– А Влада позвать нельзя? Раз они шепчутся, значит, он в курсе происходящего.

– А он от нас ушел. Он теперь у Татьяны живет. Типа они поженились. Хотя отец сердится до чертиков и говорит, что без свадьбы нельзя, но их мама поддерживает.

– Похоже, у вас в семье проблемы.

– Раздрай у нас в семье, а не проблемы. Родители переругались, Милена сопли вытирает, Елка вообще от рук отбилась. Вчера двойку принесла. И оправдывает это тем, что в такой нервной обстановке она нормально заниматься не может. А я почему-то могу! И двоек не хватаю.

– А сама Милена-то где?

– У какой-то подружки ночует. У кого, не знаю. Мне не говорят. Я в собственной семье на вторых ролях. Вот когда Милка замуж выйдет и свалит, как Влад, вот тогда… – при этих словах он приосанился, уже вообразив себя если и не главой семьи, но уж и не на последних ролях.

Денис замер. Вот об этом он почему-то никогда не думал. Замуж выйдет? От этих слов в крови закипел такой пожар, что он невольно сжал кулаки и почувствовал шум в ушах, будто собирался грохнуться в обморок.

– И что, есть желающие ее в жены взять? – он не узнал свой голос. Сиплый какой-то и дребезжащий.

Славка потер затылок.

– А кто ж его знает? Но звонят ей многие, точно знаю. Она ж девка красивая, это все говорят. Так что вполне может получиться, как с Владом. Еще утром, до школы, я думал, что он мне всю жизнь мозги выносить будет, а из школы пришел – его уже нет. Глядишь, и с Миленой то же будет.

Денис хотел сказать, что этому не бывать, но сумел лишь просипеть:

– Телефон у нее в порядке? Дозвониться не могу.

– Нормально, только что звонил. Может, она просто с тобой говорить не хочет?

Денис напрягся. Ладно, не хочет с ним, но с братом-то она говорить будет?

– Вот что, набери-ка ты ее номер, и дай телефон мне.

Славка пожал плечами, вынул сотик и набрал сестру.

– Милка, привет, это я. С тобой тут поговорить хотят, – и быстро сунул телефон в руки Дениса.

– Здравствуй, Милена. – Денис постарался говорить спокойно, но голос все равно нехорошо подрагивал. – Почему не отвечаешь?

На той стороне подозрительно затихли, но потом Милена холодно ответила:

– Не хочется, то и не отвечаю.

– Почему? Обиделась? На что?

– Я не обиделась, с чего ты взял? – голос звучал высокомерно, но Денис слышал в нем болезненные нотки. – Мне не на что обижаться.

– Тогда встретимся, поговорим? – Денис сказал это нейтрально, но в нем все звенело от напряжения, и он мысленно отдал ей приказ: – скажи «да».

Приказ не подействовал, Милена равнодушно отказалась:

– Извини, но мне некогда. И болтать с тобой у меня тоже времени нет. И не звони мне больше, для тебя у меня никогда не будет времени!

Она отключилась и Денис мрачно чертыхнулся.

– Что, говорить не хочет? – Славка с сочувствием смотрел на угрюмого парня. – Плохо. Милка вся в мать. Если отрежет, то навсегда. Может, ее Витек чем напугал?

– Витек в кутузке сидит. За нападение на меня.

Славка аж подпрыгнул.

– Во дает! А я-то думаю, куда это он запропал, а он на нарах отдыхает, значит. Это хорошо. Надо будет об этом Милке сказать. И Владу.

– То, что он сидит, не моя вина, – сразу уточнил Денис. – Я никуда не жаловался и заявлений никаких не писал. Просто я – охраняемый объект.

– Это как? – не понял Славка.

– У меня охрана есть, как выяснилось. Вот они и вмешались.

– Молодцы, – со знанием дела прокомментировал мальчишка. – Витек он падла хорошая. Нападает всегда со шпаной и бьет до больницы.

– Он-то получил по заслугам. – Денис хотел сказать про Веронику, но вовремя спохватился. Ни к чему парню знать такие подробности его личной жизни. – Ладно, я пойду. И ты иди. И так замерз уже.

– Я-то не замерз. Сегодня тепло. А вот ты иди давай. Я смотрю, ты какой-то дерганый весь. Пока! – и Славка убежал в подъезд.

Денис медленно пошел домой. Было уже темно, хотя уже и чувствовалось приближение весны. В воздухе пахло чем-то неуловимым, тем, что кружит головы и заставляет совершать безрассудные поступки.

