. Ну да ладно, я тебе его завтра пригоню.

– Не надо пригонять. Оставь у своего подъезда, завтра пошлю кого-нибудь забрать машину. Это не проблема.

Недоумевая, что за компания, судя по всему, насильно забралась в машину и которую вынужден катать сын, вызвал такси и уехал домой.


А Денис катал по городу младших брата и сестру Милены во главе с ней самой. Но кроме них в машине были еще Таня и две подружки младшей сестры Милены, Лены. Так что галдеж в салоне стоял знатный. Ладно, джип был семиместный, а то объясняться бы ему с полицией до второго пришествия.

Катать он никого не хотел, так уж получилось.

Когда он подъехал к дому Милены, во дворе о чем-то спорили двое – паренек лет пятнадцати и сердитая и взъерошенная девочка лет десяти. Девочка была сильно похожа на Милену, и Денис сразу понял, что это ее сестра.

– Привет! – подошел к ним с букетом и насмешливо спросил: – О чем спорим, господа?

Они повернулись к нему. Обращение «господа» вмиг отбило у них всякое желание продолжать спор, во всяком случае, при свидетелях. Наоборот, они тут же по-родственному сплотились, желая дать отпор надменному дядьке. Но он насмешливо им подмигнул и поинтересовался:

– Похоже, вы из семьи Андроповых? Я прав?

Переглянувшись, они осторожно кивнули.

– Милена дома?

Девчушка подпрыгнула на одном месте и весьма невоспитанно закричала:

– Ага, вы новый Милкин хахаль! О вас Влад говорил! Он еще сказал, что Милку вам не видать, как…

Договорить ей не дал покрасневший до ушей брат.

– Это неважно! Помолчи, уже, не позорься!

Она хотела было возмутиться. Но, наткнувшись на саркастически вздернутую бровь Дениса, замолчала и принялась пристально смотреть вниз, будто увидав там что-то крайне интересное.

– Не обращайте на нее внимания, она у нас младшая, в связи с чем чрезвычайно балованная и невоспитанная! – хотя парень говорил это Денису, но смотрел на сестру и нелицеприятные слова предназначались явно ей.

Она подняла голову и хотела было возразить, но Денис протянул:

– Понятно. Разговаривать с дурно воспитанными девицами удовольствие сомнительное, это факт.

Парень победно улыбнулся, а девочка угрюмо принялась ковырять носком сапожка снег.

– Это Ленка, моя невоспитанная сеструха. А я…

– А ты Славка, который от нее не слишком далеко ушел, – осадил его Денис.

– Почему? – парнишка сердито поджал губы. – Я никому не хамлю.

– Никому. Кроме сестры. К тому же не принято закладывать родных незнакомым людям. Да и знакомым тоже. Но это мелочи. Милена дома или нет? А то у меня цветы замерзнут.

Лена протянула руки и завопила:

– Давайте я их отнесу. Я быстро!

Не успел Денис открыть рот, чтоб сказать, что он и сам вполне справится, она выдернула у него из рук букет и умчалась с ним в подъезд.

– Лихо она! – сказал вслед ей Денис. – Она всегда такая… шустрая?

– Это она еще вас стесняется. Обычно она куда… шустрее. – Повторил Славка с теми же многозначительными интонациями. – Пойдем к нам?

Денис отказался:

– Меня Милена к себе не приглашала. Так что не пойду. Может, она сама выйдет? Или ей позвонить?

Из подъезда вынеслась Ленка.

– Милена сейчас выйдет. А вы нас покатаете? У вас такая машина классная!

Славка молчал, но его глаза горели таким завистливым огнем, что сразу было ясно – он тоже мечтает прокатиться.

Из подъезда вышла Милена без шапки, в наскоро накинутой куртке, без варежек, с голыми руками. Денис понял, что долго она с ним оставаться не собирается. Вместе с ней вышла Таня, одетая уже вполне по сезону: в шубке, шапке и пуховых рукавичках.

Они поздоровались, и тут Ленка, не давая никому сказать и слова, заявила:

– А Денис нас покатает! Воон на той машине! Здорово, да?

Проследив за ее взглядом, все увидели внушительный черный «шевроле».

– Это что, в самом деле твой?

– Нет, это отцовский. Я покататься взял.

– Вот, что я говорю? – важно подтвердила свои слова Лена. – Мы поедем кататься.

– Извини, Денис, у меня сестра слишком непосредственная, – сердито глядя на нее, извинилась Милена.

– А почему бы нам в самом деле не покататься? Бак полный, и за бензин платить не надо, – Денис сделал приглашающий жест. – Идемте!