Повернувшись, чтобы приветствовать очередного гостя, Элизабет обомлела. К ней направлялась Агата Эджвуд, леди Тависток, тетка Риса.

— Добрый вечер, Элизабет.

От пронзительного взгляда пожилой леди у нее даже закружилась голова.

— Миледи.

Вдовствующая графиня знала ее ужасный секрет и то, что Элизабет до сих пор не сказала Рису правду о сыне.

— Успокойся, моя дорогая, — сказала вдова, заметив, как побледнела Элизабет. — Жизнь твоего сына все еще в опасности. Можешь пока ничего не говорить Рису — не стоит его расстраивать, пусть он сначала навсегда избавит Джереда от угрозы.

В глазах Элизабет заблестели слезы.

— Вы очень добры, миледи.

— Бога ради, девочка, не плачь. Сегодня ты должна высоко держать голову, чего бы тебе это ни стоило.

— Да, конечно, миледи.

Элизабет постаралась взять себя в руки. Тетя Агата похлопала ее по руке:

— Все будет в порядке. Рис об этом позаботится.

Но говорить это с абсолютной уверенностью вряд ли было возможно.

Рис тепло поздоровался с тетушкой и, наклонившись к Элизабет, тихо сказал:

— Побудь с нашими друзьями, мне нужно кое-что сделать.

Элизабет кивнула. Он отошел. Его хромота была почти незаметна. Нога благодаря его упорству день ото дня становилась все крепче. Рис направился к двери, и тут Элизабет увидела объект его интереса. Это был Мейсон Холлоуэй. Он шел в комнату, где играли в карты и другие азартные игры. По другую сторону зала Элизабет заметила Френсис. Она разговаривала с группой женщин. Элизабет поежилась.


Рис догнал Холлоуэя в тот момент, когда тот взялся за ручку двери, ведущей в игровой зал. Сделав шаг вперед, Рис преградил ему путь:

— Мне кажется, нам пора поговорить.

Холлоуэй оттолкнул его:

— Мне нечего тебе сказать, Дьюар.

— Но к сожалению, мне есть, что тебе сказать. И я могу сказать это прямо сейчас и здесь, но тогда к утру об этом будет знать весь Лондон, Или мы можем поговорить один на один, если ты откроешь дверь справа от себя.

Холлоуэй огляделся по сторонам. Кое-кто из гостей уже наблюдал за ними. Буркнув под нос ругательство, он толкнул дверь, и Рис последовал за ним в уединенную гостиную, которую почти не использовали.

— Что тебе нужно? — грубо спросил Холлоуэй.

— Думаю, тебе доподлинно известно, что мне нужно. Я пришел предупредить тебя, Холлоуэй. Так вот: я уже доложил властям обо всех твоих попытках причинить зло моей семье.

— О каких попытках? Не понимаю, о чем ты толкуешь. У тебя нет никаких доказательств, что я причинил кому-то зло.

— Это властям нужны доказательства, — сказал Рис. — Мне — нет. Подойдешь близко к моей жене или мальчику, тронешь их хоть пальцем, ты — покойник.

Мейсон замер на месте.

— Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю. Причинишь зло мальчику или его матери — считай себя мертвецом.

— Думаешь, тебе сойдет это с рук? Если убьешь меня, тебя повесят.

— Есть вещи, ради которых не жалко умереть. Это мое кредо. А твое? Ты готов умереть ради того, чтобы твоя жена разбогатела? Ведь тебя тогда не будет рядом, чтобы радоваться деньгам.

Мейсон ничего не ответил.

— Подумай об этом, Холлоуэй.

Рис вышел из комнаты, но облегчения не почувствовал. Он был готов подписаться под каждым сказанным словом, но если с Джередом что-нибудь случится, зачем оно, справедливое возмездие? Нужно искать способ покончить с угрозой, исходившей от Холлоуэя.

И не следовало забывать про Френсис.

Быть может, сегодня Ройял с друзьями узнают что-нибудь такое, что позволит поставить в этом деле точку.


Два дня спустя небольшая группа друзей собралась в таверне «Рог и копыто», находившейся на дороге в Кентиш-Таун. Рис пытался убедить Элизабет остаться дома, но она отказалась.

— Джеред — мой сын. Если твоим друзьям стало известно что-то, что поможет защитить его от опасности, я хочу об этом услышать.

— Возможно, эти сведения касаются только Грира.

— А может, и не только.

— Черт подери, Бет!

