– Во что ты веришь?– спросила его внезапно Влада.

– В Бога, в победу и в себя…Он подошел к своей двери и как бы между прочим, через плечо бросил Владе напоследок.

– Вчера я уже предупредил тебя. Говорил, что больше поблажек не будет. Приготовься. Сегодня я приду к тебе. Мы крысы, говоришь? Что ж, крысы любят придаваться плотским утехам.

– Не забывай, что если ты…если ты что– то сделаешь, ты должен будешь меня отпустить!– прикрываясь последней ширмой, в отчаянии выпалила Влада.

– Не волнуйся, я умею не стрелять в людей,– сказал он с усмешкой и скрылся за соседней дверью.

Глава 12

Она битый час лежала на кровати и злилась на саму себя за то, что не могла ничего сделать со всей этой зависимостью, пассивностью, обреченностью… Не могла противостоять ему. Могла лишь обмануть, заманить в его же собственную игру и обыграть, но прокалывалась, как школьница…Карим с легкостью выводил ее из себя, манипулируя эмоциями и настроениями, а результат был один–  она справедливо согласилась на его условия и справедливо должна была держать ответ. Она приняла душ, не для него, а для самой себя, потому что хотелось смыть все эти ужасы минувшего дня… Сейчас, когда перспектива его прихода стала гораздо более насущной проблемой, она вспоминала картины из того полевого госпиталя уже не с такой надрывной болью, но все же с холодным мандражем…Человек эгоистичен в своих порывах, и всегда думает лишь о том, что касается его… К сожалению, на сострадание есть время только тем, кто сам в зоне безопасности… Сейчас она из нее вышла, поэтому задвинула свои горькие переживания за судьбы мирных граждан если не на задворки сознания, то хотя бы в соседнюю комнату…

Джинсы и свитер с высоким воротником. Она с облегчением облачилась в эту одежду, понимая, что такой прикид больше защитит ее, чем абайя… К счастью, в шкафу с новыми вещами нашлось место и такому. Послышался дверной стук, Владу передернуло. В комнату вошла Мария Павловна с подносом фруктов, девушка облегченно выдохнула…

– На, поешь, собрала в саду. Сейчас сезон апельсинов…

Она поставила поднос на стол и собралась было выходить, но Влада ее окликнула.

– Побудьте со мной, – в этот момент ей захотелось присутствия кого– то еще, захотелось поговорить с кем– то на родном языке…

– Ну что такое?– немного устало спросила Мария Павловна, ее мысли явно были заняты другими заботами.

– Скажите честно, Вы боитесь их?– спросила Влада, глядя в глаза пожилой женщины.

Та лишь глубоко вздохнула,– что их бояться, они дети для меня… И сын мой с ними, и Карим совсем молодой, зеленый…

– Хорошо, Вы боитесь за них?– зачем она это спросила… Конечно, боится, ее ребенок в рядах боевиков. Матери не бросают детей…

– Нет, – женщина ответила, ошарашив Владу,– все в руках Господа. Они на верном пути, а это главное. Это ему решать, что нам уготовано…

– Вы так верите в провидение…

– Нет, я верю в Бога,– перебила ее Мария Павловна.

– И почему же Бог решил, что мне нужно оказаться тут? Вы же понимаете, что я не выберусь отсюда живой… Меня не отпустят… И они все…Вы извините, конечно, но шансов очень мало…на победу… Я Вам это говорю не как враг, а как человек, осознающий соотношение сил сторон…

– Вот ты не веришь в Бога,– перебила ее Мария Павловна,– сила– то не в железе, а в сердцах… У Карима сердце большое… Больше, чем у всех твоих дружков вместе взятых…

Влада с силой ударила по кровати, теряя последнее терпение и чувство самообладания.

– Почему тогда он не понимает, что я не хочу его…внимания?! Зачем он ко мне прицепился? Что ему надо? Разве так себя ведет хороший человек?!

Мария Павловна лишь улыбнулась, смотря на нее.

– Ничего ты не знаешь, глупая… Голова у него еще молодая, шальная… Вон, эта девушка, Малика, я ж сколько ему говорила и говорю, что она не для него, она старше, опытнее, зачем ему старше на пять лет нужна, а он? Он же просто голову от нее потерял, он же на стенку лез, перессорился с половиной друзей, от жениха ее увел, а зачем??? Вот зачем, если сам поглядывает то и дело на другие юбки…

Малика? Впервые Влада услышала, что в жизни Карима есть какая– то постоянная женщина… Это было странно и даже отталкивающе, но почему– то немного задевало ее самолюбие, внутри что– то щелкнуло… Может, она просто так привыкла к мысли, что он вожделеет именно ее?

