Сьюзен Андерсон - Не уходи, любимая

Этот красивый цвет его кожи был самым стойким воспоминанием Дейзи. Она так и не поняла, откуда у него такой удивительный цвет, – ведь Ник никогда не был любителем позагорать. Зато он обожал играть в теннис, и она помнила, как прекрасен он в белом теннисном костюме. А еще – как блестела от проступивших на ней капелек пота его смуглая кожа, когда он однажды разговаривал с ней, отдыхая от тренировки холодным ноябрьским вечером. Дейзи тогда было шестнадцать лет.

Да что за черт! Она не будет больше это вспоминать.

Все это причинило ей столько боли, пока она не заставила себя выкинуть такие мысли из головы. Поэтому черта с два она теперь позволит этим воспоминаниям будоражить ее усмиренные чувства.

Дейзи поискала глазами место в комнатенке, где бы она не мешала Нику, но взгляд невольно возвращался к нему.

Он стоял к ней спиной и снимал с верхней полки какие-то склянки. Дейзи старалась заставить себя не смотреть в его сторону. «Сосредоточься! – приказывала она себе. – Сосредоточься на чем-нибудь другом».

– Дейзи, выключи свет, – прозвучал вдруг голос Ника.

Она вздрогнула:

– Что?

Она несказанно обрадовалась, когда увидела, что Ник все-таки нашел некогда бывший белым халат и надел его.

– Свет выключи, пожалуйста. Выключатель на стене за твоей спиной, – снова повторил свою просьбу Ник.

Она щелкнула выключателем и с облегчением вздохнула, когда комната погрузилась в полную темноту.

Ник нащупал перед собой кассету с экспонированной пленкой, открыл ее, вытряхнул содержимое себе на руку, а затем намотал пленку на катушку. Насадив ее на ось; нащупал еще одну кассету с пленкой и проделал то же самое.

Ник повторял эти движения до тех пор, пока все пять катушек не оказались в плотно закрытом светонепроницаемом бачке.

– Все. Можешь включить свет.

Слегка щурясь от яркого света, Ник взял коричневую пластиковую бутыль с проявителем и налил жидкость в бачок для проявления, затем установил таймер и склонился над бачком, слегка раскачивая его из стороны в сторону. Делал он это очень осторожно, чтобы не образовывались пузырьки, которые делают негативы зернистыми.

– Довольно трудоемкий процесс, правда? – спросила Дейзи.

Ее голос вывел Ника из состояния полутранса, в которое он обычно впадал, проявляя негативы. Что ж, теперь ей захотелось поговорить! Вот, пожалуйста, закон подлости в действии. На какое-то время он даже забыл, что в одной комнате с ним сидит женщина, поцелуй которой похож на какой-то бесконечный и сладкий сон. Ему удалось забыть манящий вид ее сосков, просвечивающих сквозь тонкую материю, и сексуальное напряжение, которое охватило его с того самого момента, как он переступил порог ее офиса, сразу же рассеялось.

Но сейчас оно снова воскресло.

– Да, – согласился Ник.

– А почему ты не используешь вон те красные лампы?

– Потому что проявляю пленку, а не печатаю фотографии. Когда я буду печатать фотографии, мне понадобится красный свет.

Зазвенел таймер, и Ник слил проявитель, добавил останавливающий раствор и снова принялся раскачивать бачок, радуясь, что Дейзи опять замолчала. Через некоторое время он еще раз вылил жидкость из бачка и потянулся за закрепителем, но его не было на месте. Бандиты Дугласа пролили его весь на пол. Тихо выругавшись, Ник повернулся, чтобы достать новую бутыль из шкафа, где хранились все химикаты.

Но напротив дверцы шкафа стояла Дейзи. Ник не долго думая схватил ее за бедра и резко отодвинул в сторону.

Он почувствовал, как она напряглась в его руках.

– Эй!

– Извини. Но мне надо срочно взять кое-что.

Продолжая заниматься своими делами, Ник краем глаза наблюдал за Дейзи. Он только на мгновение положил руки на ее бедра, но и этого хватило, чтобы почувствовать, какая она теплая и упругая. Воспоминания об этом кружили Нику голову.

Откупорив новую бутыль, он повернулся к рабочему столу и добавил закрепитель в бачок. Казалось, что сейчас его интересует только работа, и ничего больше.

Он периодически потряхивал контейнер, потом смотрел негативы и клал их обратно в закрепитель, пока на всех пленках не появилось ясное изображение. Когда же пришло время промывать пленки, Ник вспомнил, что находится в комнате не один.

