Эшли Марч - Неотразимая графиня

— Я должна подумать, — сказала она, хотя знала, что ей следовало бы отказать ему прямо сейчас.

— Спасибо, — ответил он, и она услышала облегчение в его голосе, видимо, он ожидал другого ответа. — Когда я смогу снова увидеть вас?

Как вежлив он был, интересуясь ее предпочтением, хотя мог сам назначить время. Но она хотела бы, чтобы он не просил ни о чем. Она не хотела дать ему определенный ответ. Может быть, если бы она не сказала ничего, он не вернулся бы?

— В следующее воскресенье, — ответила она, прежде чем успела подумать. — В это же время. И тогда я дам вам ответ.

Он кивнул и предложил ей руку. Она положила свою руку на его запястье. И вместе в полном молчании они вернулись к дому миссис Кэмпбелл.

Спустя несколько дней Лия размышляла: зачем она дала Себастьяну целую неделю? Это слишком долго, и хотя она знала, что ее ответ будет отрицательным, какая-то часть ее колебалась и обдумывала то, что он сказал.

Она не заботилась о том, чтобы скрыть скандал из-за измены Йена и Анджелы, хотя если это могло защитить Генри, то, несомненно, стоило бы это сделать. Мысль о том, что она может заменить Генри мать, поразила ее в самое сердце. Разумеется, она всей душой была бы готова дать ему все свое внимание, любить его всем сердцем. Но вместе с тем размышляла: может ли он на самом деле стать ее сыном или просто удовлетворить ее желание иметь собственного ребенка?

Несмотря на убеждения Себастьяна, она не была уверена, будет ли она обладать обещанной свободой, выйдя за него. Конечно, работать компаньонкой миссис Кэмпбелл, а также собаки миссис Кэмпбелл было совсем не то, что она стремилась делать всю оставшуюся жизнь, но по крайней мере она не находится под одной крышей с матерью и никто не заставлял ее выйти замуж… Но если она действительно получит свободу, как заверял Себастьян, разве это будет так печально? Он сказал, что хочет ее, но не придет сам в ее спальню. То есть если она захочет иметь своего собственного ребенка, это потребует его присутствия, а дальше она сможет пребывать в том же положении, как и прежде. В этом не будет насилия, потому что если ее тело и будет осквернено, то по ее собственной воле.

В субботу ночью, после того как оба: и миссис Кэмпбелл, и Минни спали, — Лия сидела на краю кровати. Неделя раздумий позади, но сомнения оставались.

— Я скажу «нет», — сказала она вслух, когда представила встречу с Себастьяном на следующий день.

Она посмотрит в его красивые зеленые глаза и, игнорируя желание своего тела, которое так и тянет к нему, скажет «нет».

— Нет, — снова сказала она.

На этот раз ее голос прозвучал менее уверенно. Она поднялась и стала ходить по комнате из угла в угол. Всего несколько шагов туда и обратно, так как комната была невелика, но движение помогало побороть тревогу.

Женившись на ней, Себастьян предложит быть матерью его ребенку, которого она уже знала и со временем сможет полюбить. Возможно, это единственный шанс стать матерью, избежав насилия над самой собой в супружеской постели, без чего невозможно родить своего собственного ребенка.

Но даже при том, что она могла бы отказаться от надежды стать матерью, Себастьян зашел так далеко, сказав, что хочет жениться на ней, потому что хочет ее. Не ее общества, а ее саму. Он хочет ее в своей постели.

Лия усмехнулась. Повернувшись на каблуках, обхватила талию руками. После Анджелы Себастьян решил, что хочет ее!

Сколько раз, когда длился период ухаживания, Йен заставлял ее поверить в то же самое? Сколько раз он шептал эти слова ей на ухо, прежде чем смог завладеть ее телом? И она верила ему. Господи, до чего же она была глупа, веря ему.

Себастьян сказал, что хочет ее. Он сказал, что она заставляет его забыть Анджелу. Возможно, все это ложь, чтобы добиться ее согласия, а дальше жить так, как ему хочется.

Себастьян и Йен. Они оба хотели ее, но были слишком эгоистичны, будучи лучшими друзьями, Йена это не остановило перед предательством Себастьяна. Разве они не похожи? Они оба говорили…

Лия остановилась, ее юбки закружились, когда она внезапно прекратила шагать. Йен делал все, чтобы завоевать ее любовь. Он дарил ей подарки, цветы, стихи… Он писал ей письма, полные любви. Он говорил, что любит ее.

