Сара Джио - Назад к тебе

Мы вошли в океан, и он промыл мою рану соленой водой.

– Соль немного пощиплет, но она неплохой антисептик, – сказал он.

Из пореза лилась кровь, и я ругала себя за то, что я такая неуклюжая и беспечная.

– Я слышала какой-то треск в кустах, – сказала я.

– Что это было?

– Не знаю, может, животное. Но я ужасно испугалась. Вот почему я прибежала сюда с такой скоростью.

Грэй сбегал в хижину и вернулся с куском ткани, в которой я узнала полоску от капитанской рубашки. Потом обмотал этой тканью мою рану, заткнув конец за повязку. Я чувствовала его сильные руки, когда он держал мою ногу. Я остро чувствовала его прикосновения или, вернее, скучала по прикосновениям Эрика.

– Как ты думаешь, мы здесь одни или, может быть, есть кто-то еще? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Не знаю, – ответил он, крепко надавив ладонью на мою рану. – Надо на какое-то время положить на порез что-то давящее, чтобы остановить кровотечение. И будем менять повязки через несколько часов, пока рана не начнет заживать.

Я кивнула.

– Я принесла тебе моллюсков, – сказала я.

– Моллюсков?

– Да. – Я показала на горку моллюсков, которые успела выложить на песок. Грэй не заметил их, потому что слишком сосредоточился на моей ране. – Я выкопала их из песка у воды. Я видела, как морские птицы кидали их на камни, и подумала, что мы можем делать то же самое.

Грэй улыбнулся:

– Спасибо. Я строю очаг. Мы можем поджарить их на обед.

* * *

Как выяснилось, даже с помощью зажигалки было трудно развести огонь без газет или другой растопки. Вся древесина на берегу, какую мы могли найти, была сырая, и пламя каждый раз быстро гасло от ветра. Я совершила экспедицию в кустарник и подобрала несколько сухих веток.

– Может, они помогут, – сказала я.

Грэй положил их в костер и поджег конец ветки. Она загорелась, огонь перекинулся на соседнюю ветку, а от них загорелись и большие деревяшки. Я сбегала за моллюсками и положила их на камни у огня.

Мы наблюдали, как они жарились, как стали раскрываться их створки. Грэй взял одну раковину, но тут же отдернул руку.

– Ух, горячо.

Он сделал еще одну попытку и на этот раз перекидывал раковину в руках словно горячую картошку, но все-таки положил ее на камень, чтобы она немного остыла. Потом достал мякоть, которая затвердела и съежилась от жара, и положил в рот.

– Уж точно вкуснее муравьев, – сказал он, беря другую.

– Несомненно, – подтвердила я, пережевывая первого моллюска. Так он понравился мне больше, чем в сыром виде.

Я невольно думала все время об одном – скорее бы нас спасли. Теперь у нас горел костер, и я смотрела на небо и молилась, чтобы пролетел самолет.

– Как твое колено? – спросил Грэй.

– По-моему, ничего страшного, – ответила я.

Он достал из кармана другую полоску ткани и подошел ко мне.

– Надо поменять бинт, – сказал он. Я старалась не морщиться, когда он отдирал от моей раны присохшую ткань. Окровавленную ленту он положил на песок, а свежей умело обмотал мое колено.

– Вот, – сказал он. – Теперь следи за признаками заражения – это могут быть опухоль, усилившаяся краснота или боль.

Я кивнула.

– Я пойду спать, – сказал он. Подойдя к плоту, он взял ведро, зачерпнул из плота воды, выпил ее и скрылся в шалаше.

Я устала, но долго сидела, глядя на пламя, пока у меня не стали закрываться глаза. Тогда я тоже побрела в шалаш. Мне казалось странным делить ложе, если его можно назвать таковым, с чужим мужчиной, даже в такой ситуации.

– Извини, – прошептала я, втискиваясь рядом с ним. Он ничего не ответил, но я знала, что он не спал. Его дыхание было размеренным, не таким, как прошлой ночью.

Я тихо лежала и гадала, о чем он думал. О ком он думал. Об умершей жене? О ком-то еще? О работе? Я сообразила, что никогда ничего у него не спрашивала. Мы были так поглощены борьбой за выживание… Я прислушалась к его дыханию. Теперь оно изменилось, стало громче и ритмичнее, как у Эрика, когда он засыпал.

