— Напротив, по-моему, у них много общего.

— Хадди мне рассказала, до какой наглости дошла Луиза. И в этом тоже виноват я. — Уоррик сумрачно глядел перед собой. — Все, что я ни сделаю, только заставляет вашу сестру страдать и я не знаю, чем теперь я мог бы ей угодить.

— Угодить Арриан не так трудно, как вам кажется. Думаю, ей нравится то же, что и другим молодым дамам — чтобы за нею ухаживали, говорили ей комплименты, признавались в любви. Вы ведь любите ее?

Уоррик задумчиво взглянул на юношу, который внушал ему все большее уважение, и вместо ответа спросил:

— Когда вы уезжаете? — Последнее слово, видимо, далось ему с трудом, но он должен был знать.

— Завтра рано утром.

— Мне хотелось бы до отъезда поговорить с Арриан.

Майкл покачал головой:

— Как только речь заходит о моей сестре, я перестаю вас понимать. Объясните мне, почему нельзя поговорить с нею прямо сейчас?

Уоррик быстрыми шагами приближался к берегу моря. Завтра, уже завтра жизнь его снова станет пустой и бессмысленной, как до Арриан.

Она сидела, обхватив колени, на вершине повисшей над морем скалы и не заметила его приближения.

Волны шумели, и Уоррику пришлось кричать, чтобы она его услышала.

— Мне подняться наверх или вы спуститесь вниз?

— Я спущусь, — отвечала она, пытаясь угадать, искал ли он ее или оказался здесь случайно. Он подал ей руку и помог спуститься.

— Арриан, вы любите море?

— Море вечно и неизменно, его преображает только шторм. Но когда шторм проходит, оно опять делается спокойным, как прежде. Здесь, в Айронуорте, море прекрасно.

Ветерок играл золотистой прядью у ее щеки, и он с трудом удержался, чтобы ее не погладить.

— Вы похожи на спокойное море, Арриан. Я не, встречал женщин, подобных вам, и не знаю, как с вами обращаться.

— А вы похожи на шторм, Уоррик. Вы промчались сквозь мою жизнь, оставляя за собою только разрушения.

Он вздрогнул как от удара.

— Вы, верно, рады, что скоро от нас избавитесь?

— Мне нравится Айронуорт, Уоррик, и мне будет недоставать Хадди, Мактавиша, Барры… Я привязалась к ним, и они как будто тоже относятся ко мне неплохо.

— Многие из тех, кто остается здесь, будут скучать по вас, — глухо произнес он.

— Во всяком случае, не Луиза Робертсон. Под ее взглядом он невольно опустил глаза.

— Мне незачем было приглашать ее в Айронуорт, теперь я это понял. Возможно, вам приятно будет узнать, что она уехала и больше не вернется.

Арриан пожала плечами:

— Меня это уже не касается. Он схватил ее за плечи.

— Черт побери, Арриан, она же ничего для меня не значила! Я вообще не думал о ней как о женщине.

Их взгляды встретились, и голубизна ее глаз обдала Уоррика холодом.

— Я не хочу о ней говорить.

— Хорошо, не будем. Я просто сказал, чтобы вы знали. — Он посмотрел на склон соседнего холма. — Не хотите перед отъездом взглянуть на водопад? — спросил он, желая продлить последние совместные минуты.

— Хочу.

Уоррик взял ее за руку и повел по тропинке между замшелыми скалами наверх. С вершины холма они спустились к шумному потоку, низвергающемуся на дно долины. Запрокинув голову, Арриан смотрела на тысячеструйный водопад.

— Исток этой реки находится высоко в горах, Арриан. Даже в самое засушливое лето она остается полноводной, потому что там, в горах, идут дожди.

Она закрыла глаза, наслаждаясь свежестью мельчайших брызг на своем лице.

— Чем-то похоже на море.

— Рассказывают, что один из моих предков во время битвы с предателями, которые хотели низвергнуть королеву Марию, был ранен в голову и ослеп. Была зима, метель, он заблудился в горах и, случайно выйдя на эту реку, двинулся вниз по течению. Здесь, около водопада, на него наткнулись Драммонды, и благодаря этому он был спасен.

— Несчастная королева, преданная собственным народом!

Уоррик смотрел на крошечные капельки воды на ее щеке.

— Да, преданная своим народом и казненная вашей королевой.

— Я слышала, Макайворсы тоже тогда поддерживали королеву Марию? Уоррик нахмурился:

— Никак нельзя хотя бы сегодня обойтись без разговора о ваших родичах?

— Вероятно, можно.

Над головой у Арриан вспыхнула радуга. Взгляд Уоррика упал на ее губы, влажные от водяной пыли. Сам того не замечая, он склонился к ней и очнулся, только когда его губы коснулись ее губ.

