Сара Джио - Назад к тебе

– Грот, – сказал он. – Такой же есть в Вегасе, в одном отеле.

Мы посмеялись, и я стала расстегивать сандалии. Мне было чуточку неловко раздеваться при Грэе, и я решила не снимать бикини, как бы мне ни хотелось этого. Узел на спине уже много дней натирал мне кожу.

Грэй тут же встал.

– Я вернусь на берег, а ты тут… купайся.

– Хорошо, – согласилась я.

Я с облегчением быстро стянула через голову майку, скинула шорты и протянула руки к узлу на лифчике. Я подергала за нее и пожалела, что рядом нет Эрика. Он всегда помогал справляться с этим делом. Эрик. Я подергала опять, и в конце концов узел распутался. Я буквально услышала, как моя кожа сказала ааааааааа! Я посмотрела на свои груди. Из них словно выкачали воздух. Маленькие красные водяные пузыри выскочили в тех местах, где швы натирали мою обгоревшую кожу. Я понимала, что больше не могла носить этот купальник, но что еще мне надеть взамен? Пальмовые листья? Я посмеялась и потрогала ногой воду. Мыло и флакон шампуня я поставила на камень у воды.

Я скользнула в воду и с удивлением обнаружила, что лагуна глубокая. Я едва могла стоять у самого края, дальше мне было уже с головкой. Я взяла мыло и намылилась до пены. Мне нравилось, как она пахла. Чистотой. Сначала я отмыла лицо, потом руки и грудь. Я прошла вдоль края и вышла на мелкое место, где могла намылить все тело. Мыльные пузырьки ласкали меня. На мгновение я забеспокоилась, что трачу слишком много мыла. Ведь кусок только один, надо быть экономнее. Мы с Грэем можем растянуть его надолго. Но потом решила не волноваться. Я только что выдержала немыслимые испытания. Нет, я заслужила хорошее купание. И я еще раз потерла уши и руки. Мыло чуточку жгло мое колено.

Положив мыло на камень, я взялась за шампунь. Выдавила на ладонь крошечную каплю и намылила волосы, потом их промыла.

Мне не хотелось уходить из лагуны, я готова была остаться здесь на весь день, но я знала, что Грэй ждет меня. Вероятно, он тоже хотел помыться. Поэтому я вылезла и взялась за свою одежду. Я не подумала об этой части программы мытья – не было полотенца, чистой смены одежды. Я пожалела, что у нас нет стирального порошка. Я бы постирала одежду в лагуне. Я подумала про шампунь, но не хотела его тратить. Чистая одежда – роскошь, без которой мы, вероятно, будем вынуждены обходиться. Я просто прополоскала шорты и купальник в пресной воде. Моя майка тоже выглядела не лучшим образом; я и ее бросила в воду. Я хорошенько потерла ее ладонями и выжала изо всех сил.

Неподалеку в кустах треснула ветка.

– Подожди! – закричала я. – Пока я еще не одета.

– Хорошо, – сказал Грэй. – Я закрою глаза.

Верный своему слову, он появился через минуту, прикрывая глаза рукой.

– Я пойду на берег, – сказала я. – Не торопись. Моя одежда должна немного высохнуть на солнце.

Он кивнул, а я засеменила к берегу, прижимая мокрую одежду к интимным частям тела. Я забыла возле лагуны свои сандалии, но берег был в нескольких шагах, так что они были не нужны.

– Шампунь и мыло лежат на камне, – крикнула я.

На берегу я нашла плоский камень и разложила на нем одежду и купальник. Мне было необычно, странно стоять тут совершенно голой, но ведь никто на меня не смотрел. Но все же мне не хватало полотенца или чего-то подобного, чтобы прикрыться. Я остановилась и на всякий случай подняла ветку, упавшую с пальмы.

Парадоксально было то, что этот остров был одним из самых красивых мест, какое я когда-либо видела, – нет, красивее я не видела вообще ничего в своей жизни, – и все-таки мне хотелось покинуть его как можно скорее. Я повернулась к лагуне, где купался Грэй. Подошла ближе. Что, если я?.. Нет. Я остановилась и потрогала свою одежду. Еще влажная. Через несколько минут я обгрызла ноготь на большом пальце и снова повернулась к лагуне. На этот раз я не слушала свою совесть, на цыпочках подкралась ближе и спряталась за стволом пальмы. Отсюда я видела Грэя. Он стоял ко мне спиной. Я улыбнулась. У него были мускулистые ноги и ягодицы. Я подумала, что никогда не видела, как Эрик мылся. Он всегда просыпался раньше меня – принимал душ и одевался до того, как звенел мой будильник.

