Анастасия Соловьева - Не дай ему уйти

Но ожидание – это тоже искусство. А этим искусством Саша не владела.

Так хотелось перемен, перемен к лучшему. Особенно весной, когда перемены заметны повсюду…

Саша поднялась с просиженного дивана и вышла в коридор. Она решила позвонить Дмитрию. Скорее всего, этот звонок ничего не изменит в их жизни, зато таким образом можно утолить жажду перемен и выпустить пар.

Трубка отозвалась женским голосом – к телефону подошла Елена. Саша не могла ошибиться – из тысячи других голосов она узнала бы голос директора по развитию компании «Мебель фараонов», именно так представилась ей Елена при их единственной встрече.

– Добрый вечер. Позовите, пожалуйста, Дмитрия, – без тени смущения попросила Саша.

– Ошиблись, – отрезали на том конце провода, и в то же мгновение голос директора по развитию сменился короткими гудками.

«Ах вот как? Ты даже к телефону его не можешь позвать?! Это же просто бои без правил!»

Но сдаваться Саша не собиралась. Если нас разозлить, мы делаемся жесточе и настойчивее. Всю ночь она провела без сна, прокручивая в голове разные сценарии их с Дмитрием телефонного разговора. Она все равно своего добьется! Не сейчас – так завтра. Не велика разница!

– Дима, это я, – прошепчет она в трубку, а он на том конце провода потеряет дар речи.

Ему так же мучительно захочется увидеть Сашу, как ей несколько часов назад, когда она стояла на улице у их подъезда…

Или же, испугавшись «директора по развитию», Дмитрий промямлит:

– Рад вас слышать, Анатолий Петрович. Перезвоню несколько позже. Только вот куда-то запропастился ваш телефон.

Но может быть и такой вариант. Он скажет:

– Вы ошиблись.

– Что ты, Дим?! Это же я, Саша.

– Вам, наверное, другой Дмитрий нужен.

И положит трубку – отбой.

Так или иначе, но утром Саша была готова к любому сценарию. Возможно, при благоприятном стечении обстоятельств, сегодня ей светит свидание, рандеву. Саша улыбнулась. Ну что тут поделаешь, если мысли о свидании тонизируют и волнуют? Как ни стыдно в этом признаваться, но ведь это так и есть. И дело, увы, не конкретно в Дмитрии, а (опять же стыд и позор!) в будоражащем весеннем воздухе и в жажде перемен. Димка ни при чем. У них было уже все: от А до Я. И вообще: не возвращайтесь к былым возлюбленным…

«Откуда это? – силилась вспомнить Саша. – Песенка, что ли, была такая? Шлягер, мудрость народная… А дальше как? Да черт с ним!» – решила она, наконец забываясь неглубоким предутренним сном.

С утра у Загудаевых не отвечали. Саша не отступала, названивала каждый час, пока в половине второго трубку не сняла молодая девушка, почти ребенок. У нее был неестественно высокий голос, и она плохо проговаривала окончания:

– Кого? Дмитрия? Вы ошиблись, – буквально огорошила она Сашу.

– Не может быть! – Саша быстро повторила номер. – Загудаев Дмитрий Алексеевич.

– Загудаев? Так они отсюда уехали. Продали квартиру, – объяснила девушка просто.

– Уехали?! А куда? – движимая инерцией, спросила Саша.

– За границу, – с готовностью продолжила собеседница, видно, ей хотелось поговорить.

– За границу… Как за границу?

А как же их рандеву? Прогулка на закате по весенним бульварам, милые воспоминания…

– Сначала им звонили очень многие… Только нам они не дали никаких телефонов. И я вам помочь ничем не могу, – закончила девушка неожиданно строго.

В последней фразе Саша узнала интонации ее матери, работающей, как пить дать, директором по развитию. Да мало ли этих директоров вокруг?

Саша вернулась в свою комнату. Присела на диван, потом прилегла. И как только прилегла, мгновенно уснула. Ей снились залитые закатным солнцем московские бульвары. Молодцевато улыбаясь, Дмитрий вел ее вверх по Яузскому, туда, где бульварное кольцо пересекается с улицей Воронцово Поле. Саша грустно и покорно следовала за ним: она-то хорошо знала, что ничего не ждет их на этой улице.

Последний луч заката угас. И в это время из школы вернулась Ольга. Хлопнула дверь, заскрипел паркет. Саша испуганно вскочила, села на диване и только тогда открыла глаза.

– А спать на закате вредно! – неизвестно чему радовалась дочь. – А Анька Яковлева сказала, что деньги – туфта. Она без проблем может заплатить за мою путевку, если ты отпустишь меня. Ну как, отпустишь?

– Куда? – Сквозь первые сумерки Саша ошалело глядела на Олю и не могла взять в толк, что происходит.

