Затем он поцеловал ее в губы, его руки обхватили ее бедра, он придвинул ее ближе. Вайолет хотела ощутить его внутри себя. Она была уже готова принять его, слиться с ним.

— Рул… — прошептала она.

Ее роскошные волосы пеленой закрыли их, словно отгородив от остального мира.

Любовь к нему согревала ее душу так же, как от страсти пылали их обнаженные тела.

Она почувствовала, как невероятное удовольствие поднимается внутри ее. Ее пронзила дрожь, она подняла и опустила бедра, желая, чтобы он проник в нее как можно глубже, желая продлить удовольствие и подарить ему неземное наслаждение взамен.

Его мускулистое тело напряглось. Руки сильнее сжали ее бедра, уже не нежно, а настойчиво, требовательно. Несколько мгновений он сдерживал ее, чтобы они достигли пика удовольствия одновременно.

Он прошептал ее имя, чувствуя, что не может больше сдерживаться.

Потом они лежали без движения, но ни одно слово любви не сорвалось с его губ.

«Я так люблю тебя!» — хотелось ей произнести, но она сдержалась. Она вообще не была уверена, что произнесет эти слова когда-либо еще.

Ее сердце болело, как будто его резали ножом, как будто оно кровоточило. Она любила его, желала его, всегда была готова принять его в свое тело. Его дом стал ее домом, и когда-нибудь она будет носить под сердцем его ребенка.

Он сказал, что она для него все.

Но он не любит ее.

Слезы заволокли ее глаза. Повернувшись, она стала смотреть в темноту, надеясь, что Рул ничего не заметил.


Глава 31


Услышав голос дворецкого, Ройял, сидя за своим письменным столом, поднял голову. Завтра он вместе со своей семьей вернется в замок Брэнсфорд. Теперь, когда все обвинения против Рула были сняты, он и Лили могли вновь вернуться к размеренной деревенской жизни, которую так любили.

— Что такое, Ратжерс? — спросил он у седоволосого человека в дверях.

— Прибыл ваш брат, лорд Рул, ваша светлость. Он только что…

— Я уже здесь, — мрачно сказал Рул, пробираясь в кабинет мимо дворецкого.

Шейный платок на нем не был завязан, лицо было небрито, а черные волосы растрепаны. Под глазами темнели круги, и лоб прорезала морщина беспокойства.

— Что, черт возьми, с тобой произошло?

Рул только покачал головой. Что-то было в глазах Рула, отчего сердце Ройяла сжалось.

Он поднялся из-за стола, его голос, когда он подошел к брату, смягчился.

— Скажи мне, что произошло?

Рул посмотрел в окно.

— Вайолет любит меня, а я ее— нет.

Ройял нахмурился:

— О чем ты говоришь? Почему нет? Ты выбрал себе лучшую спутницу жизни. Вайолет красивая и добрая, верная и заботливая, она…

— Не стоит перечислять добродетели моей жены, — сказал Рул, но выглядел он при этом совершенно несчастным. — Ты думаешь, я не знаю всего этого? Она умная и мужественная, милая и страстная. О такой жене мечтает любой мужчина.

— Очевидно, что ты не исключение. Когда ты с ней, ты едва держишь себя в руках, чтобы не наброситься на нее. И ты заботишься о ней.

— Конечно, забочусь.

— Тогда в чем проблема?

Глаза Рула сверкнули.

— Проблема в том, что Вайолет хочет, чтобы я любил ее. Я не думаю, что она будет счастлива с мужчиной, который не может испытывать это чувство. Но я не знаю, я понятия не имею, что это такое. Я не имею ни малейшего представления, что это такое — любить женщину.

Рул присел на диван и сжал руками голову.

Ройял тихо приблизился к нему, переживая боль вместе с братом.

— Знаю, что у тебя не было матери. Понимаю, что те женщины, к которым ты испытывал страсть, не принадлежали к числу тех, кто заслуживал любви. Но Вайолет твоя жена.

Рул сглотнул.

— Знаю!

На мгновение Ройялу показалось, что он увидел слезы в голубых глазах Рула.

— Может быть, я сумею помочь тебе, — мягко сказал Ройял, пожав плечо Рула. — Хочешь знать, что такое любовь? Позволь мне объяснить тебе, брат.

Рул ничего не ответил, просто сидел на диване.

