Ава Рид - Нежно

Так как мы молчим, Джун указывает на Дилана:

– Ты еще никогда не видел клуб изнутри, я уверена. Это очень печально.

– Танцы – это не мое.

– Ты и не обязан танцевать. Посиди в баре. Энди смешивает фантастические коктейли. – В тот миг, когда Дилан хочет что-то ответить, Джун его перебивает: – Безалкогольные. – Похоже, это охлаждает его пыл, потому что он закрывает рот. – Мы можем просто провести время вместе, послушать музыку, посмеяться, составить Энди компанию. Пожалуйста!

– Ладно, – слышу я собственный голос и едва сама в это верю. – День, конечно, был долгим, но час или два точно без проблем. Я тоже еще не была в клубе Мэйсона и знаю, как он им гордится. – Мои глаза находят Дилана. Глядя на меня, он уступает.

– Я пойду с вами, но пить буду только воду. – Когда он поворачивается к Джун, я делаю глубокий вдох. То, как он смотрит… как будто ищет ответы. – И только потому, что ты принесла мне яблочный пирог.

– Ааа! Как здорово. До скорого, ребята. – Джун подпрыгивает от радости, прощается, а когда за ней захлопывается дверь, повисает такая тишина, что я слышу, как шумит кровь у меня в ушах. Сегодня вечером я иду в клуб Мэйсона. Я иду развлекаться.

Помимо своего колотящегося сердца я, к сожалению, замечаю и свой урчащий желудок. За этот день у меня был только быстрый завтрак… и один укус противного пончика.

Ладони рефлекторно прикрывают живот. Вау, получилось громко. Я оглядываюсь на Дилана, который опять пропадает на кухне и вскоре приходит оттуда со второй вилкой. Он садится на левую сторону дивана, поднимает тарелку и – протягивает мне вилку.

– Твой живот сложно не услышать. Увы, это просто не позволяет мне слопать пирог в одиночку.

– Как мило с твоей стороны. – С благодарной улыбкой я беру прибор. Потом сажусь к нему, следя за тем, чтобы не придвигаться слишком близко. Его тело как гора, рядом с которой я кажусь себе совсем крошечной. От него исходит жар, как от вулкана незадолго до извержения. А его плечи скоро начнут преследовать ту же цель в отношении свитера, тут у меня никаких сомнений. Чудо, что он еще не лопнул.

Я не собиралась вот так на него пялиться, но любое движение его кисти передается руке и всему туловищу. Участвует каждый мускул. Такое взаимодействие завораживает.

После того как Дилан подносит тарелку еще немного ближе ко мне, на минуту меня начинает мучить совесть, ведь пирог не особенно большой. Однако когда он кладет в рот первый кусок и издает вздох наслаждения, я делаю то же самое. И честно? Угрызения совести мгновенно испаряются. У пирога божественный вкус теплых яблок и корицы.

– Невероятно. Ты его еще раз подогрел, да? – выговариваю я с полным ртом.

– Совсем чуть-чуть, чтобы посыпка не размякла. Салли готовит лучшие яблочные пироги в мире. Не классический яблочный пай или тот, который с глазурью, а вот такой. Его для меня обнаружила Джун, лавка «У Салли» всего через улицу от их с Мэйсоном новой квартиры. Бабушка Салли родилась в Германии, оттуда и рецепт.

– Хотелось бы мне его получить… рецепт. – Дилан согласно кивает. – Магазин же не очень далеко отсюда?

– Немного, но не на краю света. Прежде всего он близко к кампусу. Пекарня спрятана в маленьком переулке, но там всегда полно народа.

– Обещаю, я достану нам новый пирог. Спасибо еще раз, что поделился.

Дилан просто кивает, так как рот у него снова занят и говорить он не может.

А что он, кстати, изучает? Он из того же кампуса, что и все остальные? Я помню, что Энди, Мэйсон и Джун часто видятся не только из-за нескольких совместных семинаров по экономике и финансам, но и потому, что предметы преподают в одних и тех же зданиях. Мой брат учится на «Искусстве и истории искусств» через два корпуса от них, а я буду с медиками. Я так часто рассматривала кампус онлайн и столько о нем слышала, что, кажется, уже знаю его как свои пять пальцев. При том что у Харбор-Хилла гигантская территория.

Когда Дилан доедает последний кусок, любопытство перевешивает, и я задаю все вопросы, которые горят у меня на языке.

– Ты ведь тоже учишься, верно? Какой основной предмет? С остальными часто пересекаешься?

Дилан прочищает горло.

– Нет, занятия на их программах проходят в центральных зданиях, а мой профиль, скорее, на краю кампуса. У медиков.

Я удивленно моргаю:

– Ты на медицинском? – Такое я бы запомнила, не так ли? Копаюсь в своей памяти. Если бы Энди или Купер рассказывали, что их сосед по квартире изучает медицину, я бы ни в коем случае не забыла.