– Зачем он тогда лезет ко мне? Вот, сегодня опять придет меня терроризировать…

Мария Павловна лишь отмахнулась…

– Что ты, с Маликой было другое… Про их чувства все знают… Там любовь, в действительности… Они об этом кричали каждому… А с тобой так, поиграться, экзотика…

– И что же эта Малика не спросит его, где он шастает, когда не убивает солдат?– огрызнулась Влада. Почему слова женщины ее выводили из себя?

– Так ее же нет… Она уехала… Она из Ливана с контрабандистами иногда приезжает, но сейчас опасно стало, он ее не пускает… Говорит, сюда ехать пока тоже не нужно, ситуация нестабильная… А у нее в Ливане отец. Она как ты, кстати, тоже журналистка. Карим с ней познакомился как раз потому, что она приезжала снимать тут что– то…

Каждое слово все больнее резало по самолюбию девушки… Значит, для этой сучки тут опасно… А на Владину безопасность всем плевать…Девушка тут же сама поймала себя на мысли, что думает о какой– то ерунде… Она заложница! Кому дорога ее жизнь? Она вещь, она никому тут не нужна… Значит он не просто насильник, он, к тому же, еще и играет с ней… Использует ее, пока его ненаглядная отсиживается в безопасности…

– У него и других девок много, тут все время кто– то захаживает. Я уже даже не слежу…

Влада больше не хотела слушать Марию Павловну. Все, что ей хотелось– остаться одной и просто по– детски расплакаться… Нет, это было не из– за Карима…. Упаси Бог, она ненавидела его, презирала и совершенно ничего к нему не испытывала… Больно было от того, что всех кто– то любил.... А ее? Она вырвала слова признания любви из Васеля, но это только разделило их, воздвигло между ними огромный барьер… Он бросил ее, не пришел на помощь, просто оставил– и все…Она вообще никому не нужна… Она никто…

– Ладно, пойду я… Что говорить, сама все увидишь… Наиграется и отпустит тебя,– махнула в своей привычной манере рукой на девушку Мария Павловна и вышла из комнаты…

Отпустит… Отпустит, поимев ее в прямом и переносном смысле слова… Воспользовавшись, испив до дна…Ей было больно за себя, за свою жизнь… Девушка даже не ожидала, что может быть еще хуже… Мысль о том, что он опять придет к ней и начнет домогаться…Не потому, что ему так уж хочется, потому что надо себя как– то развлекать… Она не могла допустить этого теперь… Только не теперь, узнав все эти подробности…

Влада в панике встала с кровати и начала метаться по комнате, как вдруг ее взгляд упал на поднос…Неужели они настолько почувствовали ее слабость? Неужели они настолько уверены в ней? Девушка подошла к столу и вытащила воткнутый в один из апельсинов маленький перочинный ножик… Он не тронет ее сегодня… А если попытается, то не тронет больше никого и никогда…

***

Карим пришел к ней уже тогда, когда на улице была кромешная темнота… Влада уже было надеялась, что он не почтит ее своим присутствием, но ошиблась… За это время в ее голову лезли тысячи мыслей… Злость и уверенность сменились страхом и слабостью… Она боялась, что духу не хватит… Увидев его… Обнаженного до пояса, как всегда наглого и надменного, с острым взглядом, прикованным к ее скрюченному телу на кровати, уверенность в ней снова спряталась за лихорадочным биением сердца…

– Никак не мог оставить дела,– проговорил он чувственно, будто бы они были нежными любовниками и друзьями…– Но не думать о тебе тоже не мог… Как дела? Голова не кружится?

– Кружится,– огрызнулась Влада, отвернувшись от него.

– Что ж, будет кружиться еще сильнее после моих ласковых объятий…

Девушка почувствовала, как кровать рядом с ней прогибается. Еще мгновение, и горячее дыхание било ей в затылок…

– Перестань вести себя по– детски,–  заговорил он ей на ухо, протягивая руки к ее телу,– что за цирк, Влада? Зачем ты вырядилась в эти уродливые большие джинсы и серый свитер? Будто это остановит меня… Все честно… У нас был уговор. Ты его нарушила. Теперь должна заплатить… Давай поиграем…

Девушка резко отпрянула от Карима к изголовью кровати, бросив на него кусающийся враждебный взгляд…

– А кто заплатит мне за все то унижение, на которое ты меня обрек?!– закричала она ему в лицо.

