Кристина Хегган - Не говори мне «никогда»

Несвойственным ей нетерпеливым движением Барбара вырвала руку.

– Джоан и Скип Элдены стали действовать мне на нервы! Они постоянно крутятся рядом, следят, спрашивают, все ли у меня в порядке, не нужно ли чего. Можно подумать, я инвалид.

– Но, дорогая, это все потому, что они любят тебя и беспокоятся, так же как и я.

На веранде вновь появилась Долорес с радиотелефоном в руках.

– Миссис Кендалл, вас миссис Элден.

Барбара закатила глаза и взяла трубку из рук экономки.

– Привет, Джоан!

Пока Барбара болтала с подругой, Малкольм, помешивая свой кофе, вновь подивился ее быстрому выздоровлению. Другая бы и с постели не встала. Но для Барбары, как бы плохо ей ни было, его карьера всегда стояла на первом месте.

– Если бы ты проводил с ней больше времени, – заявила она в одно из воскресений, после очередного жуткого кутежа Барбары, – ей не приходилось бы искать утешения на дне бутылки.

Элдены, их ближайшие друзья, открытым текстом посоветовали Барбаре обратиться к врачам. Но Малкольм был категорически против. Огласка того, что жена страдает алкоголизмом, станет концом его карьеры. Может быть, позже, когда выборы останутся позади. И не на какой-нибудь из этих знаменитых пересохших «источников», где репортеры «Нэшнл инквайер» и им подобные подонки шастают в поисках смачных сенсаций, а в закрытую надежную клинику за границей.

До тех же пор он и пальцем не шевельнет, чтобы не повредить карьере. В отличие от брата, который оставил сенат после смерти Элизабет, он не собирался позволить, кому или чему бы то ни было становиться на его пути.

Звук упавшей в гнездо аппарата телефонной трубки вернул его к действительности. Барбара закрыла ладонью рот и побелела как полотно. Встревоженный, он опустил газету.

– В чем дело?

– Тед вернулся, – прошептала жена так тихо, что он едва расслышал.

– Тед? – он выпрямился на стуле. – Не может быть. Чарльз дал бы мне знать.

– Он здесь. Джоан видела, как он выходил из дома твоего брата. – Ее стало трясти. – О, Малкольм, что, если он приехал в поисках правды о смерти матери?

На этот раз Малкольм взял обе ее руки и крепко стиснул. Сейчас никак нельзя допустить, чтобы она расклеилась!

Ерунда, – бросил он, пытаясь быть убедительным. – Уверяю тебя, ничего подобного и быть не может. Он, должно быть, узнал, что Чарльз болен и приехал его навестить, вот и все.

Казалось, она не слышала его. «О Боже, что мне делать, если он придет сюда? Как я посмотрю ему в глаза?»

С самой первой их встречи восемнадцать лет назад он понял, что она обладает всеми теми качествами, о которых амбициозный политик для своей жены мог бы только мечтать – обаянием, умом, безупречной родословной.

Деньги тоже были немаловажным фактором, настолько немаловажным, что он чуть не отменил помолвку, узнав, что Барбара не получит основную часть состояния своей матери, пока Дейдри не отойдет в мир иной.

К счастью для себя, он быстро опомнился, утешившись тем, что Дейдри Фэнтон, которой тогда уже было пятьдесят девять, не будет жить вечно. Впрочем, он ошибся. Сейчас, на пороге восемьдесят первого дня рождения, она выглядела так, будто именно таким образом и намеревалась поступить.

Тот факт, что он Барбару не любил, никоим образом не отражался на их взаимоотношениях. Не важно, перед толпой избирателей или в уединении собственной спальни, Малкольм был мастером притворяться и мог с листа играть любую роль.

Одним из лучших его представлений была демонстрация печали при известии о том, что после двух выкидышей Барбара больше не сможет иметь детей. Хотя он понимал, что большая семья – это важная часть образа политического деятеля, весть о том, что не нужно будет возиться с испачканными ладошками и сопливыми носами, сделала его очень счастливым.

Единственным облаком в их во всех других отношениях «идеальном» браке было пьянство Барбары, в котором Дейдри винила только его.

Вот, сынок. Выпей это. – Стоявший у бара Джей Би протянул Теду широкий стакан, полный виски «Уайлд Теркей» со льдом. – Судя по всему, именно это тебе и требуется.

Выпивка вряд ли пошла бы ему на пользу, но, тем не менее Тед сделал изрядный глоток и, подождав, пока приятный жар разольется по телу, прошел к дивану и присел. Здесь он всегда чувствовал себя как дома. Многие годы, после накаленной атмосферы в доме на Западной авеню, «Затерянный ручей» был для него прибежищем, единственным местом, где он мог по-настоящему расслабиться и помечтать.

