– А в постели?

– О, ты опять за свое. – Бет тяжело вздохнула. – Что ж, я, как ты понимаешь, говорю не из собственного опыта, но мне всегда казалось, что мужчина не должен спешить. – Она застенчиво улыбнулась и пропела свою любимую песенку в стиле кантри о мужчине, который понял, что, когда занимаешься любовью с женщиной, не следует спешить. Допев песню до конца, Бет вновь покраснела и отвернулась. – Там, откуда я приехала, эту песню поет мужчина по имени Конуэй Туитти, и она очень популярна. Я всегда считала ее романтичной.

Какая же она все-таки странная, его жена, подумал Дункан. Странная и в то же время необыкновенно соблазнительная. И за какого же болвана она когда-то вышла замуж, если мечтает об исполнителе баллад с неспешными руками и смешной фамилией! Это он, Дункан, должен действовать нежно и медленно, и он сделает, как ей нравится.

Решив не забывать об этом, Дункан спросил;

– Как тебе новая книга?

– Новая книга? – Бет поиграла ножом и на секунду прикусила губу. – Она очень хорошая, но… На мой взгляд, она написана в чересчур… покровительственном тоне. – Видя, что он не понимает, Бет попыталась объяснить: – Там, откуда я приехала, к женщинам относятся как к равным.

– А у нас разве нет? – удивился Дункан.

Он отлично знал, что Великая хартия вольностей сделала это для тех бедняжек, которых угораздило выйти замуж за мужчин, отличающихся чрезмерной жестокостью.

Бет скептически взглянула на него, и Дункану это не понравилось, однако он решил, что сейчас не время спорить. В конце концов, его цель – не доказывать свою правоту в подобных вопросах, а сделать Бет своею, иначе все погибло.

Надеясь усыпить ее бдительность, он взял руку Бет и повернул ее ладонью вверх. Некоторые утверждают, что глаза – зеркало души, однако и по рукам женщины можно очень многое о ней узнать. У Бет оказались изящные, необыкновенно женственные руки. Этими руками она отводила от него смерть. Если верить Ангусу, она еще и плакала над ним при этом. Уже одного этого больше чем достаточно, чтобы, когда он будет заниматься с ней любовью, обращаться с женой бережно и нежно, так, как ей нравится.

Дункан осторожно провел большим пальцем по ее ладони, отметив места, где вместо сожженной кожи успела вырасти новая, и поразился тому, насколько она мягкая.

– У тебя есть какие-то увлечения, детка?

Бет ответила не сразу.

– Я люблю готовить и читать. А у тебя?

Он нахмурился. Стоит ли ей говорить? В конце концов, она не выдернула руку из его руки. Нет, пока не стоит.

– Мне достаточно и того, что я лэрд.

– Одна работа и никаких удовольствий? Но это так скучно…

Ухмыльнувшись, Дункан вскинул брови и прошептал:

– Я тоже так считаю.

Догадавшись, что он имеет в виду, Бет чуть не поперхнулась. Дункан осторожно похлопал женщину по спине и, когда лицо ее вновь приобрело естественный розоватый оттенок, спросил:

– Ты уже поела, детка?

Бет кивнула, и Дункан направился к двери.

Через несколько минут служанки убрали все со стола, и он запер дверь, а его жена вновь заняла полюбившееся ей место в углу.

Встав у большой кровати, Дункан протянул руку и прошептал:

– Иди ко мне, детка.

Бет покачала головой, и Дункан пожал плечами. Может, дать ей еще немного времени. В конце концов, ему все равно нужно раздеться и задуть все свечи, кроме одной. Нечего этому чертову священнику глазеть на то, как они занимаются любовью. Увидел, что все идет как положено, и ладно.

Сначала Дункан занялся свечами, справедливо решив, что, если его чересчур застенчивая женушка слишком рано поймет, каких размеров его мужское достоинство, она попытается увильнуть от выполнения супружеских обязанностей. Потом он попытался снять с себя рубашку и тотчас же застонал от боли.

К его удивлению, Бет тотчас же бросилась к нему на помощь:

– Дункан, у тебя опять откроется рана. Дай лучше я.

Она осторожно сняла с него рубашку и, перебросив ее через руку, направилась с ней к двери, однако Дункан, схватив за запястье, притянул ее к себе.

– Нет, миледи, теперь уже точно пора. – Ухватив ее рукой за подбородок, Дункан запрокинул ей голову и запечатлел на лбу жены ласковый поцелуй. – Обещаю, что буду все делать медленно, так, как ты любишь.

