— Итальянка? — мягко спросили ее.

— Англичанка, госпожа Валидея, — тихо ответила Джульетта, глядя в пол.

— Жаль. Хотелось поговорить о моей родной стране.

Джульетта до того удивилась, что открыла было рот, чтобы задать вопрос, но вовремя спохватилась, вспомнив о предупреждении Габриэлы. Она всмотрелась в привлекательное, без единой морщинки, лицо — итальянка?! Джульетте даже и в голову не приходило, что мать султана может быть европейкой. Хотя, если девушек тут похищают, продают и покупают, мать султана вполне может быть любой национальности. Все зависело лишь от причуд его отца. Интересно, приходилось ли Валидее жить в гареме и проходить ту же школу, что и остальные наложницы? Она заслужила свое положение тем, что подарила своему господину первого сына. Сыновья от других жен, родившиеся после первенца, ставили своих матерей всего лишь в подчиненное положение перед той, которая находилась только на одну ступень ниже самого султана в дворцовой иерархии. Повелительница Скрытых лиц всегда будет именоваться Матерью султана, если, конечно, ее сын не умрет и впоследствии займет место правителя.

— Сыграй мне песнь твоего короля, — велела Валидея, говорившая по-английски с каким-то странным, мягким акцентом.

Джульетта поклонилась учтиво и сосредоточилась. Она тронула струны и неторопливо начала играть знакомую, хорошо отрепетированную мелодию, постепенно набиравшую силу и звучавшую все уверенней. Это было красивая и печальная песня. Джульетта видела распускавшиеся листья в весеннем английском саду, чувствовала запах первых цветов, которые появлялись возле кухонной двери миссис Шепед вспоминала, как набухают почки на кустах жимолости, как разрезают первые солнечные лучи предрассветный туман.

Так играла она, пока Валидея не произнесла:

— Ты скучаешь по своей родине.

Только теперь Джульетта ощутила слезы на глазах и поняла, что все ее чувства, вложенные в старую песню, не остались без внимания матери султана. Девушка улыбнулась, смахнув слезинки.

— Повелительница Скрытых лиц очень мудра. Я, действительно, вспомнила Англию, но не хочу показаться неблагодарной: во дворце ко мне хорошо относятся.

— Я тоже храню воспоминания о родных местах, — вздохнула Валидея, — разве тебе не говорили, что я родилась на Сицилии?

— Нет, госпожа Валидея. Наверное, Италия очень красивая страна, к сожалению, я там никогда не была. Могу я… — она внезапно замолчала, вспомнив сказанное накануне Габриэлой: говорить лишь тогда, когда спрашивают.

— Почему ты замолчала?

— Простите, госпожа Валидея. Я ведь не смею ни о чем спрашивать без вашего разрешения.

— Я разрешаю тебе. Раз начала, договаривай.

— Вы необычайно добры, госпожа Валидея. Я только хотела сказать, что вы очень хорошо говорите по-английски.

— Это так, — кивнула мать султана, — я научилась английскому и французскому еще ребенком. Из-за винных погребов моего отца к нам приезжало множество гостей. — Она помолчала, мечтательно глядя в полутьму комнаты, очевидно, вспоминала детство, потом вдруг спросила: — Сколько тебе лет?

— Шестнадцать, госпожа Валидея.

— Как раз в этом возрасте я родила сына своему господину, — с гордостью сказала Валидея. — Наш союз благословил сам Аллах. — Она потянулась пухленькой ручкой к блюду с марципанами. — Сыграй что-нибудь еще, только веселое, какой-нибудь танец.

Джульетта повиновалась. Однажды она была на деревенской ярмарке вместе с детьми Шепедов. Там играл уличный скрипач так задорно и весело, что молодые парни и девушки пустились в пляс. Джульетта попыталась воспроизвести ту мелодию, получилось похоже, но совсем иначе — лютня и скрипка разные инструменты. И все-таки Джульетте показалось, что Валидея осталась довольна.

От непривычной позы у Джульетты затекли ноги, но она не смела пошевелиться. Она облегченно вздохнула, когда увидела входящих в покои Валидеи женщин. Они окружили мать султана и смотрели на девушку ничего не выражавшими взглядами.

Мать султана медленно проговорила:

— Пора купаться, затем — отдыхать. Мне понравилась твоя музыка. Я разрешаю тебе удалиться.

Джульетта медленно поднялась, стараясь выглядеть как можно грациозней. Она поклонилась, скрестив на груди руки.

— Мне была оказана высокая честь, госпожа Валидея.