– Не совсем. На «Медицинских технологиях», точнее «Биомедицинской инженерии». – Он моментально напрягается, слегка приподнимает плечи и поджимает губы.

– Извини, я не хотела показаться назойливой, просто удивилась, и, откровенно говоря, классно было бы знать кого-нибудь с того же направления, – признаюсь я, вертя вилку между пальцами. Вопросительный взгляд Дилана сосредотачивается на мне. – О, я буду учиться на психологическом. Большинство считает, что психологи – не врачи, но… они понятия не имеют. Болеть может не только тело. – Последние слова еле слышно срываются с моих губ, потому что осознание этого до сих пор причиняет боль. Хотя он не отпускает тупых шуточек, не строит из себя всезнайку и не говорит прочих глупостей. Нет. Он меня поражает.

– Я знаю.

Он понимает, мелькает мысль у меня в голове – и это одновременно вопрос и утверждение. В тот же момент Носок запрыгивает с пола на подлокотник дивана. И попытка получается скорее неудачной, чем удачной. Проблема не в маленьком песике, который не сумел удержаться и сразу начал соскальзывать, а в Дилане, который тянется за ним. При этом тарелка опасно шатается, Дилан не может нормально ее подхватить, и она балансирует у него на одной руке. Чисто машинально я поворачиваюсь к сидящему рядом мужчине и пытаюсь ее поймать, но, так как Дилан неожиданно двигается, а у меня в ладони все еще эта дурацкая вилка, все идет наперекосяк.

Никто из нас больше не контролирует белый фарфор, который взлетает вверх и перед аварийной посадкой рассыпает все крошки, как будто они не что иное, как конфетти. Вот дерьмо.

По меньшей мере Носок выглядит счастливым, усевшись на подлокотник. Дилан же, наоборот, откидывается назад и словно теряет дар речи. Как и я.

Тарелка приземлилась на пол около моей вилки и благодаря мягкому ковру осталась невредима, но боже мой, крошки повсюду!

Парочка застряла в бороде у Дилана. Мы оторопело смотрим друг на друга. Однако дальше происходит то, что выходит за рамки моего самообладания.

Носок ставит лапу ему на грудь и тут же слизывает самую крупную крошку с бороды. Ну, точнее, пытается – его язычок касается больше волос, чем еды. Озадаченные взгляды и собаки, и Дилана складываются в нереально смешную картину. И внезапно я захожусь таким громким хохотом, что все тело трясется, а в уголках глаз собираются слезы. При этом я сгибаюсь пополам, наклоняюсь вперед – и вдруг осознаю, на что опираюсь.

На бедро.

Правое бедро Дилана, если быть конкретней.

А гораздо хуже тот факт, что мое лицо в данный момент не так уж далеко от другого его места, на которое я и уставилась как сумасшедшая, подумав об этом. О господи!

Я вскакиваю с дивана, чуть не споткнувшись о собственные ноги и об стол. Дилан выглядит так, будто у него случился удар, в то время как щеки у меня пылают, как зажженный новогодний фейерверк. Я это чувствую. Лицо сейчас просто сгорит.

– Прости, – вырывается у меня. – За крошки и… ну… – заикаюсь я и быстро поднимаю тарелку с вилкой. – Сейчас я соберу все пылесосом. Пожалуйста, позволь мне это сделать, и… где пылесос? – Он показывает на гардероб. – О’кей. Сначала, значит… эмм, да, сначала я пойду к себе в комнату и… займусь делами. – Очень красноречиво. Но слова плавятся в моем смущении. – Спасибо за пирог. Увидимся позже. – Прежде чем он успевает что-нибудь ответить, хватаю свой рюкзак, валяющийся возле кресла, и бегу в комнату. Надо просто убраться отсюда.

Осталось совсем чуть-чуть.

– Зоуи? – Резко застываю перед дверью и снова оборачиваюсь. – Тебя подвезти? В смысле… в клуб. То есть, если хочешь… – Меня почти затапливает облегчение из-за того, что он так же запинается, как я мгновением раньше.

– С удовольствием?

Дилан улыбается:

– Это вопрос?

– Нет, я имею в виду, было бы отлично. У брата только мотоцикл, а мне не нравится эта штуковина. Слава богу, сзади вмещается всего один человек.

– Точно. Тогда… до встречи. – Он вытаскивает оставшиеся крупинки из бороды, а я в конце концов юркаю в свою новую комнату, приваливаюсь к двери изнутри и глубоко дышу. После этой сцены мне становится ясно, что я не провела здесь и дня и буквально только что нормально познакомилась с Диланом. Ну, по крайней мере, немного. Меня вдруг словно переносит на шесть лет назад, в мое прежнее «я», которое неожиданно увидело своего первого и единственного парня полуголым. В тот раз меня переполняла смесь абсолютной растерянности и неудержимого любопытства.