Он положил ей руку на шею и тотчас же почувствовал, как бьется тонкая жилка. В следующий момент Дункан ощутил, как ног его коснулось что-то мягкое, и улыбнулся: оказывается, одного прикосновения достаточно, чтобы Бет выпустила из рук его рубашку.

– О, Дункан, – взмолилась Бет, упершись обеими руками ему в грудь, – я и в самом деле не хочу…

– Ш-ш, детка, не волнуйся. – Он ласково коснулся губами ее лба, век и услышал, как Бет прерывисто вздохнула. А когда его губы соскользнули с мягких щек и приблизились к ее губам, Дункан почувствовал, что Бет уже не так сильно упирается руками в его грудь.

Ага! Похоже, она не возражает против того, чтобы он ее поцеловал: быть может, ей это даже любопытно. Что ж, ему это только на руку. Он уже несколько дней смотрел украдкой на ее соблазнительно полные губы, задаваясь вопросом, каковы они на вкус.

Дункан провел языком по дрожащим губам жены, воздав должное сначала верхней, а потом пухлой нижней. При абсолютно невзрачной внешности Бет обладала очень красивыми губами, великолепно очерченными и полными. Целовать их – одно наслаждение. Он прильнул к ним сильнее, и Бет, ахнув, приоткрыла их.

Дункан не стал упускать такой возможности, и его язык скользнул к ней в рот. К его восторгу, от Бет вкусно пахло вином и мятой, а ее бархатистый язык медленно коснулся его языка. Он поцеловал Бет крепче, наслаждаясь ее шелковистым ртом и теплым женственным запахом, затем прильнул к ее губам со всей страстью, на которую только был способен, и услышал, как она застонала.

Дункан почувствовал, как у него исступленно забилось сердце. Он не помнил, когда такое происходило. Быть может, никогда.

Желание взметнулось в его груди жаркой волной, и он осторожно прошелся рукой по ее талии. Но едва он коснулся полной груди, как Бет замерла в его объятиях. Ага! Она ведь хочет, чтобы он действовал медленно. Что ж, так тому и быть.

Если повезет, то священник, спрятавшийся за стеной, уже довольно пьяненький и плохо соображает – не зря же Ангус накачивал его медовухой с самого полудня. Остается надеяться, что, когда они с Бет доберутся до главного, он уже вряд ли что-либо увидит и, конечно, потом не осмелится заявить, что между Дунканом и Бет ничего не произошло.

Выбросив мысли о священнике из головы, Дункан сосредоточился на стоявшей перед ним задаче – побороть застенчивость жены. Поскольку она не стряхнула его руку, он осторожно провел по упругой груди большим пальцем. И в тот же миг острая волна наслаждения накрыла его.

Дункан порывисто прижал жену к себе и ухватился пальцами за ее нежный сосок. Бет прерывисто ахнула, и Дункан еще крепче впился в ее губы поцелуем, с радостью отмечая, что ее дыхание стало горячее, а кожа теплее. Руки ее начали подниматься по груди к плечам, все выше и выше, потом обвились вокруг шеи, а пальцы зарылись в его волосы.

Застонав от наслаждения, Дункан положил здоровую руку на ягодицы Бет. В восторге оттого, что она ответила на его ласки, чего он никак не ожидал, он прижался к ней всем телом и начал медленно подталкивать ее спиной к кровати.

При его высоком росте – неоценимая вещь в бою – стоя заниматься с женщиной любовью было невозможно. Нужно, чтобы Бет оказалась на спине, и чем скорее, тем лучше.

Он еще крепче поцеловал ее, после чего приподнял здоровой рукой и медленно опустил на кровать, а сам устроился поудобнее – что было непросто сделать из-за чертовой юбки – между ее теплых бедер. Какое счастье, что Бет из тех женщин, которые не стесняются показывать, что им приятно не только получать, но и давать.

Положив руку на грудь Бет, Дункан принялся теребить сосок большим пальцем. Интересно, какого он цвета: розового или темно-коричневого? Ему так хотелось попробовать ее на вкус, пососать соски, подобно голодному младенцу, глубоко войти в нее, с наслаждением ощутив при этом горячую влажность, которая находится у нее сейчас под складками материи…

Опершись всем весом на левую руку, понимая, что может тем самым повредить свое плечо, Дункан скользнул свободной рукой вниз по ноге Бет.

И в ту же секунду она уперлась руками ему в грудь.

– Нет! – Она попыталась оттолкнуть его. – Дункан, прошу тебя! Мы не можем!