«Пора купаться и отдыхать», — эти слова постоянно крутились в голове у девушки, пока она медленно брела по коридору. Слегка кружилась голова от пережитого волнения. Слава богу. Все прошло удачно. «Купаться и отдыхать». Как все странно: разве лежать на подушках и есть марципаны — такое уж утомительное занятие? Чем же еще могут заниматься мать султана и ее приближенные? Им ведь не нужно больше ничему учиться, чтобы понравиться его светлости. Их миссия уже была выполнена — они родили султану сыновей. Внезапно Джульетта ощутила отчаянную тоску по прохладному воздуху Англии, свежим ветрам, дующим прямо в лицо. Ей опротивела атмосфера дворца. Хотелось вдыхать запах моря или запах фермы — все равно, лишь бы запах свободы. Может быть, этому никогда не бывать. Теперь у нее другая жизнь, которая, похоже, не скоро изменится. Господи, что ждет ее впереди?

Маленький Гиацинт сидел в траве под огромной магнолией. Увидев Джульетту, он вскочил, поклонился и повел ее за собой тем же путем, которым вела Габриэла. Куррем уже поджидала свою госпожу и, едва завидев девушку, подалась вперед сгорая от любопытства. К ней подбежала толпа ярко одетых девушек. Всем хотелось послушать рассказ Джульетты. Они нетерпеливо ждали, когда Джульетта все расскажет Куррем, а та переведет им. Девушки засыпали Джульетту вопросами, треща и воркуя, словно птичья стайка.

— Они никогда не удостаивались такой чести, как вы, леди Джульетта, — объяснила Куррем, — очень немногим посчастливилось видеть госпожу Валидею до той поры, пока наложница не поднимется на более высокую ступень — родит султану сына.

— Что их так интересует?

Куррем всплеснула руками.

— Они хотят услышать обо всем, моя госпожа. Такие визиты — большая редкость. Девушки хотят во всем подражать матери султана.

— Понятно. Ну, слушайте: госпожа Валидея полулежала на золотых подушках. Ее одежда из очень тонкого, бледного муслина расшита золотыми и серебряными нитями. Таких драгоценностей, как у нее, я никогда не видела.

Куррем быстро перевела, и девушки согласно закивали. «Интересно, — подумала Джульетта, — они лишь о том и мечтают, чтобы лежать на золотых подушках и носить золотую одежду». Она опять вспомнила слова матери султана: купаться и отдыхать, и ей вдруг стало ужасно смешно. Ведь все только и делают целыми днями, что отдыхают, совершенно не зная, что такое — отдых после тяжкого труда. Наложницы изумленно смолкли и уставились на Джульетту.

Джульетта скорее почувствовала, чем заметила, что сзади к ней кто-то подошел. Габриэлу можно было узнать по тяжелому запаху мускуса. Хозяйка гарема была совсем близко и могла подумать, что Джульетта критикует мать султана, а этого здесь не простят.

— Госпожа Валидея — очаровательная женщина, — бодро продолжила Джульетта, — она так тепло приняла меня и была так снисходительна — подобного просто нельзя вообразить. Эта необычайная женщина удостоила меня великой чести играть для нее на лютне, да еще похвалила мои скромные успехи. Я никогда не забуду этот великий день. — Джульетта как бы случайно оглянулась и встретилась взглядом с леди Габриэлой. — У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение и радость. Я никогда не забуду госпожу Валидею. — Джульетта пыталась понять, не слишком ли она переборщила с комплиментами.

Однако лицо Габриэлы выражало одобрение. Вероятно, никакие эпитеты не могут быть лишними в отношении матери султана. Хозяйка хлопнула в ладоши.

— Пора купаться и отдыхать, — объявила Габриэла, и Джульетта обрадовалась, спрятав глаза, что не сняла чадру, когда вошла в сад гарема.

Глава 10

На следующий день, когда Джульетта, по своему обыкновению, находилась в беседке, ее нашла хозяйка гарема. Янтарные глаза Габриэлы светились, губы улыбались.

— Моя дорогая, вы удостоились новой чести. — Она достала из рукава маленькую коробочку, обшитую золотым шелком. — Госпожа Валидея послала вам подарок за доставленные удовольствия.

На ладони лежало кольцо с огромным рубином, окруженным бриллиантами. Джульетта тупо уставилась на кроваво-красный камень. Краски дворцовых садов померкли, она больше не слышала ни щебета птиц, ни шороха платьев, будто погрузилась в мертвую тишину, глядя сквозь слезы на камень и вспоминая, как в таком же рубине отражался лунный свет. Все когда-то началось с рубинового кольца, которое ее мать спрятала от жадного мужа. Фамильная драгоценность, которую берегли много лет, как зеницу ока, погубила ее владелицу — леди Вестовер.