Я мотаю головой. Я уже не подросток. Теперь мужчина не сможет так быстро выбить меня из колеи. Тем более сосед.

Рюкзак я закидываю на письменный стол. Меня вдруг одолевает безмерная усталость, и пропадает желание дальше распаковывать вещи. Так или иначе, об остальной части комнаты я смогу позаботиться и в следующие пару недель, когда привезут недостающие предметы, тогда же займусь всем декором и придам интерьеру последние штрихи. Поэтому я просто вытаскиваю смартфон и наушники, на всякий случай ставлю будильник на восемь вечера, чтобы успеть принять душ, прежде чем кто-нибудь утащит меня за дверь, и ложусь на кровать. Не думаю, что мы поедем в клуб раньше девяти. Максимум Купер, если смена Энди начинается раньше, но это меня не волнует. Это его дело.

Надеюсь, мое постельное белье и покрывало доставят завтра, все остальное может подождать. И нужно обязательно не забыть потом попросить у Энди или у брата одеяло и одолжить подушку.

Дисплей телефона загорается, я поднимаю его к лицу и прокручиваю свои плейлисты на Spotify. Там собраны все мои любимые песни и рассортированы по самым разным подборкам. Каждая предназначена для определенного настроения, для определенного момента. Каждая по-своему помогает мне успокоиться или почувствовать себя счастливой. Отвлечься. Иногда даже не сорваться.

Я жму на плейлист с песнями, заставляющими задуматься, и, когда звучат ноты Looking too closely[5], тяжело сглатываю. Этот трек – он много для меня значит. У меня такое ощущение, словно он меня понимает, если в этом вообще есть смысл.

Глаза начинают закрываться, Fink поет, и я хочу отдаться его голосу, как вдруг в WhatsApp прилетает сообщение. Новая группа? Сбитая с толку, я ненадолго ставлю музыку на паузу, чтобы потом полностью насладиться композицией и сконцентрироваться на ней, а пока открываю сообщение.

«Зоуи здесь! Наконец-то часть команды Сиэтла. Теперь мы не банда, теперь мы команда. Юхуу!» – За этим следует десяток смайликов и один пончик.

Джун чокнутая, думаю я, усмехнувшись.

«Во сколько мы сегодня встречаемся?»

«Энди еще спит, Джун». – Сообщение от Купера.

«Не отвечайте на мои вопросы. Я имела в виду Дилана и Зоуи».

«Что?» – не понял мой брат.

«Мы отмечаем переезд Зоуи», – тут же выскакивает ответ Джун.

Купер печатает…

Через пять минут мне кажется, что он сдался. Уверена, что ему от этого не по себе. Наверняка ему пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы никак это не прокомментировать. Но нам с ним предстоит через это пройти. Как-нибудь.

«Я подвезу Зоуи, – неожиданно пишет Дилан. – Где-то в девять или в десять?»

«Привет! Да, давайте выезжать в девять», – отвечаю я.

«Супер. Я рада. Будет классно. Вот увидите, мы повеселимся».

«Куп, впусти Носка, он хотел к вам». – Дилан.

Две минуты спустя в группу приходит фотография от брата с подписью: «Что это за хрень?»

Я кликаю на нее и смеюсь. Носок преданно смотрит в камеру, склонив голову набок, а прямо над его правым глазом, как бровь, прилипло несколько крупных крошек яблочного пирога.

Мой брат, Энди, Джун, Мэйсон, Дилан, Носок – и я. Я часть этого. Это дарит чертовски приятные ощущения.

Палец снова жмет на Play, телефон ложится мне на живот, я складываю руки за головой и наконец закрываю глаза.

Последняя крошка с бороды упала на клавиатуру, и теперь я не могу ее оттуда достать. И хоть я чертыхаюсь, тряся клавиатуру как сумасшедший, на губах играет улыбка. На лице Зоуи отражался дикий ужас, я уже подумал, что произошло что-то по-настоящему плохое. Пока не сообразил, что случилось, я сидел на месте, словно окаменевший идиот – да и потом тоже. На самом деле ничего особенного-то и не стряслось, но из-за ее реакции и… не знаю, того, что она сестра Купера, все выглядело странно. Еще более странно, чем факт, что сам я не посчитал это странным. Ох, что за бред, в этом вообще есть смысл? Да плевать. Думаю, мне еще надо будет привыкнуть к тому, что теперь она здесь живет. Не то чтобы она мне не нравилась – о боже, нет! – как и Энди, она сразу вызвала у меня симпатию, и я не имел ничего против ее переезда. С той лишь разницей, что в случае с Энди создавалось впечатление, будто со мной поселилась сестра, а не красивая, умная и крайне интересная девушка, которая однозначно не была мне сестрой.