А Себастьян?

Себастьян просто излагал причины, по которым им следует пожениться. Он не подарил ей ничего и не пытался ухаживать за ней. Он даже не выглядел счастливым, когда сказал, что хочет ее, — скорее, озабоченным.

Он не лгал, поняла она. Но что особенно важно, Себастьян никогда не заявлял, что любит ее.

Себастьян подъехал к дому миссис Кэмпбелл на полчаса раньше. На самом деле он был здесь уже час назад, но приказал кучеру сделать несколько кругов по парку.

Он никогда не нервничал так, когда был с Анджелой. Она знала, как сделать так, чтобы мужчина чувствовал себя просто. Своим взглядом, голосом и теми мелочами, которые она говорила, она заставляла его поверить, что он единственный, кто стоит внимания. Ее внимание требовало доверия.

Но с Лией… Сегодня утром он перебрал шесть разных галстуков, его пальцы внезапно стали какими-то неуклюжими, чтобы проделать эту работу достойно. Так как он уволил личного камердинера, когда женился, Себастьяну приходилось звать дворецкого, чтобы тот помог ему завязать галстук.

Но не это было важно. Себастьян с усилием дернул галстук, не в состоянии завязать его так, чтобы можно было дышать. Он не знал, почему он вернулся. Все, что делала Лия в последнюю неделю, и все, что не делала — ее поза, ее слова, которые она сказала, и слова, которые остались невысказанными, — все это заставляло его думать, что она откажет ему. Единственная причина, которая все-таки заставила его воспользоваться шансом и вернуться, заключалась в том, что она пообещала огласить свое решение сегодня. Она могла бы сразу сказать «нет», но она не сделала этого. И это был шанс. И сейчас, когда он снова обнаружил, что хочет ее, в добавок к тому, что она нужна Генри, Себастьян не мог вернуться в Гемпшир, не получив окончательного ответа.

Но даже если все будет не так, даже если она откажет ему, он все равно хотел увидеть ее. Еще один последний раз.

Он подвинул штору и выглянул из кареты: не идет ли она?

И увидел ее, Лия вышла из-за угла дома, воспользовавшись дверью для слуг. Но она шла с высоко поднятой головой, ее спина выпрямилась, ни один незнакомец не смог бы принять ее за служанку.

Когда она приблизилась к карете, Себастьян постучал в крышу, дав кучеру сигнал. Тот ловко открыл дверцу, и Себастьян вышел и протянул ей руку. Хотя день был пасмурный и он не мог видеть, нахмурилась ли она под вуалью, он улыбнулся.

— Вы не хотите прокатиться сегодня?

Он видел, как под черным плащом вздрогнули ее плечи, но все же отказался от искушения сказать, что слишком холодно, и заставить ее сесть в карету.

— Да, пожалуй, — сказала она и позволила ему помочь ей подняться в карету.

Когда он уселся на противоположном сиденье, то сдержался, чтобы ни в коем случае не прикоснуться к ней. Всю неделю ощущение ее обнаженной кожи под его пальцами мучило его, и сейчас он мог ощущать тепло ее руки на своей ладони.

— Я решила принять ваше предложение, — сказала она даже до того, как кучер заставил лошадей тронуться с места.

Себастьян сжал ее ладонь, которой она коснулась кулака на его колене.

— Вы уверены?

Она рассмеялась, какой благословенный звук.

— Вы бы хотели, чтобы я отказала вам?

— Нет.

— Честно говоря, милорд, я думала о причине, которую вы упомянули, и решила, что буду дурой, если не приму ваше предложение.

Себастьян подвинулся на сиденье, не в состоянии остановить себя от желания быть ближе. Да, это случилось. В замкнутом пространстве кареты, когда весь туман и смог Лондона остались за ее пределами, он мог ощущать ее запах, точно такой же, как прежде. Господи, как он соскучился по нему.

— И что это за причина?

Ее руки грациозно поднялись, и она легким движением отбросила вуаль, открывая лукавую улыбку.

— Больше не нужно носить траурные платья. Нет черному! Нет крепу! Нет бомбазину! Никаких вдовьих чепцов и вуалей!

Он не мог не ответить на ее улыбку, хотя хотел сказать ей, как бы он желал снова увидеть то платье с вырезом на спине, которое она надевала на последнюю вечеринку. Но он был осторожен и следил, как бы не сказать ничего, что могло быть воспринято как требование или приказ. Он не станет рисковать, чтобы она не подумала, что ее независимость под угрозой, и не изменила свое решение.

