похрапывание Бена, и я спохватилась, что нечего нам дрыхнуть посреди дня. Мы хотели

посмотреть фильм и сходить на ужин. Я встала и открыла окно. Холодный воздух тут же

прогнал духоту и развеял сонное царство.

— Оу, зачем ты открыла его? — простонал Бен.

Я подошла к нему и сказала, что мы и так немало проспали. Он затащил меня

обратно в постель и положил голову мне на грудь.

— Признаюсь: я безумно рад этому твоему противозачаточному кольцу, —

проговорил он, окончательно проснувшись. — Мне совершенно не о чем беспокоиться. И

запросто можно после секса уснуть.

Я засмеялась. Поспать Бен любил, и его счастье немало зависело от удовлетворения

этой потребности.

— Оно тебе не мешается? — спросила я.

76

— Нет, совсем нет, — помотал он головой. — Его будто и нет, если честно.

— Точно. Но оно есть.

— Точно, — повторил Бен за мной.

— Однако теперь я что-то заволновалась.

— Из-за чего?

— Ты совсем его не чувствуешь? Что, если оно выскочило или еще что случилось?

Бен сел в постели.

— Как оно могло выскочить? Это же нелепо.

Он прав. Действительно, нелепая мысль. Но я, на всякий случай, решила проверить.

— Подожди тут.

Я прошла в ванную и закрыла дверь. Села на корточки и прощупала внутри, но…

кольца не было.

Сердце бешено заколотилось, щеки опалило. Казалось, я очутилась в парилке. Руки

задрожали. Слова не шли изо рта. Я онемела. Вскоре в дверь постучал Бен.

— Ты там в порядке?

— Мм…

— Можно мне войти?

Я открыла дверь, он увидел мое лицо и сразу всё понял.

— Его там нет?

Я покачала головой.

— Не знаю, как это возможно. Не понимаю!

У меня было такое ощущение, словно я разрушила жизнь и ему, и себе. Из глаз

брызнули слезы.

— Прости меня, Бен! Прости! Я не понимаю, как такое могло случиться! Это не…

Я следовала инструкции и сделала всё, как надо! Не знаю, как оно могло выпасть! Я не

понимаю, не понимаю!

Бен обнял меня. Он уже успел надеть трусы, а я всё еще была голой.

— Не страшно, — сказал он. — Мы что-нибудь придумаем.

Когда мужчина в таких случаях говорит, что что-нибудь придумает, он говорит об

аборте.

— Нет, Бен, я не сделаю этого. Я не смогу! Не тогда, когда это… твой ребенок.

Бен засмеялся, что было очень странно, потому что в возникшей ситуации не было

ничего смешного.

— Я не это имел в виду. Совсем не это. И я согласен с тобой. Мы этого не

сделаем.

— О. Тогда что ты имел в виду?

— Ну, мы же не знаем, как давно оно выпало, верно?

Я смущенно помотала головой. Вина была полностью на мне. Как я могла так

сплоховать?

— Значит, ты можешь принять противозачаточную таблетку. Ту, что пьют на

следующий день после секса. Но если ты забеременела несколько дней назад, то это не

поможет.

— Ты прав.

— И если в следующем месяце окажется, что ты забеременела, тогда я возьму тебя

за руку и приведу в суд — тот, что напротив моей работы. Мы получим разрешение на

брак, и я в ту же секунду, прямо перед судьей, женюсь на тебе. Брак не пугает меня. Меня

пугают памперсы. А совместная жизнь с тобой не пугает ни капли. Поверь, я не хочу

сейчас ребенка. Мы не можем себе его позволить. У нас недостаточно денег.

Недостаточно времени. Но клянусь твоей замечательной попкой, что если ты беременна,

то мы придумаем, как нам со всем этим справиться, и мы справимся! А потом,

оглянувшись назад, скажем, что потеря кольца — самое прикольное, что с нами

77

случилось. Так что не плачь. И не переживай. Чему быть, того не миновать. Я здесь, с

тобой. Я никуда не уйду. Мы вместе, и у нас всё будет замечательно.

Никто и никогда не говорил мне подобного, и я не знала, что на это ответить.

— Тебе подходит такой расклад? — спросил Бен. — Я должен быть уверен, что ты

чувствуешь то же, что чувствую я.