Грэй повернулся, и я отпрянула за дерево, потому что беспокоилась, что он заметит, как я таращу на него глаза. Я изрядно смутилась, увидев его совершенно голым… Я прикусила губу, когда он водил мылом по своему мужскому достоинству. Тщательно помыв его, он принялся за ноги. Я представила себе, как Габби станет расспрашивать меня обо всем. Она ахнет, когда я расскажу ей все это. Тут я отвела взгляд, чувствуя себя виноватой. Потому что я замужняя женщина. И еще по многим другим причинам. Грэй потянулся за шампунем, а я на цыпочках вернулась на берег, сгорая от стыда.

Мой купальник почти что высох, и я его надела. Когда появился Грэй, я уже собиралась натянуть шорты и майку. Он еще не видел меня в купальнике, но я вообще-то не возражала против этого.

– Привет, – сказал он. Его волосы были приглажены назад.

– Привет, – сказала я, немного нервничая. – Ты изменился.

– Теперь чистый?

– Нет. – Я дотронулась до его подбородка и тут же отдернула руку. Что это на меня нашло? – Ты побрился.

– Да-да, – сказал Грэй. – Я забыл сказать, что я принес сюда бритву. Она тоже была в том комплекте.

Я провела ладонью по своим ногам.

– Мне тоже надо было бы побрить ноги.

– Не беспокойся за свои ноги, – усмехнулся он.

– Ты говоришь это сейчас, а через несколько дней увидишь, что я буду как шерстяной мамонт, – сказала я.

– Вот и хорошо, – ответил Грэй. – Так тебе будет теплее ночью. – Он сверкнул улыбкой и повернулся к берегу. – Ну что, пойдем обратно?

– Да, – согласилась я.

На обратном пути он остановился и что-то поднял на берегу.

– Что ты подобрал? – спросила я.

– Что? – спросил он.

– Тогда, когда мы шли. Ты что-то положил в карман.

Он усмехнулся:

– Ничего.

Шли дни, недели. Мы с облегчением видели, что мое колено быстро заживает. Болячка, хоть и ужасная на вид, не воспалилась, и я радовалась этому, потому что после моего неуклюжего падения на камни в душе уже готовилась умереть от гангрены.

В то утро было тепло и более влажно, чем обычно. Среда, понедельник, суббота – никто из нас точно не знал, какой теперь день недели. Зарубки, которые Грэй делал на стволе дерева, говорили о том, что мы пробыли на острове четыре месяца, но сколько мы плавали в океане, мы не помнили. Грэй уверял, что мы прибыли на остров в понедельник. Я была убеждена, что было воскресенье. Независимо от этого мы стали теперь называть каждый день четвергом.

– Попробую сегодня порыбачить, – объявил Грэй за завтраком. Слово «завтрак» я употребила символически. Но с тех пор как мы научились поддерживать огонь (причудливый и немного панический процесс, заключавшийся в подкладывании, помешивании, наблюдении и беспокойстве), я взяла на себя приготовление пищи, и в этом была своя ирония, поскольку для Эрика я не готовила абсолютно ничего. Ни одного блюда. Он возвращался домой так поздно, что мы всегда либо шли в ресторан, либо заказывали ужин на дом. Я вспоминала, как приятно было находить в контактах моего сотового телефона «Счастливый дракон» и услышать приветливый голос Чена, владельца китайского ресторана, где мы с Эриком заказывали еду минимум два раза в неделю. Две порции тофу, овощи му-шу и цыпленок кунг-пао. Но нет, в то утро завтрак был чуточку более… креативный. У Грэя он вызвал улыбку. В меню: жареные моллюски, слегка приправленные морской водой, и «жареные» манго. Я придумала, как положить камни на угли, чтобы они сильнее нагревались и были по-настоящему горячими. И тогда я положила мясо моллюсков на горячие камни и дала им немного пошипеть, поджариваясь. Когда Грэй съел кусочек, он посмотрел на меня как на богиню.

Мы с ним стали худыми. По крайней мере, более худыми, чем прежде. Я перед свадьбой сбросила семь фунтов, чтобы влезть в платье шестого размера. Теперь оно болталось бы на мне как на вешалке, а не облегало мою фигуру, как в день свадьбы. Тогда я волновалась, что Габби не сможет застегнуть на нем нижние пуговицы. Пришлось обходиться без круассана на завтрак, и оно все-таки застегнулось.

Грэй тоже похудел. Его щеки впали, а живот будто прилип к позвоночнику.

– На рыбалку? – спросила я, тут же подумала о лососе и тунце, потом о суши, и у меня потекли слюнки. – Как же ты это сделаешь?

Он показал палку с острым концом.

– Я заточил ее о камни там, на берегу, – сказал он. Палка не очень походила на копье, но пусть попробует.