Он бы тоже совершил что-нибудь этакое, но какой смысл? Вот если бы рядом была Милена, он бы мог спеть ей серенаду, но где Милена? Разговаривать с ним она не желает, где ее искать, он тоже не знает…

А, впрочем, почему не знает? Он же в курсе, где она учится! Надежда разгорелась в груди и тут же угасла. Он в это время работает! И во время обеда ему ее не увидеть, в медунивере наверняка идут занятия. Но выяснить надо.

На следующий день во время обеда приехал в универ, зашел внутрь, посмотрел расписание. На четвертом курсе оказалось шестнадцать групп! В какой же учится она?

Ухватил за локоть проходившего мимо очкарика и наугад спросил:

– В какой группе учится Милена Андропова с четвертого курса?

Парень несколько минут остолбенело смотрел на него, потом в его мозгах что-то прояснилось и он выдал:

– В седьмой! – и снова с отсутствующим видом пошел дальше.

Денис с облегчением выдохнул:

– Уже легче, – и принялся смотреть, где расписание седьмой группы.

Нашел, заснял на смартфон и только потом прикинул, где она теперь может быть. Должна быть на хирургии. Это корпус номер пять. И снова проблема – где находится этот дурацкий корпус номер пять? Он знал, что корпуса медиков раскиданы по всему городу.

Перегородил дорогу праздно шатающейся парочке девчонок, спросил. Они тут же принялись завлекательно хихикать, чем жутко его разозлили. Но тайну нумерации и адресов корпусов все же раскрыли.

Поблагодарив их, Денис посмотрел на часы. Все, время вышло. Уехал на работу. За пять минут до конца обеда купил в буфете несколько пирожков и помчался к себе в кабинет. Заскочил в лабораторию одним из последних и понял, что речь шла о нем: при его появлении все замолкли и сделали вид, что усердно трудятся.

В кабинете вскипятил чайник, заварил чай и быстро выпил его, заедая пирожками.

Минут через пятнадцать, явно для того, чтоб дать начальнику время прийти в себя, вошел Рокшевский.

– Слушай, тут слухи ходят, что тебя убить пытались? Это что, правда?

Денис мысленно застонал. Ну вот, началось!

– Никто меня не убивал, что за ерунда? – от гневных слов заняла потревоженная губа и уровень недовольства пришлось снизить. – Напасть напали, это так, но исключительно в образовательных целях.

– Это как? – Рокшевский сердито сложил руки на груди, решив, что над ним потешаются.

«Вот всем ты хорош, – уныло подумал Денис, – и специалист хороший, и человек неплохой. Но вот с чувством юмора проблемы».

А вслух сказал:

– Очень просто. Для того, что б я не так сильно делами увлекался, а прислушивался к тому, что мне говорят.

Кирилл неприязненно пожевал губами. Порой начальник своими непонятными шуточками его здорово доставал.

– Не хочешь говорить, не надо, – обидчиво заявил. – Хотя я помочь хотел.

Денис вздохнул.

– Я знаю. Но история самая заурядная. Шерше ля фам. Этих типов на меня натравила Вероника.

– А, это та, высокая, с которой дралась Иринка? Понятно. Решительная дамочка. Весьма. Кстати, Иринка уже живет на ранчо Орбейна и хозяйку из себя изображает.

– Девочка настырная, глядишь, хозяйкой и станет.

– Возможно. Ну так чем тебе помочь?

– Ничем. Если только у тебя возможности есть дело прекратить.

– В полиции? – небрежно уточнил Кирилл.

Денис с намеком потыкал пальцем в потолок.

– Нет, там нет, – с некоторым испугом отказался Рокшевский. – А с чего ты хочешь дело прекращать?

– Стыдно просто. Из-за того, что девица на меня разобиделась, ей теперь тюрьма светит. Мне как-то не по себе.

Рокшевский сурово присоединился к мнению Генерального, хотя ничего о нем и не знал:

– Раз виновна, пусть отвечает по всей строгости закона! Нечего было дурью маяться.

– Вот видишь, какие у нас разные позиции в этом вопросе.

– Чтобы там у вас ни произошло, она не имела права так поступать! – решительно высказался Кирилл. – Я бы этого так не оставил.

– Я считаю, что она довольно уже наказана. Одно то, что она сидит сейчас в КПЗ навсегда отучит ее прибегать к помощи криминальных элементов.

– Как знаешь, – Рокшевский решил, что тема закрыта и перешел к делам производственным.

Проработав до вечера в изматывающем темпе, причем изматывала его не работа, а постоянное ожидание звонка от Александрова, Денис устало поплелся домой. На перекрестке посмотрел налево и с трудом удержался, чтоб не свернуть к дому Милены. Зачем? Даже если она и будет дома, где гарантия, что выйдет с ним поговорить? Нет, ее нужно где-нибудь встретить «совершенно случайно».