Он услышал за своей спиной шорох и живо представил себе, как Дейзи переминается с ноги на ногу. Теперь уже Ник нарочно делал вид, что весь погружен в работу. Он то брал, то снова ставил на место склянки и бутыли с химикатами, то вытирал пролившуюся жидкость тряпочкой в коричневатых пятнах, а сам тем временем чувствовал каждый ее вздох, слышал каждое ее движение.

В конце концов Ник отбросил тряпку в сторону и повернулся к Дейзи лицом:

– Слушай, негативы надо оставить в промывочном растворе хотя бы на полчаса. Давай пока вернемся наверх.

Сняв халат, он повесил его на крючок и подошел к двери. Предложив подняться наверх. Ник рассчитывал, что там, наверху, в комнате побольше этой, он не будет чувствовать Дейзи так близко и она не будет волновать его, как сейчас, стоя за его спиной почти вплотную. Но случилось так, что они одновременно схватились за дверную ручку.

Их руки соприкоснулись, и Ник почувствовал, какая теплая, мягкая и нежная у нее кожа. И этого мимолетного прикосновения оказалось достаточно, чтобы лишить его способности контролировать свои желания. Из его горла вырвалось какое-то глухое рычание, он развернул Дейзи лицом к себе, прижал всем своим телом к двери и стал осыпать поцелуями. Как ни странно, Дейзи отвечала на них такими же страстными, обжигающими поцелуями. Земля уплывала у нее из-под ног.

Ник рванул кверху ее футболку и стал гладить прикрытую топиком грудь. Она была округлой и упругой, как наливное яблоко. Ник стал нежно поглаживать ее, время от времени слегка сдавливая в ладони. Ее сосок, как маленький и твердый драгоценный камушек, перекатывался у него между пальцами.

Он почувствовал, как Дейзи положила свою ладонь ему на грудь. От этого прикосновения его обдало горячей волной желания. Он вновь глухо простонал, но в этот момент Дейзи с силой оттолкнула его, и он, отступая, ударился спиной о рабочий стол и едва не упал.

– Что?.. – спросил было Ник, недоумевая, но тут же осекся, как только встретился взглядом с глазами Дейзи.

Они были широко раскрыты. Грудь под футболкой часто и высоко вздымалась. Все еще плохо соображая после пережитого волнения, Ник не мог понять причину столь внезапной перемены в поведении Дейзи. Она же смотрела на Ника почти ненавидящим взглядом. Хитрец! Жалкий обманщик! Он опять хочет использовать ее, а потом бросить как ненужную вещь. Она уже однажды попала в его хитро расставленную ловушку, но сейчас у него этот номер не пройдет.

Ник тем временем оправился от внезапного выпада Дейзи и стал снова приближаться к ней.

– Не подходи, Колтрейн, – сдавленным голосом приказала Дейзи.

И тут она вдруг почувствовала, что не может больше сдерживать в себе обиду, которую все эти годы загоняла в самый дальний уголок своей памяти. Горечь той давней обиды стала рваться наружу.

– Ты уже трахнул меня, когда мне было девятнадцать, и тогда ты решил, что не стоит со мной долго возиться. Что ж, это был твой единственный шанс, сукин ты сын! Раз ты однажды меня бросил, тебе не удастся сделать это еще раз! – с болью и ожесточением проговорила Дейзи.

– Я не бросал тебя! Наверное, я не совсем правильно вел себя в тот вечер… – пытался оправдаться Ник.

– Ты считаешь, «не совсем правильно»? – горько рассмеялась Дейзи. – Ты так определяешь свое поведение? Я была тогда глупой маленькой девочкой и приняла тебя за своего принца, а ты оказался просто жабой! Ты заплевал самое дорогое, что я отдала только тебе. Свою честь. Я ведь была девственна.

– Я не знал!

– Может, когда мы поднимались в комнату, ты этого и не знал, но…

– Не знал! На тебе было такое облегающее короткое платье…

От удивления Дейзи даже открыла рот:

– Ты что, хочешь сказать, что я сама напросилась к тебе в постель?!

– Нет.., Да… Нет, черт возьми! Но согласись, ты выглядела так, будто была опытна в этих делах.

– Из чего это было видно? Из того, что я танцевала с тобой? Или кокетничала? Боже мой. Ник, ты же просто заставил меня потерять голову. Я думала, ты такой…

«Ослепительный, такой влюбленный в меня», – закончила она про себя.

Ведь до того вечера он всегда обращался с ней как с надоедливым ребенком, поэтому она и теперь со всей ясностью ощущала тот трепет, который испытывала оттого, что он, как ей показалось, увидел в ней женщину. Да, она с ним кокетничала, но разве можно было вести себя как-то по-другому? Он был в ее глазах божеством, самым лучшим мужчиной на свете, она восхищалась им, как никем и никогда.

