Нэн Райан - Незабываемый поцелуй

Лу пожал плечами, вспомнив красивую молодую испанку, которая должна была стать его женой. Любовь к Терезе Кастильо охладила его мстительный пыл. Когда он вернулся с войны, хромой и тощий, его сердце было полно ненависти. Он собирался залечить раны и поехать на поиски убийц своего отца.

Но Тереза изменила все его планы. Ее старший брат Паскуаль заставил Лу поклясться, что он женится на Терезе, лишь когда ей исполнится двадцать лет. А Тереза взяла с него обещание, что он не станет подвергать свою жизнь опасности. Она притронулась к нему своей нежной ручкой, и он согласился.

– Ты обещал Терезе, – тихо повторил Дэн Найтхорс.

– Я знаю, но…

– Тебе напомнить, какой ты везунчик? Сегодня вечером ты будешь официально помолвлен с Терезой, а в следующем году она станет твоей женой. Забудь о банде Роджерса, дружок. Сосредоточься на будущем.

Лу тяжело вздохнул.

– Наверное, ты прав. Отца не вернешь. И потом, я поклялся Терезе.

Молли тревожилась за отца.

Некогда умный и прозорливый, он становился все более медлительным и забывчивым. Временами казался совершенно растерянным, и это пугало Молли.

Батлз постоянно критиковал Корделла Роджерса в присутствии Молли и остальных членов банды. За последние полгода Молли часто спорила с Малышом, отстаивая право отца на лидерство. В последний раз они сцепились нынешним вечером.

И вот теперь Молли беспокойно расхаживала по своей темной спальне, вспоминая эту неприятную стычку.

Сразу после обеда отец извинился и ушел, сказав, что устал после их последней вылазки. Молли в шутку заметила, что он стареет. Корделл Роджерс согласился, и она пожалела о своих словах.

Она печально смотрела ему вслед, зная, что он поднимется наверх, напьется и ляжет спать. В последнее время он часто проводил вечера в компании с бутылкой.

Расстроенная, Молли побродила по асиенде и вышла на задний дворик, вымощенный кирпичом. Над дальними горами всплывала большая мексиканская луна, воздух был напоен цветочными ароматами. Ей хотелось, чтобы отец тоже полюбовался этой красотой Еще маленькой девочкой она всегда обращалась к отцу со своими детскими бедами, и они долго беседовали наедине. Но тс времена канули в Лету. Отец постепенно спивался.

Ей хотелось кричать от отчаяния. Она пересекла патио и направилась к конюшне.

Когда она шагнула в глинобитное здание, молодой Рауль, один из трех мексиканцев, членов банды, приветливо улыбнулся ей.

– Привет, Рауль, – сказала Молли, улыбнувшись в ответ. – Я рада, что ты здесь. Хотела бы помыть седло…

– Дать вам мыло?

– Да, если можно.

Рауль засмеялся:

– Отчего же нет, сеньорита Молли?

Он протянул ей открытую жестянку, и тут в конюшню небрежной походкой вошел Малыш. Его большие пальцы были зацеплены за низко висевшую портупею.

– Добрый вечер, Малыш, – кивнул ему Рауль. – Я собирался помочь…

– Оставь нас, Рауль, – перебил его Джеффри.

– Останься, Рауль, – сказала Молли, сердито взглянув на Малыша.

Рауль покосился на Джеффри Батлза и виновато улыбнулся.

– Я ухожу, Малыш. – И поспешно вышел.

– Зачем ты так грубо с ним обошелся? – спросила Молли. – Он хотел помочь мне вымыть седло.

– Помочь? Он сделает это сам. Завтра.

– Я не хочу, чтобы он делал это за меня…

– Молли, нам надо поговорить. О твоем отце.

Молли знала, что он хочет сказать, и не желала этого слышать.

– Как-нибудь в другой раз, Малыш. Я устала и хочу вернуться в дом.

Малыш встал между ней и дверью, по-прежнему держа пальцы за портупеей.

– Мы должны поговорить, Молли. Это очень важно.

Молли решила перейти в наступление.

– Ладно, Малыш, давай поговорим. В последние полтора года я хожу в рейды вместе с бандой. Мы грабим банки, кареты и поезда, не причиняя вреда людям. Нас восемь человек, и никто из нас не пострадал. О чем здесь говорить?

Малыш усмехнулся. В его серых глазах появились зловещие искорки, такой же взгляд она видела у него в банке, когда они стояли бок о бок, целясь в служащих из револьверов.

– Нам везет, – сказал он. – Но везение не может длиться вечно.

– Чего ты хочешь, Малыш? Говори. Мне пора возвращаться на асиенду.

– Не ври. Еще рано, и тебе там нечего делать. К тому же полковник наверняка отдыхает.

– Мой отец волен отдыхать когда хочет. Тебя это не касается.

– Да, если только не берет в спальню бутылку.

