Из проходной вышел, прихрамывая и опираясь на трость, Макс. Сторож стал ему что-то объяснять, взмахивая рукой в сторону кафе, но Макс уже увидел Сашу.

Он торопливо заковылял ей навстречу. Его длинные, до плеч, клочковатые волосы развевал ветер. Глаза блестели в полутьме, точно у зверя...

– Саш, ты чё? – еще издалека сердито закричал он. – Сидела бы дома... Погоды-то нынче не те, чтобы по городу шастать! Штормовое предупреждение – слышала? Ураган!

Саша хотела сказать ему, что ураган уже прошел, и, мало того – она сумела побывать в самом его эпицентре, но горло вдруг перехватило.

Не владея собой, она побежала к Максу, раскинув руки.

За миг до того, как обнять Макса, увидела его лицо – выражение крайнего изумления читалось на нем.

– Макс... – Саша бросилась ему на шею. В ту же секунду он сомкнул на ее спине руки – трость со стуком покатилась по асфальту. – Макс!

Он прижимал ее себе – так крепко, что Саша едва могла дышать.

Она засмеялась и щекой потерлась о его щеку. Макс отозвался сразу же, сжал ее еще сильней, что-то замычал.

– Макс, дурачок... Больно же! – пискнула она.

– Мне сон снился... сон...

– Какой сон?

– Что вот ты так... как сейчас будто...

– Тебе недавно снился сон, как я обнимаю тебя? – снова засмеялась Саша.

– Не недавно... Давно. Часто! Как будто ты... – он снова прижал ее к себе и принялся целовать – в волосы, глаза, щеки, лоб – куда попадал.

Макс Таланкин совсем не напоминал героя любовного романа – ни внешним видом, ни манерами, ни разговором. До импозантного Бородина, например, ему было куда как далеко!

Но Саше был дорог только Макс. Какой есть. Она неожиданно ощутила (точно сама только что проснулась!) – Макс прекрасен. И он волнует ее больше, чем какой-либо другой мужчина на свете.

Максим, ее первый и единственный. Любовь на всю жизнь.

– Так соскучилась... – ей было мало подставлять лицо для поцелуев, она сама принялась целовать Макса.

– Ты соскучилась? По мне?

– Да, очень-очень...

– Сашка, ну где же ты раньше была?! – в его голосе безумная нежность мешалась с безумным раздражением.

– Где? Не знаю...

В этот момент он нашел ее губы и продолжить разговор они не смогли. Внутри у Саши все дрожало, она не чувствовала ни ног, ни рук, она забыла обо всем на свете. Кажется, даже собственное имя забыла!

Вспомнила, только когда поцелуй закончился и она увидела перед собой глаза Макса.

– Что происходит? Я не понимаю... – он пытался шутить. – Конец света, что ли? Мертвые из гробов встают? Рак на горе свистнул? Чем я обязан тому, что ты... – он затряс головой, не находя слов. – ...что ты обратила на меня внимание?

– Ты такой красивый, – серьезно произнесла она. – У тебя такие красивые глаза...

– Я – красивый?!!

– Очень. Поэтому я не устояла.

– Издеваешься! – то ли засмеялся, то ли застонал Макс. – Ой, вредная... Только я теперь тебя не отпущу. Ты попалась! Никому не отдам... Особенно этой сволочи!

– Какой сволочи?

– Да этому твоему...

Саша ответила не сразу, чувствуя ком в горле:

– Макс, он не сволочь, он убийца.

– Как?

– А вот так... Доказательств у меня пока нет, но я точно знаю – это он убил маму. Ты был прав, Макс.

– Вот дела... – растерянно пробормотал тот.

– Бородин убил маму. Он всю нашу семью изничтожил. Всех. Я одна осталась.

– Ты не одна, – Макс поднял ее лицо за подбородок. – Что ты такое говоришь?.. У тебя же есть я.

Макс осторожно поцеловал Сашу.

– Макс... – Саша обхватила его за шею, едва слышно заплакала.

– Ну-ну, не надо... – он погладил ее по спине. – Мы этого гада прищучим. Мало не покажется!

– Максим...

– А?

– Люди правду говорят? Я тут одну вещь услышала...

– Какую? – подозрительно спросил он.

– Ты из-за меня в аварию попал? Ты тогда... специально?

Он не ответил. Замер, отвернул лицо.

– Макс, это же грех, – сурово произнесла Саша. – И вообще это не выход... А если бы ты погиб?

Он опять ничего не ответил.

– Максим! Не молчи, пожалуйста!

