— Ты когда собираешься её возвращать обратно? — уже без былого волнения спрашивает Брайан.

— Завтра сразу в школу доставлю. Я же говорил, что мать всё за меня решила.

— Так! — грозно, но наигранно рявкает Брайан. — Что-то мне подсказывает, что Нила была бы в бóльшей безопасности, если бы так и осталась на улице под дождём. Алекс, следи за руками.

— Это ты своей сестре скажи. Она, между прочим, с момента приезда полуголая тут сидит и глазки мне строит. Скажи ей, чтобы она не домогалась меня, я ведь не железный. Ауч, больно!

— Ты что несёшь?! — я с размаху бью его по руке и грозно на него смотрю. Что за цирк он устроил? Я, и чтобы его домогалась? Да я руку в кипящее масло с куда бóльшим удовольствием засуну, нежели к нему прикоснусь.

— Что значит полуголая?! — верещит Брайан, а Александр вновь взрывается диким хохотом. Даже я невольно усмехаюсь, потому как Брайан завизжал как перепуганная гиена.

— Ладно-ладно. Не переживай. В моей одежде она похожа на мелкого пацана. Я не гей и тем более не педофил, чтобы с ней заигрывать.

— Поверь, она всегда похожа на мелкого пацана. Я когда её впервые увидел, то подумал, что у меня брат. Только когда она рот открыла, понял, что девчонка.

«Ну вот что за дебилы», — я про себя думаю, когда слушаю их полоумные шуточки и смех. Они действительно считают это смешным? Складывается такое впечатление, что эти двое со смеху покатятся, если кто-то в их присутствии скажет слово «Многочлен». Всё же я ошибалась насчёт Кинга. Он не напыщенный и заносчивый индюк. Нет, он ребёнок-переросток, который до сих пор не смирился со своим взрослением. Прямо как Брайан. Единственный плюс того, что они, не замолкая, обсуждают меня и смеются, заключается в том, что я без каких-либо препятствий беру первую попавшуюся книгу из стопки и выскальзываю почти незамеченной из комнаты.

— Эй, я не разрешал! — я только и слышу недовольный выкрик Александра. Но уже слишком поздно.

Я захожу в спальню и кидаю книгу в твёрдом переплёте на кровать. Но прежде чем лечь в постель и насладиться чтением, я иду в ванную комнату. Здесь имеется всё, что только нужно, чтобы привести себя в порядок. Одноразовая зубная щётка и паста в маленьком тюбике, различные шампуни и гели для душа, лосьоны, кондиционеры. От количества всевозможных разноцветных баночек у меня голова идёт кругом. В углу комнаты я замечаю полотенца и халат, о которых говорила мисс Робертс, когда заходила в спальню Александра. Сегодняшний день меня изрядно вымотал, но, несмотря на усталость и боль в ногах от долгой ходьбы в неудобной обуви, я стою под струями горячей воды больше получаса. Ванная комната наполняется белым густым паром, и я наслаждаюсь теплом. Мне до сих пор не верится, что за сегодняшний день столько всего произошло. А ведь сейчас не больше шести часов вечера. Но это меня нисколечко не радует, а, напротив, напрягает и утомляет. Я давно уже привыкла к тому, что в моей жизни ничего столь яркого не происходит. Потому я чувствую себя такой уставшей и выжатой. Лишь когда я почти с головой забираюсь в прохладную постель и начинаю читать книгу под звуки дождя, мне становится хорошо. Все сегодняшние события, которые заставили меня чрезмерно сильно понервничать, уходят на задний план, и я всеми мыслями ухожу в начало XIX века.

Комментарий к Глава I. Часть II. Р. S. Какие цветы ты предпочёл бы увидеть на своей могиле, Брайан?

Эту работу я начала писать ещё летом далёкого 2018-го года. И вот, наконец, сегодня ночью был написан эпилог, и я в ту же секунду опубликовала самую первую главу, которую я перечитывала и местами меняла бесчисленное количество раз. Буду очень ждать Ваши комментарии, чтобы знать Ваше мнение и впечатление от первой главы. А также, если Вам нравится моя работа, ставьте «пальцы вверх».


========== Глава II. Учителя — это зло. ==========


Утро для меня начинается крайне необычно, ведь вместо привычной трели будильника, которую я так ненавижу слышать по утрам, меня будит громкий и назойливый стук в дверь. Шикнув, я с большим трудом заставляю себя приподняться и открыть глаза, которые никак не хотят разлепляться после совсем недолгого сна. Книга, которую я вчера стащила у Александра, оказалась такой интересной и захватывающей, что я смогла оторваться от бумажных страниц только в три часа ночи. И сейчас мне приходится расплачиваться за то, что я променяла сон на книгу, тем, что моя голова гудит, как после долгой попойки, а глаза пекут так, словно кто-то брызнул мне в лицо лимонной кислотой. Я не успеваю протереть слипшиеся глаза, как вдруг дверь бесшумно открывается, и показывается, такое же как и у меня, сонное лицо Кинга, который вновь позволил себе зайти в комнату без моего разрешения. Могу с уверенностью сказать, что он сам только-только поднялся с постели, так как его волосы торчат во все стороны, а на подбородке виднеется небольшая, едва заметная щетина.