Она только улыбнулась. Ей нравилось, когда он называл ее, как в те дни, когда они мечтали пожениться. Но случалось это не часто. Рис скрывал свои эмоции, вероятно, тщательнее, чем она. Ни один из них не хотел вновь пережить боль, которую уже пережил однажды.

Они берегли сердца, но не таили страстей.

В ту ночь в карете после бала Рис выполнил обещание. Он дважды овладел ею, вдосталь насытив и обессилив. После чего она уснула в его объятиях и проспала до самого дома.

Впереди показалась таверна — приземистое каменное строение с шиферной крышей и прилепившейся сзади конюшней.

В простом сером платье из шерсти, отделанном зеленым бархатом, Элизабет об руку с Рисом прошла через пивной зал в небольшое уединенное помещение в дальнем углу таверны.

При ее появлении мужчины встали: герцог, Шеридан Ноулз, лорд Найтингейл, лорд Марч и Джонатан Сэвидж. С некоторыми из них Элизабет успела познакомиться на балу у леди Аннабелл. Среди присутствующих она с удивлением увидела второго брата Риса — Рула.

Рис, похоже, тоже не ожидал его увидеть.

— Что привело тебя сюда, младший братец? Я не знал, что ты еще в Лондоне. На балу у Аннабелл тебя не было.

— К сожалению, меня ждали в другом месте. Но на следующий день я заехал к Ройялу. Он ввел меня в курс дела, и я решил совершить небольшую прогулку. Подумал, может, сумею узнать что-либо полезное.

Насколько Элизабет была наслышана, его прогулка включала чуть ли не половину Лондона. Младший брат Риса был дамским любимцем, неисправимым повесой. Женщины вешались ему на шею, но его репутация была не столь скверной, как у Джонатана Сэвиджа, сына графа, которого едва терпели в обществе.

— Будем признательны за все, что ты сможешь сделать, — сказал Рис.

После коротких приветствий собравшиеся уселись за деревянный стол. Перед каждым мужчиной стояла кружка с элем. Служанка принесла также эль для Риса и чашку чая для Элизабет.

— Раз Ройял собрал нас всех здесь, — заметил Рис, когда служанка удалилась, — значит, есть новости.

— Есть, — согласился Ройял. — Квент, почему бы тебе не начать?

Лорд Марч, темноглазый мужчина с красивыми, четкими чертами лица, поставил кружку с элем на стол. Поскольку его титул был всего лишь данью вежливости, пока к нему не перейдут права на наследование графства Лейтон, он предпочитал, чтобы друзья называли его Квент.

— Бал оказался хорошей идеей. В течение вечера я услышал несколько пикантных подробностей.

— И каких же? — спросил Рис.

— Оказывается, мститель Грира, лорд Сандхерст, познакомился с капитаном несколько лет назад через одного общего знакомого. Сандхерст знал о корнях Грира, знал, что он наполовину русский. Граф и Грир и раньше недолюбливали друг друга — из-за леди Сандхерст.

— Интересно, — заметил Рис.

Ройял повернулся ко второму своему другу:

— Тебе, кажется, есть что добавить, Найтингейл.

Крепкого телосложения, темноволосый и изысканный, граф Найтингейл относился к числу людей, которые сразу привлекают к себе внимание.

— На балу я не услышал ничего любопытного, но на следующий день я навестил приятеля, который служит в иностранном ведомстве. Он сказал, что слухи о шпионаже циркулировали у них задолго до того, как Сандхерст явился к полковнику с обвинениями в адрес Грира. Фельдмаршал лорд Раглан считает, что кто-то снабжал русских информацией. По этой причине русские отступили к Севастополю и к моменту прибытия армии покинули свою морскую базу.

— Другими словами, правительство искало шпиона еще до того, как Сандхерст натравил иностранное ведомство на Трэвиса.

— Верно.

Рис стиснул зубы. Элизабет мгновенно все поняла.

— И ты опасаешься, что они, взяв не того человека, прекратят поиски настоящего шпиона, и ему удастся избежать наказания.

— Точно, — подтвердил Рис.

— Хуже того, — добавил Найтингейл, — он может продолжить свою шпионскую деятельность.

— Трэв — не шпион, — твердо заявил Рис. — А это значит, что наши солдаты по-прежнему в опасности.

Шеридан Ноулз призадумался.

— Нам нужно собрать о лорде Сандхерсте побольше сведений. Возможно, в данном случае граф руководствовался не только чувством мести — я имею в виду леди Сандхерст. Возможно, обвинив другого, он пытается отвести подозрения от себя.

— Интересное предположение, — заметил Рис, барабаня по краю оловянной кружки.

