Линда Уиздом - Незваный гость

– Тревис? Тревис Йетс, не вздумай от меня снова прятаться, старый ковбой!

Рассерженный женский голос гулко разнесся по фотостудии. Его обладательница выбежала из комнаты, ее распущенные черные волосы развевались при каждом движении.

– Хочешь ты этого или нет, а я до тебя доберусь!

– Дай мне отдохнуть, лошадка, – жалобно произнес Тревис и торопливо захлопнул дверь фотолаборатории. Это был высокий, более шести футов, темноволосый мужчина с отличной спортивной фигурой. В его черных глазах мелькали веселые искорки, а густые усы, как и волосы, уже припорошила седина. Тревис одевался по-спортивному, предпочитая обтягивающие джинсы и рубашки – клетчатые, полосатые или просто цветные – с закатанными до локтей рукавами. Конечно, такой стиль одежды не подошел бы преуспевающему бизнесмену или банковскому служащему, но для свободного художника был в самый раз. – Ты что, не видишь, я занят, у меня полно дел.

Дженни Чен услыхала свое прозвище и нахмурилась. Тревис обращался к ней так с первых дней их совместной работы, когда она пыталась без приглашения прорваться к нему в кабинет. Она решительным жестом откинула волосы назад.

– Нам обязательно надо обсудить срочные дела, – продолжила Дженни свое наступление, взмахнув пачкой розовых бланков. – Ты это видишь?

– Угу.

– И что это значит, тебе ясно?

– Угу.

Дженни сделала глубокий вдох и сквозь зубы сосчитала до десяти.

– У тебя на столе целых двадцать семь бланков, можешь проверить, двадцать семь заказов, а ты принял лишь один. – Ее темные глаза сузились. – У Треси хватает собственных дел, к чему ей отвечать на звонки твоих баб. Моника Ламберт чуть не довела ее до слез.

Тревис прекрасно знал, что молоденькая приемщица не в силах справиться с женщинами, названивающими ему даже на работу.

– Дженни, клянусь, я просил их не надоедать мне на студии.

Она издевательски рассмеялась.

– А как еще они могут с тобой связаться? Дома тебя не застанешь, а когда ты там бываешь, то не берешь трубку!

Он посмотрел на свою ассистентку, хорошенькую женщину восточного типа тридцати с лишним лет. Она выглядела так, что вполне могла бы позировать перед камерой, хотя на самом деле Дженни трудилась не покладая рук, помогая ему в съемках. Тревис понимал, почему пользуется таким вниманием женщин. Он не обольщался по поводу своей внешности и не считал себя особенно привлекательным. Когда Тревис смотрелся в зеркало во время бритья, то видел мужчину с угловатым и резким лицом, которое лишь немного сглаживали пышные усы и густые брови. Его темные глаза в зависимости от настроения могли быть то пронизывающе-ледяными, то теплыми, с задорным блеском. Никто не назвал бы его красивым, однако, как фотограф, перед профессиональным взглядом которого прошли тысячи лиц, он понимал, что в нем есть нечто притягательное, влекущее к себе женщин. Любопытно, что многие считали его плейбоем. А он был слишком занят работой, чтобы каждый вечер бывать на светских сборищах и прочих бессмысленных тусовках. Как-никак ему исполнился сорок один год, и Тревис считал себя не вправе растрачивать свое время попусту. К сожалению, ему пока не попалась женщина, воплощающая собой его идеал, и порой он сомневался, существует ли она на свете. Однажды Тревис поверил, что встретил такую женщину, но она исчезла так же внезапно, как и появилась.

Он поднял руки вверх, делая вид, что капитулирует.

– О'кей. Погляжу, что я смогу сделать. Поверь мне.

– Звонил Дек. Передал, что ты сказал ему о новых фотографиях. Он хотел заскочить сегодня утром и договориться с тобой о съемке.

Тревис помрачнел.

– Я говорил с ним о фотографиях? – Он покачал головой, не припомнив, что давал подобное обещание.

– Похоже, что вы условились об этом, когда пили пиво три недели назад, – с усмешкой пояснила Дженни. – Вы увлеченно занимались этим целых четыре дня.

Он поморщился при воспоминании о мерзком похмелье. Тревис долгие годы сторонился вечеринок, где выпивка лилась рекой, и после случившегося понял почему. От боли у него раскалывалась голова, рот был словно забит ватой, и радостное возбуждение, появившееся после первых выпитых стаканов, как рукой сняло. Да, похоже, он уже староват для подобных оттяжек.