Молли почувствовала угрызения совести. Малыш прав.

Пьянство отца могло обернуться бедой для всех членов банды. Однако она вскинула подбородок и сказала:

– Мы только вчера вернулись из рейда. Ему можно немножко расслабиться.

– Да, можно. Полковнику вообще пора на покой.

– Не смей так говорить о моем отце!

– Твой отец – старик, Молли. Пришло время посмотреть правде в глаза, иначе мы все погибнем.

– Я… поговорю с ним насчет выпивки, но он будет и дальше возглавлять банду. Ты понял?

Малыш шагнул к ней.

– Я беспокоюсь о тебе.

Молли машинально отступила назад.

– И зря. Может быть, ты не заметил, но я ни разу не струсила во время наших вылазок.

– Я заметил. – Его глаза блеснули. – И мне это нравится. Ты тоже мне очень нравишься, Молли.

– Мне плевать на то, что тебе нравится, а что нет, – пробормотала девушка. По спине у нее побежали мурашки.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– А особенно мне нравится, когда мы вместе грабим банк. Нравится, когда ты стоишь рядом со мной в облегающих брюках, с поднятым револьвером и твоя грудь от частого дыхания вздымается под рубашкой.

– Я иду спать, – бросила Молли, пытаясь пройти мимо него.

Он схватил ее за руку.

– Я знаю: ты бы понравилась мне в постели.

– Отпусти меня! – Молли впилась в сильные пальцы, которые держали ее предплечье.

Малыш прижал ее к своей широкой груди.

– Я отпущу тебя, если ты меня поцелуешь. – Он запустил пальцы свободной руки в ее короткие белокурые локоны. – Поцелуй меня, Молли.

– Ни за что!

– Ты не хочешь меня поцеловать? – Он усмехнулся. – Тогда покажи мне свое родимое пятно. Полковник говорит, что оно имеет идеальную форму бабочки. Позволь мне взглянуть.

– Нет! – сердито сказала Молли. – Ни один мужчина никогда не увидит мое родимое пятно.

– Я увижу, – заверил ее Джеффри. – И его, и все остальное, когда мы поженимся.

– Поженимся? Черт побери! – крикнула Молли, пытаясь его оттолкнуть. – Ты забываешься!

Малыш продолжал обнимать Молли. Его возбуждало ее яростное сопротивление. Он ощущал ее мягкую теплую грудь, и это распаляло его желание. Коленом он раздвинул ей ноги.

Разгневанная и испуганная, Молли молотила его кулаками по спине и отчаянно ругалась, отвернув голову, чтобы он не завладел ее губами. Джеффри прижался лицом к распахнутому вороту ее рубашки и принялся покрывать поцелуями се шею и плечо. Молли вдруг поняла, как можно его остановить.

– Отпусти меня, иначе я никогда не выйду за тебя замуж! – заявила она.

Малыш нехотя поднял голову и заглянул в ее гневно сверкающие глаза. Надо подождать, решил он, и тогда она будет принадлежать ему до конца жизни.

– Прости, Молли, – сказал он, отпуская девушку. – Я погорячился. Обещаю, это больше не повторится.

– Я тебя прощу, но прежде поклянись, что никогда больше не тронешь меня. И будешь подчиняться моему отцу.

– Клянусь, – отозвался Малыш, предвкушая тот день, когда эта упрямая красавица станет его женой.

– Отлично! А теперь убирайся к черту!

Молли отпихнула его и быстро вышла из конюшни. Сердце ее колотилось от страха и злости. Вернувшись на асиенду, она поспешно поднялась по лестнице, укрылась в своей комнате и принялась мерить ее шагами. Ну почему отец не видит, что за человек этот Малыш?

Джеффри Батлз опасен. Смертельно опасен. И он хочет ею овладеть.

По спине Молли опять побежали мурашки. Она пересекла спальню и закрыла дверь на тяжелую щеколду.

Тем временем Малыш тихо проскользнул в комнату для прислуги. Дверь в эту комнату была нарочно оставлена незапертой. Здесь Малыша ждала его последняя пассия, молодая хорошенькая кухарка Гваделупа. Бородатый любовник затушил единственную лампу и подошел к ожидавшей его девушке.

Возбужденный после встречи с Молли, Малыш быстро снял с кухарки платье и за считанные секунды раздел ее догола. Пока он раздевался, она послушно легла на кровать. Распаленный, Малыш жадно набросился на любовницу.

– Вот здесь мы нападем на карету. – Малыш похлопал по развернутой карте Нью-Мексико. – Деньги – причем немалые – повезут из Санта-Фе в Форт-Уиппл…

Он объяснил Молли и ее отцу, что в карете будут только кучер и один солдат.

– На первом отрезке пути – от Санта-Фе до Альбукерке – другой охраны не будет, – закончил Малыш.

– Когда? – спросил Корделл Роджерс.