Арриан блаженно потянулась к нему, руки ее легли на его плечи, рот раскрылся навстречу поцелую… Она уже растворялась в нем… Если бы…

В эту секунду он вдруг оторвался от ее губ и шагнул назад.

— Пойдемте, — беря ее за руку, сказал он. — Уже поздно. Нам пора уходить.

— Уоррик, вы будете иногда думать обо мне? Или забудете тотчас, как только я уеду, словно меня не было вовсе?

— Можно поклоняться солнцу, не обладая им и не прикасаясь к нему. К вам мне удалось прикоснуться лишь на миг, но я с самого начала знал, что вы не моя… Забыть же вас? Нет, жизнь слишком коротка, чтобы я успел вас забыть.

Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но он вдруг словно удалился от нее куда-то бесконечно далеко, как бывало уже не раз.

Когда он пошел по тропинке впереди нее, Арриан овладело неудержимое желание окликнуть его и попросить обнять ее еще раз.

— Уоррик! Он остановился.

— Да?

— Я… желаю вам всего хорошего. Я буду часто представлять, как вы стоите здесь и волосы ваши развеваются на ветру. — Горло ее вдруг сжалось, и она договорила с трудом: — Или как вы скачете верхом на Тайтусе по холмам.

— Ну а мне, вероятно, следует представлять вас на королевском приеме, в окружении восхищенных поклонников?

— Нет. Я возвращаюсь в Равенуорт и намерена оставаться там, пока не окрепну духом, как прежде.

Он взял ее руку и прижал к своей груди.

— Арриан, если бы я только мог высказать всю горечь, переполняющую мое сердце…

— Вы ее уже высказывали. В ту ночь, когда у меня случился выкидыш.

Он сощурился и стал смотреть вверх, на чайку, скользящую по воздушной струе.

— Я от всего сердца желаю вам счастья.

— Я тоже.

Он немного отступил и долго всматривался в нее.

— Позвольте мне в последний раз обнять вас.

Она нерешительно шагнула вперед и почувствовала, как руки Уоррика легли на ее спину. Они так много пережили вместе, но их сердца не слились воедино. Они успели зачать ребенка и потерять его, но так и не сказали друг другу ни слова любви.

Арриан стояла, прижавшись щекой к его жесткой куртке, и готова была стоять так всегда. Но, видимо, их любовь родилась под несчастливой звездой, и им никогда не суждено было соединиться.

Уоррик крепче обнял ее и зарылся лицом в золотистый шелк ее волос.

— Когда мне будет особенно одиноко, Арриан, я буду вспоминать эту минуту. Вы впервые шагнули ко мне по своей воле — пусть даже на прощание.

Глава 31

Было облачно, когда карета выехала из ворот Айронуорта. Сидя рядом с братом, Арриан старалась не смотреть в окно, чтобы не оглядываться на замок. Она ехала в Англию, домой, и должна была радоваться тому, что покидает Шотландию. Элизабет, сидевшая напротив, уже начала сонно кивать головой.

Майкл искоса поглядывал на сестру и думал о том, что той веселой и беззаботной Арриан, которая еще недавно с радужными надеждами отправлялась в Шотландию, уже нет и никогда не будет. Хотелось наговорить ей каких-нибудь пустяков, чтобы она рассмеялась.

— Поговорим о чем-нибудь, Арриан? — наконец предложил он.

Она положила голову ему на плечо, и он обнял ее.

— В моей душе так пусто, Майкл. Мои руки тоскуют по ребенку, которого я потеряла, а сердце — по любви, которой не нашла.

— Не горюй, сестра. Боль дает нам силы, любовь учит терпению.

Она улыбнулась в ответ.

— Откуда в тебе столько мудрости? Без тебя я, наверное, не вынесла бы этих последних недель.

— Арриан, я хочу, чтобы ты стала такой, как прежде.

Арриан уткнулась лицом брату в грудь и дала наконец волю слезам, которые ей так долго приходилось сдерживать. За все время, пока она плакала, Майкл не сказал ни слова, потому что слова вряд ли могли бы помочь сестре.


В разгар августа Уоррик переезжал через ручей, бегущий по дну долины. Под ярко-голубым небом лиловел вереск, в прозрачном потоке, прямо под копытами Тайтуса, прыгала форель.

Услыхав сзади стук копыт, Уоррик обернулся: его догонял Мактавиш. Некоторое время они молча ехали рядом.

— Над морем, я смотрю, тучи, — сказал наконец Мактавиш.

— Да, погода меняется.

— Думаю, будет хороший шторм.

— Похоже, что так.

— Не пора ли тебе возвращаться домой? — спросил Мактавиш. — Хадди уже начинает волноваться.