– Опять ты за свое,– закатил он с деланной усталостью глаза,– мы же говорили об этом. Перестань вилять… Это все равно не поможет тебе… Пора бы уже повзрослеть… Сними это дурацкий свитер,– протянул он к ней руку, – хочу прикоснуться к твоей нежной коже.

Его губы обожгли ее рот своим теплом. Влада почувствовала исходящий жар от его тела. Карим глубоко втянул воздух. Он был слишком близко… Настолько близко, что договориться и пойти на попятную было уже нельзя… Влада резко выдохнула, собирая всю волю в кулак, молниеносно засунула руку под подушку, достала перочинный нож и не давая себе шанса промедлить и секунды, закрыла глаза и со всей силы вонзила его в Карима.

Раздался сдавленный стон. Он не кричал. Две, три секунды… Она не могла открыть глаза, подавляя свой страх и откуда– то проснувшуюся жалость… Она убила человека? Она убила человека! Пересилив свои эмоции и не чувствуя своих рук, она заставила себя посмотреть на него. Железно высеченный торс Карима напрягся, проступили все натренированные мышцы его живота… На левом боку из небольшого, но глубокого пореза быстро сочилась кровь, которая уже капала на белую простынь через крепко прижатые к этому месту пальцы его левой руки. Он тихо стонал, но держал себя в руках, в то же время не совсем понимая, что случилось… Он оперся на правую руку, согнутую в локте и всем своим напряженным видом показывал, что борется с этой внезапно ударившей по нему болью… Девушка охнула и прижала руки к своему рту. Какой– то беспощадной, сметающей все на своем пути волной на нее накатило сожаление и боль. Голова горела…

– Прости, боже мой,– кричала она, вытаскивая из– под себя простынь и прижимая к его окровавленному боку.

Сквозь перетерпливаемую боль он посмотрел на нее и почему– то улыбнулся.

Влада молниеносно соскочила с кровати и, не думая о последствиях, начала что есть мочи тарабанить в дверь, зовя на помощь…

Буквально через секунду к комнате подбежали несколько человек, не понимая, что делать… Может, это Карим развлекается, не нужно реагировать… Или что– то случилось. Влада орала что есть мочи, откройте дверь! Спасите его! Спасите!

– Карим!– раздался за дверью призыв мужского голоса.

– Я тут, заходите,– сказал он, напрягая свои последние силы.

За дверью послышалась суета. Видимо, ключа от запертой комнаты ни у кого не было…

– Вейн Мария (араб.– где Мария)?– напряженно перекидывались между собой словами мужчины.

– Рахат (араб.– ушла). Ломай дверь!

С дружным ором дверь за считанные секунды была выбита. От увиденного мужчины резко обомлели…

– Что тут произошло?– ошарашенный видом окровавленной простыни и скорчившегося Карима, переводя непонимающий взгляд то на друга, то на скрутившуюся теперь в углу Владу, спросил Валид.

– Ма фи шей. Басыта (араб.– ничего страшного, пустяки),– сквозь боль, устало проговорил Карим, открывая свою рану,– исъаль дуктур. Басыта (араб.– позови доктора,. Это пустяки)…

Валид быстро что– то проорал за дверь. К Кариму тут же подбежал ворох женщин с бинтами и водой. Валид же быстрыми шагами настиг Владу и с силой схватил ее за волосы, от чего девушка громко вскрикнула, показав всем, что спрятанное еще секунды назад ее лицо было все в слезах.

– Оставь ее,– приказным тоном, немного крехтя от боли, сказал Карим, бросив на друга из последних сил острый взгляд.

– Я же сказал, пустяки. Оставь ее в покое. Это не твое дело.

Находящиеся в комнате неодобрительно переглянулись и зашушукались. Всем была как минимум не понятна такая реакция Карима… Даже самой Владе… Она с удивлением, все еще всхлипывая, перевела взгляд на него, на секунду встретившись с его глазами. Они были теплыми. Девушка резко отвернулась, совершенно разбитая и растерянная от всего произошедшего.

Пришел доктор, забинтовал рану. Несколько мужчин перенесли Карима в соседнюю комнату. Окровавленную простынь сорвали с кровати и бросили на пол. На Владу больше никто не смотрел. Все поспешно удалились из комнаты, закрыв на ключ за собой дверь… Девушка посмотрела на место своего преступления… На полосатом бело– зеленом матрасе тоже была кровь… Она словно на автомате, все еще не чувствуя своих конечностей, села на кресло напротив кровати и снова расплакалась…