Сейчас, правда, ей не хотелось в этом признаваться.

Иначе он решит, что она до сих пор влюблена в него до безумия. Поэтому, тряхнув головой, словно отбрасывая ненужные мысли, она продолжила:

– Если даже ты поначалу и не знал, что я такая неопытная, то ты мог понять это, когда дело дошло до главного.

А ведь она права. В ту ночь, лаская ее, он рукой почувствовал, что она девственница, он должен был тогда остановиться, но не сделал этого. Борясь со своим основным инстинктом, как ему казалось, целую вечность, он все-таки не смог устоять против того влечения, которое испытывал к Дейзи с того самого момента, когда впервые увидел ее.

Долгие годы она присутствовала в его самых жгучих, самых сладких грезах, но он все время пытался убедить себя не опускаться в своих чувствах до пошлой похоти.

Он убеждал себя, что у него хватит на это сил. Разве он не старался держаться на расстоянии, когда они жили под одной крышей? Разве, когда развелись их родители, он не сделал все, чтобы полностью исключить ее из своей жизни, а ее образ – из своей памяти? Все это было, было, было! Он волочился за женщинами своего возраста, он занялся боксом, он полжизни простоял под холодным душем.

Но в тот вечер выходила замуж Мо. Он видел, что его сестра, по-настоящему близкий ему человек, оставляет его одного, чтобы навеки прилепиться к своему мужу. Он был рад за нее и в то же время чувствовал себя покинутым всеми. Но вдруг рядом появилась Дейзи. Она смеялась и так близко прижималась к нему, что он почувствовал в ней родного человека. А это ее коротенькое кокетливое платьице, а огромные, обожающие его глаза! Он боролся с собой, очень долго боролся. Просто, когда она лежала перед ним обнаженная и дрожала от возбуждения, он уже не смог внимать рассудку и здравым рассуждениям. Все равно она когда-то должна была лишиться девственности, так почему это не сделать ему. По крайней мере с ним это будет ей приятно.

Как будто прочитав его мысли, Дейзи злобно сказала:

– Ты ужасно гордился собой, что лишил меня девственности, но как только ты получил свое, то тут же исчез!

И снова Ник нашел себе тысячу оправданий:

– А чего ты ждала, Блондиночка? Что я скажу, что секс с тобой был самым лучшим ощущением в моей жизни? Что я предложу тебе срочно узаконить наши отношения?

Ник намеренно говорил обидные для нее слова, потому что тогда ему действительно очень хотелось произнести их.

Но он чертовски испугался.

Дейзи язвительно засмеялась:

– Нет, я была не настолько наивна. Но когда ты кувыркался со мной в постели, то сказал, что любишь меня, потому я совсем не ожидала, что ты, сделав свое гнусное дело, просто встанешь и направишься к выходу. – Дейзи поежилась, и Ник только тут заметил, что она вся дрожит. – Можешь считать меня романтичной дурой, Колтрейн, но я отдала тебе то, что поклялась хранить для мужа, и, думается мне, в той ситуации твое хотя бы «спасибо» было бы нелишним.

– При этих словах голос Дейзи дрогнул и ее глаза наполнились слезами. Боже правый! Эта острая на язычок, упрямая Дейзи плачет? Ник просто обалдел от такой картины.

Но прежде чем он успел что-либо сказать, Дейзи резко развернулась и схватилась за дверную ручку. Ник бросился к ней, но как только его рука коснулась ее плеча, последовал удар локтем в живот.

– Отвали! – пригрозила ему Дейзи. – Теперь я буду начеку, – добавила она и захлопнула за собой дверь.

Ник, скрючившись от боли в животе, медленно сполз по стене на холодный бетонный пол. Опершись локтями о согнутые колени, он прикрыл глаза ладонями. У него было такое чувство, будто его только что со всей силы ударили кувалдой по голове. Боже, какой же он идиот! Слепой идиот.

Как же он мог подумать, что она забыла о той ночи?

Господи Всемогущий, ведь она же была девственницей – конечно, она помнит все! Женщинам не так-то просто выбросить такое из головы. Он стал ее первым мужчиной, открыл для нее очень важную сторону жизни, а потом бросил ее, растоптав ее первое серьезное, еще не окрепшее чувство. Он поступил низко и подло. Хотя это была просто самозащита, пусть даже и за ее счет. Но как в его тупую башку могла прийти мысль, что она забыла ту ночь?!