– Привет тебе – куда! В Италию! В молодежный лагерь на две недели в августе.

– Мы же квартиру думали покупать…

– Так за поездку Анька заплатит. Ну что, отпустишь? А поесть у нас есть чего-нибудь?

– Я сейчас… Сейчас, подожди минуточку. Переоденься пока, руки помой.

Стряхивая по дороге остатки сна, Саша поспешила на кухню. Она терпеть не могла готовить, у плиты выстаивала спокойно не более десяти минут. А потом все – начинался негатив. Однако при хорошей постановке дела и за десять минут можно наготовить деликатесов. Сегодня, например, Саша угощала дочку заморозкой «гавайская смесь» и венскими сардельками. Еще были фрукты: мандарины и зеленые яблоки «ренет Симиренко» и чай с шоколадным батончиком. Но эту часть ужина готовить, к счастью, было не нужно.

Перемешивая на сковородке пеструю овощную смесь, Саша вспоминала свой сон. Удивительно… Как будто существует некая реальность, в которой Димка, как ни в чем не бывало, ведет ее за руку в ту их роковую квартиру. Это похоже на английскую грамматику: Past Continious – время, продолжающееся в прошлом. Но как бессовестно это прошлое рвется в настоящее!

И вдруг ни с того с сего ей вспомнилось продолжение того шлягера:

Не возвращайтесь к былым возлюбленным.

Былых возлюбленных на свете нет.

– Я подумала, – сказала Саша, возвращаясь в комнату с кухни, – я дам тебе на Италию денег.

– Зачем? Я же говорю, Анька заплатит.

– Это неудобно. Почему это подруга должна платить за тебя?

– Пусть платит, раз денег много, – засмеялась Ольга беззаботно.

– Нет, уж лучше поезжай на свои. Только вот…

– Что только?

– Анька удивится, откуда у тебя деньги. Расспрашивать начнет.

– Да нет же, не начнет! Ей параллельно. Она только хочет, чтобы ею восхищались: ах, Анечка, как у тебя хорошо, ах, как красиво! Ах, сколько денежек!

– И как ты дружишь с такой? Восхищаешься, что ли?

Ольга пожала плечами:

– Не так чтоб уж очень, но…

– А по идее должна бы. Бедная девочка, из провинции…

– Да ты что?! Я никому не говорю, что приехала из провинции.

– А что говоришь?

– Никто и не спрашивает. Никто не сомневается, что я москвичка… А я и есть москвичка. Ты все детство мне талдычила: в Москву, в Москву. Все грузила какими-то переулками…

Ночью Саша опять не могла заснуть. Вот тоже еще несчастье – как маленькая, сбила себе сон. Завтра на работу, не выспится, голова болеть будет. Придется с больной головой блуждать по московским переулкам. Сбылась ее мечта, теперь блуждай не хочу. Все так. Но блуждать она мечтала не одна, а с Димкой. А Димки след простыл.

«Это несправедливо, – решила Саша. – Тем более много ли я хочу? Всего-то – пройтись по Москве один только раз… Да ведь он уехал. Уехал, и что с того? Уехал – это не умер».

Почти машинально Саша стала обдумывать план поисков Дмитрия. Написать письмо. Нет, не пойдет. Куда писать – на деревню дедушке? Хотя в Москве остались его родители, если, конечно, он их не увез с собой за границу. Наверно, остались, старикам трудно сорваться с насиженного места. Саша знала, что родители Дмитрия живут в Строгине. Отчество Дмитрия Алексеевич, значит, его отца зовут Алексей. Дима зачем-то пересказал ей всю свою родословную: дед, прадед – курский мещанин, торговал лошадьми и сопутствующими товарами. Дима даже старинные фотографии показывал. Про родителей, правда, распространялся не очень.

На следующий день после экскурсии в переходе у метро «Китай-город» Саша приобрела комплект компьютерных дисков – базу частных московских телефонов и адресов. Ноутбук выдал ей больше тридцати Загудаевых. Среди них было три Алексея. Алексей Витальевич 1932 года рождения проживал в Строгине, на улице Маршала Катукова.

Она уже привыкла лежать без сна по ночам. Иногда отсыпалась днем, иногда и нет – как получится. Но ночи были священны, это были их с Дмитрием ночи. В реальной жизни им досталось не так-то много ночей. Куда больше – телефонных разговоров, прогулок, путешествий, переездов и перелетов. А планов – вообще несметное количество.

Теперь, лежа на неудобном продавленном диване, Саша шептала на ушко Дмитрию всякие очаровательные глупости:

– Ты помнишь, помнишь девочку со скрипкой? Она шла с подружками через скверик, где ты, несчастный прогульщик, скрывался от контрольной по физике. И потом ты долго смотрел ей вслед… А тебе так хотелось прогуляться по московским улицам под аккомпанемент моей скрипочки!..

