Герцог застыл.

Она ему лучезарно улыбнулась.

– Я бы назвал это бесспорно невыгодным положением, – сказал Уинтертон.

Прежде чем Марчмонт смог перескочить через стол и задушить Зою, её мать встала. Остальные леди мгновенно уловили сигнал и последовали за ней из комнаты, предоставляя мужчинам насладиться портвейном… нанесением увечий или убийством, если они того пожелают.

Час спустя

– Он вспомнил про назначенную встречу, – говорил Аддервуд, следуя за Марчмонтом в гостиную. – Ты пронырливый дьявол! Она действительно персик.

Аддервуд был всё ещё жив. Марчмонт не знал, почему.

Ах, да. Потому что Зоя хотела встречаться с другими мужчинами, и как она могла встречаться с ними, если он их будет убивать? Однако она уже встретилась с Аддервудом сегодня. Технически, было бы вполне нормальным его убить.

И всё-таки, позже. Не следует пачкать кровью всю гостиную.

– Встреча, – повторил он безучастно. – Персик.

– Девушка в старинной карете, – напомнил Аддервуд. – Девушка, за которой ты гонялся в Грин-парке. Девушка, вытащившая мальчишку из разбившейся кареты. Девушка, запустившая в тебя книгой. Все те истории, которые мы слышали и в которые не могли поверить. Те самые, что ты никогда не подтверждал и не отрицал.

– Ах, этот персик, – проговорил Марчмонт.

– Теперь всё ясно. Конечно, ты узнал её в ту же секунду, как увидел. Она не сильно переменилась, не так ли? Можно сказать, выросла и стала красавицей. Хорошо, что тебя постоянно осаждают красавицы, и ты приобрёл иммунитет.

– Хорошо, да.

– А вот у меня его нет. Если бы я взялся представить её обществу, то не смог бы остаться равнодушным. Я бы немедленно сделал ей предложение, чтобы быть уверенным, что ни у кого не останется шансов.

Марчмонт жадно оглянулся на дверь, ведущую из гостиной.

– Почему мы так быстро покинули столовую? – спросил он. – Я ещё не закончил пить.

– Тебе скучно, я знаю, – говорил Аддервуд. – Скучно с нами. Мы все так пристойны, пытаясь произвести благоприятное впечатление на мисс Лексхэм.

– Впечатление – на Зою?

– Знаю. Все полагали, что будет наоборот: сможет ли экзотическое существо соответствовать стандартам английского света? В Уайтсе есть ставки. В чём для тебя нет ничего удивительного.

– Все настолько предсказуемы, – сказал Марчмонт.

– Действительно, мы таковы. Но теперь она смешала карты, и мы прыгаем выше головы, пытаясь соответствовать её эталону.

Это, должно быть, я, подумал Марчмонт. Я её эталон. Потому что она не встречалась до сих пор с другими мужчинами.

У него было неприятное подозрение, что он существенно занизил планку.

– Тебе ужасно скучно, знаю, – сказал Аддервуд. – Так же глупо, как когда все гонялись за Харриет Уилсон несколько лет назад. Нет, ещё глупее, поскольку на сей раз это леди, и мы должны вести себя прилично. Бедняга Марчмонт, да ты просто мученик. Я не виню тебя за то, что ты хочешь ещё одну бутылку или дюжину бутылок. Но я тебя хорошо знаю и могу видеть, что ты стремительно приближаешься к стадии, когда ты начинаешь цитировать Шекспира и падать в камин. Либо мы начинаем пить чай, либо придётся откланяться.

– Чай? – сказал Марчмонт. – Я скорее повешусь. Я не декламирую Шекспира, когда не в себе.

– Всегда, – ответил Аддервуд. – Из Генриха Четвёртого, обычно.

– Ах, это… «Я знаю всех вас, но до срока стану потворствовать…»

– Удержи себя еще немного, будь хорошим мальчиком, – попросил Аддервуд. – Скоро всё закончится. Ты быстро сбудешь её с рук, и ещё до конца Сезона она выйдет замуж.

Взгляд Марчмонта переместился на другой конец комнаты, где сидела Зоя вместе с Амелией Аддервуд и кузиной Эммой, все три хихикали.

– Если её примут – а, похоже, у неё это получится – готов поспорить, что у мисс Лексхэм отбоя не будет от поклонников, – проговорил Аддервуд.

– Безо всякого сомнения, – согласился Марчмонт. – Вот удастся ли кому-то добиться успеха – совершенно другое дело.

Она не станет. Не так скоро.

