— Я надѣюсь, — продолжалъ Клодъ, — что онъ жертвуетъ вамъ своими негодными бумагами, что онъ говоритъ съ вами тихо, говоритъ вамъ нѣжности, смотритъ на васъ все время и преподноситъ вамъ сцены ревности въ высокихъ дозахъ, что… Боже мой, какъ бы мнѣ хотѣлось видѣть васъ вмѣстѣ!

— Клодъ, — воскликнула молодая дѣвушка, принимая почти разсерженный видъ, — если вы будете упорствовать въ вашемъ любопытствѣ, я уйду.

— Принимать за любопытство мою отеческую заботливость! — воскликнулъ Клодъ, подымая руки къ небу съ такой комичной гримасой, что Сюзи опять расхохоталась.

— Итакъ, это произошло внезапно, съ неожиданностью и быстротою молніи?

— Вы мнѣ надоѣли.

— Прежде всего, знаете, я предполагалъ, что это былъ бракъ по разсудку, по крайней мѣрѣ съ вашей стороны, но только что… Ахъ! мнѣ незачѣмъ даже было слышать васъ, говорящей о Мишелѣ, мнѣ было достаточно произнести его имя, и вы стали совсѣмъ красная… тогда!

Сюзанна заупрямилась.

— Это ложь, я совсѣмъ не покраснѣла, услышавъ его имя, вы прекрасно знаете, что я его настолько часто слышу, что оно не можетъ меня застать врасплохъ — если даже допустить, что это имя бросало бы меня въ краску, въ случаѣ, если бы оно меня застигло врасплохъ.

— Ба! ба! ба! вы покраснѣли до корней волосъ… даже ваши уши были красны!

— Клодъ, оставьте меня въ покоѣ.

Но страсть дразнить уносила, опьяняла Клода.

— Вы неблагодарная, — заявилъ онъ, — вы знаете, чѣмъ вы мнѣ обязаны?

— Вамъ?

— Да, мнѣ.

Вполнѣ понятно, что Сюзи не подозрѣвала о вопросѣ, не разъ задаваемомъ себѣ Клодомъ въ теченiе каникулъ и который со времени его пріѣзда въ Прекруа буквально преслѣдовалъ этого вѣтреника. Получила ли дѣйствительно миссъ Севернъ письмо 1-го апрѣля? Взглянула ли на это письмо дѣйствительно серьезно, или по странной случайности оно совпало съ другимъ письмомъ — Мишеля, однимъ словомъ, дѣйствительно ли Клодъ устроилъ бракъ своего друга Сюзи съ владѣльцемъ Сенъ-Сильвера?

Исторія казалась ему въ одно и то же время такой восхитительной и такой нелѣпой, что онъ пожертвовалъ бы какимъ угодно спортивнымъ развлеченіемъ, чтобы узнать, насколько эта удивительная исторія, кажущаяся такой неправдоподобной, вѣрна въ дѣйствительности… Но, если она была вѣрна, Сюзи не могла этого не знать?…

Клодъ ломалъ себѣ голову надъ этимъ, и часто вопросъ, который онъ не смѣлъ высказать, появлялся у него на устахъ. Теперь, въ пылу схватки, онъ почти не разсуждалъ, и его страхи улетучились, подобно падавшимъ листьямъ, тихо шумѣвшимъ, заметаемымъ при каждомъ порывѣ вѣтра.

Онъ съ серьезнымъ видомъ вытащилъ изъ кармана бумагу и, глядя въ нее, принялся читать, будто по писанному, начало письма, написаннаго имъ къ 1-му апрѣля Сюзаннѣ, стоившее ему въ свое время большего труда, чѣмъ многіе греческіе и латинскіе тексты, и которое врѣзалось ему въ память. Сюзанна тотчасъ же насторожилась.

— Гдѣ вы взяли это письмо? — воскликнула она, вырывая бумагу изъ рукъ Клода.

Затѣмъ она взглянула и увидѣла только краткій проспектъ фотографическихъ аппаратовъ.

— Что это значитъ, Клодъ? — спросила она.

Клодъ занесся, теперь его никто бы не удержалъ.

