Лоретта Чейз - Не искушай меня

Он повернулся к Зое. Дневной свет, заставлявший плясать радуги на люстре, блестел в его светло-золотистых волосах. Одна непослушная прядь свисала через лоб, придавая ему вид беспечного мальчишки, и ей пришлось сжать в кулак свою руку, чтобы удержаться и не откинуть её назад.

Она помнила прикосновение его губ. Ещё не улеглась буря желаний, вызванная незавершённым поцелуем. Она насладилась сполна этим дразнящим моментом. Ей бы хотелось наслаждаться им дольше.

– Я бы хотел иметь возможность сказать, что вернусь через минуту, но Хоар рыдает, если я его тороплю, – произнес Люсьен. – И если я вырвусь с неправильными перчатками, либо шляпой, он перережет себе горло. Интересно, почему я держу его? Вы не знаете, Харрисон?

– Я не рискну догадываться, ваша светлость. Однако можно заметить, что на замену Хоар другим камердинером такой же высокой квалификации пришлось бы потратить много драгоценного времени вашей светлости.

– Харрисону всегда известны ответы, – сказал герцог Зое. – Если коротко: будет гораздо хлопотнее искать Хоару замену, чем смириться с ним. Оставляю Вас в искусных руках Харрисона.

С этим, он прошёлся через холл, сквозь открытую дверь и поднялся по величественной лестнице.

Харрисон метнул взгляд в одного из неподвижных лакеев, который поспешил предстать перед ним.

– Проводи мисс Лексхэм в библиотеку – нет, нет, неважно. Это не подойдёт. В ней нет никаких развлечений, только книги. Леди сочтёт её скучной.

Это было коварно, очень коварно: неуважение выражалось в кажущемся изъявлении заботы об её удобстве. Но ни один пристойный, почтительный слуга не станет предполагать, что леди может счесть скучным, и не скажет ничего, что могло бы выражать пренебрежение к её уму. Стоящая позади Джарвис поняла, что сделал Харрисон, поскольку испустила едва слышный вздох, который тут же превратила в кашель.

Лакей тоже сообразил. Хотя он сохранял бесстрастное лицо, Зоя отметила ухмылку у него в глазах.

Что ж, это было интересно.

Она широко улыбнулась управляющему.

– Как любезно с Вашей стороны, – ответила она. – Я бы никогда не подумала, что библиотека герцога может быть скучной, заплесневелой дырой. Я полагала, у него одна из лучших коллекций во всей Англии и самая элегантная и удобная библиотека. Но Вам лучше знать. Да, я бы хотела подождать в более приятной комнате.

Ухмылка лакея бесследно исчезла, и он побледнел.

Джарвис издала придушенный звук.

Выражение лица Харрисона не изменилось, хотя осанка стала ещё чопорней.

– Утренняя комната, – сказал он лакею. – Смотри, чтобы напитки прибыли незамедлительно.

Он поклонился ей и испарился из комнаты.

Женщины не произнесли ни слова, пока они не расположились комфортно в утренней комнате, и лакей не умчался.

– О, мисс, я никогда…– шепнула Джарвис. – Что он сказал, и что Вы ответили. Его библиотека заплесневелая…

– Библиотека принадлежит не ему, а герцогу, – сказала Зоя. – Ему стоит хорошо об этом помнить. Он должен знать своё место, всегда, и относиться ко всем гостям своего хозяина с величайшим уважением. Насколько я знаю.

– Да, мисс. Ему нужно было дать отпор, и Вы ему показали. Но…

– Не бойся его, – сказала Зоя. – Он просто забияка. В доме всегда находится хотя бы один такой, хотя и не всегда он стоит во главе дома. Никогда не позволяй таким людям запугивать себя, будь то мужчина, или женщина. Ты не подчиняешься никому, кроме меня. Запомни.

– Да, мисс, – произнесла Джарвис, озираясь с сомнением.

– Не стоит бояться, – сказала Зоя. – Не верю, что он попробует нас отравить.

Глаза Джарвис расширились.

– Боже милостивый, мисс!

– Это маловероятно, – уверила её Зоя. – В гареме всегда замышляли убить третью жену Юсри-паши, настолько скверный у неё был характер. Но они были слишком заняты, ссорясь между собой, чтобы подготовить достойное покушение.

– О, Господи, мисс!

Зоя жестом отмела тревогу горничной.

– Когда мои сёстры обучали меня ведению хозяйства в большом доме, это казалось наиболее утомительным из всех скучных обязанностей. Но в доме, подобном такому, это могло бы стать интересным.