– Что натворил твой отец на этот раз?

Всецело доверяя Джей Би, Тед тут же выложил ему все о недавнем визите Сандры в Лондон и о болезни Чарльза. Джей Би задумчиво посасывал пиво. Кендаллы мало его волновали. Даже при самых благоприятных обстоятельствах они все равно оставались постоянной головной болью. Но этого парня он по-настоящему любил. Ему нравились энергия Теда, эмоциональность, страсть к приключениям, которые в сочетании с недюжинным талантом сделали его одним из лучших профессиональных фотожурналистов. Детство мальчишки было омрачено разочарованиями. Мягкий от природы, он нуждался в родительской любви и ласке, которые ни Чарльз, ни Элизабет были не в состоянии ему дать.

Джей Би как-то увидел юношу на любительском фотоконкурсе, который спонсировал «Сентинел». Он обратил внимание на причудливый снимок беличьего семейства, представленный Тедом, и хотя фотография не получила главного приза, в ней уже было заметно необычное видение окружающего. Тут уж Джей Би взял мальчишку под свое крыло, снабжая книгами по фотоделу и разрешив проводить по нескольку часов в неделю в фото отделе издательства. Там Тед отточил свое мастерство и не раз повторял, что это – единственное место, где ему хотелось бы работать после окончания колледжа. Впрочем, Джей Би знал, что судьбой мальчику уготовано большее, и он не ошибся.

Последние годы мэтр редко общался с ним, за исключением ежемесячных телефонных звонков и спонтанных наездов в Лондон. Но духовная близость между ними сохранилась, вернее, даже стала крепче.

– Как выглядит Чарльз? – поинтересовался Джей Би.

– Плохо. И это еще одна причина, почему мне хотелось бы наладить отношения с ним. Я, может, уговорил бы отца немного сбавить темп, чуть больше заботиться о себе.

– Легче сказать, чем сделать. – Джей Би снова отхлебнул пива. – Человек, привыкший в течение всей жизни быть в центре внимания, никогда уже не сможет стать обычным обывателем.

– Но он же ушел в отставку из сената после смерти матери.

– Тогда он был моложе. Кроме того, у Чарльза оставалась его юридическая практика, чтобы чувствовать себя занятым.

– Да… Теперь я буду мучиться, думая, что мог, наверное, помочь ему и не сумел. Бездарно провалил дело!..

Джей Би с интересом наблюдал за Тедом. Его тронуло, что спустя столько лет этот парень все еще воспринимает беды отца как свои собственные.

– Что ты намерен делать теперь?

Тед пожал плечами:

– Выставка в «Люберик» на следующей неделе. Поболтаюсь здесь до открытия, потом вернусь в Лондон. А затем, возможно, полечу на Гаити – надо подготовиться к встрече президента Аристида.

– Или… – Джей Би взглянул искоса на него, – ты можешь побыть здесь какое-то время, немного успокоиться. Сдается мне, что после этих двух месяцев в Боснии тебе не помешает немного «О» и чуть-чуть «П» – отдыха и покоя. А где, как не здесь, под огромным голубым небом, удастся получить все это?

– Ты же знаешь, Джей Би, я не любитель праздного времяпрепровождения.

– Кто сказал – «праздное»? Мне нужно покрасить амбар, подправить изгороди, да и стойла не мешало бы почистить. – Он ухмыльнулся. – А захочешь на свое старое место в «Сентинел» – пожалуйста, я могу договориться. Это не совсем то, к чему ты привык, но некоторые перемены покажутся тебе интересными. Подумай, вы с моим новым издателем можете составить отличную команду.

– Я и не знал, что у тебя новый издатель. Кто он?

– Не он, а она. Лаура, моя падчерица.

– Твоя падчерица?! Я думал, она работает в какой-то бульварной газетенке.

Джей Би хохотнул.

– Хорошо, что она тебя не слышит. Назвать «Нью-Йорк геральд», или теперь уже «Сентинел», бульварной газетенкой!

И он вкратце рассказал Теду, как, изменив формат газеты, Лаура вдохнула новую жизнь в закосневшее издание.

К тому моменту, когда Ширли с Лаурой объявились в «Затерянном ручье», Тед уже работал в Лондоне, и ни разу не видел ни ту, ни другую, но Джей Би при встречах часто и с большой гордостью рассказывал о талантливой падчерице. Однажды он чуть было не привез ее в Лондон: лишь в последний момент все резко изменилось – она улетела в Германию навещать мать.