— Я очень хорошо знаю леди Сандхерст, — вставил Рул, переключая всеобщее внимание на себя. Никто не удивился его знакомству с женщиной, пользовавшейся большой сексуальной свободой. — Давайте я поговорю с ней. Может, она расскажет мне что-нибудь любопытное о своем муже.

— Хорошая идея, — одобрил Рис.

— Без сомнения, — протянул Сэвидж, слегка изогнув уголки рта, — из этого можно извлечь определенную… пользу. Говорят, графиня — необыкновенно талантливая женщина.

Рис сердито сверкнул глазами, давая Сэвиджу понять, что среди них есть женщина.

— Прошу прощения, — извинился Сэвидж, но раскаявшимся он не выглядел.

— Нужно прикинуть, кто еще может быть причастен к делу, — заметил Квентин. — Кто-то торгует государственными секретами. За этим стоят большие деньги.

— И также следует выяснить, кто их покупает, — добавил Сэвидж.

Рис откинулся на спинку стула.

— Вот здесь нам пригодился бы Трэвис. Он говорит по-русски и мог бы с легкостью затесаться в русское сообщество. И выяснить, кого интересуют государственные секреты.

— Стоит, пожалуй, переговорить с полковником Томасом, — повернулся Найтингейл к Рису. — Давай условимся с ним о встрече втроем. Может, нам удастся убедить полковника отпустить Грира под нашу ответственность и подослать его к русским.

— Попытка определенно того стоит, — отозвался Рис.

Еще несколько минут они продолжали обсуждать положение капитана Грира. Элизабет уже начала терять надежду, что кто-то нашел информацию, способную помочь Джереду, когда Ройял заговорил вновь:

— Отлично, теперь мы знаем, что нужно сделать для Грира, следовательно, можем перейти к другому, не менее важному вопросу.

Взгляд янтарно-карих глаз Ройяла замер на темноволосом Джонатане Сэвидже.

— Думаю, Элизабет будет небезынтересно послушать Джонатана. Сэвидж, — обратился он к нему, — слово за тобой.

Допив остатки эля, Сэвидж выпрямился и сосредоточил на Элизабет свой взгляд, перестав разыгрывать роль праздного слушателя, каким казался. Теперь он напоминал Элизабет пантеру, выслеживающую добычу.

— Как всем нам известно, найти свидетельства того, что ваши бывшие родственники пытаются расправиться с вашим сыном, задача не из легких. Возможно, она даже вообще неразрешима. Но есть шанс остановить их, доказав, что они уже совершили одно убийство.

— Что?..

Элизабет даже приподнялась на стуле.

— У меня нет доказательств. Во всяком случае, пока. Но до того как Холлоуэй и его жена переехали в Олдридж-Парк, они оказались замешаны — здесь, в Лондоне, — в одном весьма неприятном деле.

— Я знаю, что они жили здесь раньше, хотя редко об этом рассказывали.

— Потому что их не принимали в обществе. Ваш покойный муж присылал им достаточно денег для безбедного существования, но Мейсон всегда хотел сколотить собственное состояние. За две недели до их переезда в Олдридж-Парк был убит один человек, и они попали под подозрение.

— Откуда у тебя такая информация? — удивился Рис.

Сэвидж пожал широкими плечами:

— Я занимаюсь перевозкой морских грузов. Убитый Ансель Ван Меер был грузовым комиссионером.

Рис говорил Элизабет, что Джонатан унаследовал от отца пришедшую в упадок судоверфь и превратил ее в высокодоходный бизнес.

— Продолжай, — попросил Рис.

— Один из моих сотрудников знал Ван Меера. Он рассказал: тот участвовал в каком-то сомнительном теневом бизнесе, но что-то там не заладилось. В результате Ван Меер погиб и компания распалась. Свидетелей преступления не оказалось. Во всяком случае, на тот момент, и следствие зашло в тупик. Спустя неделю после убийства Холлоуэй и его жена уехали из Лондона.

— Думаешь, если покопаться, можно что-нибудь еще найти? — спросил Ройял.

— Именно этим я и собираюсь заняться.

— Почему бы нам не подключить к делу Чейза Моргана? — предложил Рис.

— Он уже занимался Холлоуэями, — заметил Ройял. — Странно, почему он ни до чего не докопался.

— Холлоуэи жили в Лондоне сравнительно недолго, — пояснил Сэвидж. — И старались не высовываться.

— Я немедленно поеду к Моргану, — сказал Рис. — Но прежде мне нужны еще кое-какие подробности.