– Что? – пробормотал он, изумленно хлопая глазами. Что, черт подери, заставило ее его оттолкнуть? Почему вдруг? Он оперся на локти, при этом руки его оказались по обеим сторонам ее лица. – Что случилось, детка? – Он внимательно взглянул в ее взволнованное лицо и мысленно выругался. Может быть, он действовал слишком быстро? Или слишком грубо? Что он сделал не так?

– Я… – Глаза Бет были по-прежнему затуманены страстью, дыхание оставалось горячим и быстрым. Похоже, она все еще не может прийти в себя от его поцелуев. Так что же все-таки произошло?

Судорожно сглотнув, Бет проговорила:

– Я… У меня месячные.

Месячные? Но этого не может быть! Он бы непременно заметил – в этом случае она бы не ходила, а ковыляла, как ребенок, у которого между ног подгузник, или по крайней мере время от времени трогала бы живот.

Дункан прерывисто вздохнул, ощущая горячий воздух, собравшийся между их лицами. Нет, ничто не указывало на то, что у нее месячные.

Он пристально взглянул на нее, и Бет, вспыхнув, отвернулась.

Ага! Да она врет!

– Гм… – протянул Дункан и осторожно провел пальцем по ее нижней губе. Взгляд Бет тотчас же остановился на его губах, и глаза ее вновь затуманились страстью. Дункан озадаченно смотрел, как ее язык медленно скользнул по пути, по которому только что прошелся его палец. Да, она точно лжет. Но почему?

– Месячные, детка? – вкрадчиво спросил он.

Взгляд Бет переместился с его глаз на грудь, и она закивала головой, словно кулик, а потом прикусила свою очаровательную нижнюю губу с такой силой, что та побелела.

– Угу.

Дункан смахнул с ее лба непокорную прядь волос, ощутив при этом шелковистую кожу.

– А может быть, ты говоришь это от страха или стыда?

– Нет-нет! У меня и в самом деле месячные, – заявила Бет, упорно избегая смотреть ему в глаза. – В самом деле.

– Понятно. – Он поцеловал ее в лоб и, отстранившись, с удовольствием отметил, что взгляд ее вновь остановился на его губах. – Ну что ж, миледи, в таком случае, боюсь, я не смогу продолжить начатое…

Бет с видимым облегчением вздохнула и погладила его по груди. Тогда Дункан опустился на колени, положил руки по обеим сторонам от ее бедер, улыбнулся… и Бет робко улыбнулась ему в ответ.

– …Не смогу продолжить, пока не проверю, – докончил он.

И тут, зарывшись лицом в ее юбку, Дункан услышал такой пронзительный крик, что и мертвый бы поднялся.

Глава 12

«О Господи, что же он делает!»

Услышав, что Дункан несколько раз с шумом втянул в себя воздух, Бет закричала еще громче. Ухватившись за его уши, она изо всех сил потянула за них, пытаясь поднять его голову.

– Прекрати, Дункан! Что, черт подери, ты делаешь?!

Если бы можно было умереть от стыда, она бы с радостью это сделала. Пока же Бет попыталась сесть и, поняв, что ей это не удастся, принялась бить мужа по голове.

– Черт подери, Дункан!

Наконец он поднял голову и, расхохотавшись, проговорил:

– Ну, детка, ты, оказывается, врушка, да еще какая!

В следующую секунду он приподнялся вновь, затем улегся сверху и коленом принялся осторожно раздвигать ей ноги, которые предательски подчинились ему. Прежде чем Бет осознала, что делает, она вновь оказалась под тяжестью мощных мышц, пригвоздивших ее к кровати. В живот ей уперлось что-то твердое, и Бет, догадавшись, что это такое, тихонько ахнула.

Схватив ее руки, Дункан завел их ей за голову. Широко раскрытыми глазами Бет уставилась в его ставшее вдруг непроницаемым лицо. Потом уголки его рта медленно дрогнули в ухмылке, а в глазах появился озорной блеск.

Дункан начал медленно раскачиваться из стороны в сторону, и его ухмылка стала еще шире.

О Господи, да она сейчас умрет со стыда, мелькнуло в голове Бет.

Губы Дункана потянулись к ее губам, и она поспешно отвернулась. Она не станет участвовать в этом… совращении. Он ведь так ни разу и не сказал ей: «Ты мне нравишься», не говоря уж о таких словах, как: «Я тебя люблю». То, что она мечтала о нем, страдала по нему, то, что ее тело неожиданно отозвалось на его ласки, ничего не значит. Она не может заниматься с ним любовью. Не может, и все.

Губы Дункана заскользили по ее шее.

– Детка, ты просто чудо, – прошептал он и коснулся языком того места, где шея соединяется с плечом. Бет ахнула от неожиданности, и по ее телу побежали мурашки.