Дэвид положил телефон на стол со словами:

– Полный провал.

Заметив Аманду, он покосился на Дженну, а потом снова посмотрел на нее.

– Доброе утро, – сказал он, словно не видел Аманду час назад, когда она выбралась из его постели и на цыпочках пробралась в свою комнату.

– Доброе утро. Почему провал?

– Звонил Маккол.

Дэвид встал, уступая свой стул Аманде, а сам облокотился о кухонный островок, скрестил руки на груди и устремил пытливый взгляд на Дженну. Так он поступал, когда разговаривал с людьми. Сосредотачивался на них, показывая, что уделяет им все свое внимание.

– Вчера Макколу удалось разыскать внука владельца «импалы». Его взяли под стражу, но он упорно молчит.

– А что на записи с камеры в хранилище?

Перед тем как уехать оттуда, они известили Маккола о ложной тревоге. Он согласился проверить записи с камеры видеонаблюдения.

– Там, возможно, что-то и есть, – ответил Дэвид. – Он перешлет мне запись по электронной почте. По записи видно, как кто-то включает сигнализацию, но тот тип все время закрывал лицо. Он не дурак, это точно. Возможно, удастся понять, такая ли у него фигура, как у того, кто влез в мою квартиру и украл череп. Может быть, установим, что в обоих случаях действовал один и тот же тип. – Он протянул руку Дженне. – Что у тебя?

Она раскрыла конверт.

– Пока нет результатов экспертизы ключа. Им пришлось отложить нашу просьбу, потому что произошло еще одно убийство. Как только получу от них известия, дам тебе знать. – Она протянула Аманде несколько листков бумаги, потом дала Дэвиду, судя по всему, копии. – Пока давайте поговорим о Симеоне Дэвисе. Вот все, что я нашла. Он совершенно чист. Нет даже штрафов за неправильную парковку. Ему тридцать восемь лет. Живет в северной части Чикаго, работает страховым агентом. Есть его фото.

Дэвид склонил голову набок:

– В какой компании он работает?

– В местном страховом агентстве «Тру Иншуранс». Они продают полисы всех крупных компаний.

Оба повернулись к Аманде. Они молчали, но в их глазах читался вопрос.

– Нет, я оформляла страховку не у них. И этого лица с родимым пятном никогда не видела. А ведь память на лица у меня неплохая. Просто безумие какое-то! – Она щелкнула по фотографии. – С чего вдруг совершенно незнакомый человек обвиняет меня в мошенничестве?!

Очень неприятно было рассказывать о своем финансовом положении при Дженне, которую она почти не знала. Раньше Аманда постеснялась бы и Дэвида, но за неделю он перестал быть для нее чужим. Наоборот, ее жизнь стала для него открытой книгой, а после вчерашней ночи и всего, чем они занимались в постели… Нет, при нем она могла говорить о себе все. Что касается секса, он пробудил в ней не изведанные прежде желания…

Ее обдало жаром. Она невольно закрыла лицо руками.

Большая рука, рука Дэвида, легла ей на плечо. Она покосилась на него и увидела, что он присел рядом на корточки.

– Обещаю, мы все уладим. Дженна нам поможет.

– Интересно, за чей счет?

Дэвид вскочил. Повернувшись к двери, Аманда увидела более молодую версию миссис Хеннингс. Судя по семейному сходству, должно быть, это Пенни. Миниатюрная красавица – чего Аманда как-то не ожидала, учитывая размеры самого Дэвида. На Пенни было легкое верблюжье пальто поверх зимнего белого костюма.

Как только она вошла в кухню, атмосфера сделалась напряженной. Напряжение исходило от Дэвида, словно извергающаяся лава.

Не обращая на него внимания, Пенни устремилась прямиком к Аманде:

– Привет. Я Пенни. А ты, должно быть, Аманда.

– Да. – Аманда протянула руку. – Извини, что заняли вашего детектива…

Она покосилась на Дэвида. Тот помрачнел, стиснул челюсти и скрестил руки на груди. Вряд ли предстоящее объяснение его радует.

– Ты ни в чем не виновата. – Пенни взглянула на Дэвида. – Мы не против помощи, но у нас есть клиенты. Платные клиенты. В конце месяца нам нужно отчитаться за время Дженны.

Когда Дженна ушла, Дэвид метнул на сестру испепеляющий взгляд:

– Твое замечание было так необходимо?

– Я не делала никаких замечаний. Задала единственный вопрос. У нас юридическая фирма, есть определенная учетная политика, которой мы должны придерживаться. А ты создал нам трудность, реквизировав нашего детектива.

