Татьяна Герцик - Научный эксперимент

Повесил мокрую простыню на батарею, накинул длинный шелковый халат в восточном стиле, подаренный отцом лет десять назад, после первого вояжа в Японию. Халат Денис не любил, и натягивал только в форс-мажорных обстоятельствах, вот как сейчас.

Принялся раздумывать над следующим этапом исследования своего парадоксального чувства. И нужно соответствующее название. «Утопление в чужих глазах»? А что? Вполне конкретно, объективно, действительности соответствует. Нужно будет еще планчик небольшой накидать пунктов этак на десять и галочки ставить по мере выполнения.

Итак, пункт первый: для конкретного изучения объект должен быть в пределах досягаемости. Он призадумался. Милена сказала, что подрабатывает в неврологии по ночам. Очень даже хорошее время. Все больные спят, медсестры сидят себе за столиком на своих постах, можно спокойно поговорить о том, о сем. И не только поговорить.

Что он о ней знает? Имя, номер телефона, адрес и место работы. Не так уж и мало. Оперируя этими данными вполне можно разузнать о ней все и даже больше.

Позвонил своему знакомому по институту, попросил совета. В принципе, совет ему был не нужен, но как иначе подвигнуть того на нарушение должностных обязанностей и пошариться в российских базах данных?

В результате подсказки приятеля плюс собственных сведений у него оказалась вся нужная ему информация: Милена Алексеевна Андропова, двадцать один год, студентка четвертого курса медунивера, подрабатывающая медсестрой в неврологии четвертой медсанчасти.

Все, можно действовать дальше!

Нашел телефон медсанчасти, позвонил в неврологию, деловым тоном спросил, когда смена Андроповой, ему тотчас доложили. А что, это ведь не секретная информация, так что все по закону.

В субботу приехал в больницу. За десять минут до окончания посещений надел белый халат, бахилы на ноги и спокойно прошел внутрь под предлогом посещения друга, чью фамилию впервые увидел в перечне больных. Была толкучка, народ шастал туда-сюда, как обычно перед концом посещений, охранник что-то выяснял с каким-то забулдыжного вида типом, тоже пытавшимся прорваться внутрь, и на благообразную физиономию Дениса никто внимания не обратил.

Поднимаясь на третий этаж, он даже посетовал: а ведь так любой наркоман в больницу прорваться может. Здесь же наверняка наркотики есть! Ему стало беспокойно за Милену, но он твердо сказал себе, что она тут работает не одна и ничего с ней не случится. Нечего призывать неприятности, когда их нет. Так и накликать можно.

Устроился в уютном тихом уголке в самом конце коридора, снял халат, чтоб не бросался в глаза, прикинулся больным, коих здесь обиталось немерено, и стал ждать появления Милены.

Она пришла ровно к восьми часам, приняла смену у постовой медсестры. До десяти бегала по палатам, потом о чем-то говорила с дежурным врачом, его Денис узнал по бейджу на халате. Хорошо, что он был немолодым и на Милену смотрел как на средний медицинский персонал, а не как на хорошенькую девушку. Денис помнил, как от одних только ее слов о буйной ночи в нем проснулись самые неприятные поведенческие атавизмы. Не хотелось бы повторения.

В одиннадцать все затихло. Больные разошлись по своим койкам, свет в палатах выключили, гореть осталась одна настольная лампа на письменном столе в коридоре, где и устроилась что-то пишущая Милена.

Выждав для верности еще полчаса, Денис на цыпочках прокрался по заглушающему шаги линолеуму и сел на стоящий рядом с ней стул.

Милена даже не посмотрела в его сторону, не прекращая стремительно строчить.

– Что-то случилось? – вежливо поинтересовалась, откладывая одну историю болезни и беря другую.

– Смотря как посмотреть, – загадочно ответил Денис, уверенный, что она немедля узнает его по голосу.

– У вас что-то болит? – индифферентно спросила, и не думая узнавать.

Денису это не понравилось.

– Милена, добрый вечер! – уже настойчиво поздоровался он.

– Добрый-добрый! – все также аморфно ответила она, проворно записывая что-то весьма неразборчивым почерком.

Он заинтересовался.

– Интересно, а кто-то эти твои каракули прочесть сможет?

– В том-то и проблема, что это весьма сомнительно. Но компьютерами оснащены далеко не все больницы, вот и приходится писать от руки. Напрягает, если честно, – пояснила она, все также не глядя в его сторону.

Денис призадумался. И как заставить ее хотя бы посмотреть на себя? Никогда не думал, что он что-то вроде человека-невидимки.