— Мы можем прямо сейчас поехать к модистке, хотите? — предложил он.

Ее рот приоткрылся, изображая удивление, но она покачала головой:

— Нет, но все равно спасибо.

— Мы, конечно, еще не раз обсудим этот вопрос, но вы предпочитаете, чтобы я попросил специальное разрешение, и тогда мы могли бы пожениться немедленно, или хотите, чтобы пока было помещено объявление в газетах?

— Вы, кажется, с радостью приняли мою готовность? — сказала она.

Себастьян взглянул в окно кареты на ровный ряд домов.

— Мне не терпится увидеть Генри.

— Он не будет присутствовать на свадьбе?

Он посмотрел на нее:

— Если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы он оставался за городом. Я бы хотел познакомить вас после того, как мы поженимся. Я не уверен, что он хорошо понимает, что случилось, и не хотел бы нарушать привычный ход его жизни больше, чем необходимо.

Лия приподняла подбородок и молча изучала его, две морщинки пролегли между ее бровями.

Себастьян окончательно расслабился и разжал кулак.

— Вы согласны?

— Вы так заботитесь о нем. Конечно, я и прежде видела вас вместе, но не понимала…

Это не сработало. Его руки снова сжались в кулаки.

— Он все, что у меня есть.

Она не сказала ничего, но морщинки между бровями расправились и губы приоткрылись в улыбке.

— Нам нужно специальное разрешение. Тогда мы сможем отправиться в Гемпшир так скоро, как только возможно. Тем не менее, я должна предупредить миссис Кэмпбелл, чтобы она могла начать поиски новой компаньонки.

— Вы должны предупредить миссис Кэмпбелл как можно раньше. Так как я тоже отдаю предпочтение специальному разрешению, я не думаю, что наша поспешная женитьба вызовет новые слухи. Газеты с объявлением о нашей помолвке моментально привлекут внимание. И не забудьте приглашения, — напомнил он ей.

— Какие приглашения?

— Членам вашей семьи и друзьям.

— И тогда слухи изменят направление и удастся предотвратить скандал.

— Если хотите, мы можем пригласить тех, кто, возможно, и распустил их. Мистера и миссис Майер, миссис Томпсон, мисс Петтигру, мистера Данлопа и лорда Купер-Джайлса. Лорда Эллиота и…

— …леди Эллиот. Да, давайте так и сделаем. Я уверена, что скорее всего это леди Эллиот. Но мы должны быть уверены, что первой приглашение получит моя матушка. Возможно, нам следует пригласить всех представителей элиты, не так ли? Чем больше, тем лучше. Тогда это закроет все рты.

Что-то в ее голосе заставило Себастьяна насторожиться.

— Возможно, именно поэтому вы приняли мое предложение? Мне кажется подозрительным, что вы согласились с такой готовностью.

Она пожала плечами:

— Это просто, милорд. Вы любите меня?

Себастьян замер. Каких слов она ждет от него? Если он ответит честно, не потребует ли она вернуть ее миссис Кэмпбелл?

Они смотрели друг на друга, настороженность оставалась, и в то же время всякое притворство было отброшено.

— Нет, — сказал он.

Его крепко сжатые губы с трудом вытолкнули эту ложь.

Она кивнула, и ее лицо оживилось.

— Я поэтому и решила выйти за вас, милорд. Так как я тоже не люблю вас.

Я понимаю, мой дорогой! Я сама не могу поверить в это. Скоро!

Стоя перед Себастьяном в день их венчания, Лия не могла не думать о своей первой свадьбе. Прошло чуть больше двух лет с того дня, когда она вот так же стояла перед алтарем церкви Святого Михаила и клялась в любви и верности своему мужу, пока смерть не разлучит их.

Лия подняла глаза на Себастьяна. Держа ее руки в своих руках, он с задумчивым видом следил за священником. Он вспоминал свою свадьбу с Анджелой? Как странно, ведь она когда-то верила, что она и Йен доживут вместе до старости, будут иметь детей, а потом и внуков. И вот она стоит здесь, хотя не прошло и трех лет, и выходит замуж за лучшего друга Йена. За человека, которого, пожалуй, знает лучше, чем знала Йена в то время.

На нем элегантный темно-серый сюртук и брюки, черный жилет отливает серебром, его шелковый галстук, как всегда, черный. Волосы зачесаны назад, что придает его взгляду еще большую выразительность.