Герцог Марчмонт не заметил ничего необычного в своей прислуге. Он едва замечал их за исключением случаев, когда, как это было сейчас, они его раздражали.

Четверть часа спустя, после того, как он оставил Зою на попечение Харрисона, герцог стоял в гардеробной в одних брюках и сорочке, наблюдая, как его камердинер подбирает и отвергает один за другим сюртуки и жилеты.

– Хоар, мы не едем в Гайд-Парк в общепринятое время, – сказал его светлость. – Никто не обратит на меня внимания, кроме леди – да и это не продлится долго. Модные страницы и образцы тканей скоро полностью завладеют её вниманием.

– Да, ваша светлость, но леди – что на ней надето?

– О, боги, ты же не собираешься сочетать нас по цвету?

– Разумеется, нет, сэр. Но необходимо добиться правильного тона.

Марчмонт, молча, проклял Бо Браммела. Камердинеры и так были чувствительными особами, до того как появился Браммел и превратил одежду в религию.

– Прогулочное платье, – поговорил он нетерпеливо. – Бледно-жёлтое с зелёной отделкой. Прошлогоднее, как она меня уведомила.

Камердинер уставился на него с выражением полным ужаса. Марчмонт не знал и не интересовался, что могло вогнать слугу в панику. Он лишь надеялся, что нанял не самого слабонервного камердинера во всём Лондоне.

Это могло занять целый день и оставшийся вечер, если хозяин не возьмёт всё в свои руки.

– Этот сюртук, – сказал он резко, указывая пальцем. – Этот, и зелёный жилет.

Глаза камердинера расширились.

– Зелёный, сэр?

– Зелёный, – твёрдо ответил Марчмонт. – Это удивит мисс Лексхэм.

– О, Боже. Да, ваша светлость.

– Когда леди начинают скучать, случаются возмутительные вещи. Мы должны добиться некоторой непоследовательности, возможно, намёка на оригинальность. Мы же не хотим, чтобы нас сочли скучными?

– Силы небесные, ваша светлость, разумеется, нет.

И, наконец, Хоар энергично взялся за дело.

Герцог распорядился, чтобы Джарвис сидела вместе с грумом Филби на сиденье позади экипажа.

Подобное решение не порадовало никого из слуг. Что было совершенно очевидным для Зои.

Но она знала, что в задачу Марчмонта не входило делать слуг счастливыми. Это их работа состояла в том, чтобы осчастливить его, и если судить по положению подбородка герцога, они в своём деле преуспевали.

Грум был откровенно уничтожен тем, что его увидят сидящим на одном сиденье с особой женского пола. Джарвис так же очевидно боялась двуколки и высоты своего насеста. Но в самом экипаже для неё места не находилось. Он предназначался только для управлявшего лошадьми и его спутницы.

Зоя не была уверена, какова правильная процедура поведения для горничной в таких случаях. Она только понимала, что Джарвис обязана сопровождать её к портнихе, и так было проще всего. В любом случае, двуколка принадлежит Марчмонту, он хозяин, и всем остальным остаётся либо смириться с этим, либо убраться прочь.

Если он не желал придерживать своих норовистых коней, тогда всем остальным приходится быстро двигаться или быстро отодвигаться, как обнаружила Зоя.

Его способ помощи даме, забирающейся на высокое сиденье, заключался в том, что он обхватил её руками в перчатках за талию, поднял прямо над тротуаром и швырнул на сиденье.

Девушка ещё трепетала от их контакта, когда его крупное тело разместилось рядом с ней. Он пробормотал что-то о «проклятых слугах-педантах». Затем, более разборчиво обратился к лошадям: «Двигайтесь, ребята».

Хотя казалось, что они не меньше него самого жаждали ехать, прекрасно подобранные кони медленно стартовали с Сент-Джеймс Сквер и спокойно проследовали по узким и более многолюдным улицам. Однако эта степенная поступь продлилась недолго.

Как сознавала Зоя, хозяин был так же нетерпелив, как и лошади. Её обучали быть остро чувствительной к смене мужских настроений. Она резко ощущала состояние напряжения. Нетерпение или неугомонность или что бы то ни было пульсировало внутри тела рядом с ней.

Наконец, они достигли более широкого проезда. Лошади побежали, всё быстрее и быстрее. Зоя слышала повизгивания Джарвис каждый раз, когда они набирали скорость. Они двигались так уверенно, красиво ступая в ногу. Это были крупные, мощные и бесстрашные животные, и всё же Марчмонт прекрасно контролировал их, абсолютно, как казалось, ничего не предпринимая. Единственными видимыми признаками служили легчайший щелчок хлыста, даже не прикасаясь к ним, и малейшее движение поводьев в его руках.