– Я рад, Джей Би, что тебе есть на кого положиться. Желаю вам обоим только самого хорошего.

Джей Би закинул ноги на столик и развалился в кресле.

– Так что скажешь, сынок? Останешься ненадолго?

Откуда-то сзади раздалось негромкое покашливание.

– Может быть, мне удастся уговорить мистера Теда остаться? А что, если я пообещаю приготовить ему свой пастуший фирменный пирог или английские бисквиты?

При звуках отрывистого, хорошо поставленного голоса с английским акцентом Тед от неожиданности подпрыгнул на диване.

– Ленокс! – Смеясь, он схватил протянутую руку и радостно заключил дворецкого в объятия. – Бог ты мой, как я рад тебя видеть! Как дела?

– Все в порядке, сэр, спасибо.

Ленокс был высоким, худощавым мужчиной с великолепной осанкой и дикцией, которой гордился бы и Ричард Бартон. Его густые черные волосы теперь истончились и немного поредели, но узенькие элегантные усы по-прежнему задорно топорщились, а глаза блестели так же, как и раньше.

Он появился в «Затерянном ручье» тридцать лет назад, поскольку богатый скотовод, у которого он работал в течение пяти лет, умер, оставив молодого дворецкого без работы и с просроченной визой. Пожалев парня, Джей Би нанял его, хотя не имел ни малейшего понятия о том, что положено делать дворецкому. Судя по веселым воспоминаниям хозяина о первых неделях службы Ленокса, на достижение взаимопонимания потребовалось какое-то время. Но с тех пор они стали неразлучны.

– Английские бисквиты, да? – переспросил Тед, выпуская его. – Ты готовишь их так же хорошо, как и прежде?

– Есть только один способ проверить это, сэр.

– М-м-м. – Напряжение вдруг покинуло Теда. Виски, теплая улыбка Джей Би, а сейчас и безыскусные уговоры Ленокса подействовали на него успокаивающе. В конце концов, может, Джей Би и прав. Особенно спешить в Лондон незачем. И если он не снимет возвращение Аристида, что из этого? В жизни есть кое-что поважнее работы. Конечно же, было бы здорово пожить у Джей Би и поработать на ранчо, а вечерами, перебрасываясь в карты, послушать местные сплетни.

Нет, правда, это гораздо лучше, чем сидеть в лондонской квартире, ходить из угла в угол и предаваться размышлениям о своей развалившейся семье.

Тед взболтал лед в стакане и осушил его до дна.

– Ладно, – сказал он, переводя взгляд с одного собеседника на другого. – Вы меня уговорили. Я остаюсь. Ненадолго.

Настроение у Теда вновь было ни к черту, когда этим же днем около пяти он вернулся в «Затерянный ручей».

В галерее «Люберик», куда он съездил, чтобы проследить за размещением своих фоторабот, какой-то репортеришка, проникший туда через черный ход экспозиции, начал задавать ему вопросы.

Из уважения к владелице галереи он терпеливо отвечал, даже согласился разъяснить особенности некоторых снимков. Но, когда журналист затронул инцидент, происшедший на похоронах его матери, Тед выпроводил беспардонного журналиста за дверь.

«Проклятые сплетники, – думал он, мчась по загородному шоссе. – Неужели им не хватило скандальных заголовков шестнадцать лет назад? Неужто они не могут найти занятия достойнее, чем копаться в старых семейных сварах?»

Не обращая внимания на знак ограничения скорости, он свернул на Коровью тропу. Примерно в ста метрах перед ним на ухабистой каменистой дороге подпрыгивал какой-то желтый «мустанг», с огромным трудом объезжая лужи, в изобилии оставшиеся после грозы.

Не снижая скорости, Тед надавил на клаксон и, утопив педаль акселератора, пулей пронесся мимо медленно ползущего автомобиля. Сидевшая за рулем рыжеволосая девица метнула на него испепеляющий взгляд и просигналила в ответ. Тед ее проигнорировал. Женщины! Здесь они гораздо эмоциональнее, чем в Англии.

Джей Би в гараже правил старую пилу, когда Тед лихо въехал туда.

Экс-издатель задрал защитные очки на лоб и опустил пилу.

– Что с тобой? Ты выглядишь так, словно готов начать драку в пустом доме.

Тед оперся о «БМВ» и закурил «Мальборо». Прежде чем ответить, он глубоко затянулся, задержал на секунду дым в легких, затем выпустил его вверх.