– Милена, добрый вечер! Я – Денис! – произнес уже настойчиво, пытаясь пробиться сквозь ее сознание.

– Добрый вечер, Денис! – машинально повторила девушка, все с той же пулеметной очередью строча по бумаге, и замолчала, так и не посмотрев на него.

Он хмыкнул. Похоже, идея со свиданием в рабочее время оказалась не столь продуктивной, как он рассчитывал.

Издалека послышались тихие шаги, и он, быстро поднявшись, спрятался в тени в углу и затих, прислушиваясь. Подошел тот же немолодой врач, придирчиво посмотрел, сколько историй болезней исписано.

– Ты так до утра провозишься, Милена! Шустрее надо работать, шустрее! Энергичнее!

Не отрываясь, та кратко буркнула:

– Компы надо завести, тогда и шустрее будет!

Врач пожал плечами. Для него компьютер представлял подобие печатной машинки, на которой он печатал одним пальцем, выискивая нужную букву по несколько минут.

– Не думаю, что это было бы быстрее.

– Это в тыщу раз быстрее! – заверила его Милена. – Я вот сейчас почти во всех картах одинаковые фразы пишу. А так бы я их просто тупо на автозамене вставляла, и все! Давно бы уже закончила.

Врач не стал пускаться в пустые пререкания. Зевнув, пошел в ординаторскую, сказав напоследок:

– Ладно, пойду вздремну немного. Мне еще с утра в поликлинику на прием. Ежели что, буди.

Она молча кивнула, врач ушел.

Из своего укрытия выбрался Денис.

– Привет, я – Денис! – снова бодро завел свою волынку, с интересом наблюдая за ее стремительной писаниной.

– Добрый день, Денис! – на полном автомате ответила она, все так же не поворачивая головы. – У вас что-то болит?

– Да, – уныло согласился он.

– Что конкретно? – проявила она слабый профессиональный интерес, упорно не глядя по сторонам.

– Сердце, – он положил руку на грудь, имитируя страдание.

– С сердцем это не к нам, это в кардиологию. Вы в какой палате лежите? Я вам сейчас кардиолога вызову… – и она потянулась к трубке телефона.

– Вот блин! – невольно вырвалось у него. – Не надо мне кардиолога, успокойся, пожалуйста! Ты лучше на меня посмотри!

Она тихо вздохнула.

– Не могу. Некогда мне. Тут столько работы оставили, до утра не управлюсь.

У Дениса мелькнула светлая мысль помочь ей. Он взял одну историю, открыл на заложенной в ней бумажке, с которых она и писала, попытался прочесть.

– Ну и белиберда! Одни закорючки! Что ты тут понимаешь?

– А что тут непонятного? – недоумевающе переспросила она. – Все понятно. Только писать много. Проверяющих развелось – жуть! Для них и пишу. К тому же еще и понятно писать надо, а то там такие профессионалы встречаются – «а» от «б» отличить не в состоянии.

Денис не считал, что она пишет понятно. Но что пишет гораздо больше, чем нацарапано в этих нелепых записочках, это точно. Расшифровать их он не в состоянии, следовательно, ничем помочь не может.

Он призадумался. Ей не до него, это очевидно. Зря он сюда пришел. Поговорить, похоже, не удастся.

По коридору снова раздались шаги. На сей раз быстрые, хоть и тихие. Он метнулся в свое укрытие. Из-за поворота вынырнула женщина в зеленой униформе, куртке и брюках. Подошла к столику, посмотрела, чем занимается Милена.

– Ладно, иди передохни немного, я напишу. Да в процедурной все подготовь к утреннему приему. И не забудь про стерилизацию.

Милена поднялась, уступая ей свое место. Сделала шаг назад, и изумленный Денис увидел, с какой скоростью вновь прибывшая дама принялась писать назначения в историях болезней. А он-то еще думал, что Милена быстро пишет! Ошибался! Вот что значит опыт и соответствующий навык! Из-под ее пера истории болезней вылетали, как ошпаренные! Ему вообще казалось, что она их открывает-закрывает, открывает-закрывает!

Увлекшись процессом, чуть было не прозевал уход Милены. Спохватившись, догнал ее уже возле самых дверей в ординаторскую. Не окликая, позволил ей открыть дверь и прошмыгнул следом.

В полутемной комнате горела одинокая настольная лампа. За ширмой раздавалось мирное посапывание, и он понял, что дежурный врач спит на кушетке, край которой выставлялся из-за ширмы.