Я закрыла глаза, и передо мной возникло лицо моего мужа. Меня захлестнула печаль, тоска по той жизни, которая осталась далеко за океаном. Она никогда не тяготила меня, я не собиралась расставаться ни с ней, ни с Эриком. А что теперь? Теперь я невольно думала, тот ли он человек, за которого я его принимала. На мои глаза навернулись слезы. Еще четыре дня назад я не могла бы заплакать. Вернее, я бы заплакала, но без слез, из-за обезвоживания организма. Теперь у нас было много воды, которая осталась после дождя на плоту, и слезы ручьем текли из моих глаз. Я не могла их остановить, как не могла сдержать и свои безудержные рыдания.

Я уткнулась в ворох листьев, которые Грэй положил вместо подушки; я не хотела будить его, но потом почувствовала на спине его руку. Он обнял меня и прижал к себе.

– Все будет хорошо, – прошептал он.

Я успокоилась и вздохнула. Волны бились о берег. Я боялась будущего, я все еще была голодна, у меня болело колено. Я не знала, попадем ли мы когда-нибудь домой. Я не знала, удастся ли нам выжить. Но теперь я чувствовала себя чуточку спокойнее, и этого мне было достаточно, чтобы пережить эту ночь.

Когда я открыла глаза, Грэя не было рядом. Я вспомнила, как он утешал меня ночью, и улыбнулась, хотя и испытывала легкое смущение.

Я выбралась из шалаша и потянулась. Грэй, нагнувшись, колдовал над костром.

– Нужна еще растопка, – сказал он. Грэй показался мне встревоженным и слегка взволнованным. То тепло, которое я чувствовала прошлой ночью, теперь не ощущалось. – Костер скоро погаснет.

Я кивнула и отправилась за ним в заросли кустарника. Мы стали подбирать сухие ветки.

– Спасибо, что ты успокоил меня ночью, – сказала я, когда он наклонился за веткой. – Мне это было очень нужно.

Он ничего не ответил, и я почувствовала себя глупо. Не надо было даже вспоминать об этом.

– Пожалуй, хватит, – сказал он.

– Хорошо, – отозвалась я, поддерживая его деловой тон. Мы отправились назад.

– Тебе нужна помощь? – спросила я.

– Нет, – ответил он, не глядя на меня.

– Ладно, – сказала я. Может, он не утренний человек. – Кажется, я придумала, как можно вымыться. На острове должна где-то быть пресная вода, правда?

Грэй пожал плечами.

– Давай я разожгу костер, – сказал он. – Тогда мы сможем позавтракать, а потом я пойду с тобой.

– Договорились.

Я увидела, что он уже набрал манго и моллюсков; они лежали на песке. Скоро нам надоест такой рацион, я в этом не сомневалась, но сейчас мой желудок обрадовался и заурчал при виде еды.

Я смотрела, как Грэй разжигал костер. Он методично подложил ветки под деревяшку, найденную на берегу, и поднес зажигалку. На этот раз огонь вспыхнул с первой попытки, и Грэй раздул его. Он очистил манго от кожицы, нанизал их на длинные палки и держал над огнем. В воздухе повис сладковатый запах. Моллюски уже жарились на камнях, одна раковина раскрылась. Мне тоже нужно было что-то делать, и я набрала воды из плота и принесла ведро к костру.

Когда завтрак был готов, мы молча его съели. Грэй был неразговорчив, и я не приставала к нему. Но сама думала о том, что в его душе жили какие-то демоны. Почему он был ночью такой ласковый и добрый, а утром стал отчужденным и холодным?

Он откинулся назад, опираясь на локти. Его голая грудь стала коричневой, за эти две недели он сильно загорел, не то что вначале. На ней виднелись точки от укусов москитов.

– Я нашел на плоту кусок мыла, – неожиданно сообщил он.

– Правда? – обрадовалась я. – Где?

Он встал, подошел к шалашу и вынес из него черную пластиковую сумку с красным крестом на боку. Расстегнув молнию, он вытащил тюбик зубной пасты «Crest», зубную щетку, бритву, банку консервированного мяса «Спам», две банки арахисового масла, плитки шоколадной гранолы, две банки консервированных мандаринов, пачку антибактериальных салфеток, маленький флакон шампуня и маленький кусок мыла «Айвори».

– Как же мы это проглядели? – удивилась я.

– Все это лежало в боковом кармане, – ответил он.

Грэй протянул мне мыло и шампунь. Я обрадовалась так, словно это был рождественский подарок.

– Нет шансов, что в твоем волшебном мешке окажется еще и кондиционер?

Он усмехнулся и отнес мешок в шалаш.

Мы отправились на берег.

– Сегодня ты какой-то задумчивый, – сказала я.

Грэй пожал плечами.