– Если он заявится сюда нетрезвым, я его сразу же выгоню, – с угрозой в голосе предупредила Дженни.

Тревис устало вздохнул. Он хорошо знал, кому придется это сделать.

Посчитав, что тема разговора на сегодня исчерпана, он взял Дженни за руку и отвел назад, в офис. А потом вернулся к себе, задержавшись по пути, чтобы выпить чашку крепкого кофе.

Тревис окинул взглядом свое рабочее место. На дубовом столе лежали груды негативов, ждущие его одобрения, незаполненные розовые бланки для новых заказов и листы бумаги, исписанные его почерком, очевидно, наброски новой книги. О пришедшем к Тревису успехе можно было догадаться по огромной студии, обставленной дорогой мебелью, с увеличенными фотографиями мотоциклов на стенах. Пятнадцать лет назад, едва сводя концы с концами, он даже и мечтать не мог о такой популярности. В то время Тревис увлекался мотоциклами и много снимал гоночные двухколесные машины и их водителей. Теперь его фотоальбомы большого формата продавались каждые два года на персональных выставках, а книги, иллюстрированные его работами, выходили ежегодно.

Сначала Тревис тратил каждое пенни лишь на покупку нового фотооборудования для съемок. В его первом фотоальбоме были опубликованы снимки рук, принадлежащих различным людям, и он рискнул издать его за свой счет. Книга разошлась мгновенно. Кто бы мог подумать, что фотографии рук – изящных женских, с наманикюренными и покрытыми перстнями пальцами, натруженных, узловатых, со вздувшимися от артрита и старости венами, даже пухлых ручек маленьких детей – вызовут такой интерес. Тревис вложил полученную прибыль в следующую книгу – фотографии хищных зверей, сделанные во время поездки в известный заповедник, и после этого жил, не думая о средствах. На первых порах он проявлял снимки в своей ванной комнате, но потом сумел даже арендовать помещение, которое переоборудовал под студию и лабораторию. И хотя Тревис предпочитал натурные съемки, немало удачных фотографий было сделано им в студии.

Он откинулся в глубоком кожаном кресле, положил ноги на стол и принялся просматривать бланки заказов, принесенные Дженни.

– Ты не думаешь, что тебе стоит побриться? – спросила она, опершись бедром о край стола и поймав на лету смятые и брошенные бланки. – У тебя такой вид, словно ты только что сбежал из зоопарка.

– Я брился в субботу вечером, хотя, по-моему, ты лезешь не в свое дело.

– Сегодня вторник, – напомнила Дженни.

Тревис провел рукой по колючему подбородку.

– Ты жуткая придира, лошадка. Иногда я жалею, что с тобой связался.

– Ты связался со мной, потому что никто другой тебя просто не выдержал бы. Твоего темпа работы и мерзкого характера, – не сдавалась она.

– А если я тебя вежливо попрошу, ты пожалеешь умирающего от голода работодателя и принесешь ему что-нибудь на завтрак? – спросил Тревис и прибег к запрещенному приему – пустил в ход ослепительную улыбку. От этой улыбки большинство женщин были готовы упасть к его ногам. Но на Дженни его обаяние не действовало, может быть, именно потому он ее и нанял. Во всяком случае, Тревис мог не бояться, что его помощница начнет надеяться на свидания с ним после окончания рабочего дня. За шесть недель у него сменилось шесть ассистенток, и он, утомленный их многозначительными взглядами, уже решил, что придется брать в ассистенты мужчину, но тут судьба свела его с Дженни. За два дня ей удалось подчинить себе Тревиса и навести в офисе порядок. Он не раз признавался, что, наверное, пропал бы без нее, и Дженни с ним охотно соглашалась.

Дженни наконец оставила его в покое, и Тревис попытался расчистить стол. В последние недели он часто думал о том, что пора ему готовить к изданию очередную книгу, но замыслы были весьма туманными. По крайней мере, он не мог остановиться ни на чем стоящем.

Тревис решил, что еще одна чашка кофе ему бы не повредила. Он направился в соседнюю комнату, где стояла кофеварка, и по пути заметил на столе Дженни объемистую рукопись. Тревис обратил внимание на заголовок. Название показалось ему любопытным. Забыв о кофе, он взял рукопись и отнес ее к себе. Пробежал пару страниц и понял, что это захватывающее чтение. Тревис торопливо перелистал рукопись, рассчитывая найти в конце имя автора, но безуспешно.

