Елена Усачева - Не время для шуток

Это уже стало дурной привычкой – искать Галкина в ее квартире.

– Никто его нигде не видел, – продолжала сокрушаться Анна Сергеевна. – Телефон выключил, обедать домой не приходил. Олеся, если он придет к тебе, не прогоняй его! Дай мне знать, я за ним сразу приду. У Сережи бывают такие срывы. Он весь в отца, тот на ровном месте может начать буянить.

Во дела! У них, оказывается, буйство – семейная черта.

В коридоре кашлянул отец, напоминая о своем существовании.

– Ну, – протянула Маканина, соображая, как бы лучше ответить. – Они там подрались, а потом он ушел.

– Подрались! – ахнула галкинская мамаша, и на заднем плане послышался знакомый звук – упал велосипед.

– Понимаете, он… – забормотала Олеся, но из трубки уже послышались гудки отбоя.

– Галкин? – сухо спросил отец.

– Его ищут. – Маканина медленно положила телефон на место. – И почему-то все время у меня…

– Почему-то, – с горечью произнес отец и вернулся на кухню. Разговор был окончен. Возражений никаких быть не могло – его дочь завтра пойдет в школу и во всем разберется сама.

Оставалось одно: молиться, чтобы завтрашний день не наступил никогда.

Вечер прошел в молчании. Олесе больше никто не звонил. Всем было на нее наплевать. Она тоже никому не звонила. Даже свет в комнате не зажигала. Так и сидела в темноте, пока странная возня в прихожей не вернула ее к действительности.

Сквозь дверь пробивался глухой голос отца. Он что-то говорил, в ответ ему что-то бубнили. Долго бубнили, настойчиво. То переходя на шепот, то срываясь на крик, но слов все равно было не разобрать. Отец отвечал коротко.

С кем он мог разговаривать?

Вдруг ее осенила страшная догадка. Она слетела с кровати. Спросонья не сразу сообразила, в какую сторону кидаться. Пока путалась в тапочках и дверях, голоса в прихожей стихли.

Когда она выбежала из своей комнаты, отец уже закрывал входную дверь.

– Всего хорошего! – кивнул он своему собеседнику. Лязгнул замок.

– Кто это был? – Олеся дернула ручку двери, желая выглянуть на лестничную клетку, но отец удержал ее.

– Соседка заходила, – неудачно соврал отец.

– Какая соседка? – Маканина с силой надавила на ручку, но отец был сильнее – он отвел ее руку в сторону.

– Соседка снизу, мы ее заливаем.

– Папа!

Отец отвел глаза.

Олеся бросилась к себе в комнату – приходившего можно увидеть через окно.

Под фонарем на улице стояла одинокая фигура. Сверкнул огонек зажигалки.

Неужели это был Галкин?

– Папа! – Маканина выскочила в прихожую. – Зачем ты его прогнал?

– Я сказал, что ноги его не будет в моем доме. – Отец был невозмутим. – Если хотите, общайтесь в школе.

– Что ты ему сказал?

– То же, что и ты мне. Что он тебя не интересует.

– Эх! – Олеся сжала кулаки и побежала обратно в комнату. Под фонарем никого не было.

Посмотрела на часы.

Десять!

В голове скакали тревожные мысли.

Ушел! Ушел! Вернулся бы он хотя бы на пять минут, она бы его догнала и все объяснила…

Олеся опустилась на кровать.

А, собственно говоря, что это она так взвилась? Борется за чужую любовь? Нет, ей на Галкина наплевать. Что же? А-а-а! Не нравится, что все решения принимаются без нее? Сначала Васильев, потом учителя, теперь папа. Они не дают ей ни в чем разобраться самостоятельно, постоянно лезут с советами, замечаниями и комментариями. А ведь надо всего-то сказать два слова! Галкину – чтобы не сходил с ума. И Васильеву – чтобы катился со своими шутками куда подальше. Есть вещи, над которыми нельзя шутить.

Как же Маканина сейчас жалела, что не поговорила с Галкиным днем. Он ведь постоянно крутился рядом, ходил за ней по пятам, все ждал каких-то слов. Но она молчала! Молчала, как последняя дура. А теперь поздно. Ведь Галкин теперь что угодно может натворить!

Пришел… Наверное, хотел объясниться… А ему такой прием от папочки – ты хулиган, моя дочка с тобой дружить не будет. Да он сейчас полгорода на уши поставит!

Тренькнул телефон, и раздался голос отца:

– Алло? Нет, она спит.

– Я не сплю! – Вылетела из своей комнаты Маканина. Но отец уже повесил трубку. – Ты что? – возмутилась она. – Зачем?