Вечером к нему пришел Андрей Иванович. Денис мысленно ахнул: тот за эти три дня стал полностью седым. Ох уж эта доченька!

– Я пришел прощенья попросить за дочь. После очной ставки с этими типами я вообще не понимаю, как она могла такое сотворить. Столько подлости!

– Вы не совсем в курсе, Андрей Иванович. На очной ставке сколько человек было?

– Восемь! Как представлю, что восемь на одного, так просто жить не хочется! – Андрей Иванович с силой провел ладонями по худощавому осунувшемуся лицу.

– Вероника нанимала только двоих. С ними-то я бы справился. Но там как-то оказался и Витек, мой давний неприятель, и вот он-то приволок с собой всех остальных.

Сосед насторожился.

– Но как-то он узнал о готовящемся нападении? Кто-то ему сказал? Не подозреваешь, кто?

Денис пожал плечами.

– Может, эти два жлоба, может, сама Вероника. Хотя мне казалось, что они незнакомы. Но что-то я в последнее время слишком часто ошибаюсь.

Андрей Иванович тихонько вздохнул.

– Я даже просить тебя ни о чем не буду. Думаю, если б это зависело от тебя, никакого разбирательства, а тем более дела по такой мерзкой статье бы и не было. Просто прости мою глупую дочь.

– Я ее давно простил. Вот теперь если б еще удалось дело закрыть… – Денис поморщился. – Но это очень трудно.

– Это вообще невозможно, пораженчески признал Андрей Иванович. – Не та контора. Я куда уже только не тыкался. Но Вероника кается в том, что натворила. Мне кажется, она сильно повзрослела за это время.

Денис не стал говорить, что в этой передряге виновата исключительно она сама. Ей же все говорили завязывать с этой глупой местью, не послушалась, вот и получила на свою голову по полной программе.

Нежданный гость ушел, а Денис несколько минут сидел молча, уставясь в одну точку, что-то соображая. Потом стремительно оделся и вышел на улицу.

Их дворовый комитет, как жильцы называли сидящих на уютной верандочке бабулек, присутствовал почти в полном составе. Он широкими шагами направился прямо к ним.

– Добрый день! – они нестройным хором ответили на приветствие и замолчали, ожидая вопроса. Денис наугад спросил, придав голосу нужную всезнайскую твердость: – А кто на прошлой неделе спрашивал обо мне или Веронике?

Дамы переглянулись.

– Был тут один молодой человек. Он о Веронике все допытывался.

– И вы сказали, где она живет?

– Сказали. Это же не секрет. А что, нельзя было? – опечалились старушки. – Так мы не нарочно. Просто помочь хотелось. Приятный такой паренек. Она ему понравилась, вот и помогли ее найти.

– И он с ней говорил?

Немолодая дама в собольей шубке, такой же изношенной, как и она сама, заявила:

– Говорил, но не в этот день. На другой. Он на машине приехал. А потом на этой же машине другой парень приехал. И снова с Вероникой говорил. Мне тогда еще это странным показалось, но теперь такая молодежь беспринципная пошла…

Выслушивать побасенки о современной молодежи Денис не стал. Для него все стало ясно. Быстро поблагодарив старушек за помощь, ушел к себе. Войдя в квартиру, с силой ударил кулаком в стену. Боль враз отрезвила. Посмотрел на сбитые с кровь костяшки, нывшие еще с последней драки, сердито плюнул и пошел на кухню, где обитала аптечка с медикаментами.

Смазал руку йодом, сел там же на банкетку и невесело посвистел. Теперь понятно, с чего Милена не хочет с ним даже разговаривать. Но откуда Влад узнал его адрес? Хотя место работы он ведь знал. А если в НИИ у него есть знакомые, то и все остальное узнать уже не проблема.

Ну и влип же он!

Почему не подумал о таком варианте, когда вешал лапшу на уши Милене? Ведь сразу было ясно, что с ним творится что-то непонятное.

И что теперь делать? Идти каяться? Но, похоже, Вероника расписала его так, что Милена ему просто не поверит. Выход один – заставить Веронику признаться в обмане. Но для этого ее нужно из КПЗ вытащить. Но вот получится ли это у Касаткина? Фирма-то уж очень серьезная.

На работе Рокшевский поглядывал на него с сочувствием, и Дениса это изрядно доставало. Когда они наконец-то остались одни, он предложил ему:

– Ну говори уже! Ты ведь наверняка нашел какой-то сногсшибательный выход, я по глазам вижу. Или, вернее, по твоей снисходительной усмешке.