— Это значитъ, м-ль Сюзи, что не Мишель сдѣлалъ предложеніе, а я! А!

Она смотрѣла на него вопросительно, не находя словъ, дѣлала попытку засмѣяться.

— Г-жа Фовель желала, чтобы ея братъ на васъ женился, и я это зналъ и зналъ также, такъ какъ слышалъ это сотни разъ, что Мишель не хотѣлъ жениться… И вотъ 30 марта, когда мы выходили изъ Французской Комедіи, папа и я, — остальные были уже въ Прекруа, — мы встрѣчаемъ Мишеля, выходящаго изъ Оперы. Я ему разсказываю, что подготовляю „1-е апрѣля“ профессору, и вдругъ меня осѣняеть мысль: „постой, а вѣдь можно устроить еще великолѣпное „1 апрѣля“. Я какъ разъ получилъ ваше письмо, то, въ которомъ вы мнѣ описывали свое приключеніе въ „Зеленой Гробницѣ“, вы соображаете? Тогда, на слѣдующій день, я беру перо и пишу письмо… Стиль — „Сенъ-Сильверъ“, единственное, что могу сказать. И я старательно вписываю на подкладкѣ конверта „1-ое апрѣля“. Однако какъ бы тамъ ни было, какъ только мое письмо было въ ящикѣ, у меня появились угрызенія совѣсти, скорѣе безпокойство. Если Сюзи не увидитъ словъ, написанныхъ въ конвертѣ, и если… и если… если я наконецъ совершилъ оплошность! Вы представляете себѣ ту баню, какую я бы получилъ отъ папы! Въ продолженіе трехъ ночей я не закрывалъ глазъ. Затѣмъ, въ одинъ прекрасный день я узнаю о помолвке г-на Тремора и миссъ Севернъ и что всѣ довольны, и то и се! Я не могъ придти въ себя отъ изумленія, вы хорошо понимаете. Я задавалъ себѣ вопросъ, пришло ли мое письмо въ одно время съ другимъ, настоящимъ, затмившимъ мою прозу, да еще въ лучшемъ видѣ! Только я не хотѣлъ довѣрить мои опасенія никому, ахъ! нѣтъ, даже Мишелю… Но, послушайте, такъ какъ васъ обручило мое письмо, неужели Мишель вамъ ничего не сказалъ?…

Человѣческая воля, въ особенности женская, можетъ развить большую силу въ извѣстные рѣшительные часы; однако, можетъ быть, преувеличенное спокойствiе не обмануло бы болѣе проницательнаго наблюдателя, чѣмъ Клодъ.

— Я знала исторію письма, Клодъ, — отвѣтила молодая дѣвушка чуть измѣненнымъ голосомъ, — но я не знала, что вы авторъ этой любезной шутки… Я васъ поздравляю, это письмо превосходно!

Въ этотъ моментъ Клодъ вдругъ подумалъ, что онъ можетъ быть совершилъ второй „промахъ“. Но эта мысль остановила его только на мигъ.

— Послушайте, Сюзи, — сказалъ онъ, — вы не сердитесь? Знаете ли, что я себѣ много разъ говорилъ? Мишель со своимъ характеромъ боготворилъ бы миссъ Севернъ въ продолженіе мѣсяцевъ и даже лѣтъ, не смѣя ей въ этомъ признаться, между тѣмъ, благодаря моему письму… Ахъ! оно недолго заставило его колебаться, мое письмо!

Сюзи молчала. Клодъ испугался.

— Вы никому объ этомъ не разскажете, скажите? — умолялъ онъ. Если бы мои родители узнали даже теперь…

— Я не буду говорить, Клодъ, — сказала Сюзанна, еще не пришедшая окончательно въ себя, — но подумали ли вы хорошенько, вѣдь это было что-то въ родѣ подлога, то, что вы сдѣлали… и подумайте, какъ… какъ все это могло кончиться серьезно!

Теперь она объяснялась съ видимымъ усиліемъ. Клодъ схватилъ ея обѣ руки.

— Сюзанна, я васъ огорчилъ, — сказалъ онъ съ искренней печалью; — я идіотъ, что разсказалъ вамъ это.

Она покачала головой.

— Нѣтъ, нѣтъ, это гораздо лучше.

