и я наконец уступила и позвала его с нами в кино.

— Истинная любовь, полагаю? — сыронизировала я.

Анна взяла билеты и направилась к Бену с Маршалом.

— Истинная-хренистенная, какая разница? — отозвалась подруга. — Я просто

пытаюсь найти человека, с которым со скуки не помру.

— Ты меня удручаешь, — сказала я, не глядя в этот момент на Анну. Я смотрела на

Бена, просящего кассиршу добавить масла в и так перемасленный попкорн. Я улыбалась.

Во весь рот. По уши влюбленная в чудака.

— Нет, это ты удручаешь меня, — проворчала подруга.

Я расхохоталась, повернувшись к ней.

— Ты не веришь в то, что однажды встретишь своего единственного?

— Любовь превращает людей в противных нюней, — ответила она.

Мы почти поравнялись с Беном и Маршалом, когда я решила рассказать ей новость:

— Бен переезжает ко мне.

Анна встала как вкопанная и уронила сумочку.

— Что?

Увидев выражение ее лица, Бен встретился со мной взглядом. Понял, что

происходит, широко улыбнулся и сунул в рот горсть попкорна. Я улыбнулась ему в ответ

и подняла сумочку Анны. Подруга увлекла меня в сторону прямо на глазах Бена, стоящего

рядом с ничего не понимающим и растерянным Маршалом.

— Ты с ума сошла! Ты же практически как в тюрьме будешь. Просыпаешься — он

рядом. Засыпаешь — он рядом. Он всегда будет рядом! Он замечательный парень, Элси,

и очень мне нравится. Я рада, что вы друг друга нашли, но, боже мой, ты выносишь себе

смертный приговор!

Я смотрела на нее с улыбкой. В первый раз в жизни я в чем-то ее превзошла. Да,

она потрясающе красивая, яркая и полная жизни. Мужчины желают ее с такой силой, что

как гончие преследуют в попытках добиться свидания. Но мой мужчина хочет меня, и в

отличие от Анны, я знаю, что это такое — быть желанной мужчиной, которого безумно

желаешь сама. Мне хотелось того же самого для нее, но в глубине души я немного

ликовала оттого, что у меня это есть, а подруга даже не понимает, что это такое, чтобы

этого хотеть.

94

СЕНТЯБРЬ

Анна с Кевином опаздывают всего на несколько минут. Подруга открывает дверь

своими ключами. Выглядит она на миллион. Сногсшибательно и сексуально. Я же оделась

по-простому, будто собралась в магазин. А вот внешность входящего за ней Кевина

удивляет меня. Я ожидала увидеть одетого с иголочки мачо с прической получше моей, а

вижу совершенно другого человека.

Кевин невысок — во всяком случае, ниже Анны и примерно одного роста со мной

— и одет в обычные джинсы с футболкой. Похоже, он тоже собрался со мной в магазин.

Лицо невзрачное, с чистой кожей, но какое-то одутловатое. Волосы темные, оттенка «так

себе». Фигура не подтянуто-тренированная, но и не неопрятно-расплывчатая.

Обойдя Анну, он протягивает мне руку.

— Кевин, — представляется он, пожимая мою ладонь.

Пожатие не твердое, но и не вялое. Вежливое и приятное.

Кевин улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ. Он рассматривает мой дом, и я

непроизвольно начинаю оглядываться, взирая на свою собственную гостиную его

глазами. Кевин, без всякого сомнения, наслышан обо мне. Он знает, что я потеряла мужа,

знает, что Анна — моя лучшая подруга. Может быть, он знает и то, что сейчас я ощущаю

себя так, словно он пытается забрать ее у меня. Мне становится неловко от его

изучающего взгляда. Слишком много вокруг вещей Бена. И мне хочется сказать: «Я не

чокнутая. Просто пока еще не созрела, чтобы всё это убрать». Но я молчу, понимая, что

говоря, что я не больная, я именно такой и покажусь.

— Идем? — спрашивает Анна.

Мы с Кевином киваем, тут же все покидаем дом и загружаемся в хонду Кевина. Я

предлагаю сесть на заднем сидении и пролезаю туда через переднюю пассажирскую

дверь. Кому пришло в голову создать двухдверную машину? Втиснуться в такой на заднее

сидение — та еще задачка.

