На что француз, продемонстрировав одну из своих беспощадных, уродливых улыбок, невозмутимо ответил:

— Благодарю вас, брат мой. Если вы думаете, что одного моего вида недостаточно, чтобы отпугнуть ваших английских разбойников…


Мария Витторио добралась до доков после наступления темноты в чудовищно старом дилижансе, на крыше которого могла бы разместиться целая половина батальона. Увы, у нее не было половины батальона для ее путешествия в преисподнюю Лондона; только лакей и кучер, почти такие же древние, как она. За столько лет вместе они, подобно старым ботинкам, стали изношенными и удобными, а синьора Витторио было известна подозрительностью к любым переменам.

Дилижанс, покачнувшись и тихо звякнув, остановился около переулка Найтингейл-лейн. На улице были слышны какие-то крики, затем лакей Патнэм медленно спустился и бросился открывать дверь кареты.

— Они говорят, что «Сара Джейн» разгружается со стороны Берр-стрит, мэм, — сказал он скрипучим голосом. — Мы почти опустились до улицы короля Георга, но поворот заполнен подводами, пробиться трудно.

Синьора Витторио устало приподнялась с длинной скамьи.

— Вернись к верхней части переулка и жди там. Я возьму носильщика.

— Да, мэм. — Лакей потеребил свою челку. — А вы уверены? Сегодня холодный вечер, и надвигается туман.

— Иди, иди, — сказала она, махнув рукой в перчатке. — Мои колени болят не так сильно, как твои.

Патнэм, поддержав синьору Витторио за локоть, помог ей подняться на ее короткие, крепкие ноги. Когда дилижанс удалился прочь, старуха встала на одной стороне тротуара, всего в нескольких шагах от улицы короля Георга, пытаясь разобраться в суете и криках, которые доносились из освещенного двора.

Когда же она решила войти в паб, из двери вывалился маленький жилистый человек в потрепанном зеленом пальто и в темноте чуть не сбил ее с ног. У него была заплетающаяся походка, и в следующий миг он насмешливо попросил у нее прощения. Его дыхание сильно отдавало вонючим джином.

Проходя мимо него, синьора Витторио задрала нос как можно выше и инстинктивно поднесла руку к своему жемчугу на шее. Она все еще ощущала на себе его обжигающий взгляд.

— Эй, ты, жирная сука! — крикнул он ей вслед.

Синьора Витторио не оглянулась.

Она прошла сквозь кишащую толпу людей и лошадей в Сент-Кэтрин и увидела, что «Сара Джейн» действительно пришвартовалась в восточной бухте. И на ней был срочный груз. Несмотря на поздний час, было отгружено огромное количество ящиков, мешков и бочек, которые распределялись по разным докам, где их опять опутывали цепями и крюками и поднимали еще выше, прямо в современные складские помещения.

При виде всего этого синьора Витторио задрала нос еще выше. Она выросла в пышной красоте тосканских виноградников, но так и не смогла привыкнуть к этим мрачным, многолюдным докам, тавернам, складам и портовым грузчикам, которые встречались в них. От одного только запаха Темзы у нее сводило живот.

В какие-то дни ей казалось ошибочным присоединиться к семье, имеющей цель зарабатывать на жизнь землей и водой; на некоторых ящиках, вообще-то на большинстве из них, стоял знак Кастелли — большая аккуратная буква К, выжженная на дереве, а над ней венок из виноградных листьев. Едва взглянув на ящики, синьора Витторио поняла, что этот груз был особенным.

Это была последняя партия вина, на котором строилось благосостояние семьи Кастелли. И несмотря на то что последние сорок лет компания вкладывала капитал в различные предприятия, этот древний напиток, воспеваемый поэтами и богами, по-прежнему распределялся по международным складам Кастелли прямо из доков в Ливорно и перевозился в специальных ящиках только на судах, зафрахтованных Кастелли.

В этот момент ее молодая кузина прокричала ей:

— Мария, Мария, сюда!

Анаис стояла на баке, размахивая руками, как безумная.

Синьора Витторио приподняла юбки и начала пробираться сквозь шум и суматоху, осторожно шурша вокруг ящиков, кранов и грязных мальчишек, ожидающих поручений или пытающихся кого-нибудь обчистить. Да, доки не могут похвастать здоровой атмосферой.

К тому времени, когда она добралась до своей молодой кузины, Анаис с кожаным фолиантом под мышкой уже стояла на причале рядом с растущей кучей багажа.

— Мария! — закричала она и бросилась ей на шею.