Затѣмъ, спохватившись:

— Разъ я это знала. Разъ я не знала только имени злого шутника, — добавила она, заставляя себя улыбнуться.

— Значитъ, вы на меня не сердитесь?

— Нѣтъ же, совсѣмъ нѣтъ. Только я считала нужнымъ васъ побранить, чтобы вы вновь не повторили то же самое.

— Но, почему, если Мишель зна…

Сюзанна подняла палецъ въ знакъ дружеской угрозы.

— Ахъ! Клодъ, — сказала она, — довольно этихъ „почему“; не преувеличивайте вашихъ отеческихъ правъ! Вы не устроили мою помолвку, вы ее только ускорили нѣсколькими днями.

Миссъ Севернъ поднялась и пошла къ замку; ахъ! ужасный маленькій Клодъ, безсознательный извергъ!

Автоматическая сѣнокосилка, работавшая на лужкѣ, измѣнила теченіе мыслей юноши. Онъ заговорилъ о другихъ вещахъ, затѣмъ передъ подъѣздомъ онъ остановился.

— Мнѣ нужно возвращаться въ Прекруа, — заявилъ онъ. — Эмилій и Ренэ Понмори явятся съ двумя другими типами… Не пойдете ли вы со мной?

— Нѣтъ, благодарю, я устала.

— Вы меня прощаете?

Сюзанна пожала плечами съ усмѣшкой.

— Какой вы глупый! я даже объ этомъ не думаю.

Но когда она осталась одна въ стѣнахъ своей комнаты, она опустилась на диванъ, съ головой въ подушки, уничтоженная, разбитая… и она оставалась такъ долго, неподвижная, безъ слезъ, почти безъ мысли.

Она не могла дойти до точнаго представленія о томъ, что произошло полгода тому назадъ. Она не понимала, благодаря какому стеченію обстоятельствъ нелѣпая шутка Клода помолвила ее съ Мишелемъ Треморомъ; но одно представлялось ей яснымъ, — то, что выборъ Мишеля не былъ свободенъ, что Мишель изъ излишней деликатности считалъ себя какъ бы обязаннымъ въ отношеніи ея, такъ какъ она согласилась — какой стыдъ! — выйти замужъ за человѣка, не думавшаго ей дѣлать предложенія, первая написала этому человѣку, себя навязала… Теперь она поняла проволочки Мишеля, его неувѣренный, странный видъ во время ихъ разговора въ Прекруа. Но тогда… а графиня Вронская?

Крушеніе было полное; всѣ прекрасные резоны, къ которымъ прибѣгала Сюзанна, чтобы убѣдить себя, что она избранница, теряли свою цѣнность. Конечно, маленькая кузина безсознательно помѣшала желанному Фаустиной, а также и Мишелемъ, сближенiю; навѣрное, въ иные часы, въ особенности съ тѣхъ поръ какъ Мишель вновь увидалъ прекрасную графиню, онъ ненавидѣлъ свою невѣсту, не имъ избранную, проклиналъ Клода и желалъ разрыва.

При этой мысли у Сюзанны былъ моментъ настоящаго безумія. Она хотѣла бѣжать, она не хотела, чтобы Колетта сегодня вечеромъ, Мишель — завтра застали ее еще въ Кастельфлорѣ.

Окно было открыто; машинально она стала вглядываться въ пустоту. Мысль о самоубійствѣ совершенно не являлась ей въ ея горѣ, но она неожиданно сказала себѣ, мало послѣдовательная: „Если бы я упала внизъ, я была бы довольна: мнѣ кажется, моя смерть его огорчила бы… а если бы я поранилась, онъ бы за мной сталъ ухаживать, онъ сталъ бы со мной нѣженъ… не покидалъ бы меня“…

Она быстро наполнила массой разныхъ вещей чемоданъ, который чудомъ закрылся, затѣмъ позвонила горничную Колетты и, взявъ въ руки, какъ предлогъ, письмо, найденное при входѣ въ ея комнатѣ, она заявила, что, вызванная немедленно въ Парижъ, она отправится туда со слѣдующимъ поѣздомъ, не дожидаясь возвращенія г-жи Фовель.

