Но какая же это дружба, черт возьми, когда при каждой встрече вспоминаешь тот волшебный поцелуй?

Глава 11

После ухода Ройса Мэри направилась на поиски сестер. Это не заняло много времени, поскольку шум и гвалт наверху было слышно издалека. Оттуда раздавались призывные посвистывания и женские крики:

– Пират!

Простонав в который раз за день, Мэри произнесла, не скрывая досады:

– Ну, что теперь? Опять потеряли?

– Мэри! – оживились сестры. – Ты его нигде не встречала по дороге сюда?

– Вообще-то я наивно полагала, что вы его купаете.

– А мы его и в самом деле купали, – отозвалась Лили, а Камелия тут же добавила:

– Хотя я не могу сказать, что песик был в восторге. В результате мое платье совершенно промокло, мы решили вытереть им Пирата, а я побежала переодеться. – Она многозначительно посмотрела на младшую сестру. – Тут-то он и вырвался.

Закатив серо-зеленые глаза к потолку, Лили проговорила, чуть не плача:

– Можно подумать, я его специально отпустила. Пират сам вырвался. После купания он был очень скользкий.

– Именно поэтому я и говорила, что нужно удерживать не силой, а словами! – взорвалась Камелия.

– Все, все, девочки, успокойтесь. – Роуз устало подняла руку. – Теперь это не имеет значения. Пока мы знаем только, что Пират где-то гуляет по дому, а мы не имеем ни малейшего понятия, где его искать.

– Мама дорогая! – Мэри содрогнулась, представив, что может натворить их собачка в этом изящном особняке. – Искать! Немедленно! Быстро! Граф ждет нас в кабинете.

Тщательные поиски не дали никаких результатов; Пирата словно след простыл. Никаких признаков его присутствия в доме сестры, как ни старались, не отыскали… Сдавшись перед неизбежностью, они спустились вниз, причем тягостное ожидание результатов деятельности Пирата, оказавшегося на свободе, вызывало у Мэри больший страх, чем встреча с графом. Дверь в кабинет Оливера была открыта. Сидя за столом, Стьюксбери внимательно изучал книгу расходов и доходов. Подняв голову и взглянув на сестер, застывших в дверном проеме, он встал и обошел вокруг стола.

– Заходите, пожалуйста, кузины.

Пока он закрывал за ними дверь, сестры сделали несколько неуверенных шагов вперед, разглядывая тяжелую темную мебель.

– Пират! – пораженно воскликнула Камелия. Она указала на маленького черно-белого пса, нахально растянувшегося на полу в квадрате послеполуденного солнечного света, пробивающегося через оконные стекла. Услышав свое имя, Пират приоткрыл глаза и поднял голову. – Он здесь, посмотрите только!

– Да, – согласился граф. – Он прибежал сюда недавно с видом гончей после охоты на лису.

– Мы его купали, – объяснила Камелия.

– Об этом я уже догадался, – ответил граф. – Должен сказать, что купание не улучшило его внешнего вида слишком заметно.

Жестом указав на стулья, отдельно стоящие возле окна, Оливер пригласил:

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Вежливо подождав, пока девушки рассядутся, граф тоже сел. Обойдя вокруг сестер, словно приветствуя, Пират устроился рядом, положив морду на ботинок Оливера.

– Похоже, он мне симпатизирует, – пояснил Стьюксбери, проследив их изумленные взгляды.

– Я… я прошу прощения… Он вас беспокоит? – спросила Мэри. – Может быть, нам стоит его забрать?

– Это не проблема, – небрежно отмахнулся граф. – Поскольку в ближайшее время вы уедете за город, это не будет продолжаться долго.

На некоторое время в кабинете воцарилось неловкое молчание.

– Если я правильно помню, – наконец начал граф, – кузина Шарлотта планирует проехаться завтра по магазинам вместе с вами.

У Мэри упало сердце. Неужели из-за сегодняшних неприятностей он запретит им этот праздник? Не в силах взглянуть на сестер, она лишь подумала, что Лили будет просто раздавлена.

– Мне показалось, – продолжал Оливер, – что вам могут понадобиться наличные. Шарлотта, конечно, пришлет мне счета, но ведь могут встретиться всякие мелочи. Ленты-конфеты и все такое прочее, что вам захотелось бы купить самим.

Подобный сюрприз лишил Мэри дара речи. Очевидно, сестры испытывали те же чувства, поскольку лишь молча глазели на графа. Подойдя к столу, граф вынул из него пачку банкнот и вручил каждой из девушек по нескольку штук. Мэри уставилась на деньги, прикидывая соотношение британского фунта к американскому доллару, полагая при этом, что фунт стоит дороже. По пять фунтов каждой? На ленточки и конфеты?