– А что я должен сказать? – огрызнулся тот. – Я дурак, да... Выпил, чтобы не так страшно было. Если бы не пил, не стал бы этого делать, одумался бы в последний момент, наверное... Да, кстати, я больше не пью. Ни капли. Это только кажется, выпьешь – и станет легче, а на самом деле – хуже...

– Но почему... почему тебе вообще такая мысль пришла в голову? – в отчаянии воскликнула Саша.

– А зачем жить – без тебя? На хрен такая жизнь...

– Макс... Ну все, все! – она опять обняла его. Его тело, до того напряженное, снова расслабилось. – Прости меня.

– Ты меня прости.

– А тебя-то – за что? – удивилась она.

– Из-за какого-то календаря распсиховался... Да гори он огнем, этот календарь!

Он опять поцеловал ее. Потом она – его.

Совершенно случайно Саша оглянулась – и испугалась.

– Макс! Что творится-то...

Прилипнув к стеклу, на них таращился сторож из своей будки.

Перегнувшись, гроздьями висели на мосту рабочие и смотрели вниз, на них.

Две тетки на пороге стеклянной кафешки, схватившись за руки, тоже смотрели на них. Маша и та, другая...

В воротах стройки стояла бетономешалка, и водитель, высунувшись в окно, тоже смотрел на них.

А они – Саша и Максим – стояли посреди еще влажного асфальта, в свете скрестившихся прожекторов. Неподалеку валялась трость Макса.

Макса трудно было не узнать, даже издалека. По всклокоченным волосам, по характерной походке. Как не узнать начальника стройки, всегда злого, как черт... Вокруг которого ходит столько слухов.

И вот он, этот начальник, целуется-обнимается с какой-то женщиной, прямо на виду у всех... Наверное, это было так неожиданно, так непривычно, что окружающие не могли пропустить подобное зрелище.

Водитель бетономешалки спрыгнул на землю, сделал несколько шагов в сторону парочки, поднял трость и молча протянул ее Максу.

Макс недобро зыркнул на водителя, тоже молча принял от него трость. Потом повернулся к Саше.

– Вот, делать людям нечего... – с досадой произнес он. И опять поцеловал ее.

В этот момент все захлопали, зашумели – до Сашиных ушей донеслись одобрительные выкрики.

– Пойдем... – буркнул Макс, схватил Сашу за руку и потащил к своей машине.

– Чего это они?

– А я почем знаю... Работать надо, а они дурака валяют!

Всю дорогу Саша улыбалась. Она даже не помнила, когда в последний раз была так счастлива.

– Волосы никак не высохнут...

– Сырость-то какая! – напомнил Макс.

– Макс, а мы куда едем?

– Ко мне, куда же еще...

– Макс... Ты не думал нанять прислугу?

– Зачем? – подозрительно спросил он.

– Затем, что это не квартира, а берлога какая-то. И, пожалуйста, не надейся, что я буду наводить у тебя порядок.

– Ну что ты! Когда это я чего заставлял тебя делать... – с неожиданной покорностью ответил тот.

Он мельком взглянул на нее – без прежней ершистости. Нежно и даже немножечко растерянно – словно до сих пор не мог поверить в происходящее.

– Макс...

– Да?

– Нет, я просто... – Саша отвернулась, едва сдерживая слезы.

– Устала?

– Да. Очень. Еле держусь... Если помнишь, прошлую ночь не удалось выспаться.

Макс снова мельком взглянул на нее.

– Не смотри на меня так... – потребовала Саша.

– Как – так?

– Я не знаю... Но у меня от твоих взглядов буквально сердце разрывается! – пожаловалась она.

– Я не могу на тебя не смотреть, – серьезно произнес Макс. – Так что уж прости...

Дома Саша упала на кровать – прямо в одежде. Макс принялся терпеливо ее раздевать.

– Помнишь, ты на третьем курсе подхватила грипп, пришла домой больная, и я вот так же тебя раздевал?

– Помню... Ты потом тоже с гриппом свалился.

Он приподнял ее, через голову стянул майку.

– Ну все, спи, – произнес печально. – Не буду тебе мешать.

Он поцеловал ее. Не выдержал, прижался всем телом.

– Нет... Не уходи, – Саша обхватила его, не желая отпускать. – Макс... это так странно!

– Что именно?

– Я вот обнимаю тебя и прямо чувствую, какой ты родной.

– С ума сойти... Она вдруг стала чувствовать!

– Макс, ну прости, прости... – Саша уткнулась ему в шею, запустила пальцы в жесткие пружинящие волосы на затылке.

– Ты всегда была мне самой родной. И не проси больше прощения, пожалуйста, – Макс попытался оторвать от себя ее руки. – Ты ни в чем не виновата.

– Куда ты?

– Пойду душ приму...

– Нет. Потом...