Какое-то время мы шли молча, потом я снова заговорила:

– Слушай, насчет прошлой ночи. Ты извини меня, я…

– Дело не в тебе, – отрезал Грэй.

Мы перелезли через камни, а когда прошли за мыс, расстояние между нами увеличилось. Он остановился, подобрал что-то в прибойной полосе, вероятно, камень, и сунул его в карман.

Пока еще мы не обнаружили никаких признаков того, что на острове были люди. Я испытывала одновременно облегчение и разочарование. Солнце пекло, поэтому мы иногда останавливались и пили воду из ведра, которое захватили с собой.

Грэй показал на просвет в густом кустарнике.

– Давай пойдем туда, – предложил он. – Поглядим, что там, в середине острова. Может, там есть источник.

– Давай, – согласилась я, неохотно покидая берег. Впрочем, с Грэем я чувствовала себя в относительной безопасности. Мы уходили все глубже в чащу, где-то рядом кричала птица. Солнечный свет не проникал сквозь густую крону деревьев; Грэй прокладывал тропу, обрывая лианы и ломая ветки.

Минут через двадцать такой ходьбы Грэй замедлил шаг и повернулся ко мне.

– Как ты думаешь, – сказал он, – стоит нам идти дальше?

Я уже хотела тряхнуть головой и сказать «нет». Мне хотелось вернуться на берег. Я устала от москитов и ходьбы. У меня болело колено, но я не хотела говорить об этом Грэю. Не хотела его беспокоить. Но тут мой слух уловил новый звук. Грэй тоже его услышал. Где-то журчала вода. Может, это был ручей или речка…

– Слышишь? – спросил Грэй. Я кивнула.

– Кажется, где-то близко.

Он пошел на этот звук, я за ним. Так мы шли несколько минут. Звук приближался, но его источник ускользал от нас.

– По-моему, это там, – сказала я.

Грэй покачал головой:

– Но мы как раз оттуда и пришли.

Я была в замешательстве; думаю, и он тоже, но в этот момент я посмотрела себе под ноги, и хорошо, что это сделала, потому что в нескольких дюймах от моих ног начинался крутой овраг. На его дне виднелся маленький пруд с голубой водой. Но не такой голубой, как в океане. Здесь вода искрилась, и у нее был легкий изумрудный оттенок. Я тут же схватила Грэя за руку.

– Посмотри! – воскликнула я. – Ты видишь!

Он уже думал о том, как добраться до этого озерка, если его можно было так назвать.

– Здесь мы не спустимся, – сказал он. – Тут смертельно опасно. Очень крутой склон, ты нигде не спустишься в своей обуви. – Я посмотрела на свои сандалии. Я купила их в «Зара» перед медовым месяцем. Признаюсь, когда я их надевала в то утро на круизном лайнере, я вовсе не собиралась ходить в них по необитаемому острову.

– Можно попробовать обойти овраг, – предложила я. – Может, с другой стороны острова будет легче добраться до ручья.

– Пожалуй, это единственный выход, – согласился Грэй.

Я опять шла за ним следом через заросли кустарника. Мы спустились с холма и вышли на маленькую поляну. Я услышала плеск волн и поняла, что берег близко.

Снова оказавшись на песчаном берегу, я поняла, что на этой стороне острова ветер дул гораздо сильнее. Волосы хлестали по моему лицу, и я безуспешно старалась убрать их назад. Но когда мы немного прошли дальше, ветер утих. Я опять услышала журчание воды и поняла, что мы подходим к нашей цели. Я показала Грэю на видневшуюся впереди поляну и нырнула под цветущую лиану, свисавшую с пальмы. Розовый цветок коснулся моего лица, когда я проходила мимо.

Мы оба ахнули, когда увидели перед собой маленькую лагуну. Она была размером с бассейн, какие обычно сооружают во дворе дома.

– Как красиво! – воскликнула я и выбежала на берег. Зачерпнула пригоршню воды и попробовала ее на язык. – Свежая.

Грэй показал на ручеек, струившийся вниз по камням вдоль оврага.

– Вероятно, вода собирается тут во время дождей и течет дальше. – Он присел на корточки рядом со мной. – Она точно не стоячая, так что ее можно пить.

После нашей прогулки по острову я вспотела, меня мучила жажда. Я зачерпнула ведром воду из лагуны.

– О, – сказала я, сделав глоток. – Гораздо вкуснее, чем вода из плота.

Грэй тоже напился воды и показал мне на камни, видневшиеся впереди. Вода перетекала через них. Это напомнило мне курортные бассейны, где можно поплавать, потом зайти в бар и снова плавать, попивая «пина коладу».