Синьора Витторио расцеловала ее в обе щеки.

— С возвращением домой, дорогая!

— Спасибо, что спустилась сюда, — сказала Анаис. — Не хотелось бы нанимать кеб в это время суток, а у меня слишком много багажа, чтобы идти пешком.

— Это не обсуждается! — сказала синьора Витторио. — А «Сара Джейн»? Ты же не проделала весь этот путь на корабле? Ты же не настолько глупая, чтобы поступать так…

— Да? — Анаис рассмеялась и поцеловала ее снова. — В таком случае насколько я глупая?

Синьора отступила назад и только развела руками. Анаис снова рассмеялась и провела рукой по платью.

— Я пересекла Францию на поезде. Но в Гавре встретилась с капитаном Кларком, потому что поклялась Трамбуллу, что посмотрю на разгрузку партии. Ты же знаешь, что она — драгоценная и уже продана.

— Этим должен заниматься твой брат Арман, — сварливо возразила синьора Витторио. — Вместо этого он ищет себе новую любовницу на какой-нибудь загородной вечеринке.

Анаис пожала плечами.

— В любом случае нужно же было каким-то образом пересечь канал, — сказала она, вытянув шею, чтобы осмотреться. — А еще растрясти жирок, ведь я нигде не была после поездки в Грейвсенд[1].

— И все-таки ты поступила неосмотрительно, — мягко пожурила ее синьора. — Что бы сказала твоя мать? Кэтрин — утонченная леди. И что там у тебя под мышкой?

Анаис извлекла фолиант.

— Документы для Трамбулла из офиса в Ливорно, — сказала она. — Письма, накладные, запоздалые счета от нескольких обанкротившихся виноторговцев в Париже. — Она сделала паузу и огляделась. — А где экипаж? У тебя есть ключ от офиса? Я хочу оставить документы там.

— У меня, конечно, есть ключ, — нехотя сказала синьора Витторио. — Но Берр-стрит была заблокирована. Я отослала экипаж назад по кругу, чтобы погрузить твой багаж.

— Хорошо, я прогуляюсь. — Анаис взяла кожаный чемоданчик с самого верха багажной кучи и засунула фолиант внутрь.

— Одна ты не пойдешь, — сказала синьора Витторио.

— Пустяки, — улыбнулась Анаис. — Хотя ладно, составь мне компанию. Завтра Кларк пришлет чемоданы на Уэллклоус-сквер. Патнэм сможет справиться с тремя маленькими сумками?

Отдав несколько быстрых распоряжений, синьора Витторио договорилась о том, чтобы багаж был доставлен с территории доков к их экипажу. Анаис все еще держала чемодан, когда мимо них прошли двое больших беседующих мужчин, которые пробирались к «Саре Джейн».

Анаис повернулась, глядя им вслед.

— Боже, это самый уродливый француз, которого я когда-либо видела.

— Ты права, — сухо сказала синьора, — но другой — высокий, красивый мужчина.

— Правда? — Анаис повернулась, но не увидела ничего, кроме спин. — Я не успела его разглядеть.

— А жаль, — сказала синьора низким голосом. — А я видела его. Я, конечно, стара, дорогая, но еще жива.

Анаис рассмеялась.

— Ах, но я же запомнила урок, Мария, не так ли? Касающийся красивых, любящих порисоваться мужчин? Я даже больше не смотрю на таких.

При этих словах у Марии вытянулось лицо, а из глаз пропали хитрые искорки.

Анаис снова рассмеялась.

— Ой, Мария, не надо! — умоляла она. — Был бы жив Джованни, ему было бы стыдно видеть твое вытянутое лицо. Лучше поспешим. Я хочу домой.

Взявшись за руки и треща как сороки, они пошли в быстром темпе, огибая оставшиеся ящики и бочки, и вскоре вышли с задворок Сент-Кэтрин на улицы восточного Лондона.

Эта территория была знакома им обеим, но они редко оказывались здесь ночью. Тем не менее, когда пропала суета доков и опустилась темнота, женщины не стали особо волноваться — не весь лунный свет был скрыт туманом, и к тому же Мария знала, что Анаис всегда подготовлена к посещению Ист-Энда или Вест-Энда.

Вскоре они свернули в узкий переулок, который вел к боковому входу в офис Кастелли. Но едва они сделали с десяток шагов, как сзади них застучали чьи-то шаги. В одно мгновение все приняло неясные очертания. С громким «уф!» Мария стремительно рванулась вбок и ударила по соседней двери так громко, что задребезжал звонок.