— Любовь — это когда ты думаешь о ком-то, не важно, как далеко находится от тебя тот человек. Это когда ты хочешь быть именно с этим человеком, а не с кем-то еще. Это когда его смех заставляет тебя улыбаться. Когда ты любишь за то, что с тобой спорят, вместо того чтобы злиться. Это когда ты смотришь на других женщин и думаешь: «Как же она красива, но у нее нет ни малейшего шанса оказаться у меня в постели, потому что постель уже занята той единственной». Рул старался вслушиваться в каждое слово.

— Любовь — это когда ты не можешь уснуть, если ее нет рядом. Когда ты не можешь представить без нее свое будущее. Это когда ты смотришь на свою жену и чувствуешь, как теснит твою грудь. Когда ты про себя благодаришь Господа за то, что он подарил тебе такую любовь. Любовь — это когда тебе плохо от того, что ты можешь сделать плохо ей. — Ройял посмотрел на осунувшееся лицо Рула, на его напряженные плечи. — Почему-то я подозреваю, что ты сейчас чувствуешь именно это.

Желваки заиграли на скулах Рула. Несколько длинных секунд стояла тишина. Затем он поднялся с дивана и выпрямился во весь свой рост.

— Я ведь люблю ее, правда?

Ройял только улыбнулся:

— Ну конечно. Думаю, что ты влюбился с того самого момента, когда она приехала из Америки и отважно предстала перед тобой в гостиной.

Рул почувствовал облегчение, даже темные круги под его глазами, казалось, стали менее заметны.

— Я люблю ее… — Он улыбнулся. — Я люблю Вайолет Дьюар!

Ройял засмеялся.

— Я рад, что ты наконец-то догадался. А теперь, думаю, будет лучше поделиться этой новостью с ней.

— Да… да, конечно! — Рул подошел к двери. — Мне надо идти.

Ройял проводил его до дверей. Когда Рул проходил по холлу, то мельком взглянул в зеркало и остановился.

— Какой же я растрепанный! — Он пробежал рукой по волосам. — Выгляжу так, словно провел ночь в сточной канаве.

— Думаю, Вайолет не так уж важно, как ты выглядишь.

Рул усмехнулся, блеснув белоснежными зубами, и эта улыбка сделала его моложе.

— Да, конечно, это не важно. Она меня любит. Спасибо тебе, я наконец-то понял, что это значит.

Рул поторопился выйти за дверь. Ройял увидел, как к нему подходит Лили, ее изящные черты начали светиться, как только она увидела мужа. Она была немного бледна, но и красива, мила и добра. По его словам, он каждый день благодарил Бога за такой подарок.

— Это был Рул, не так ли? — спросила она. — Он не задержался. Чего он хотел?

— Всего лишь совета старшего брата.

Ройял повернулся к ней. Заключив в объятия любимую женщину, он очень нежно поцеловал ее.

Рул добрался до дома не так быстро, как ему того хотелось. Он чувствовал, что с его плеч спала гора, как будто бы тучи рассеялись и сквозь них пролился яркий солнечный свет, который теперь освещал его путь.

Он был влюблен. Безумно влюблен в свою жену.

Он не мог представить, как раньше он не замечал и не понимал этого.

Карета была уже недалеко от дома. Он не мог дождаться момента, когда скажет Вайолет, что любит ее. Он не мог дождаться, когда увидит ее взгляд при этих словах. Стараясь не напевать мелодию, которая слетала с его губ, он откинулся на спинку сиденья экипажа, молча моля Беллоуза ехать быстрее. Но с таким движением на улицах его желание вряд ли могло осуществиться.

Прошло какое-то время, и. Рул стал занимать себя тем, что тренировался, как он откроется ей, и вдруг обнаружил, что, оказывается, очень сложно подобрать правильные слова. Он кружил вокруг да около и все; еще не нашел то, что нужно. В конце концов он подумал, что, когда придет время, он просто скажет ей, что чувствует.

Он скажет ей, что любит.

Рул надеялся, что слова эти будут значить для нее то же, что они сейчас значат для него.

Вайолет захотелось почувствовать на своем лице солнце, так что она уснула прямо в саду. Цвели пионы, она наклонилась, чтобы поближе рассмотреть великолепный желтый цветок, такого же оттенка, как ее муслиновое платье.

Она вырвала несколько сорняков, которые пропустил садовник, и попыталась прогнать мысли о Руле и о том, где он может пропадать этим утром. После ночных приключений она уснула слишком поздно, а когда проснулась, его уже не было дома, и даже Хэт не знал, куда он направился.

По крайней мере он сейчас в безопасности. Полиция наконец арестовала настоящего преступника, и жизнь Рула больше не подвергается опасности. Вайолет чувствовала радость оттого, что и она приняла участие в том, чтобы доказать невиновность мужа. Она попыталась не задерживать свои мысли на том, что Рул по-настоящему Fie любит ее.

