— Это принесли для вас, миледи.

Эмилия взяла письмо, чувствуя, как ее унылое настроение — как раз под стать унылому, серому дню — начинает улучшаться. Небрежный почерк на конверте, ее имя четкими, с нажимом, буквами. Она уже поняла, от кого письмо.

— Благодарю, — сказала она невозмутимо. Она была босиком и в одной сорочке, и ей не терпелось примерить новое платье.

Помощница модистки, которая принесла письмо, изо всех сил делала вид, что ей неинтересно.

Впрочем, ее выдавали глаза они так и горели от любопытства.

Эмилия уже знала, что Алекс действует на женщин неотразимо. Она не смогла долго сдерживаться. Вскрыла конверт и пробежала глазами строчки послания.

Если Алекса узнали, когда он принес письмо, половина Лондона узнает об этом не позднее полудня. Но ей было все равно.

Сидя в кресле, тетя София бросила рассматривать модный журнал. Она умела читать по лицу Эмилии.

— Понимаю так, что наш визит окончен, — сухо возвестила она. — Могу я предположить, что записку прислал некий молодой человек, от которого мы ждали сообщения?

— Можете. А мне на самом деле наскучили эти примерки, — сказала Эмилия, сходя с небольшого подиума. Письмо было аккуратно сложено и как раз уместилось в ее ладони. — Мне довольно платьев.

— Дорогая, женщине всегда мало платьев.

— Мои наряды гораздо скучнее ваших, — честно призналась она. — Никакого разнообразия, только цвет слегка меняется тут или там. Все одно и то же.

— Когда станешь замужней дамой, сможешь позволить большее.

— Тогда, может быть, поспешим, чтобы поскорее оказаться замужем?

Преувеличенно тяжело вздохнув, София захлопнула книгу с фасонами и лукаво усмехнулась:

— Полагаю, мне стоит воздержаться от покупки того восхитительного лионского шелка цвета фуксии с зелеными полосками!

— Хорошо бы, — со смехом ответила Эмилия. — Такого ужаса не выдержите даже вы, тетя.

— Нет? — грустно спросила София.

— Нет, — твердо ответила Эмилия, пожав плечами и представив себе жуткую, картину ее тетя в переполненной гостиной, в веселеньком розовом, в ядовито-зеленую полоску платье. — Скорее оденусь, и мы поедем.

Она быстро надела муслиновое платье с помощью одной из девушек в мастерской, без затей зачесав волосы наверх и выпустив несколько случайных прядей. София дожидалась в соседней комнате, заваленной отрезами тканей. Естественно, ее внимание сразу же привлекла ярчайшая турецкая парча.

Когда они очутились на улице, Эмилия обнаружила, что тетя была не единственной, кто ее дожидался.

Вот и он.

Алекс стоял возле кареты, непринужденно болтая с кучером, словно дружеские беседы с прислугой были обычным делом для сына герцога. Когда она появилась на пороге, он поднял голову и разговор оборвался.

Ее сердце тоже оборвалось, когда Алекс улыбнулся. Солнце закрывали низкие грязно-серые облака. Улицу заполняли разносчики и пешеходы, но Эмилии и Алексу казалось, что они одни под сияющим солнцем.

— Миледи. — Он подошел, чтобы поприветствовать тетю, вежливо склонившись к ее руке.

— Лорд Александр, — ответила она тихим, довольным голосом. — Очень странно видеть вас здесь. Вы часто присматриваете за этим достопочтенным портновским заведением?

— Нет. Признаюсь, что нет. — Его взгляд снова отыскал Эмилию. — Сегодня я допустил промах, — сказал он очень тихо. — Не то чтобы очень серьезный, но тем не менее это было ошибкой.

Очевидно, ее сердце не совсем перестало биться, потому что оно глухо застучало в груди. Он был прекрасен, как всегда, безупречно одетый в темно-рыжего цвета бриджи и темно-синий сюртук. Начищенные сапоги блестели. Тот самый лихой черный завиток волос, наделавший столько шуму после их единственного вальса, снова упал ему на щеку.

— Было наивно полагать, что ее отец согласится, — безмятежно сообщила София. Она сделала кучеру знак открыть дверцу экипажа.

— Вы знаете, что я ходил повидаться с ним? — удивился Алекс.

— Отправиться к нему и было бы промахом. Легко догадаться.

— Да. Что ж, теперь он знает, чего я хочу. — В голосе Алекса слышалось сожаление. — То есть это меняет правила игры, так сказать.