Слово «реквизировав» показалось Аманде слишком сильным. Сидя на месте, она переводила взгляд с Дэвида на Пенни и обратно.

– Я ее не реквизировал.

Но Пенни слова брата нисколько не успокоили. Она расправила плечи, и сразу стало понятно, что, несмотря на миниатюрные размеры, она – настоящий боец. Ничего удивительного, что она любила выступать в судебных процессах.

– Я не давала согласия на то, что она проведет с тобой все вчерашнее утро в поисках определенной машины. Я пришла, чтобы спокойно заявить об этом, и нахожу ее здесь, в то время как она должна работать по моему делу. Кроме того, я услышала, как ты даешь ей новые поручения! – Она повернулась к Аманде: – Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Мы вовсе не отказываемся вам помогать.

Аманда знала, что лучшее, что она сейчас может сделать, – немного разрядить обстановку. Хотя бы потому, что Дэвид признался в своем желании наладить отношения с Пенни. Ради него она выступит в роли посредника.

– Я согласна с вами. Нам не следовало забирать у вас детектива. Я была поглощена собственными делами и не подумала о том, что создаю проблемы другим…

Она собиралась предложить, чтобы они очертили время, на которое им понадобится Дженна, и повернулась к Дэвиду. Оказалось, что его голубые глаза неотрывно смотрят на нее. Нехорошо смотрят. В его взгляде она прочитала злость. Она опешила.

– И что? – спросил он. – Значит, теперь я во всем виноват?


Просто прекрасно! Аманда встала на сторону Пенни. Из-за какой-то идиотской мелочи… Больнее всего ему было оттого, что он не имел права срываться, снова вспоминать, что он чужой в собственной семье…

Он так ей доверял! Он полностью раскрылся перед ней. И что же он получил взамен? Ночь великолепного секса – и все? Сегодня она готова забыть о том, что он сделал ради нее за последние дни.

Пенни, известная актриса, вскинула руки вверх и шумно выдохнула:

– И так каждый раз. Я хочу просто поговорить с тобой и думаю, что мы поладим, а ты, как всегда, закатываешь истерику!

– С чего ты взяла, что имеешь право всеми руководить и всем указывать? Понятия не имею, почему папа и Зак все тебе позволяют. Тебе уже не двенадцать лет. Пора бы подрасти!

– Не понимаю тебя, Дэвид. Но если ты собираешься и дальше пользоваться услугами наших детективов, тебе придется вначале попросить. Вот и все, ради чего я сюда пришла.

Пенни вышла с поднятой головой. Сначала ему хотелось догнать ее. Но по опыту он знал: добром такое не кончится. Ни для него, ни для Пенни.

Он плотно зажмурился и погладил себя по затылку: похоже, у него подскочило давление, потому что голову словно сковало обручем.

– Я ведь рассказывал тебе о раскладе сил в нашей семье. Я бунтарь. Не думаю, что много прошу, когда рассчитываю на твою поддержку!

Она едва заметно кивнула. Видимо, его доводы ее не убедили. Да, она такая. Они как будто говорили на разных языках, потому что она явно его не понимала.

– Дэвид, я исхожу из того, что ты сейчас на взводе…

– О, ты ее совсем не знаешь. Вот увидишь, она воспользуется твоими словами как боеприпасами. Так здесь все устроено. В доме, полном юристов, ты либо выигрываешь дело, либо проигрываешь. Я должен знать, что могу на тебя рассчитывать. Если тебе придется туго, я тоже тебя поддержу. Прав я или нет, мы выясним потом, но, если речь заходит о моей сестре, ты должна быть на моей стороне.

Она откинулась на спинку стула и ссутулила плечи.

– Ух ты… Если именно так вы общаетесь между собой, не хотела бы я оказаться между вами… Вы как дикие звери! Хочешь верь, хочешь не верь, но я на твоей стороне. Но иногда я не буду с тобой соглашаться. Дело в том, что надо прилаживаться друг к другу и учиться работать вместе.

Она придвинула стул к столу, немного постояла, держась за спинку, и острая боль разлилась по всей голове. Дэвид понял, что в ближайшее время ему станет очень плохо.

Она отпустила стул и посмотрела на него; в ее глазах уже не горели прежние огоньки. Все было гораздо хуже. В ее взгляде он прочел подавленность и грусть.

– Мы с тобой поговорим потом, когда до тебя дойдут мои слова. Учти, ничего подобного я терпеть не стану. Я ведь говорила тебе, что не выношу сцен. Они подрывают мою психику. И нечто подобное я уже видела, поэтому рисковать не хочу. Мне пора, я должна отвезти картину.