Она не обратила внимания на то, как кольнуло в сердце, вырвала еще один сорняк и встала на ноги, когда услышала в саду какие-то звуки.

— Какое отличное выдалось утречко сегодня.

Ее дыхание сбилось. Она узнала этот голос, это лицо. Саймон Пратт.

Ее взгляд метнулся к дверям террасы, но поблизости никого не было.

— Что… что вы тут делаете?

— Да я за тобой пришел, девочка. Ты забрала моих трубочистов. А ведь я тебя предупреждал. Я говорил тебе, что никто не может красть у Саймона Пратта.

Ее сердце застучало быстрее. Что-то блеснуло в солнечных лучах, и в его костлявых руках она заметила лезвие. Вайолет закричала и метнулась к террасе, но Пратт настиг ее в мгновение ока.

— Я бы вел себя благоразумнее, будь я на твоем месте. Если ты не хочешь попробовать холодной стали.

Вайолет стояла на месте и дрожала, желтовато-болезненное лицо было прямо возле нее, жилистые руки обхватили ее шею.

Пратт потащил ее по тропинке, ведущей к задним воротам, как раз через них он, должно быть, вошел в сад. Вдруг его хватка окрепла, вероятно, кто-то вышел на террасу.

Вайолет попыталась закричать. Рул, высокий и внушительный, стоял у балюстрады и не сводил напряженного взгляда с Пратта.

— Отпусти ее! — Угроза в его голосе заставила Вайолет задрожать.

— Стой там и не подходи! — прорычал Пратт.

Взгляд Рула переместился на лицо Вайолет, и странное спокойствие разлилось по ее телу. Рул был рядом. Он не позволит Пратту причинить ей вред. Как бы там ни было, Рул найдет выход и освободит ее.

— Я сказал: отпусти ее!

Пратт отвратительно и громко рассмеялся.

— Она украла моих трубочистов. И теперь у меня нет работы.

— Ты использовал детский труд, Пратт. Ты нарушал закон.

— А это не ее дело! — Он махнул ножом. — Я предупреждал ее. Никто не смеет красть у Саймона Пратта! — Он сильнее сжал горло Вайолет. — Позови кого-нибудь, и она тут же умрет!

Пятясь назад, он дошел до конца дорожки из гравия и подошел вплотную к воротам.

Рул подходил к ним шаг за шагом, на его лице застыл гнев.

— Чего ты хочешь, Пратт?

Пратт помолчал с минуту. Оглядевшись вокруг, он увидел мраморный фонтан, оценил отличное качество ковки, величественность дома.

— Я пришел за женщиной, которая доставила мне много хлопот. Но я отпущу ее, если ты заплатишь мне.

— Сколько?

— Пять сотен фунтов стерлингов. — Он ухмыльнулся, показывая обломки зубов. — Оценишь ее в пять сотен, или дороговато для тебя?

— Она стоит в сотню раз дороже.

Ее грудь сжало. Она так его любила!..

— У тебя есть пять сотен прямо в доме?

Рул кивнул:

— Я дам тебе деньги, если отпустишь леди.

Пратт захохотал.

— Я не дурак! Заткни свой рот, неси деньги, тогда уж я ее отпущу.

Вайолет видела, что Рул заколебался. Ему вовсе не хотелось оставлять Вайолет с Праттом, но никто, кроме них двоих, не знал, где в доме лежат деньги.

— Со мной все будет в порядке, — сказала Вайолет, читая в его глазах страх за нее.

Его челюсти сжались.

— Я принесу тебе деньги, Пратт, но если ты тронешь ее хоть пальцем, ты умрешь. Я разыщу тебя, где бы ты ни был, и придушу голыми руками.

Пратт приставил лезвие ножа к горлу Вайолет, так что на секунду у нее перехватило дыхание.

Рул пятился назад и смотрел на них, пока не дошел до террасы, потом повернулся и исчез в доме.

Пратт, поигрывая ножом, молча стоял и держал ее. В кабинете за картиной в позолоченной раме, на которой были изображены охотничьи собаки и лошади, был сейф. Рул показал ей его и сообщил комбинацию. Внутри была маленькая шкатулка из палисандрового дерева, откуда она могла взять деньги, если они понадобятся.

Показалось, что прошло лишь мгновение, когда Рул бегом вернулся в сад со шкатулкой в руках.

— Здесь тысяча фунтов. Возьми их и отправляйся к себе.

Глаза трубочиста полезли на лоб.