— Как пожелаете, лорд Абернети, — процедил сквозь зубы Джефри. — Поскольку завтра на рассвете я намерен встретиться с другим джентльменом на Чок-Уок, то могу удовлетворить ваше желание, как только улажу свои дела с ним. Лорд Филпотс — мой секундант. Договоритесь об удобном для вас времени. Мисс Бартли-Бейкон?

Шэрон взглянула на суровое лицо лорда Уайза и поняла, что ее игра проиграна. Еще возможно спасти ее помолвку, но если только она избавится от лорда Абернети. Повернувшись к напыщенному жениху, она слегка наклонилась к нему и положила ладонь на его руку.

— Пожалуйста, простите меня, милорд. Это совсем не то, что вы подозреваете. Ну, это чисто семейное дело. Вы просто посидите здесь, и я вернусь не более чем через минуту.

Похлопав его по руке и мило улыбнувшись, она вышла. Джефри и Милти последовали за ней.

Проведя лорда Уайза и преданного лорда Филпотса в библиотеку, Шэрон крепко закрыла за ними дверь.

— Вы должны простить милорда Абернети. Боюсь, что ему необходима жесткая узда, и он ее получит, как только мы поженимся.

— Вам также необходима жесткая узда, — сказал разъяренный Джефри, надвигаясь на нее, и Шэрон отпрянула. — Я только что обнаружил, что Элмо Сьюэлл составил заговор с целью опорочить репутацию моей жены. Он послал ей записку, чтобы заманить в некий игорный дом. Затем мне вспомнилось, что именно вы так трогательно сообщили мне, что там я найду Розу. У вас есть правдоподобное объяснение этому?

Шэрон лихорадочно соображала. Маркиз явно не знает об ее участии в заговоре, иначе он не спрашивал бы, а обвинял. Она выдавила дрожащую улыбку и запричитала, пытаясь выиграть время:

— Как ужасно! Мне никогда не нравился этот человек. Ах, бедняжка Роза!

Джефри не так легко было обмануть.

— Да, действительно: бедняжка Роза. Вас не раз видели в обществе Сьюэлла, Шэрон.

— Ну да… — Шэрон постаралась сделать вид, что его заявление освежило ее память. — Конечно, дорогой Джефри, именно мистер Сьюэлл рассказал мне о том, что Роза посещает все эти ужасные места. Теперь я вспоминаю, что это он предложил мне поговорить с вами о ее поведении. Он вел себя так естественно, что я ничего плохого не заподозрила.

Джефри свирепо смотрел на нее, пытаясь понять, говорит ли она правду или снова лжет.

— И это все?

— О, Джефри, — наклонилась к нему Шэрон. — После всего, что было между нами, вы должны мне верить.

Ее губы дрожали, а большие глаза сверкали слезами. Джефри не видел в ее лице обмана.

— Ладно, Шэрон, — устало сказал он. — Кажется, вас обвели вокруг пальца, как и меня. — Он неприязненно отодвинулся от нее. — Идем, Милти. Здесь дурно пахнет.

У Шэрон подкосились ноги, и она упала в кресло, хоть и понимала, что необходимо немедленно вернуться к лорду Абернети. Еще секундочку — чтобы собраться с мыслями. Она вытерла вспотевшие ладони об юбку и судорожно вздохнула. Только что ей едва удалось избежать позорного изгнания из светского общества.

Однако ее проблемам не суждено было легко разрешиться. Без доклада в библиотеку ворвался Элмо Сьюэлл, преследуемый возмущенным дворецким.

— Вы не видели Эдерингтона? — спросил он, нависая над ней и оставляя на ковре лужицы от таявшего на его пальто снега.

Шэрон отослала дворецкого, затем оскорбительным движением подобрала юбки.

— Видела. Вы только что разминулись с ним. Если поспешите, успеете настичь его на углу.

— Прекратите нести вздор! Он знает о вашем участии? — (Шэрон отрицательно покачала головой.) — Хорошо! Вы сделаете для меня еще кое-что. Этот ублюдок собирается драться со мной на Чок-Уок в пять часов утра. Вы должны сообщить властям и остановить дуэль.

Шэрон окинула его презрительным взглядом.

— Вы боитесь Джефри?

— Делайте, что вам говорят, и избавьте меня от ваших оскорблений, — рявкнул он.

— Хорошо, — вздохнула Шэрон. Элмо удалился, она подошла к окну и следила, как он садится в экипаж. Ее губы медленно сложились в кривую улыбку. — Нет, я не сделаю этого. Я не сообщу властям, мистер Сьюэлл. И я молю Бога, чтобы Джефри убил вас. Убил. Убил. Убил!

— Мисс Бартли-Бейкон, я должен поговорить с вами начистоту, — раздался голос лорда Абернети за ее спиной.

Шэрон постаралась изобразить на лице любезность и повернулась к жениху.