По дороге в ресторан Анна пытается найти для нас с Кевином общую тему для

разговора. Это странно. У меня складывается отчетливое впечатление, что подруга хочет,

чтобы мы с Кевином поладили. Она хочет, чтобы Кевин понравился мне. Такого раньше

никогда не было. Ее никогда не интересовало, нравятся мне ее приятели или нет. В

большинстве случаев встреча ее пассий со мной означала конец их отношений. Моим

присутствием подруга ясно давала понять, что больше не испытывает желания

встречаться с ними наедине и что теперь они просто друзья. Сейчас всё по-другому. Она

открыла перед ним дверь не для того, чтобы дать пинка, а для того чтобы пустить внутрь.

— Где вы познакомились? — спрашиваю я с заднего сидения.

— О, на занятиях йогой, — не отвлекаясь от дороги, отвечает Кевин.

— Да, Кевин ходил на вечерние занятия по вторникам, и как ни бился у него ничего

не получалось, — смеется Анна. — Пришлось лично ему помогать.

— Я пытался объяснить ей, что инструктора для того и есть, чтобы помогать своим

ученикам, но она по-прежнему считает, что оказывает мне величайшую услугу, — шутит

Кевин.

Я вежливо посмеиваюсь. Так весело, что обхохочешься. Не понимаю, что Анна в

нем нашла?

— А вот что действительно оказало мне услугу, так это моя плохая физическая

подготовка, так как после этого Анна пригласила меня на свидание.

— Представляешь? — полуразворачивается ко мне Анна. — Я сама пригласила его

на свидание!

Вообще-то я подумала, что он пошутил.

— Погодите, — наклоняюсь я вперед. — Кевин, Анна сама пригласила тебя?

Он кивает, въезжает в подземный гараж и ищет, где бы припарковаться.

95

— Анна никогда и никого не приглашала на свидания за всё время нашего

знакомства, — говорю я ему.

— Я никогда и никого не приглашала на свидания за всю свою жизнь, — уточняет

подруга.

— Так почему Кевин? — поражаюсь я и в тот же миг понимаю, как невежливо это

прозвучало. — То есть, я хотела сказать: что заставило тебя передумать? Ну, самой начать

приглашать мужчин?

Кевин находит свободное место и паркует машину.

— Не знаю, — хватает его за руку Анна. — Кевин — не такой как все.

Меня тянет блевануть. Я даже в шутку издаю рвотный позыв, но они не находят это

смешным. Они и внимания-то на меня не обращают. Пытаясь выбраться с заднего сидения

дрянного драндулета не покалечившись, я осознаю, что Кевин неожиданно для самой

Анны вклинился в наши с ней планы поужинать и что они взяли меня с собой чисто из

вежливости. Я — третий лишний.

Попробуйте побыть вдовой и третьим лишним. Более одиноким чувствовать себя

просто невозможно.

Ресторан оказывается на удивление замечательным местом. Кевин с Анной

прекрасно проводят время, не интересуясь тем, как провожу время я.

— Как давно вы встречаетесь? — спрашиваю я, не зная даже, что ожидаю

услышать в ответ.

— Эм… — задумывается Кевин, — около месяца.

Анне явно становится неловко.

— Где-то около того, — соглашается она и тут же меняет тему.

Моя лучшая подруга встречается с кем-то целый месяц, а мне об этом ни разу не

обмолвилась? Как такое возможно? Не может быть, чтобы она мне говорила об этом, а я

ее не слушала. Я не такой человек, несмотря на свое горе. Я всегда стараюсь выслушать

других. Когда Анна успела из ветреной девчонки, плюющей на мужиков, превратиться в

женщину, приглашающую мужчину на свидание, а потом и на совместный обед со своей

лучшей подругой? И эта перемена произошла не у меня на глазах. Анна молчала о

происходящем, будто готовила какой-то долбаный проект по саморазвитию, о котором

собиралась сообщить мне лишь после сдачи.