Маканина впервые за сегодняшний день внимательно вгляделась в лицо отца. Оно похудело, стало жестче, взгляд пронзал Олесю насквозь. Перед ней стоял какой-то новый, неизвестный отец, таким она его раньше никогда не видела. И впервые отец говорил с ней тоном жестким, категоричным, страшным. Он никогда до этого не лез в ее личную жизнь. И то, что происходило сейчас, было ужасно, потому что сделать Олеся ничего не могла.

– Папа, кто звонил? – На ее щеках полыхал предательский румянец. Ах, как хочется удержать взгляд холодных глаз отца, но не получается. Олесины глаза, как испуганные зайцы, скачут в сторону.

– Никто!

– Папа, ты не имеешь права!..

Договорить она не успела, отец грубо схватил ее за локоть.

– Помолчи! – прошептал он ей прямо в лицо. – Ты ничего не понимаешь. Ты даже не представляешь, чем могут закончиться все эти игры. Этот парень побесится и найдет себе другую, а тебе жить дальше.

– Не собираюсь я ни с кем жить дальше! Прекрати меня держать! – Забилась в отцовских руках Олеся. – Почему ты не дал мне с ним поговорить? Он же сумасшедший, что угодно натворить может!

– Завтра поговорите!

Олеся отскочила назад, чуть не снесла косяк дверного проема, со всей силой шарахнула дверью.

Правильно! Все отец говорит правильно. Но слушать его ни в коем случае нельзя!

Если с Галкиным что-нибудь произойдет, во всем обвинят ее.

Завтра, завтра… Это же целая вечность! Как же она теперь ждала этого завтра, чтобы убедиться, что все закончилось хорошо.

От волнения, от бестолково лезущих в голову мыслей уснуть не получалось. Среди ночи она несколько раз вскакивала, смотрела в окно. Как назло, во дворе перегорел фонарь. Было темно и тревожно. Снег валил, валил… Теперь на улице ничего, кроме снега, видно не было.

Утром около школы толпилось на удивление много народа. Маканина очень хотела как можно незаметнее просочиться в класс, разузнать новости. Но толкотня малышни у входа задержала ее во дворе. И тут она встретилась с Лерой. Гараева шла без шапки, с распущенными волосами, и улыбалась каким-то своим мыслям. Рядом с ней топала невысокая страшненькая Аська Репина, тоже из 9-го «А». Так и есть! Скорее всего именно Аська числится у нее в подружках…

Увидев Маканину, Лера остановилась. Что-то у нее для Гараевой было… Вот черт, за волнениями вчерашнего дня у Олеси все вылетело из головы.

– Привет! – Лера шагнула вперед, оставляя свою подружку за спиной.

От растерянности Олеся сунула руки в карманы. Ах, да! Записка.

– Привет, – заспешила она. – Тебе тут просили передать. – Она выудила на свет сложенный листок.

– Как его зовут? – Гараева холодно смотрела на протянутую записку, но брать не спешила.

Бррр, смотрит, словно из лука стреляет. Ну, как Быковского угораздило в такую влюбиться?

– Давай, бери! – потрясла посланием Маканина – рука на морозе быстро замерзала. – Павел его зовут. Быковский. Там наверняка все написано.

Лера двумя пальцами медленно взяла листок.

В школе прозвенел звонок. Малышню с улицы как ветром сдуло. Аська Репина недовольно переминалась с ноги на ногу. Гараева не торопилась. Она похрустела сложенной бумажкой и не спеша опустила ее в карман.

– А ты Олеся, да? – подняла она на Маканину черные глаза.

Вот ведь дела, она еще и не очень разговорчивая. Повезло Быковскому! Весело им будет вдвоем.

– Олеся, Олеся. – Маканиной захотелось уйти. У нее своих забот было невпроворот, а тут еще эта… Она сделала шаг к лестнице.

– Он какой-то странный, ваш Павел, – остановила ее Лера. – Смотрит, а потом убегает.

– Слушай, – не выдержала Олеся. – Что ты капризничаешь? Тебе все девчонки из нашего класса завидовать будут. Пашка, знаешь, какой классный! И хватит через меня решать свои дела. Разбирайтесь дальше сами! – Она оглянулась. На школьном дворе больше никого не было. – Мне не до тебя сейчас! – Маканина взбежала по ступенькам, махнула на прощание рукой. – Пока!

Не успела она шагнуть за дверь, как от неожиданности вскрикнула.

В холле стоял Быковский.

– Черт! – подпрыгнула Олеся. – Вы меня заикой сделаете!

– Она взяла?

– Просила привет передать. – Маканина попыталась обойти Павла стороной, но он упрямо вставал на ее пути.

– Что сказала?

– Вы мне уже надоели! – закатила глаза Олеся. – Во-первых, урок уже начался, а во-вторых, я вам не почтальон. Иди сюда!