Ветер ерошил светлые волосы под его глянцевой шляпой. Помимо этого со стороны герцог выглядел почти неподвижным, все силы яростно сдерживались внутри – что без сомнения животные ощущали и на что реагировали.

Здания и фонарные столбы проносились мимо, сменяясь зеленью, и снова зданиями. Девушка держалась за края экипажа, в то время как они проезжали всадников, кареты, телеги и повозки, и пока мир не приобрёл неясных очертаний, как бывает во сне.

Похоже на полёт.

Это было замечательно.

Зоя засмеялась. Она стала птицей, парящей, свободной. Он взглянул на неё, и когда отвернулся, то слегка улыбался.

Затем, постепенно, они стали сворачивать снова на узкие улочки, и темп замедлился. Через некоторое время она узнала Бонд-Стрит, где Джарвис нашла старинный кэб.

Зоя ожидала, что он повернёт назад, на Сент-Джеймс-стрит, где располагался «Magazin des Modes[3]» миссис Белл. Миссис Белл была очень фешенебельной. О ней неоднократно упоминали в «La Belle Assemble[4]». Но он свернул на незнакомую улицу.

– Графтон-стрит, – произнёс он, хотя она лишь вопросительно глянула на него и он, как казалось, смотрел только на дорогу впереди и больше ни на что. – Мы начнём с мадам Вреле.

Она собиралась спросить, кто такая мадам Вреле, когда из-за поворота вылетел другой экипаж и помчался прямо на них.

Марчмонт видел, как она приближалась, дряхлая карета с четвёркой лошадей, перегруженная багажом и движущаяся слишком быстро для такой шумной улицы. Она задела угол с Хэй-Хилл на полдюйма, и после этого её понесло.

Герцог с лёгкостью остановил свою упряжку, но распроклятый дурак на козлах кареты правил прямо на них. В последнюю секунду он сильно рванул лошадей влево. Он не врезался в двуколку, но груз на крыше кареты сдвинулся, лишив её равновесия. Кучер упал с козел. Один из коренников пронзительно заржал в то же время, как герцог услышал треск раскалывающегося дерева. После этого было трудно что-либо различить посреди грохота и беспорядка. Лошади бросались вперед и ржали, люди вбегали и выбегали из магазинов, крича, визжа и сбиваясь с ног.

Марчмонт спрыгнул с двуколки, оставляя управление на Филби, оказавшегося на тротуаре одновременно с ним.

Герцог приблизился к перевернувшейся карете. Она упала на гору багажа и ненадёжно опиралась на большой сундук.

Передние лошади вырвались, но какие-то мужчины дальше по улице их поймали. Коренники, в то же время, были настроены воинственно, один из них истекал кровью, явственно обезумев от боли и страха, второй находился в панике. Марчмонт выкрикивал приказы. Подбежал мальчик и едва увернулся от удара в голову, но ему удалось удержать раненое животное. Герцог поймал второго и успокаивал взбесившегося зверя, когда услыхал, как знакомый голос закричал: «Кто-нибудь, пошлите за доктором».

Он оглянулся и увидел Зою, которая наполовину влезла под карету и тянула на себя дверь опасно кренившегося экипажа.

– Убирайся оттуда! – закричал герцог. – Она сейчас упадёт!

Девушка не обратила на него никакого внимания, с усилием дёргая что-то. Сундук затрещал, и карета повалилась книзу.

– Зоя, чёрт побери, убирайся оттуда немедленно!

К его ужасу она на четвереньках заползла под карету.

– Кто-нибудь, подержите это проклятое животное! – закричал он.

Единственной опорой старой кареты был сундук. Одно неверное движение, и карета рухнет… и раздавит Зою. Кто-то подошёл и принял у него коня. В то же мгновение, до того, как он мог успеть оттащить негодную девчонку от кареты, она сделала ещё один рывок.

Сундук не выдержал.

Казалось, карета падала очень медленно, пока он всё ещё взывал к ней, и приземлилась, сопровождаемая страшным грохотом и удушливым облаком пыли.

– Зоя, – взревел Марчмонт и бросился в обломки крушения.

Она видела мальчишку, застрявшего в двери. Зоя опасалась, что он был серьёзно ранен, но не было времени проверить. Девушка схватила его и выволокла наружу. Мгновение спустя, карета ударилась об землю и разлетелась вдребезги.