— Резче поднимай свою задницу с кровати. Мы сильно опаздываем, — он говорит и сразу закрывает за собой дверь, направляясь в свою комнату, чтобы привести себя в порядок.

— Ты проспал, а не я, паскуда ты дворовая, — я бурчу ему в ответ и кутаюсь в теплое и мягкое одеяло, не желая покидать постель. Этот остолоп сам виноват, что мы проснулись слишком поздно. Ведь у кого из нас есть рабочий будильник?

Я не хочу начинать свой день с мыслей об этом парне, потому обратно плюхаюсь в постель и потираю глаза. Впервые в жизни меня посещает столь отчаянное желание прогулять школу. Но так нельзя. Если я не явлюсь на первый урок сегодня утром, учитель доложит об этом директору, а тот поставит в известность Ричарда. Понятия не имею, что он сделает со мной за такую выходку, но я не рвусь узнать то, как он на это отреагирует, ибо я не самоубийца. Обычно он очень спокойный и хладнокровный мужчина, но стоит кому-то его разгневать, как на его висках тут же начинают вздуваться вены, лицо немного краснеет от злости и раздражения, а на лбу появляются глубокие морщины. Он действительно выглядит зловеще и устрашающе в такие моменты. От своих мыслей я недовольно хмурю брови. Чтоб эта школа горела праведным огнём. Я даже один учебный день не могу прогулять без неминуемого наказания. С подпорченным настроением я встаю с постели и иду в душ. Горячая вода приятно обволакивает тело, но моя голова продолжает быть забитой мыслями о том, как было бы здорово, если бы меня исключили, ибо мне куда комфортнее учиться там, где меня не будет окружать свора богатеньких, наглых и себялюбивых мажоров.

Когда я выхожу из ванной комнаты, на часах уже сорок минут девятого. Поскольку времени в обрез, мне приходится быстро натянуть на себя выглаженную школьную форму, которую вчера вечером мне занесла домработница, а после, чуть ли не срываясь на бег, спускаться на первый этаж. После вчерашнего школьного дня я почти ничего не ела, поэтому мой желудок, который не привык голодать, начинает подавать признаки жизни. Предполагая, что завтрак уже готов, я захожу в столовую, где застаю горничную, которая заканчивает сервировку стола. Но не успеваю я сесть за стол, как в комнате появляется Кинг, и мы приступаем к трапезе.

Александр за завтраком запихивает в себя еду молча. Однако молчание за столом резко обрывается, когда он доедает свою еду. Я, не привыкшая есть на скорость, только приступила к кушанью, потому моя тарелка не опустела даже наполовину. И так как это не устраивает Кинга, он начинает меня всевозможными способами поторапливать, что начинает выводить меня из себя. Но даже несмотря на то что в данный момент времени он невыносим, я молча стараюсь быстрее есть. Но и этого оказаться недостаточно. Последней каплей для меня становится то, что он запихивает мне в рот огромный кусок ананаса и вытягивает меня из-за стола, говоря, что с меня хватит. Я с трудом проглатываю сочный фрукт и выдёргиваю свою руку из его стальной хватки, когда мы выходим из дома. Но не успеваю я ему ответить за столь грубую выходку, как он запихивает меня на переднее сиденье чёрного спортивного автомобиля. Я делаю глубокий вдох и считаю до десяти, чтобы не закричать от переполняющей меня злости. Ну что за хамло?! Через пару секунд он усаживается на водительское сиденье, а затем, негромко выругавшись, выскакивает из автомобиля, так как забыл свой рюкзак в прихожей. Видимо он был слишком занят тем, что подгонял меня, раз сам умудрился забыть его. Всего через минуту он возвращается в салон машины с рюкзаком и книгой, которую он почему-то протягивает мне.

— Зачем ты мне её даёшь? — я спрашиваю, глядя на книгу. В ответ на мой вопрос он многозначительно закатывает глаза, а затем заводит автомобиль и выезжает на дорогу.

— Ты вчера её начала читать, — он поясняет, а я перевожу на него недоверчивый взгляд. С чего вдруг такая щедрость и любезность с его стороны? Помниться мне, что вчера он был крайне недоволен тем, что я её взяла.

— Что это на тебя нашло? — искоса поглядывая на него, я подозрительно спрашиваю. — Было бы более ожидаемо, если бы ты отобрал у меня эту книгу ещё вчера вечером.