Быковский попытался увернуться, но Маканина была быстрее. Она схватила Павла за руку и потащила на улицу.

– Встречайтесь сами, без меня. Ты что, не можешь к ней подойти и познакомиться? Это просто! Я уже сказала, как тебя зовут. Дальше справишься сам. Пригласи ее в кино или погуляйте вокруг школы…

С каким удовольствием она сейчас давала советы! Оказывается, решать за других – приятнейшее занятие.

– Не пойду! Пусти! – скулил Быковский, цепляясь за дверь. – Не хочу!

Олеся и не думала его слушать. Все пережитое за последние дни вылилось у нее в азарт выталкивания Павла на крыльцо.

– Я не умею! – выл Быковский.

– Научим! – подбадривала его Маканина.

– Помогите! Не надо! – Павел на мгновение застыл, упершись руками и ногами в косяки двери, но Олеся плечом высадила его на улицу. – Я умру! – прошептал он из последних сил.

– Ничего, выживешь!

Маканина быстро оглядела двор. Прошло слишком мало времени, чтобы Лера успела далеко уйти. Если она не вошла в школу, значит, еще должна была быть здесь.

Но ее не было.

– Как заставлять меня записки таскать, ты не умираешь, а как…

Договорить она не успела. От калитки к ним шел Галкин. Шел медленно, ссутулившись. И было в его неспешном движении что-то новое и опасное.

Сначала Олеся обрадовалась, с плеч свалилась давящая тяжесть – все живы и здоровы, ее ни в чем обвинять не будут. Но потом она вгляделась и поняла, что радоваться рано, слишком уж угрожающе выглядел Галкин.

– Пусти, я портфель забыл! – Павел театрально рвал на себя дверь, не замечая, что Маканина его больше не держит.

– Отойди от нее! – издали крикнул Серега.

– От кого? – Быковский оглянулся. – Какая встреча!

Павел сразу стал серьезным.

– Ты че к ней пристаешь? – Серега уже стоял на ступеньках и нехорошо, исподлобья смотрел на одноклассников.

– В смысле? – Быковский сбежал вниз. Олеся машинально пошла следом. – У тебя что, Галкин, сотрясение в мозгах случилось? Когда это рядом с Маканиной нельзя было стоять? Она у нас девушка свободная…

– Я сказал, отойди. – Голос Сереги сорвался на хрип.

– Откуда ты такой красивый выискался? – Павел с усмешкой, в открытую разглядывал Галкина, его грязную куртку, синяк на скуле, безжизненно висевшую руку.

– Тебя забыли спросить! – Галкин попытался отодвинуть Быковского с дороги, но Павел крепко стоял на ногах.

– Что он тебе сделал? – Серега посмотрел на Маканину.

– Ничего, – пискнула Олеся. – Мы так, просто… А ты как? У тебя все нормально?

– Пошли отсюда. – Галкин протянул руку, собираясь вытащить Маканину из-за Быковского.

– Куда? – Олеся увернулась от протянутой руки. – Мы тут в школу идем. А ты не на урок?

– К черту уроки! – выругался Сергей. – Ты что, собираешься и дальше в этом гадюшнике сидеть?

– Эй, ты, полегче! – Павел предостерегающе поднял руку.

– Отвянь! – Серега был настроен решительно.

Быковский побледнел. На мгновение Олесе показалось, что он стал выше и тоньше.

– Сам отвянь! – неожиданно звонко воскликнул Павел. – Топай! Ну! Надоел уже со своими закидонами! Вчера представление устроил! Сегодня! Катись отсюда!

– Ну, все! – Галкин сжал кулаки, наклонил голову и пошел на Быковского.

– Прекратите!

Как же Маканину все это достало! Прошедший месяц, начиная с каникул в Питере, был одним сплошным кошмаром. Вот и сейчас перед ней происходило что-то невозможное.

– Ты что себе позволяешь? – заорала Олеся, наскакивая на Галкина, при этом отталкивая Павла, оказавшегося на ее пути. – Зачем ты сюда пришел? В школу? Вот и топай в свою школу! Кто тебя здесь трогает? Хочешь показать, что ты круче всех? Ни фига ты не круче. Ты уже всех утомил. И меня в первую очередь. Я тебя видеть не могу!

– Дура! – коротко крикнул Серега. – Они же над тобой издеваются. Я защитить тебя хотел!

– Ты бы от себя сначала защитил! – надрывалась Маканина. Ух, какая она сейчас была злая. – Там, где ты, сплошные неприятности! Прекрати ко мне цепляться. Помочь хочешь? Не нужна мне такая помощь. Понял?

– Не нужна, значит, да? – Взгляд Галкина стал тяжелым.