Я была замужем с двенадцати лет, и это время показалось бесконечно долгим, я бы предпочла выйти замуж не сразу.

– Она женщина, – заметил Аддервуд. – Все они хотят управлять собственным хозяйством.

– Будь я на твоём месте, то не стал бы на это рассчитывать в данном случае, – сказал Марчмонт. – И, конечно, не был бы настолько глуп, чтобы биться об заклад.

Аддервуд высоко поднял брови:

– Марчмонт, отговаривающий кого-то делать ставку. Теперь мне совершенно ясно.

– Я говорю тебе потому, что ты мой друг, и полагаю несправедливым позволить тебе швырять деньги на ветер в таком случае, – сказал Марчмонт. – Мисс Лексхэм говорила мне, что хочет выйти замуж не сразу. Тебя не должно это удивлять. Прочитав её историю, ты должен понимать её желание некоторое время наслаждаться свободой.

– Женщины меняют свои решения, – возразил Аддервуд. – Они этим знамениты.

– Неужели ты думаешь изменить её мнение?

– Возможно. Не я, так кто-то другой. Как только она окажется в свете, как только начнёт встречаться с английскими мужчинами и обнаружит, что за ней волочатся и её преследуют, она изменит своё мнение. Откуда ты знаешь, что для мисс Лексхэм означает «не сразу»? Это может быть завтра. Или на следующей неделе.

– Ты не знаешь Зою.

– А ты не знаешь всё на свете, – сказал Аддервуд.

Никто не знает её лучше меня, подумал Марчмонт.

– Тысяча фунтов, – произнёс он. – Ставлю тысячу фунтов на то, что она закончит Сезон как мисс Лексхэм.

– Принято, – ответил Аддервуд.

По своему обыкновению Зоя замечала всё происходящее вокруг. Она осязаемо ощущала, как Марчмонт рыщет по комнате, словно один из тигров Юсри-паши в клетке.

Она также понимала, что её план не сработал.

Папа покачал головой над списком Марчмонта и пробормотал что-то насчёт «стариков» и вычеркнул большинство имён. И даже тогда, хотя он оставил двоих помоложе и добавил Уинтертона, и хотя эти молодые люди, как казалось, были склонны восхищаться ею – ну, по крайней мере, Аддервуд и Алванли так точно; Уинтертон считал её забавной – даже тогда, она оставалась равнодушной в их компании, точно так, как было с Каримом.

Алванли не особенно красив, но обладает чувством юмора. Зоя не почувствовала ничего.

Аддервуд не только красив, но у него есть и шарм, и чувство юмора. Она не ощущала ни жара, ни трепета.

Уинтертон красив так же, как Марчмонт, и его другие могли бы счесть более романтичным, с его тёмными глазами и волосами, но и в присутствии Уинтертона Зоя не испытывала никакого возбуждения. Он был тем, кто её спас, и она ему вечно благодарна. Но ничего, кроме благодарности, Зоя не чувствовала.

Никто из них не смог вычеркнуть Марчмонта из её головы.

Вместе с тем, это всего лишь трое достойных мужчин, сказала себе девушка. Когда она начнёт свободно вращаться в свете, она встретит намного, намного больше. Шансы были на её стороне.

В настоящее время с Марчмонтом нужно было что-то делать. Люсьен очень много выпил. Он, очевидно, был необыкновенно устойчив к воздействию алкоголя. Любого другого, думала она, уже несли бы в карету к этому времени.

Зоя знала, что герцог тревожился по поводу званого обеда. Она знала, что он считал её идею плохой. Иначе он бы не вписал столько престарелых холостяков и вдовцов в свой список «достойных». Он опасался, что она плохо поведёт себя и всё испортит.

К тому же, он ревновал.

Было очень трудно наслаждаться общением и сосредоточится на других людях, когда Люсьен рыскал вокруг, сердитый, скучающий и ищущий драки.

Как Зоя знала, мужчины могут драться из-за женщины единственно, чтобы доказать кто самый большой и сильный самец. Не имеет значения, действительно ли они хотят эту женщину.

Она переходила от одной группы гостей к другой, пока не увидела Люсьена, разговаривающим с Алванли, возле окон. Тогда она приблизилась.

– Мне нужно перемолвиться словом с его светлостью, – сказала девушка.

Как она и полагала, Алванли тактично их оставил. В нём не был так силён дух соперничества с Марчмонтом, как у Аддервуда.

– Что за слово? – спросил Марчмонт, когда его приятель оказался вне зоны слышимости.