— Да, дорогой лорд Абернети. Заходите, присаживайтесь к огню. Вы же знаете, как вреден вам холод.

Пожилой лорд не обратил внимания на ее заботливое замечание и остался стоять в дверях. Он прищурился и сказал без всякого выражения:

— Мисс Бартли-Бейкон, я искренне принял ваши объяснения насчет отъезда из дома леди Уайз и безоговорочно поверил в то, что с вами там несправедливо обошлись. Я предложил вам свою защиту в браке, безопасность моего дома и заботу моей сестры до нашей свадьбы. Однако, тесно пообщавшись с вами последние несколько недель, не говоря уж о событиях сегодняшних, я пришел к выводу, что вы не та женщина, которая могла бы сделать счастливыми мои преклонные годы.

— Но… но, Чарлз, — заикаясь и с мольбой протягивая к нему руки, воскликнула Шэрон. — Если вы отвергнете меня, как это будет выглядеть? Вы запятнаете мою репутацию.

— Нет, дорогая. Вы сами запятнали свою репутацию. Видите ли, я все слышал. На вас приятно смотреть, и, боюсь, я позволил вашей красоте ослепить меня. Но, увы, вы красивы лишь внешне.

Шэрон оставалось лишь с притворным стыдом опустить голову. Будь прокляты все мужчины! Что же дальше? Единственно возможный ответ пришел ей в голову, ибо она знала слабости этого старика. Она медленно подняла руки и начала расстегивать пуговицы корсажа, чтобы оголить грудь. Слезы навернулись ей на глаза. Вот до чего она дошла! Долгая жизнь расстилалась перед ней, и в этой жизни она не могла увидеть ничего хорошего.


Вернувшись на Лестер-стрит, 1, лорд Уайз первым делом приказал Джею Маршу, управляющему имением Эдерингтон-Харроу, взять с собой двух сильных лакеев и на рассвете отправиться в трудное путешествие домой. Необходимо было как можно скорее сообщить Розе, что сам он прибудет в Харроу, как только позволят погода и дела. Он также уполномочил Марша немедленно и публично восстановить маркизу во всех правах и привилегиях, принеся ей его искренние извинения. Затем он удалился в библиотеку и закрыл дверь перед самым носом протестующего Милти.

Подойдя к письменному столу, Джефри вынул несколько листов пергаментной бумаги. Он взял перо, но не мог писать и пристально смотрел на чистую бумагу, видя перед собой милое личико Розы. Что, если она не любит его? Что, если он ждал слишком долго? Что, если она никогда не простит его гнусное обращение с ней? Часы шли, и он мучительно подыскивал верные слова, чтобы объяснить свои чувства на случай, если он не вернется с Чок-Уок. Лист за листом комкались и летели в камин. Джефри трудился до изнеможения, пытаясь объяснить жене, что влюблен в нее по уши и, если оглянуться назад, вероятно, любит ее давным-давно.

Наконец, когда уже ночной сторож обошел дом, гася огонь в каминах и свечи, Джефри с удовлетворением и душевным покоем поставил свою печать на письмо. Положив объемистый пакет на стол для Джея Марша, он поднялся в свою спальню. На душе у него было теперь немного легче. Оставалось лишь лечь в постель и молиться о том, чтобы с честью пройти завтрашнее испытание.

Когда бледная заря поднялась над зимним городом, Джефри встал с диванчика перед окном. Он совсем не спал, но не испытывал ни усталости, ни дурных предчувствий. Не вызывая лакея, он быстро оделся и спустился в холл, где уже ждал его лорд Филпотс. В сопровождении молчаливого друга Джефри отправился верхом сквозь густо падающий снег к Чок-Уок. Ярость, кипевшая в нем накануне, ничуть не утихла.

Виконт также провел бессонную ночь, но его мучили другие мысли. Он боялся за безопасность своего самого дорогого друга и страшился последствий дуэли. Ибо по правилам именно ему придется сообщить Розе о смерти мужа, если удача отвернется от маркиза. Мысль о том, что, возможно, ему придется разбить сердце Розы, подсказала Милти идею вызваться заменить Джефри в предстоящей дуэли. Любое оскорбление, нанесенное Розе или Джефри, было оскорблением ему самому. Однако, глядя на высокую атлетическую фигуру маркиза, скачущего перед ним, он понимал, что, вряд ли ему удастся добиться права убить Сьюэлла.

Белые поля Чок-Уок раскинулись в сонном молчании под снежным одеялом. Когда часы на соседней колокольне пробили пять раз, в наемном экипаже прибыл хирург, но не было никаких признаков противника Джефри.

Он и не собирается приезжать сюда, с огромным облегчением подумал Милти.

— Джефри, этот трус не появится, — сказал он, подводя лошадь поближе к лошади маркиза. — Я знаю одну уютную маленькую гостиницу, где мы могли бы перекусить. А потом отправимся в Эдерингтон-Харроу. То-то будет сюрприз для нашей Розы!