Он ходил к ее отцу, сказал, что хочет взять ее в жены, но не открыл, насколько это необходимо. Ей нетрудно было прийти к такому заключению.

— Боюсь, — тихо сказала Эмилия, чтобы не услышали снующие вокруг прохожие, — вас можно обвинить в избытке совести, милорд. Я ценю вашу попытку добиться разрешения у отца.

Его очаровательная улыбка на сей раз вышла печальной.

— Исключительно неудачная попытка!

Пусть неудачная, но она была тронута тем, что он ради нее сделал. Несомненно, ему пришлось пережить очень неприятную сцену.

— Могу я предложить закончить разговора более приватной обстановке, нежели на людной улице? Лорд Александр, не подвезти ли вас? — Тетя Софи обратила внимание на двух дам, которые остановились перед витриной магазина, не слишком далеко, и перешептывались, наблюдая за ними самым бесстыдным образом. — Это леди Друри и ее дочь. Встреча не останется в тайне.

— Если увидят, что я сажусь в вашу карету, леди Маккей, вы окажетесь замешанной в том, что произойдет дальше. Поэтому нет, благодарю вас. Кроме того, у меня есть собственный экипаж.

Тетя Софи посмотрела на него с недоумением:

— Что произойдет дальше?

— Я собираюсь похитить вашу племянницу.

Что он сейчас сказал? Изумленная, Эмилия смотрела на него во все глаза.

Лицо ее тети расцвело коварной улыбкой.

— Замечательная мысль, лорд Александр. Как это я сама не додумалась? Или, погодите минутку, — наверное, все же додумалась.

— Ваш мудрый совет был, несомненно, принят к сведению. — Слегка поклонившись, он предложил Эмилии руку. — Что вы скажете, дорогая? Я мог бы перебросить вас через плечо, как разбойник, но, должен признать, такое обращение с дамой мне всегда казалось несколько недостойным.

— Но вы не можете похитить женщину, если она идет с вами по доброй воле, — возразила Эмилия, едва сдерживая желание самой прыгнуть ему на руки. К черту общественное мнение и любопытную леди Друри! Она протянула Алексу руку, и он сжал ее пальцы.

— Значит, мы сообщники, — ласково сказал он, — в нашем обмане.

— Чудесно звучит. — Не глядя на толпу пешеходов, на изумленное лицо кучера тети Софи, она шагнула к нему и снова убрала с его щеки этот загадочный темный завиток.

Алекс улыбнулся, но темные, как полночь, глаза оставались серьезными.

— Если вы уедете со мной, обратного пути не будет.

— Чудесно звучит, — шепнула она, радуясь всем сердцем.

 

Глава 21


Подняв руку, чтобы постучать, София вдруг задержалась в нерешительности и прошептала своему спутнику:

— Говорила ли я, как я рада, что вы согласились меня сопровождать?

— Несколько раз, моя дорогая. — Ричард, как всегда, был само спокойствие. И выглядел он, как всегда, светски утонченным в черных бриджах и сером сюртуке. Усы расчесаны, седые волосы безупречно уложены. — Естественно, я бы держал вашу сторону в любом суде, в любом несчастье, не говоря уж о том, чтобы уберечь вас от вероятного гнева вашего зятя.

— Вероятного? — мрачно усмехнулась София. — Это все равно что сказать: «Вероятно, завтра настанет новый день». Да он убьет меня от ярости.

— Тогда не будем тянуть. Позвольте мне. — Ричард решительно постучал, и через минуту их провели в кабинет Хатауэя.

Все это хорошо и мило — изображать добрую сваху. София все еще сожалела, что отпустила Эмилию с Сент-Джеймсом без особых возражений — если честно, она ее очень даже поощряла. Однако как же было нелегко сообщить Стивену Паттону, что его дочь сбежала, чтобы выйти замуж вопреки его воле!

Ее назначили, компаньонкой, и, несмотря на блестящее начало, она все же умудрилась допустить, чтобы ее подопечная влюбилась в человека, который меньше всех в Лондоне годился ей в женихи — по мнению отца! К тому же Александр Сент-Джеймс скомпрометировал девушку, и она была рада с ним сбежать!

У Хатауэя есть все основания гневаться.

Но если бы ей выпал шанс начать все сначала… Вероятно, она последовала бы тем же курсом. Ей было достаточно увидеть, как Эмилия протягивает руку и ласково отводит непокорную прядь ему за ухо. Ее лицо в этот миг, сияющее от счастья… И София расправила плечи, приветствуя зятя решительным взглядом.

— Надеюсь, мы не отрываем вас от важных дел, Стивен?