Милена прошла к столику с чайником, осторожно коснулась его бока ладонью. Отчего-то от этого безобидного жеста по спине Дениса прокатилась волна возбуждения. Он поежился, стараясь справиться со своими непонятными эмоциями.

Привык все и всегда анализировать, попытался сделать это и сейчас.

Что ему напомнил этот с виду невинный жест? На что-то же он повелся? Он полуприкрыл глаза и тут же увидел, как Милена точно таким же осторожно-ласковым жестом касается его щеки.

До чего он дожил! Он уже чайникам завидует! Не сдержался и фыркнул.

Милена испуганно обернулась и чуть слышно вскрикнула:

– Что вы здесь делаете?

Денис приложил палец к губам.

– Тише, Милена! Без патетики, пожалуйста! Я с тобой за сегодняшний вечер здоровался уже пять раз! И ты мне, между прочим, каждый раз отвечала! – это было преувеличение, но небольшое. Так сказать, допустимая погрешность.

– Когда? – она включила чайник и подошла к незваному гостю.

Денис радостно улыбнулся, с удовольствием глядя на нее. Ей удивительно шел и белый халат, и белая шапочка на голове. И вся она была такая своя, близкая, родная, что он не удержался и обнял. И поцеловал.

И немедля получил болезненный пинок по колену. Опомнившись, тут же ее отпустил и укоризненно попенял:

– И не стыдно? А еще врачом называешься! Или это как: сама травмируешь, сама и лечишь? Тебе что, практиковаться не на ком?

Она повнимательнее посмотрела на него.

– А, это ты, Денис? – протянула, наконец-то узнав.

– Естественно, я! – он иронично поклонился. – Я уже несколько раз тебе говорил: это я, Денис!

Она чуть слышно вздохнула.

– Не ожидала тебя здесь увидеть. Ты что, заболел?

Ему хотелось сказать, что он заболел ею, но это было ненаучно и вообще безосновательно.

– Если ты намекаешь, лежу ли я в этой богом забытой лечебнице, то мой ответ: нет! Я просто пришел поболтать с тобой.

– Поболтать? – она изумилась. – Со мной? Посреди ночи? На работу? В закрытую для посетителей больницу?

– Я уже понял, что был неправ. Но можно, я хоть рядом посижу?

– Зачем? – она никак не могла взять в толк, что нужно тут этому видному парню. На наркозависимого вроде не похож, на токсикомана – тоже. Что ему все-таки нужно? Вряд ли он пришел полюбоваться ее веснушками, не настолько уж они хороши.

– Устал, – заявил он, на ходу придумывая очередную версию своего с ней пребывания. – Дома шум, а тут тишина и покой.

– Странно. А мне показалось, что у тебя дома тихо. Ты мне сам об этом говорил, когда звал к себе.

– А к нам родственники внезапно нагрянули, – моментально обосновал он свою тягу к покою. – Никакой жизни. Они из деревни, им все непривычно, вот и шумят. И бродят туда-сюда посреди ночи. А я к тишине привык.

Это Милене было понятно.

– Да, я и сама так живу. Но со временем привыкаешь.

– Зачем мне-то привыкать? Они скоро уедут. Я надеюсь. – Обозначать время отъезда мифических родственников не стал, вдруг еще пригодятся. – Привыкну, потом отвыкать. Нет, я уж лучше здесь у тебя перекантуюсь помаленьку.

– В шесть здесь уже тоже шумно будет, – поспешила разочаровать она его. – Не обольщайся, что всегда так тихо.

– Мне только до утра и протянуть. Потом они по магазинам рванут, по музеям, театрам, кабакам и прочим увеселительным заведениям.

Она с сомнением оглянулась на ширму, за которой похрапывал ее непосредственный начальник.

– Вообще-то, посторонние в ординаторскую не допускаются. Так же как и в больницу. Как ты сюда попал, кстати?

– Прошел, и все.

– И все? Так просто?

– Это же не режимный объект. Охрана тут весьма сомнительная.

Милена считала так же, но ничего не сказала из пиетета перед собственным начальством.

Денис смотрел на нее и улыбался. Ему никогда еще не было так хорошо. Скажи ему кто-то еще неделю назад, что он будет просто так сидеть рядом с девчонкой и молча на нее пялиться, ни за что бы не поверил. Терять время на такое непродуктивное занятие? Да он его просто идиотом бы посчитал.

Ему очень хотелось взять ее за руку, просто подержать, но он помнил ее неадекватную реакцию на вполне дружеский поцелуй и судьбу еще раз попытать не решился. Во всяком случае, пока.