Я кивнула.

— Хорошо. Но знай: я надеюсь, что ты не беременна, потому что… — он

рассмеялся, — я не готов стать отцом.

— Я тоже, — ответила я и поправилась: — Стать мамой. — Мы немного

помолчали. — Когда у тебя закончится срок аренды квартиры?

— Я плачу помесячно, — улыбнулся Бен.

— Мне кажется, тебе пора переехать сюда.

— Я думал, ты никогда этого не скажешь.

После этого мы как два дурошлепа снова занялись сексом.

ИЮНЬ

Я сижу в ванной, не зная, что делать. Месячные не пришли. И я впервые со смерти

Бена взволнована. Испугана. Взбудоражена.

Что, если я беременна? Может быть, моя жизнь с Беном не кончена? Может быть,

Бен здесь. Живет во мне. Может быть, наши отношения не останутся призраком

прошлого. Что, если они породили нечто осязаемое? Что, если Бен вскоре снова будет

жить и дышать?

Я бегу в аптеку, расположенную в том самом магазине, куда Бен поехал на

велосипеде за хлопьями. Обычно я обхожу эту улицу и этот магазин стороной, но сейчас

мне нужно убедиться. Нужно как можно быстрее узнать, реально ли то, на что я надеюсь.

Я понимаю, что рождение ребенка ничего не решит, но оно уймет мою боль. Мне станет

легче. Ведь это будет значить, что Бен не ушел из моей жизни полностью и окончательно.

Надежда жжет меня изнутри, побуждая бежать не в обход, а прямиком в магазин.

Я достигаю перекрестка, на котором потеряла Бена, перекрестка, раздробившего

мое длинное счастливое путешествие под названием жизнь на череду невыносимо

мучительных дней, часов и минут. Пересекая пешеходный переход, я слышу тихий хруст

под ногами, но боюсь взглянуть вниз. Если я увижу Фрути-пеблс, то, наверное, рухну

прямо на дороге, желая, чтобы меня переехали машины, а я сейчас не могу себе этого

позволить. Может быть, внутри меня растет маленькая жизнь.

Я вбегаю в магазин и проношусь мимо продовольственного отдела. Я знаю, что это

последнее место, в котором побывал Бен. Знаю, что он стоял в этом проходе, выбирая

коробку с хлопьями. Не могу туда смотреть. Я направляюсь в отдел с аптечными

препаратами и беру четыре упаковки тестов на беременность. Спешу к кассе и

нетерпеливо постукиваю ногой, стоя в очереди, продвигающейся медленно и с

перерывами.

Когда доходит очередь до меня, я оплачиваю покупку, догадываясь, о чем думает

кассир, видя женщину моего возраста, набравшую кучу упаковок с тестами на

беременность. Вероятно, он думает, что понимает что к чему. Нет, не понимает. Никому и

никогда этого не понять.

Бегом вернувшись домой, я мчусь в ванную. Я нервничаю и совсем не хочу в

туалет, поэтому мне не сразу удается пописать на полоски — для уверенности, я

использую сразу две. Еще две убираю — вдруг они понадобятся мне потом.

Использованные полоски кладу на полку и засекаю время. Две минуты. Через две

минуты я узнаю, на что будет похожа моя оставшаяся жизнь.

78

Я наверняка беременна. Не может быть иначе. Я беременна. Я оплошала с

контрацепцией, много раз занималась незащищенным сексом, и что, при всем при этом

моя задержка — всего лишь совпадение? Не может такого быть. Месячные должны были

прийти несколько дней назад. И это может значить только одно.

Это значит, что я не одна. Что Бен здесь, со мной. Что моя пустая и несчастная

жизнь теперь осложнится, но наполнится смыслом. Я стану матерью-одиночкой. Буду

растить своего ребенка. Расскажу ему о его отце. О том, что его отец был нежным,

добрым, забавным и очень хорошим человеком. Если это будет девочка, то я скажу ей,

чтобы она нашла себе такого же мужчину, каким был ее отец. Если это будет мальчик, я

скажу ему, чтобы он сам стал таким мужчиной, каким был его отец. Наш ребенок будет

знать, что рожден от мужчины, который бы любил его всем своим сердцем. Будет знать,

что рожден в невероятной любви. Будет знать, что нельзя соглашаться на что-то меньше,

чем любовь, которая изменит всю его жизнь.