– Но, сэр, – произнесла наконец Мэри, – кажется, это слишком много…

– Не думаю, – ответил Оливер с легким удивлением. – Возможно, мне стоит проконсультироваться с Шарлоттой на этот счет, поскольку, боюсь, у меня слишком мало опыта в этом вопросе. Я просто полагал, что какие-то вещи вы захотите купить за наличные.

– За наличные, – эхом отозвалась изумленная Мэри.

– Да. Я полагаю, что такой суммы вполне должно хватить, но если я окажусь не прав, мы сможем обсудить это позже.

– Но… Сэр… – Мэри недоуменно посмотрела на графа. – Простите, но мы не можем с этим согласиться. – Она проигнорировала щипок Лили. – Я никогда не думала, да и в мыслях никогда не держала становиться для вас обузой. Тем более наше присутствие здесь и так не очень уместно.

– Боюсь, я не совсем вас понимаю.

– Мы ждали встречи с дедом, и его поддержка родных внучек была бы вполне естественной. Вы же только двоюродный брат, поэтому, с нашей точки зрения, не совсем справедливо садиться вам на шею. Тем более мы предполагали, что и для деда могли бы приносить какую-нибудь пользу, нежели просто кормиться за его счет.

– Приносить пользу? – туповато повторил граф.

– Да. Работать прежде всего. Убирать, готовить, возиться в саду – не важно, главное – не есть свой кусок хлеба даром. – Видя неподдельное изумление на обычно невозмутимом лице Оливера, Мэри быстро продолжила: – Теперь, уже осознав, что это невозможно, мы все же не можем есть и одеваться даром, особенно с учетом того, что все за нас делают слуги и горничные.

– Но вы же Толботы. Что я могу с этим поделать? Если бы дед знал о вас, он непременно отразил бы это в своем завещании. Поскольку он этого не сделал, эти юридические права беру на себя я.

– Я вас понимаю, и наша благодарность не имеет границ. Однако нам неловко быть вам обузой.

Оливер молчал не меньше минуты.

– Моя дорогая кузина, постарайтесь понять и вы. У меня есть определенная репутация, и я вправе ее поддерживать. Если узнают, что мои двоюродные сестры бродят по городу без гроша в кармане и в лохмотьях, я выставлю себя на всеобщее посмешище. Меня объявят последним скупцом, или, хуже того, пойдут разговоры, что я не могу себе позволить одеть вас в соответствии с вашим статусом, либо, что я вас просто выгнал. Надеюсь, вы не хотите стать причиной моего публичного унижения?

– Конечно, нет, но…

– Нет-нет, не желаю слушать никаких возражений, – поднял руки граф. – Я слишком хорошо знаю Лондон. Одних лишь слухов достаточно для того, чтобы навечно оказаться прикованным к позорному столбу.

– Только из-за того, что у нас нет наличных? – спросила Мэри с некоторой долей скептицизма.

– Высокий статус в обществе накладывает и высокую ответственность, – пожал плечами граф.

Сохраняя полную уверенность, что Оливер просто умело ею манипулирует, Мэри поняла, что продолжение спора бесполезно и нелепо, особенно учитывая незначительность суммы, с точки зрения графа.

– Конечно, если вы того желаете, это крайне любезно с вашей стороны, и мы очень вам благодарны.

– Кстати, – продолжил граф, – обучаясь в Уиллмере, вы действительно могли бы оказаться полезными и не есть, как вы выразились, хлеб даром. Возможно, вам захотелось бы разобрать вещи своей матери.

– В самом деле? – Мэри взглянула на сестер. – Там сохранились ее вещи?

– Лично я представляю себе следующее. Предметы подобного рода обычно упаковываются и хранятся на чердаке. И так из поколения в поколение. Конечно, дед был обижен и зол, но не думаю, что он пошел так далеко, чтобы выбрасывать вещи собственной дочери.

– Благодарим вас, – заулыбалась Мэри, – от всей души благодарим…

Сам о том не догадываясь, граф сделал великое дело. Возможность получить большее представление о собственной матери, о первых годах ее жизни была намного ценнее, чем любые деньги или одежда.


На следующий день вскоре после завтрака в Стьюксбери-Хаусе появилась кузина Шарлотта, сопровождаемая женщиной средних лет с небольшой сумкой в руках.