Хатауэй поднял глаза, отмечая присутствие Ричарда, и нахмурился, откладывая в сторону перо.

— Я отвечаю на письма. Но, думаю, это может подождать. — Он скупо улыбнулся: — Кажется, сегодня день вторжений.

Он намекал на визит Сент-Джеймса, и это не обнадеживало.

София выбрала кресло, куда не добирались солнечные лучи, и сложила руки на коленях. Ричард предпочел встать рядом. Хатауэй выжидающе смотрел на них, переводя взгляд с Софии на Ричарда.

— Итак?

— Эмилия сбежала.

— Что?

Она выпалила:

— Я чувствовала, что это мой долг — по крайней мере сказать тебе, прежде чем ты начнешь тревожиться из-за ее отсутствия.

— Как мило. — Он говорил с такой ледяной холодностью, что ей начало казаться: она где-то в приполярной Америке. Хотя там сейчас было бы безопаснее. Стивен снова сел, его лицо оставалось невозмутимым. — Сент-Джеймс, разумеется?

Разве могла она отрицать? Кроме того, лишь полный дурак не связал бы визит Алекса и отказ Стивена с последующим побегом. Молодой человек тоже рассудил верно, потому что так Эмилия избежала участи быть запертой или насильно выданной за угодного отцу жениха.

Зато София оказалась в чертовски неудобном положении.

Хатауэй сварливо продолжал:

— Я понимаю так: поскольку вы, мадам, знаете о катастрофе, она случилась при вашем участии?

— Я ей не способствовала, — строго ответила она, выпрямляясь в своем кресле. В ее возрасте выслушивать брань, будто она провинившаяся школьница! София начинала сердиться.

— Но очевидно, не сделали ничего, чтобы ее предотвратить.

— Он дожидался нас на улице возле модного магазина. — Благодаря наблюдательной леди Друри Хатауэй в любом случае узнает эту часть истории, поэтому лучше всего признаться честно.

— И вы просто позволили ему ее уговорить?

— Ее не пришлось уговаривать.

— Почему вы их не остановили? — Хатауэй уже почти кричал.

— Вы видели Александра Сент-Джеймса, милорд? — Она старалась, чтобы голос не выдал ее сарказм. — Это высокий, могучего сложения молодой человек. Объясните, как, по-вашему, я могла его остановить?

— Я не имел в виду — в физическом смысле, мадам, и вы это знаете. К моему прискорбию, Эмилия, кажется, прислушивается к вам. Если, конечно, он не принудил ее силой…

— Он ее не принуждал. Она в него влюблена. Сомневаюсь, что могла бы найти такие слова, чтобы убедить ее остаться.

Воцарилась тишина, которая, казалось, грозила взорваться, как вулкан.

После нескольких минут напряженного молчания ее зять сказал тоном едкой насмешки:

— Могу я теперь сообщить, что все это время тревожился, как бы вы не оказали на мою дочь дурного влияния?

Обидно, но этого следовало ожидать. София даже радовалась, что он это сказал. Она вздернула подбородок.

— Могу я сказать сейчас, — ответила она упреком на упрек, — что у вас на нее вообще не было влияния?

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы имеете хотя бы малейшее представление о том, чего она хочет?

— Я охотно предоставил ей выбирать самой — только не Сент-Джеймса.

— Но она как раз хочет его.

— Она может выбрать кого-нибудь другого. Боже правый, женщина, что вы наделали?! — Хатауэй вскочил, его лицо побледнело. — Ваши нелепые наряды, пренебрежение условностями! Но я закрывал на это глаза ради памяти моей покойной жены. Однако позволить, нет, поощрять столь скандальное поведение моей дочери, не заботясь о ее будущем…

София предполагала, что разговор будет не из легких, но подвергать сомнению ее любовь к Эмилии не собиралась. Она сухо перебила:

— Я ее обожаю. И она это знает. Можете ли вы сказать то же о себе?

— Как вы смеете?!

— Смею, потому что имею на это право — ведь я знаю ответ на этот вопрос. Она не знала, питаете ли вы к ней хоть каплю любви или нет. Вам должно быть стыдно…

— Репутация леди Маккей безупречна, — спокойно перебил Ричард, не давая Софии разразиться гневной тирадой. — Надеюсь, вы не станете возлагать на нее вину за произошедшее.

Он мягко дотронулся до ее плеча.

— Я не был бы так в этом уверен. — Стивен сверлил ее гневным взглядом. — Я доверил вам будущее моей дочери! Смотрите, что из этого вышло!