Я расскажу ему о том, как мы с его отцом встретились. Он захочет это узнать. Он

будет вновь и вновь спрашивать меня об этом. Он захочет развесить по всему дому

фотографии отца. У него будут глаза Бена или его нос, он будет так же жестикулировать

руками, и когда я буду меньше всего этого ожидать, он будет говорить что-то очень в духе

Бена.

Бен будет жить в нем, и я никогда не буду одна. Не буду без него. Он здесь. Он не

оставил меня. Ничего не кончено. Моя жизнь не кончена. У нас с Беном кое-что осталось.

Ребенок. И я посвящу свою жизнь этому ребенку. Душа и тело Бена будут продолжать

жить в этом ребенке.

Я беру полоски, уже зная, что они покажут, и роняю их на колени.

Я ошиблась.

Ребенка нет.

Я использую остальные полоски, но все они говорят одно и то же. Они говорят, что

Бен ушел навсегда, и что я осталась одна.

Я лежу на полу ванной несколько часов. Не двигаюсь, пока не чувствую, что у меня

пошла кровь.

Это знак, что мое тело функционирует как надо, что я в полном физическом

порядке. Но я чувствую себя так, будто оно меня предало.

Я звоню Анне.

Я прошу у нее прощения и говорю ей, что она мне нужна. Я говорю ей, что она —

это всё, что у меня осталось.

79

ЧАСТЬ II

АВГУСТ

Время лечит? Может быть. А может, и нет.

Мне легче переживать день за днем, благодаря привычной ежедневной рутине. Я

вернулась на работу. Разум занят всевозможными проектами. Теперь я даже сплю по

ночам. В моих снах мы с Беном вместе. Свободны и полны страсти. Такие, какими мы

были. Утром мне больно оттого, что это лишь сны, а не реальность, но я уже свыклась с

этой болью, и хотя кажется, что я ее больше не выдержу и умру, я прекрасно знаю, что

этого не случится. Возможно, понимание этого прибавляет мне сил.

Теперь я редко плачу на людях. Я стала той, о ком говорят: «А она довольно быстро

оправилась». Я лгу всем. Я не оправилась, а лишь научилась имитировать жизнь. Я

сбросила десять килограмм. Те пресловутые десять килограмм, которые, судя по статьям в

журналах, мечтает сбросить каждая женщина. Похоже, сейчас у меня такое тело, какое я

всегда хотела иметь. Мне всё равно.

Я хожу с Анной по рынкам и торговым центрам, по ресторанам и кафе. И даже

разрешаю ей приглашать на наши совместные прогулки знакомых. Тех, с кем я давно уже

не виделась. Тех, кто встречался с Беном лишь пару-тройку раз. За завтраком они хватают

меня за руку и говорят, что им очень жаль. Говорят, что они сожалеют, что не узнали Бена

получше. Я отвечаю: «Я тоже», но они не понимают, что это значит.

Оставаясь в одиночестве, я сажусь на пол ванной и вдыхаю запах его одежды. Я всё

еще не сплю в середине постели. Часть комнаты, занимаемой раньше Беном, осталась

неприкосновенной. Посторонний решил бы, что в этом доме живет пара.

Я не убрала игровую приставку Бена. В холодильнике стоит купленная Беном еда,

которую я никогда не съем, которая портится. Но я не могу ее выкинуть. Если я посмотрю

в холодильник, а там нет хот-догов, то на меня с новой силой обрушится осознание: я

одна, его больше нет, мой мир рухнул. Я к этому не готова. Лучше видеть протухшие хот-

доги, чем совсем никаких, так что пусть лежат.

Анна понимает меня как никто. Она единственная, кто знает, что у меня на душе.

Анна теперь живет у себя, но для меня у нее всегда открыты двери, на случай если мне не

спится. Я не ночую у нее. Не хочу, чтобы она знала, как часто меня мучает бессонница.

У меня больше нет Бена, но есть статус его жены, и я нахожу в этом толику

успокоения. Я ношу обручальное кольцо, но уже не настаиваю, чтобы окружающие звали

меня по фамилии мужа. Я — Элси Портер. Элси Росс существовала меньше чем пару