— Ага, а потом отлупил бы ею же, — он отвечает, а затем кидает мне её на колени. Не намереваясь больше вести с ним беседу, я молча засовываю книгу в свой рюкзак и отворачиваюсь от него. Дальше мы едем в полном молчании, разве что негромкая музыка разносится по всему салону, благодаря чему время поездки проходит чуть быстрее. Я со скукой смотрю на дорогу, которая усыпана мелкими ветками и листьями, и замечаю, как снова начинается дождь. Но на сей раз он мелкий и едва заметный. Глядя на то, как мелкие капли врезаются в лобовое стекло, я невольно вспоминаю события вчерашнего дня. Только сейчас я понимаю, как безрассудно поступила, решив под проливным дождём идти домой, при этом совершенно не зная дороги. Я действительно благодарна Александру за то, что он не поленился и усадил меня в свою машину, несмотря на мои порой грубые возражения. Боюсь даже представить, что со мной сталось, если бы я так и продолжила бродить по незнакомой мне трассе со сломанным телефоном в руке.

— Вчерашняя вечеринка была перенесена на воскресенье, — рушит тишину Кинг, когда дождь неожиданно прекращается. — Ты ведь прикроешь Брайана, чтобы он смог пойти? — больше утверждая, нежели спрашивая, он говорит и переводит на меня свой взгляд.

— Если я откажусь, ты вышвырнешь меня из машины? — я с апатичным видом спрашиваю, не поворачиваясь в его сторону.

— С удовольствием бы так и поступил, да вот только мы уже приехали, — он со смешком отвечает.

И действительно, машина Кинга в самом деле заезжает на переполненную школьную стоянку, а затем он паркуется на свободном месте, рядом с которым стоит группа подростков, среди которых я замечаю пару знакомых лиц. Я быстро накидываю лямку рюкзака себе на плечо и хочу уже покинуть автомобиль, как вдруг неизвестно откуда взявшийся Брайан открывает дверь и грубо вытаскивает меня из салона.

— Ещё раз ты выкинешь нечто подобное, — грозно начинает братец, которому я вчера здорово помотала нервы не без помощи Кинга.

— Уверен, что именно ты должен злиться и угрожать сейчас? — я перебиваю его шипение и недовольно на него смотрю. А я-то думала, что он превратится в моего безмолвного раба, который пару недель будет пресмыкаться передо мной, а не станет первым же делом на меня кричать и обвинять. Вчера оплошал он, а не я. И Брайан сам должен понимать, что, если я расскажу о случившемся Ричарду, то он преждевременно окажется на том свете.

— Только не говори мне, что из-за этой ты отменил вчерашнюю вечеринку, Алекс, — я чувствую на себе пренебрежительный взгляд девушки, которую я уже видела в школе. Это та самая Дженнифер, которая пыталась меня унизить и назвать нищебродкой на английском. Я перевожу взгляд на неё, а она, будто не веря в происходящее, смотрит на меня.

— А ливень тебя совсем не смутил? — слышится насмешливый голос Александра, когда он к ней подходит. — Или ты собиралась на лодке к моему дому добираться?

До начала урока остаются считанные минуты, поэтому я быстрым шагом направляюсь в школу, оставляя шумную компанию позади себя. Времени, чтобы дойти к шкафчику и взять нужную мне тетрадь, совсем нет, поэтому мне приходится идти на урок с блокнотом, который я обычно использую в том случае, если тетрадь закончилась, а новой у меня с собой нет. Я тяжело вздыхаю. Первым уроком у меня история, а значит конспект будет большим. Зайдя внутрь класса, я вижу, что в кабинете почти все места заняты, но мне везёт, ибо последняя парта первого ряда пустует. Я занимаю место и достаю из рюкзака блокнот с ручкой. По привычке уже тянусь за телефоном, но сразу себя одергиваю.

— Совет дня. Чтобы избежать разбитого сердца, не подпускай к себе Александра Кинга ближе чем на милю, — вместо слов приветствия слышится чей-то до боли знакомый голос, который, как оказывается, принадлежит мило улыбающейся Бонни, с которой у меня завязался небольшой диалог ещё вчера. Она упирается локтем о парту и, подперев щеку рукой, смотрит на меня с неким интересом. — Я думала, что рассказала тебе достаточно о нём ещё вчера. Ты с ним что, переспала? — она обыденным тоном интересуется, а я в ответ улыбаюсь и смотрю на неё так, будто она секунду назад сказала, что Луна сделана из сыра, а Земля на самом деле не планета, а большая, пребольшая звезда. У меня с губ почти срывается: «Я себя достаточно уважаю, чтобы не водиться с таким парнем, как он», но я себя вовремя останавливаю, ведь вспоминаю, что, в отличие от меня, Бонни имела с ним физический контакт.