– Извращенка...

Они перекатывались по кровати, шептали друг другу на ухо первое, что приходило в голову.

– Я изменилась?

– Ни капельки.

– Я стала старой – ты что, не видишь?

– Глупая! Ты такая же, и это не комплимент, это объективная реальность. Ты же знаешь, я не способен врать!

– Еще как способен!

– Я?!

– А ты вспомни Машу и Дашу! И жену Светлану! – Саша не выдержала и принялась хохотать.

– Это как раз подтверждает, что врать я не умею...

– А что ты умеешь?

– Вот так умею, и еще так...

– Только не торопись, пожалуйста, не торопись...

– Саша. Шурочка. Александра...

Из распахнутого окна лился воздух – горячий, влажный. Он напоминал океанский прибой. Тяжелые волны поднимались все выше и выше, а потом окончательно сомкнулись над Сашиной головой.

Потом, сквозь сон, она слышала, как Макс куда-то выходил. Вернулся прохладный, пахнущий земляничным мылом.

Саша моментально перекатилась к нему под бок, легла щекой на грудь.

– Какой ты тощий, костлявый... – сквозь дрему недовольно пожаловалась она, уминая кулаком его ребра.

Макс засмеялся, сжал ее что было сил, звонко поцеловал в затылок.

– И руки у тебя как клещи... Вот увидишь, я завтра вся в синяках буду!

Проснулась Саша неожиданно рано. Увидела рядом Макса. Принялась хлопать его по лицу.

– А... Что? – открыл тот глаза, свинцово-серые, мутные ото сна.

– Максим мой хороший, Максим мой пригожий... – Саша ласкалась к нему, а Макс гладил ее чуть шершавыми ладонями. – Макс, покажи... – она съехала вниз, наклонилась над его ногой.

– Ну не надо... – попытался протестовать Макс. Стал натягивать простынь на свою изувеченную ногу.

– Бедная моя ножка... – из глаз Саши покатились крупные, точно виноградины, слезы – они падали на шрамы, перепахавшие Максову ногу от пятки до бедра.

– Саша! – протестовал Макс. – Ну что на тебя нашло...

Кажется, он стыдился сам себя.

– Молчи. Бедная моя ноженька... – Саша прижалась губами к его колену. – Мы тебя вылечим. Поедем в Израиль и вылечим.

– В Израиль? Зачем?

– А говорят, там самые лучшие врачи. И не вздумай спорить! – яростно произнесла Саша.

Макс засмеялся, притянул ее к себе.

– Я тебя люблю. Если бы ты только знала, как я тебя люблю...

– Я тебя больше люблю! А это что? Ты слышишь? – внезапно напряглась Саша.

– Телефон.

Макс вскочил с кровати и, прихрамывая, зашлепал в коридор.

– Алло... Когда? Твою мать... ну ладно, через час буду.

– Что? – спросила Саша, когда Макс вернулся в комнату.

– Ехать надо.

– На работу?!

– Я же сказал – День города на носу. Но я ненадолго, скоро вернусь. Сиди дома, жди меня. Никуда не уходи!

– Вот еще! – возмутилась она. – Что я, твоя рабыня? Наложница в гареме, покорно дожидающаяся своего господина?..

Макс вздохнул.

– Ладно, делай что хочешь... Только возвращайся потом, Сашенька...

Сашу так тронули его слова и особенно – печальная покорность, с которой Макс произнес их, что она бросилась ему на шею, и момент неизбежного расставания пришлось еще немножечко отодвинуть.

...Через несколько минут после ухода Макса Саша тоже вышла из дома.

Первым делом отправилась в ближайший торговый центр и накупила кучу косметики. Долой прозрачные тени, нейтральный блеск и белесую помаду! Что-нибудь поярче. И краску для волос. Вот такую – огненную, термоядерного оттенка... Саша никогда не красила волосы, а сейчас вдруг нестерпимо захотелось сделать это.

Туфли. Да, нужны именно туфли, а не кроссовки, балетки или плоские девчоночьи сандалии, коих у Саши было – несть числа. Шикарные туфли на высоченной шпильке! Вот чего ей не хватало.

Долой маечки и джинсы. Все это мило, красиво, удобно, но разве это дело, когда у взрослой женщины нет выходного платья?!.

Саша шила другим, но себе – никогда. Другим она давала советы – как сочетать цвета, какой стиль выбрать, какая длина, высота и форма предпочтительна – в зависимости от возраста, образа жизни и типа телосложения...

В первый раз Саша хотела изменить себя. Выйти из образа вечной девочки.

Можно было, конечно, купить готовое платье, но Саша, пройдясь по рядам вешалок, только презрительно сморщила нос.