— Вот тебе, высокомерная сука! — Кто-то набросился на старуху в мгновение ока.

— Нет, нет, перестаньте! — Анаис замахнулась чемоданом и ударила им по голове нападавшего.

Пошатнувшись, проклятый убийца пустился бежать, свернув в темный проход.

— Мой жемчуг! — Рука Марии схватилась за горло. — Жемчуг Софии!

Но Анаис уже убежала, отшвырнув в сторону чемодан.

— Стой, вор! — кричала она, двигаясь так быстро, что даже не обратила внимание на то, что позади нее на некотором расстоянии был кто-то еще.

Сделав дюжину длинных шагов, она поймала мужчину, схватила его за шиворот и прижала к фасаду магазина по изготовлению парусов. Он усиленно дрался, но она боролась умнее, найдя хорошее применение своим локтям и росту. Мгновение, и он оказался лицом к магазину, с одной рукой, заведенной назад, коленом она зажимала его яйца, а в ее руке был стилет.

— Брось жемчуг, — сказала она мрачно.

— Отвали, чертова амазонка! — прорычал побежденный мужчина.

Анаис провела лезвием по его горлу и почувствовала, как он задрожал.

— Брось жемчуг, — сказала она еще раз. — Или я пущу тебе кровь.

В темноте она скорее почувствовала, а не увидела, что его кулак разжался. Ожерелье упало, ударившись о тротуар, и две или три бусинки куда-то закатились.

— Твое имя, трусливый пес, — прошептала она, прижавшись губами к его уху.

— Не твое собачье дело, вот мое имя!

Он дернулся еще раз, и она придавила его коленом посильнее.

Мужчина вскрикнул и попытался дернуться, развернув теперь пустую руку. Она услышала мягкий щелчок выкидного ножа, а затем заметила на его лезвии слабый отблеск лунного света.

В долю секунды она усилила хватку и приготовилась к ответному удару. Но лезвие ножа так и не достигло плоти. Из темноты появилась длинная рука, которая схватила мужчину за запястье и выворачивала его до тех пор, пока тот не закричал.

Пораженная Анаис, должно быть, ослабила свой захват. Выкидной нож загремел по тротуару. Злодей упал, выскользнув из ее рук, и бросился в темноту.

— Проклятие! — произнесла она, глядя, как он удаляется.

— Вы не ранены, мэм? — Глубокий, мужественный голос раздался справа от нее.

Анаис развернулась на месте, все еще сжимая в руках стилет. Высокая, неуловимая, как тень, фигура отпрыгнула обратно и спряталась в темноте. Он вскинул вверх обе руки.

— Только пытаюсь помочь, — сказал он.

— Черт побери! — сказала она, злясь и на себя, и на него.

Мужчина опустил руки. В ночи наступила абсолютная тишина. Анаис почувствовала, что приступ гнева миновал и все чувства приходят в норму.

— Спасибо, — добавила она, — но он был в моих руках.

— Что у вас было бы, так это лезвие в бедре. Возможно, — спокойно поправился он. Она почувствовала, что его взгляд упал на яркий блеск ее стилета. — С другой стороны, вы, кажется, были хорошо подготовлены к неожиданному нападению.

— Одно лезвие к бедру, другое — к горлу, — холодно ответила она. — На ваш взгляд, кто из нас выжил бы, чтобы впоследствии рассказать об этом?

— М-да, — сказал он. — Вы бы прирезали его?

Анаис глубоко вздохнула. Она не могла разобрать лица мужчины, но ощущала его движения и его присутствие, а теплый, богатый аромат табачного дыма и дорогого одеколона дал ей понять, кем он был. Богатый человек. Такие, как он, редко встречаются на извилистых темных улицах города. А еще он был высоким, гораздо выше ее.

— Нет, не прирезала бы, — наконец ответила она. — Если бы только не была вынуждена.

— Слава Богу, беда миновала, — спокойно сказал мужчина.

Он был прав, поняла она. Он не спас ее от опасности. Он спас ее от себя. Она мало спала, устала до смерти за время путешествия и все еще ощущала тошноту после переправы. Здравый смысл, умение правильно разобраться в ситуациях, интуиция на время покинули ее.

— Спасибо, — сказала она.

В квартире над ними кто-то распахнул створки пошире и выставил лампу. Слабый свет добрался до них, и его было достаточно, чтобы незнакомец смог наклониться, достать жемчуг ее прабабки и вложить ожерелье в ее руку.

— Спасибо, сэр, — повторила она, сжимая в руке теплый и тяжелый жемчуг. — Вы такой смелый.