После ужина они отвозят меня домой и желают мне спокойной ночи. Кевин целует

меня в щеку и, посмотрев в глаза, говорит, что очень рад знакомству со мной. Он

добавляет, что надеется на новую встречу, и я ему верю. Может, именно это и цепляет в

Кевине? Его искренность. Может, Анну привлекает именно она? Если это так, то я ее

понимаю.

Я звоню ей пару часов спустя, и мой звонок переключается на голосовую почту.

Уверена, она сейчас с Кевином. Я пытаюсь дозвониться до подруги утром, и меня снова

перенаправляют на голосовую почту, однако вскоре от Анны приходит сообщение, что

она перезвонит мне позже. Она всё еще с Кевином. С ним у нее действительно всё по-

другому. Он отличается от остальных. Я чувствую это. Вижу это. И это заставляет меня

нервничать. Я уже потеряла Бена. Я не могу потерять еще и подругу. Как она может

меняться сама и менять свои приоритеты именно сейчас? Когда я еле держусь.

Анна звонит в воскресенье днем и предлагает заехать ко мне. Первые же ее слова:

— Что ты думаешь о нем? Он милашка, правда?

— Да. Он очень мил. И понравился мне.

Я не кривлю душой. Пусть я и не вижу, что в нем такого особенного, но он на

самом деле милый и приятный молодой человек.

— Ох Элси! Я так рада это слышать! Я так переживала, так хотела познакомить вас,

и когда он вчера приехал и я спросила его, не присоединится ли он к нам за ужином, я так

волновалась… — Она обрывает саму себя. — Я очень рада, что он тебе понравился.

96

— Он замечательный. Правда немного… — как бы это помягче сказать? — не в

твоем вкусе что ли.

— Я изменилась, — пожимает Анна плечами. — Что-то щелкнуло внутри, и я вдруг

осознала, что хочу любить. Ну, то есть, все хотят любить, просто я почувствовала, что

готова к серьезным отношениям. У меня было много мужчин, но я поняла, в чем

проблема: я любила не их самих, а то, как сильно они любят меня. А с Кевином всё по-

другому. Я его даже не интересовала. Мы задерживались после занятий, и я помогала ему

с позами, трогала его то тут, то там — сама знаешь, как на йоге бывает. Такая близость

воодушевляет большинство мужчин. И обычные упражнения становятся сексуальными и

интимными. Но только не с Кевином. Его интересовало одно — правильно войти в позу.

И тогда я сама попыталась придать нашим занятиям сексуальный оттенок. Тщетно. Я

пыталась привлечь его внимание к себе как к женщине, а он был искренно сосредоточен

только на йоге.

Значит, в каком-то роде я была права. Ее очаровала его искренность.

— И я… я хочу быть с кем-то таким. Серьезным и искренним. С тем, кто не

воспринимает меня как какую-то ценную вещь, которую хочется заполучить и которой

хочется обладать. Поэтому я пригласила его на свидание. Он согласился. Я после этого,

конечно, жутко разнервничалась, но гордилась собой. А потом, с самого первого нашего

свидания, я почувствовала между нами… связь…

Я начинаю злиться, потому что у нас так было с Беном. Мы на первом же свидании

почувствовали сильную связь. Такое не случается со всеми подряд. Говоря об этом как о

чем-то обыденном, Анна словно обделяет меня.

— Не понимаю, почему ты не рассказала мне об этом раньше, — замечаю я.

Подруге опять становится неловко, как тогда в ресторане.

— Ну… ты сейчас переживаешь нелегкое время, и я подумала, что тебе бы не

хотелось об этом узнать, — отвечает она, и меня как током прошибает. Анна жалеет меня.

Теперь она влюблена. Она счастлива. А я — одинока и несчастна, и подруга не хочет

растравлять мне рану.

— И что же такого произошло, что ты переменилась? — спрашиваю я. Резко и

горько.

— Что?

— Забавно, что ты вдруг взяла и изменилась. Сначала была… такой… а теперь

стала… — походящие эпитеты никак не идут на ум… — в общем, чуть ли не

воплощением любви. Что заставило тебя измениться?

— Ты. — Судя по тону Анны, ее ответ должен был успокоить или осчастливить

меня. — Я просто осознала, что жить — значит, любить. Дарить свою любовь другому

человеку.

— Ты себя слышишь? Ты словно зачитываешь надписи с валентинки.