– Я солгала, – понизив голос, сказала Зоя. – У меня целая тонна слов. Но прежде всего, мне жать, что ты так скучаешь. Я знаю, это не те люди, каких ты выбрал. Но по какой-то причине папа счёл твой список шуткой.

– Граф Монт-Эджкомб, – сказал герцог. – Всё из-за него, я думаю. Приятный человек, но его старшая дочь на три года старше тебя. Знаю, что ты могла подумать.

– Ты пытался меня защитить, – ответила Зоя. – Ты думал, мне будет безопаснее с более зрелыми джентльменами.

– Ты так думаешь?

Зоя думала, что он мужчина и собственник. Собственник по отношению к ней. Она знала, что это ничего не означает. Просто соревнование с другими мужчинами. Но её тело, не замечавшее других мужчин, было возбуждено одним этим, словно змея, выползающая на солнцепёк.

– Я также думаю о том, как благодарна тебе, – сказала она. – Твои друзья лорд Аддервуд и Алванли очень забавны. А твоя кузина мисс Синклер очень умна.

Мисс Синклер оказалась не только умной дамой, но и хорошим источником информации. Она боготворила своего кузена Марчмонта и не стеснялась об этом говорить. Сегодня Зоя обнаружила, что герцог поддерживал материально эту леди, вместе с другими многочисленными родственниками. Будучи женщиной высокого происхождения, мисс Синклер, подобно многим другим старым девам, не имела собственного дохода: и так же, как они, не располагала ни респектабельными средствами, чтобы заработать себе на жизнь, ни идеями, ни подготовкой в том, чтобы начать зарабатывать.

Марчмонт, производивший впечатление человека безразличного ко всем и всему, совершенно явно принимал участие в судьбе мисс Синклер. Он поддерживал её материально. Щедро. И это только часть истории. Мисс Синклер рассказала Зое, что он не только помогает деньгами своей безумной тёте Софронии, но и позволяет ей роскошно жить в великолепном старом особняке, принадлежащем ему, в нескольких милях от Лондона. И, как узнала Зоя, они не единственные родственники, по отношению к которым Марчмонт был щедр.

Она знала, что обязанностью джентльмена является поддержка нуждающихся родственников. Она знала, что у герцога великое множество иждивенцев. И, в то же время, это открытие заставило дрогнуть её сердце. Он во многом изменился и не всегда в лучшую сторону. Но в некоторых вещах он всё ещё был прежним Люсьеном, невозможно раздражающим временами – таким он будет всегда – и всё же добрым, где-то глубоко в сердце, которое он так тщательно скрывал.

– Рад, что они тебя забавляют и развлекают, – сказал Марчмонт. – Не стоит беспокоиться о моей скуке. Я не так опасен как ты в этом состоянии.

Он был намного опаснее её. Его настроение нависало над гостиной грозовым облаком. Зоя не была уверена, что остальные это чувствовали и распознавали, но она ощущала, и ей оно действовало на нервы.

Она улыбнулась ему:

– Но сегодня вечером я не опасна. Я могу быть правильной, когда это жизненно необходимо.

– Ты хорошо справляешься, – сказал Марчмонт. – Они все в тебя влюблены.

Но она не влюблена в них.

– Может быть, мне не стоило упоминать о гареме, – проговорила Зоя. – Ты выглядел раздосадованным.

Он лёгким движением руки отмёл это предположение:

– Не имеет значения.

– И тебя не должно беспокоить то, что мужчины смотрят на мои груди, – добавила она.

Девушка уловила проблеск удивления прежде, чем герцог снова спрятал глаза.

– Они… Это было… – заговорил Марчмонт, и она скорее ощутила, чем увидела, как взгляд его зеленых глаз пополз вниз. – Неминуемо.

– Таково предназначение вечернего платья, – сказала Зоя. – Выставлять напоказ.

– Ты, безусловно, добилась своей цели, – проговорил он.

– Ты защищаешь меня, – проговорила Зоя.

– Да, как брат.

Ох, она старалась быть терпеливой и понимающей. Она напомнила себе о том, сколько выпил. Она напомнила себе, что могут быть самыми иррациональными существами из всего живого. Она сказала себе ещё много разумных вещей, но её самообладание начало испаряться.

– Прошу прощения, если задела твою мужскую гордость, – начала Зоя. – Но было бы лучше для всех думать о нас именно таким образом. Необходимо изменить представление людей о нас – я имею в виду, наши публичные ссоры. Это то же самое, что позволить мистеру Бирдсли поверить в то, что я была рабыней первой жены Карима. В сознании людей я перестала быть наложницей и превратилась в Джарвис.