— Вы скажите барынѣ, — прибавила она, — что я прошу ее меня извинить и что я ей напишу. Я беру съ собой только самое необходимое.

Прислуга Кастельфлора слишкомъ привыкла къ независимымъ манерамъ миссъ Севернъ, чтобы удивиться отъѣзду молодой дѣвушки въ Парижъ безъ провожатаго, что къ тому же она дѣлала уже нѣсколько разъ до возвращенія Мишеля, когда была занята заказами своего приданаго.

— Барышня не получила никакихъ дурныхъ извѣстій? — спросила только горничная.

Сюзанна запротестовала:

— Не совсѣмъ такъ, но личность, вызывающая меня, очень старый другъ, и я не могу отложить свой отъѣздъ.

Такъ какъ каждый день экипажъ отправлялся къ пятичасовому поѣзду за провизіей, прибывавшей изъ Парижа, Сюзанна имъ воспользовалась.

Лихорадочная энергія поддерживала ее.

Теперь, чувствуя потребность надѣяться, она повторяла себѣ, что, можетъ быть, не все еще потеряно. Нѣтъ, она не вѣрила, чтобы Мишель когда либо ее ненавидѣлъ или проклиналъ, это было бы слишкомъ ужасно! Вѣдь иногда казалось, что она любима, между тѣмъ факты, если не объясненіе, которое возможно было имъ дать, остались тѣ же. Вначалѣ Мишель не любилъ свою невѣсту, но позднѣе онъ, можетъ быть, къ ней привязался… Какъ онъ однако золъ, грубъ, жестокъ и въ особенности равнодушенъ съ того дня, когда явилось письмо изъ Барбизона, съ той поры, какъ онъ повидался съ графиней Вронской!

Сюзанна не плакала; даже оставшись одна, она не стала бы плакать. Глаза ея оставались сухи и блестящи, рыданія останавливались въ горлѣ, какъ слишкомъ тяжелыя, и душили ее. У нея сильно болѣла голова.

Случай могъ бы сдѣлать такъ, что Мишель, пріѣхавъ въ пять часовъ, встрѣтился бы съ ней на вокзалѣ; тогда бѣдная маленькая Занна бросилась бы ему въ объятія, сказала бы ему, не разсуждая, безъ гордости, безъ стыда:

— Утѣшьте меня, унесите меня, скажите, что это неправда, что я все это видѣла во снѣ, что вы меня любите, что мнѣ нечего бояться подлѣ васъ… что мы никогда больше не разстанемся!

Но Мишель не пріѣхалъ съ поѣздомъ въ пять часовъ, и Сюзанна, слѣдуя первому побужденію, отправилась подъ какимъ-то предлогомъ просить гостепріимства у м-ль Жемье, управлявшей на улицѣ Сенъ-Перъ скромнымъ пансіономъ для молодыхъ дѣвицъ.

Раньше чѣмъ поступить къ г-жѣ Бетюнъ, Сюзанна провела нѣсколько дней у своей бывшей воспитательницы; она тамъ останавливалась, когда пріѣзжала одна въ Парижъ; здѣсь, по сотнѣ причинъ, будутъ ее искать, и къ тому же не сказала ли она горничной, что уѣзжаетъ по зову стараго друга. Поймутъ!

Первое время она рѣшила не писать. Мишель вернется, вѣроятно, на слѣдующій день въ Ривайеръ. Если, обезпокоенный этимъ поспѣшнымъ отъѣздомъ и не будучи въ состояніи выносить неизвестности, онъ прибѣжитъ къ м-ль Жемье, Сюзанна можетъ счесть себя любимой, и она все разскажетъ своему жениху; если, напротивъ, онъ спокойно будетъ ждать обѣщаннаго Колеттѣ письма, о! тогда все будетъ кончено! И Сюзанна напишетъ… что? она еще не знала. Она знала только, что это письмо — напишетъ ли она въ немъ настоящія причины или выдумаетъ мотивы, — будетъ окончательнымъ разрывомъ, болѣе или менѣе желаннымъ Мишелю. Мысль, что на ней могутъ жениться по долгу или по принужденію, приводила въ ужасъ внучку тети Регины.