– Привет кузинам! – весело выкрикнула Шарлотта, как только дворецкий проводил ее в гостиную. – Я привезла с собой миссис Рэнсом. Лучшей портной вы не найдете во всем Лондоне. Вскоре здесь будет леди Вивиан, но я подумала – зачем терять время? Миссис Рэнсом могла бы снять с вас мерку, пока мы ждем. А потом уже купим ткань для ваших новых платьев.

Сестры гурьбой поднялись в спальню, где, к их удивлению, портниха заставила всех раздеться до самых сорочек и, вынув из сумки сантиметр, блокнот и огрызок карандаша, принялась измерять их от макушки до пят, беспрестанно делая пометки. В конце концов миссис Рэнсом объявила, что сняла все мерки, и отправилась восвояси.

– Что ж, теперь только остается ждать Вивиан, – объявила Шарлотта, когда все снова разместились в гостиной. – Если нам повезет, она не слишком опоздает.

– А что, обычно она опаздывает? – спросила Лили.

Шарлотта пожала плечами в ответ:

– Для Вивиан не существует понятия «обычно». Просто у нее отсутствует чувство восприятия времени.

Вскоре в гостиной объявился Фиц, а следом и Оливер. За ним по пятам бежал Пират, который, устроив грандиозное приветствие всех в отдельности, подпрыгивая, вернулся к графу, плюхнулся рядом и через мгновение громко захрапел.

– Стьюксбери, ты не говорил мне, что завел собаку, – с удивлением заметила Шарлотта, отойдя от буйных проявлений радости пса.

– Она не моя, – смущенно сообщил граф.

– Мы нашли его вчера на улице, – пояснила Лили, – и привели домой.

– Но как…

Граф протестующе покачал головой:

– Подозреваю, что нам лучше этого не знать. По крайней мере, когда в мою дверь постучится констебль, мне не придется опускаться до лжи.

Лили открыла было рот, собираясь объявить, что в обретении ими Пирата нет ничего противозаконного, но была прервана вошедшим дворецким:

– Леди Вивиан Карлайл, милорд.

– Вивиан! – с восторгом вскочила Шарлотта.

– И да поможет нам Господь, – пробормотал под нос граф с гораздо меньшим энтузиазмом.

По пятам за дворецким в гостиную ворвалась женщина с темно-русыми волосами. На ней было изумрудно-зеленое платье и капор из черного бархата в форме сердца, отделанный посередине шелковой плиссировкой. Сзади капор украшало ярко-зеленое перо. У любой другой женщины подобный головной убор отвлекал бы внимание от лица, но только не у Вивиан: более красивых женских лиц Мэри еще не встречала.

Большие, широко расставленные глаза на идеально пропорциональном лице были такого же цвета, что и платье. Попадались злопыхатели, которые поговаривали (не на людях, конечно), что рот и челюсти леди Вивиан слишком велики для истинной красоты, а взгляды на жизнь слишком уж откровенны, но такие незначительные недостатки совершенно не были заметны ни Мэри, ни ее сестрам.

– Привет, Стьюксбери, не смотри на меня с таким испугом. – Она протянула графу руку в ответ на его поклон. – Я здесь надолго не задержусь, нам предстоит длинный день для совершения покупок.

Посмотрев под ноги, Вивиан обнаружила там Пирата, который, приподнявшись вслед за графом, разглядывал ее с явным интересом.

– О Господи… Оливер, это твоя собака?!

– Начинаю думать, что уже моя, – пробормотал граф, посмотрев на дворнягу.

– М-да… – Вивиан смотрела то на Пирата, то на Оливера, словно сравнивая. – Воистину чужая душа – потемки…

– Если такие потемки и существуют, то вряд ли они представлены собакой. – Граф сардонически изогнул брови.

Рассмеявшись в ответ и поприветствовав Шарлотту с Фицем, Вивиан протянула руку сестрам.

– А вы, должно быть, Баскомбы. Шарлотта рассказывала о вас, и я рада с вами познакомиться.

Через несколько минут, наполненных ничего не значащей женской болтовней, попрощавшись с графом и Фицем, Вивиан вывела сестер и Шарлотту на улицу, где их ждала зеленая четырехместная коляска с откидным кожаным верхом, запряженная четверкой отменных лошадей. Вышколенный лакей в ливрее тут же метнулся вперед, чтобы откинуть лесенку и помочь леди забраться в экипаж. Несмотря на четыре места, коляска оказалась достаточно просторной, поэтому в ней без труда могли разместиться шесть стройных женщин.