Что она вытворяет? Они только что поссорились. И после одного спора она собирается удрать? Ну уж нет. Этому не бывать!

– И все? Конец? – Он бросился за ней и догнал у двери. – Аманда, подожди.

– Нет, Дэвид. Чего я не собираюсь делать, так это ждать. Ты ясно дал понять, чего ты хочешь, и выбор за мной.

– Я не хочу, чтобы ты ехала одна.

– Да мне все равно, что ты хочешь и чего не хочешь! За вещами заеду потом. В общем… да, по-моему, это действительно конец.


Аманда села в машину, на автопилоте завела мотор, включила передачу, нажала на газ и покатила по извилистой дорожке. Если сосредоточиться на насущных задачах, на каждом отдельном элементе, она не развалится на куски.

Дорога впереди превратилась в размытое пятно. Аманда смахнула слезы, свернула к обочине.

Может быть, в виде исключения, слезы ей помогут.

И тут зазвонил телефон. Аманда посмотрела на экран. Лекси! Ну, конечно… Наверное, хочет узнать, как она. Она ежедневно докладывала Лекси о том, что происходит. Если не считать Дэвида, Лекси была единственной, кто знал все. Лекси не нужно вводить в курс дела.

– Можно к тебе заехать? Мне сейчас очень нужен друг.

– Боже мой, Аманда, хотя мы с тобой давно знакомы, по-моему, такие слова ты произносишь впервые.


Дэвид стоял на кухне в доме своей матери и, подбоченившись, смотрел в окно черного хода. Сколько лучше выждать, прежде чем звонить Аманде? Будь она хоть чуть-чуть похожа на него или на Пенни – а при мысли о том, что у него роман с женщиной, похожей на сестру, у него все сжалось внутри, – ей нужно было бы остыть. И, судя по тому, в каком раздражении она выбежала вон, она, скорее всего, не ответит на его звонок.

Надо было догнать ее. Хотя она практически дала ему отставку. После всего, что с ней случилось, ей небезопасно нигде бывать в одиночку.

Он раздраженно пнул ногой дверь – если бы мама увидела, она бы его убила. Хотелось бить, крушить и ломать. Его досада рвалась наружу и прожигала его изнутри, как кислота.

– Боже мой! – воскликнула Памела, входя на кухню. – Что с тобой?

Потрясающе. Только ее не хватало.

– Эти женщины, – сказал он. – Вот что. Доживи я хоть до ста лет, я ни за что не разберусь в вас.

– Не разберешься в нас? Дэвид, по-твоему, мы, женщины, живем только ради того, чтобы мучить тебя.

Да, наверное. Не он это сказал.

Он отвернулся от окна.

– Мама, сознайся: я вам не родной? Вы меня усыновили? Это многое объяснит. Потому что я точно не обладаю теми навыками, какие требуются для выживания в нашей семье!

Памела склонила голову набок и прищурилась:

– Ты – вылитый отец. Так что успокойся, ты нам родной. Более того, я считаю, что с твоими навыками все в порядке. Пожалуйста, расскажи, что тебя тревожит. Тебе сейчас нелегко пришлось. Бери пример с меня: учись искать обходные пути.

Отличный совет!

– Как?

– Практика. Годы практики. Не обижайся на меня, но ты привык решать споры с Пенни и иногда с отцом единственным способом – бегством. Но, по-моему, ты сам уже понял, что нельзя бесконечно прятаться. Теперь ты вернулся. И мне кажется, что ты будешь гораздо счастливее, если не позволишь сестре себя доставать.

– Начинает обычно она.

Мама закатила глаза и вздохнула:

– Очень по-взрослому. Ты тоже вносишь свою лепту.

Дэвид насупился. Но спорить не стал: да, в самом деле он обычно дает сдачи, как сделал только что. Он терпеть не мог, когда Пенни осыпала его колкостями. Проклятие!

Мама поставила перед ним тарелку с пирожным и стакан с молоком.

– Знаешь, Пенни обожает мармеладных мишек. Купи ей пакет, и она будет любить тебя вечно.

Мармеладные мишки! Он понятия не имел! Разве он не должен знать, что любит сестра? Конечно, несколько лет он прожил в другом месте и все же мог бы и поинтересоваться…

Он ссутулился и покачал головой:

– Какой же я придурок!

Мама поцеловала его в макушку:

– Иногда мы все бываем придурками. Вы с Пенни вполне можете ладить. Просто вы с ней никогда не думали о том, как отлично не враждовать. Знаешь, что я предлагаю? Раз в неделю обедайте с ней вдвоем. Возможно, вы поймете, что у вас много общего. Я-то знаю, что у вас много общего.