Джульетта закрыла лицо рукой и чуть было не лишилась чувств, но, к счастью, все вернулось на свои места. За ней ведь наблюдала Габриэла, а рядом уже тарахтели девушки, сбежавшиеся со всех концов сада, чтобы посмотреть на подарок матери султана. Леди Габриэла надела кольцо на холодную руку Джульетты. Оно показалось девушке теплым и тяжелым. Джульетта с трудом собралась с мыслями.

— Как… как необычайно добра госпожа Валидея, — едва вымолвила она помертвевшими губами, — пожалуйста, передайте ей мою нижайшую благодарность.

Хозяйка кивнула.

— Дорогая, вы так бледны! Госпожа Валидея очень редко что-то дарит. Ваши чувства понятны мне. Мать султана будет рада услышать слова благодарности.

Джульетта поклонилась и поспешила прочь, желая побыть в тишине и одиночестве. Хотелось стянуть кольцо с пальца и убрать куда-нибудь подальше, но этого делать нельзя. Придется все время носить его, иначе она рискнет нанести оскорбление повелительнице Скрытых лиц.

* * *

Поздно вечером Куррем пришла в комнату очень возбужденной. Оказалось, во дворец скоро прибудет важная персона. С севера едет с визитом эмир вместе со своим двором, чтобы погостить у султана. Они пробудут во дворце неделю.

— Его светлость уже приказал, — оживленно рассказывала Куррем, — чтобы привезли дополнительные порции снега. Хорошо, что к нам отправился караван с финиками, черносливом и медом…

— Стой, — прервала ее Джульетта, — ты сказала — снег. Как такое может быть?

— Очень просто, моя госпожа. Снег берут высоко в горах и упаковывают в войлочные мешки, которые везут на мулах до самого побережья, а потом корабли доставляют его тем, кто заказывал. Снег долго хранят в специальных шахтах под землей. Шербет становится намного вкуснее, если его охлаждают льдом и потом приправят соусом из водяных лилий и мускуса. Соус из меда и фиалок стоит дороже, но султан не поскупится ради удовольствия гостей.

— Да, но девушек не станут приглашать на эти пиры, почему же ты так радуешься? — сухо она спросила она.

— Скоро здесь будут купцы с образцами шелковых тканей. Хозяйка сказала, сто все мы наденем что-нибудь новенькое, и она позволит нам самим выбрать цвет ткани. Чего бы вам хотелось, госпожа?

Джульетта удивленно взглянула на Куррем.

— Не вижу связи между этими двумя событиями, — медленно проговорила она. — Какое отношение может иметь новая одежда к прибытию эмира со свитой?

Куррем опустилась на подушки и хмуро взглянула на Джульетту.

— Госпожа, султан предоставляет своим гостям не только еду, но и другие развлечения. Если эмир или кто-то из приближенных чего-нибудь пожелает, их просьбы сразу же исполняются. Ему стоит только указать на понравившуюся наложницу, как девушку тут же подарят. Она присоединится к свите нового господина и уедет вместе с ним.

— А султан всегда сможет заменить ее новой, купленной на рынке рабов, — язвительно заметила Джульетта.

Куррем всплеснула руками и закатила глаза.

— Если Габриэла велит идти, нужно подчиниться, иначе — смерть.

— И… и когда ожидается прибытие эмира?

— На следующей неделе, госпожа, но купцы придут сюда завтра.

— На женскую половину?

Куррем рассмеялась, ее лицо повеселело.

— Купцы — тоже женщины. Ни один мужчина не посмеет сюда войти. Евнухи у ворот проверяют всех входящих.

— Как все это мерзко, — содрогнулась от отвращения Джульетта, представляя, как здоровенные ручищи ощупывают бедра и грудь женщин.

— Купцам известно об этом, но как иначе они доставят сюда свой товар? Если евнухи пропустят мужчину, будут жестоко наказаны — с них сдерут кожу, а головы набьют соломой. Задержанного мужчину подвергнут таким жестоким мучениям, что тот пожалеет о своем появлении на свет, потом его голову вывесят на воротах.

Джульетту потрясли слова Куррем и то, с каким спокойствием она обо всем рассказала. Конечно, Куррем тоже принадлежала к этой вере и не видела в подобной бесчеловечности ничего особенного. Но знает ли Росс, что может случиться, проникни он сюда? Она подумала, много ли у них шансов на побег. Что бы ни случилось, Росс не должен напрасно рисковать, ведь вызволить Джульетту невозможно. Она заставит его покинуть остров при первой же возможности. Собственная судьба ничего не значила в сравнении с безопасностью человека, которого она любила. Все равно ей суждено стать рабыней, так какая разница — в Занзибаре или Новом Южном Уэльсе.