— Я прекрасно чувствую себя в охотничьем домике. Он мне сейчас больше по душе.

— Ты совсем забросил работы в замке.

— А какой смысл продолжать?

— Черт возьми, Уоррик, с тобой невозможно разговаривать! Когда ты, наконец, поймешь, что жизнь дана, чтобы жить? Ты ничего не делаешь, ничем не интересуешься…

— Полно, Мактавиш, ты преувеличиваешь. Я охочусь, ловлю рыбу, иногда помогаю селянам выполнять грубую работу. Два раза я даже выходил с рыбаками в море.

— Уоррик, ты вождь, и ты должен вести клан за собой. Поверь, мне с этим не справиться. Людям нужен ты.


Йен Макайворс вот уже несколько дней крался за человеком, которого ненавидел лютой ненавистью. В то время как глаза его были прикованы к Уоррику, сам он оставался в тени и ждал удобного момента, чтобы нанести последний удар своему кровному врагу.

На губах Йена блуждала зловещая улыбка. Лорд Уоррик, последний из рода Гленкаринов, так и не успел произвести на свет наследника, и в случае его смерти все земли Гленкаринов отойдут английской короне.

Холодея от ненависти, он вскинул ружье, тщательно прицелился и спустил курок.

При звуке выстрела Мактавиш обернулся и успел увидеть, как Уоррик неестественно дернулся вперед и выпал из седла.

Соскочив с лошади, Мактавиш бросился к Уоррику, который лежал вниз лицом, и перевернул его на спину. Из раны на голове струилась кровь. Мактавиш попытался зажать ее носовым платком, но платок тут же пропитался кровью.

— Уоррик, сынок, скажи что-нибудь!

Ответа не последовало, лишь высоко в небе раздался крик кружащего над землей ястреба.

Заслышав неподалеку стук копыт, Мактавиш проворно вскочил на ногий. По пшеничной гриве волос он еще издали узнал Йена Макайворса, но не успел дотянуться до ружья: прозвучал второй выстрел, и он осел на землю, прижимая руку к груди.

Из последних сил он подполз к вождю, лежащему все так же неподвижно. Прежде чем впасть в забытье, он успел увидеть, что Йен Макайворс уже спешился и шел к ним.

Направив ствол в голову Уоррика, Йен остановился и пнул неподвижное тело ногой. Судя по обилию крови, лорд Уоррик был либо смертельно ранен, либо уже мертв.

— Наконец-то ты у меня в руках, ублюдок! Сейчас я всажу тебе в голову еще одну пулю, и твоей никчемной жизни^придет конец.

— Не делай этого, Йен, — раздался сзади предостергающий голос.

Йен обернулся, и на лице его отразилось изумление.

— Братишка, ты что, приехал полюбоваться на кончину ненавистного врага?

— Он умер? — спросил Джейми.

— Не умер, так сейчас умрет.

— Брось ружье, Йен. Я не дам тебе совершить грязное убийство.

Лицо Йена медленно побагровело, глаза сощурились.

— Ты, кажется, встаешь на сторону какого-то жалкого Драммонда — против собственного брата?

— Ты изменился, Йен. Ты не тот брат, которым я когда-то восхищался. — Джейми медленно поднял свое ружье и направил его Йену в грудь. — Я не позволю тебе его убить.

Йен ухмыльнулся:

— Разве ты мужчина, Джейми? Около своей дражайшей супруги ты давно превратился в слизняка, у тебя попросту духу не хватит спустить курок.

— Брось ружье и отойди от лорда Уоррика! Если ты этого не сделаешь, то — клянусь, Йен! — я выстрелю.

В стороне замаячили лица нескольких селян, которые слышали выстрелы и явились узнать, в чем дело. Они с видимым беспокойством поглядывали на бесчувственное тело вождя на земле и прислушивались к разговору двух братьев. Несколько человек побежали в деревню за оружием, но, пока они не вернулись, остальные могли лишь издали наблюдать за происходящим.

— Как ты меня нашел? — оттягивая время, спросил Йен.

— Еще когда ты уезжал из Давиншема, я догадался, куда ты направляешься. Все это время я следил за тобой, но надеялся, что ты передумаешь.

Ствол ружья пополз к виску Уоррика.

— Не дури, Джейми. Вот твой брат, а вот твой злейший враг. Я знаю, кого из нас ты выберешь.

В ту секунду, когда Йен взвел курок, прогремел выстрел.

Отбросив ружье, Джейми соскочил с седла и кинулся вперед.

— O проклятье! — Джейми упал на колени и поднял Йена на руки. — Зачем ты заставил меня это сделать? Я же сказал тебе, что не дам убить лорда Уоррика.