Представляешь, она еще существует, наша Москва. Правда, в последнее время ее здорово потеснили. Но если ты приедешь, я тебе ее покажу…

Утром Саша открыла ноутбук и переложила свой ночной шепот на бумагу. Письмо получилось интригующим и странным. С одной стороны, это было обыкновенное коммерческое предложение. Компания «Дух праздника» предлагает экскурсии по Москве с живым музыкальным сопровождением. Под звуки скрипки вы проведете незабываемые часы в районе Чистых прудов, Цветного, Рождественского и прочих бульваров. Мы поможем вам погрузиться в атмосферу прошлого. Это явно уже перебор. И дальше так же: аллюзии, намеки.

Если это письмо прочитает посторонний, он может заподозрить фирму «Дух праздника» в чем-то темном. Или просто уличит ее в непрофессионализме. Посылают рекламное предложение, а поди догадайся, чего предлагают.

Зато если письмо прочитает Дима, он сразу все поймет. Тем более что в конце она написала черным по белому: контактное лицо Александра Ивина.

В начале лета 2000 года Дмитрий с Еленой и с дочерью Светой летели в самолете рейсом Амстердам – Москва. Предполагалось пробыть в Москве несколько дней, прозондировать почву на предмет возвращения на родину «на постоянку». Московскую квартиру Загудаевы продали, а их коттедж в ближнем Подмосковье так и остался без внутренней отделки, поэтому супруги планировали остановиться у родителей Дмитрия.

Елена сидела, откинувшись, у иллюминатора и спала. Дмитрий рядом читал газеты. Наискосок через проход в кресле развалилась с плеером Света.

Елена приоткрыла глаза и, не поворачивая головы, искоса поглядела на Дмитрия. Она и не думала спать. Ее тревожили сомнения. Муж стал к ней совсем безразличен. Не замечает ее присутствия. При этом его гложет какая-то тоска, какие-то мрачные мысли. Дмитрий скрывает их, но она-то чувствует, от нее не утаишься. Есть и другие свидетельства. Недавно у Дмитрия выросла родинка на левой щеке. А даже младенец знает – родинка на левой щеке свидетельствует о том, что ее владельцу приходится постоянно преодолевать трудности, он все время находится в состоянии борьбы, возможно с самим собой. Вот если бы родинка вскочила на правой щеке, то она говорила бы об удаче, везении и счастье в браке. Ведь ничего же просто так в жизни не бывает. И родинки тоже просто так не вскакивают. На все есть глубинные причины. О, если бы родинка выросла у него на носу… Это значило бы, что нас ожидает великое будущее. А тут – на левой щеке!..

Дальше: за последнее время у Дмитрия резко обозначились складки от крыльев носа к краям губ. Елена украдкой всмотрелась в эти складки и с ужасом отметила, что они продолжились уже ниже рта. А это говорит о тайных страданиях. Ведь морщины на лице закладываются в связи с работой определенных мышц и поэтому являются порождением конкретных эмоций. Еще у Димы появились морщинки, начинающиеся от наружных краев глаз. Это все вместе ясно подтверждало, что Дмитрий находится на границе своих возможностей, на грани срыва!

Но что же его так тяготит?! Он даже спать стал по-другому! Раньше он спал чаще всего на спине, заложив руки за голову. Как обычно спят люди общительные и сердечные, дружески настроенные к окружающим и принимающие мир таким, какой он есть. Такая поза свойственна людям, которые в детстве были любимцами родителей. Иногда Дмитрий спал на животе, раскинув руки и подогнув одну ногу. Так всегда спят уверенные в себе люди, любящие командовать и руководить. Теперь же Дима стал спать, только свернувшись калачиком, словно бутон, не желающий раскрыться, расцвести. А так спят лишь нерешительные, неуверенные в себе люди, избегающие ответственности.

Елена вновь закрыла глаза и принялась думать. У Дмитрия очень переменился почерк. Из размашистого, свободного, открытого сделался мелким и убористым. А это опять говорит о замкнутости, эгоизме и скупости. К тому же он напрочь разлюбил помидоры. А ведь помидоры предпочитают любвеобильные натуры. Такие люди энергичны, деятельны, любят обращать на себя внимание окружающих, выделяться и способны в считаные минуты располагать к себе людей. Недаром итальянцы называют помидор яблоком любви. Дмитрий точно таким и был – веселым и деятельным. Да что помидоры! Он и Елену совсем разлюбил. Она для него потеряла привлекательность. Значит, надо, чтобы заметил. Он и заметит. Ведь это не так-то и сложно.