Джефри не шевельнулся в седле и не ответил. Его прищуренные глаза не отрываясь оглядывали заснеженное поле. Вместе прибыли секунданты Сьюэлла. Самого Элмо все не было. Часы на колокольне скорбно пробили четверть шестого, и горизонт слабо засветился.

— Этот ублюдок не объявится, — сказан секундант Сьюэлла, сплевывая на землю, чтобы продемонстрировать свое презрение. — Поехали, лорд Уайз, отыщем его в Лондоне и пристрелим, как трусливую собаку, каковой он и является!

— Подождем! — грозно скомандовал маркиз.

Секундант быстро отошел, явно испугавшись, что милорд обрушит на него всю силу своего гнева, и затопал, согревая застывшие ноги. В ту минуту, когда он решился снова обратиться к маркизу, послышался стук копыт. К ним медленно приближался одинокий всадник.

Элмо Сьюэлл отчаянно искал взглядом представителей закона. Он оставил им достаточно времени, чтобы прибыть сюда. И только пересекая поле, он вдруг отчетливо осознал, что Шэрон Бартли-Бейкон, надеясь избавиться от него, никого не предупредила. Смирившись с судьбой, он медленно спешился. Даже будучи метким стрелком и ловким фехтовальщиком, он не испытывал удовольствия от предстоящей дуэли. Гораздо приятнее и удобнее строить козни против женщин. Тем не менее, по заведенному порядку, пальто были скинуты, шпаги выбраны, дуэлянты встали лицом друг к другу… а лорд Филпотс повернулся к ним спиной.

— Эй! Вы же секундант. Обернитесь, — сказал ему хирург.

— Я не могу смотреть, — признался Милти со слезами на глазах. — Видите ли, это мой лучший друг.

— Полноте, милорд. Ваш долг — следить, чтобы дуэль шла честно, — настаивал хирург, успокоившись, только когда Милти утер глаза и покорно повернулся к дуэлянтам.

Очень скоро стало ясно, что оба противника жаждут крови. Сьюэлл оказался опасным фехтовальщиком, и маркиз временами попадал в затруднительное положение. Однако ненависть и ярость слепили Сьюэлла. Высокий маркиз ловко парировал все удары и ускользал из всех ловушек. Сьюэлл совсем обезумел. Он яростно размахивал шпагой и делал выпады, его ноги скользили по предательской смеси талого снега с землей.

Вдруг маркиз поскользнулся и упал на колени. Элмо Сьюэлл прыгнул вперед и с размаху ткнул шпагой. Милти закрыл глаза руками. Он не увидел, как Джефри увернулся от сверкнувшего острия и нанес удар снизу вверх. Раздался громкий вздох, затем воцарилась долгая тишина. Виконт открыл глаза. Элмо Сьюэлл лежал на земле, белый снег рядом с ним краснел от крови. Лорд Уайз стоял, прижав конец шпаги к горлу Элмо, затем презрительно фыркнул и отвернулся.

— Эдерингтон! — прохрипел Элмо. Маркиз обернулся. Элмо приподнялся на локте. — Шэрон Бартли-Бейкон, — прошептал он, быстро слабея от потери крови. — Она участвовала в заговоре с самого объявления вашей помолвки на балу у Таунсенда. Не дайте этой ведьме ускользнуть от наказания.

Его голос затих, и хирург поспешил осмотреть рану.

— Он будет жить, джентльмены. Рана глубока, но не смертельна.

— Хорошо, — сказал Джефри. — Он не стоит того, чтобы из-за него бежать из страны. Сьюэлл, если вы когда-нибудь подойдете к моей жене, я затравлю вас, как хищного зверя, и добьюсь повешения за преступный сговор. Вы слышите меня?

Элмо только кивнул, его взгляд сверкал гневом и ненавистью. Он отмахнулся от хирурга и оперся на руку секунданта, не сводя глаз с удаляющегося маркиза. Не думай, что я отстал от тебя, Эдерингтон. Не рискуй поворачиваться ко мне спиной. Пока я жив, не будет тебе покоя!

Милти протянул Джефри пальто, не переставая улыбаться от облегчения.

— Прекрасная работа, Джефри. Теперь в гостиницу! Лучший завтрак в городе, обещаю тебе.

Джефри надел пальто.

— Прежде всего, я должен нанести визит мисс Шэрон Бартли-Бейкон.

Милти потер урчащий живот, но покорно последовал за Джефри к лошадям.

— Встреча с этой дикой кошкой ни к чему не приведет. Ты не можешь дать ей пощечину, не можешь бросить в лицо перчатку. Ты можешь лишь отказаться принимать ее в своем доме и игнорировать публично. И это действительно будет для нее самым страшным наказанием.