– Груз отправится из Санта-Фе утром двадцатого октября.

– Через восемь дней, – сказал Роджерс, от души глотнув виски. – Нам лучше выехать завтра.

Корделл Роджерс надеялся, что слабость, одолевавшая его в последнее время, о чем он не говорил ни Молли, ни Малышу, к завтрашнему дню пройдет.

– Как скажешь, полковник, – бросил Малыш.

К утру Корделл Роджерс почувствовал себя еще хуже. Он не мог отправиться в путь, а Молли отказалась ехать без него. Она вызвала доктора и осталась на асиенде, чтобы ухаживать за больным отцом.

Врач сообщил, что у Корделла Роджерса тяжелая форма гриппа. Отец сказал Молли, что, если с ним что-то случится, она должна сразу же отправиться к его старому другу Нейпиру Диксону в Мейю, штат Аризона.

– С тобой ничего не случится, – тихо произнесла Молли.

– Обещай мне, девочка, если когда-нибудь попадешь в беду или тебе понадобится помощь, ты поедешь к Нейпиру, – сказал отец. – Поспрашивай горожан, и тебе подскажут, где его найти. Он владеет половиной Мейи.

Утром двадцатого октября на севере штата Нью-Мексико было холодно и ясно. В роскошном особняке Кастильо в двух милях к востоку от Санта-Фе взволнованная Тереза Кастильо проверяла, все ли вещи уложила ее дуэнья Кончита.

Убедившись, что все в порядке, Тереза в последний раз взглянула на себя в зеркало, улыбнулась и подняла с высокой груди свой бесценный золотой крестик. Этот крестик подарил ей Лу во время помолвки.

– Тереза, мое сокровище, – тихо сказал он и показал ей слова «Mi tesoro» («Мое сокровище»), выгравированные на гладкой задней поверхности крестика.

Лу нежно поцеловал девушку и надел ей на шею крестик. С тех пор она его не снимала.

– Этот крестик будет висеть у меня на груди до тех пор, пока бьется мое сердце, – сказала она своему красавцу жениху.

Опустив крестик, Тереза мысленно поблагодарила Бога за то, что Лу в конце концов отпустил ее в Пасо-дель-Норте. Он не хотел, чтобы она уезжала, и предупреждал, что молодой даме рискованно путешествовать в одиночку. Она заверила его, что с ней будет Кончита. К тому же ей придется проехать в карете без надлежащего сопровождения всего каких-то шестьдесят миль, отделяющие Санта-Фе от Альбукерке. В Альбукерке ее встретят родственники, Серхио и Рамон Чагра. Они обеспечат ее безопасность, когда она будет пересекать границу.

– Если ты все же поедешь, – сказал Лу, встревоженно глядя на невесту, – я отправлю с тобой до Альбукерке Дэна Найтхорса.

Тереза схватила свою теплую дорожную накидку из лисьего меха, фетровую шляпу и поспешила на первый этаж.

У подножия лестницы девушку встретил ее брат Паскуаль.

– Мне очень жаль, Тереза, – виновато сказал он, – но ты никуда не поедешь. Сегодня утром Кончита растянула лодыжку.

– Нет! Я должна ехать. О, Паскуаль, ты же знаешь, как я хочу навестить наших родителей! – Ее губа задрожала, а карие глаза наполнились слезами. – Пожалуйста, отпусти меня! Я… я не видела маму больше трех лет, и… – Она задохнулась от волнения.

– Моя маленькая Тереза, – вздохнул Паскуаль, обнимая сестру, – иногда я забываю, что ты еще ребенок. Тебе еще нет и двадцати. Конечно, ты хочешь повидаться с мамой.

– Пожалуйста, отпусти меня! – взмолилась она. – Я поеду с Дэном Найтхорсом…

– Но ты не можешь путешествовать без компаньонки.

Тереза оттолкнула брата и заглянула ему в глаза.

– Неужели хотя бы однажды мы не можем нарушить этот старый обычай?

Паскуаль наконец улыбнулся.

– Пожалуй, не будет ничего страшного, если…

– О, gracias, gracias! – Она крепко обняла брата и призналась: – Я так рада, что простилась с Лу вчера вечером! Если бы он узнал, что Кончита со мной не поедет… – Она передернула тонким плечиком, поцеловала Паскуаля в щеку и радостно устремилась к парадной двери.

В полдень почтовая карста достигла плоскогорий к северу от Берналильо. Тереза Кастильо, сидевшая в пыльном салоне, сонно зевала. Кучер с седыми усами ловко управлялся с упряжкой из шести лошадей. Рядом с ним на деревянном сиденье мирно дремал молодой лейтенант в форме. На полу возле его ног лежал заряженный карабин. За каретой скакал Дэн Найтхорс на массивном гнедом мерине. На бедре у него висел «кольт-драгун» с рукояткой из орехового дерева, а к седлу была приторочена длинноствольная винтовка.