Я помахала ему рукой, когда он спускался на берег, и вернулась к огню. Я добавила сухих веток из нашего запаса, сложенного возле шалаша, легла на песок и стала смотреть на океан. Ласковые волны набегали на песок, рассыпаясь на пенистое крещендо. Я закрыла глаза. На миг я услышала Баха, а именно «Пусть овцы пасутся мирно». Не так давно квартет играл эту кантату на моей свадьбе, но сейчас я вспоминала не свадьбу. Вместо этого в моей памяти всплыл концерт, на который мы с Эриком ходили за месяц до этого.

– Нам обязательно надо туда идти? – спросил Эрик. Честно говоря, он всю неделю работал допоздна, и в тот единственный вечер, когда он вернулся в шесть часов, я заставила его пойти со мной на симфонический концерт. Но мне вспомнилось не его нежелание идти на концерт. Нет, его нежелание чувствовать то, что чувствовала я. Я помешала угли в костре и снова закрыла глаза. У меня в голове зазвучала музыка, нежные приливы и отливы строф. Мелодия захлестнула меня, как океан. Она поглотила меня всю целиком. Я вся была в ее власти, совсем как в тот вечер. Но помню, что я повернулась к Эрику, ожидая, что он чувствовал то же самое, хотя бы немного. Но он нагнулся над своим айфоном и писал кому-то письмо. Работал.

Конечно, глупо было с моей стороны ожидать, что Эрику будет нравиться все то, что нравилось мне. Дело не в этом. Но та музыка. Эрик не чувствовал ее. Он даже не понимал, как это было красиво. Он просто все время общался с кем-то по айфону. И сейчас я вздохнула так же, как в тот вечер.

Я опять перемешала угли и подумала, что теперь, после всего, через что я прошла, я не могла доверять моему мозгу и, пожалуй, даже сердцу. Я вспомнила, как читала про ветеранов войны, которые возвращались с посттравматическим стрессом. Они набрасывались, иногда вообще без всякой причины, на тех, кто больше всего их любил. Да, это так. Я оказалась в экстремальной ситуации, и, хотя выжила, я не знала, долго ли я продержусь. Может, так бывает, когда человеческое тело переходит на режим выживания. Может, ты начинаешь сомневаться во всем и во всех. Может, ты даже уйдешь от тех, кого ты любишь.

Грэй вернулся мрачный. Он швырнул свое «копье» на песок, а сам сел на бревно, которое мы положили у огня.

– Что ж, не получилось, – буркнул он.

– Ты хромаешь, – сказала я.

Он пожал плечами.

– Для доктора ты слишком беспечно относишься к своему здоровью, – сказала я, подвигаясь к нему.

– Просто маленькая царапина, – сказал он, поглядев на подошву левой ноги.

Я опустилась на колени, подняла его ногу и увидела огромный порез, еще кровоточивший, на ступне.

– Грэй, – сказала я, – он глубокий. Его надо зашить.

– Я не думал, что кораллы бывают так близко от берега, – сказал он. – Они острые как бритва.

– В медицинском комплекте, который мы нашли, есть набор для наложения швов, – сказала я. – Ты можешь…

– Могу ли я зашить себе рану? Да. – Я не поняла, то ли он злился на меня за такой вопрос к нему, доктору, то ли злился на себя за то, что наступил на коралл и вернулся с пустыми руками.

Я сбегала к шалашу, достала аптечку и принесла ее Грэю.

– Вот, – сказала я. – Только я не могу смотреть. Мне становится плохо при виде крови.

Грэй взял из моих рук маленький мешочек и с улыбкой посмотрел на меня:

– Спасибо.

Я улыбнулась в ответ и спустилась на берег. Я шла и шла, пока не оказалась за пределами слышимости. Я с трудом выдерживала, когда сдавала кровь на приеме у врача, и даже не могла себе представить, каково это – зашить без заморозки собственную рану. С каждым шагом мои ноги погружались в прохладный, мокрый песок. Теплый бриз ласкал мою кожу, окутывал меня, словно хотел обнять. Над головой кричала какая-то морская птица. И тут я почувствовала под ногами что-то твердое. Сначала я думала, что это камень, оказавшийся среди песка, но потом увидела торчащий угол чего-то, сделанного из темно-коричневой кожи. Стоя на коленях, я стала разгребать руками песок вокруг этого предмета и тогда поняла, что это какая-то сумка. Я вспомнила кожаную сумку, с которой Эрик ходил каждый день на работу, но эта была больше и скорее походила на чемодан. Я рыла и рыла, отбрасывая песок, и в конце концов смогла ухватиться за ручку и вытащить чемодан из песка.