Когда Дженни вернулась и принесла ему завтрак, он отложил рукопись и решил не приставать к ней с вопросами, пока не прочтет до конца. Тревис улыбнулся, поблагодарил ассистентку и попросил не беспокоить его до прихода Дека. Дженни кивнула и закрыла за собой дверь.

Он рассеянно доедал свой завтрак, продолжая читать. С каждой страницей рукопись все больше возбуждала его, вызывая отклик в душе.

Это была история женщины, которая вступила в борьбу с озлобленным, ненавистным и явно неверным мужем, пытавшимся сломить ее волю и даже довести до безумия. В самом сюжете не было ничего нового, но Тревиса потрясло, с какой силой и откровенностью автор сумел передать свои переживания. Эта женщина прекрасно сознавала собственную уязвимость, но прилагала всю свою волю и мужество, чтобы ее преодолеть. Она умело отражала нападки мужа. Исповедь женщины о том, как крепло ее достоинство и распрямлялась душа. Чем больше Тревис думал о прочитанном, тем яснее понимал, чему посвятит свою новую книгу. Ему захотелось сфотографировать эту удивительную, стойкую и решительную женщину. Да, автор этих страниц непременно станет его моделью. Он не сомневался, что эти строки вышли из-под пера женщины, и его совершенно не интересовало, как она выглядит. Для Тревиса был важен ее богатый духовный мир, а он не сомневался, что так оно и есть. Он знал, что должен ее заснять. С каждой минутой его волнение нарастало.

Дженни сообщила ему о приходе Дека. Тревис не без труда переключился на предстоящую беседу, подавив раздражение от того, что ему приходится прерывать обдумывание новой замечательной идеи. Он решил, что поговорит с помощницей после встречи с Деком и узнает, кто автор этой рукописи.

– Привет! – В офисе появился Дек, грузный мужчина в распахнутой почти до пупа рубахе, с бросающейся в глаза татуировкой оскалившего зубы черепа на груди. Вошедший тут же плюхнулся в кресло напротив Тревиса. В вытертой кожаной куртке, обтрепанных джинсах и поношенных ботинках, он казался настоящим рокером, «Ангелом ада», каким и был в прошлом. В последнее время Дек с помощью Тревиса начал снимать фильмы и радовался, что его считают культовым героем картин о рокерах. – Мы о чем договаривались, о снимках или о девках?

– О снимках, – твердо и жестко отозвался Тревис. – Когда закончим с первыми, можешь заняться вторыми. Ты, наверное, хотел бы сняться где-нибудь на природе, как в прошлый раз?

– Черт побери, ты прав, – с чувством произнес Дек. – Тревис, я не хочу сидеть, размалеванный, как шлюха, в задрапированной под будуар студии с подушечками, чтобы ты подбирал мне нужные позы. Мы ведь не для журнала «Вог» работаем, верно, старик?

Тревис покачал головой.

– Не бойся, тебе это не грозит. Но предупреждаю, я из тебя все кишки вытрясу, если ты снова одурачишь меня с какой-нибудь моделью.

Он вздохнул, вспомнив, что предыдущая схватка с Деком кончилась для него синяками и долго нывшими потом мускулами. Мотоциклист ввалился в студию и сразу набросился на одну из моделей Тревиса. Женщина забилась в истерике, и Тревису пришлось наглядно доказывать, кто здесь хозяин. Но теперь он ощутил, что слишком стар для стычек с этим бегемотом.

Они поговорили о прошлом, когда вместе гоняли на мотоциклах, и уточнили дату съемки. Дек наконец попрощался с ним, и Тревис с нетерпением принялся дочитывать «Человеческие слабости». Он все сильнее проникался убеждением, что обязательно должен встретиться с их автором. Это сделалось для него подлинным наваждением.

– Тревис… – Дженни вошла в офис и остановилась на полпути к столу. Она замолчала и побледнела, увидев перед ним раскрытую рукопись.

– Дженни. У меня наконец-то родилась идея новой книги. – Он взволнованно поерзал в кресле. – Ты должна сказать мне, кто это написал. Я мечтаю сфотографировать автора.

– Нет, – низким голосом ответила она и собрала страницы.

Тревис, не понимая, что происходит, схватил ее за руку и задержал.

– Дженни, мне не важно, какая она с виду. Чтобы написать с такой откровенностью, нужна огромная внутренняя сила. И меня привлекает именно она.

– Забудь об авторе, Тревис, – резко отрубила она.

Его заинтриговал ее упорный отказ. Дженни не рассердилась, но держалась холодно и твердо. Обычно она не реагировала подобным образом на пустяки, он успел ее хорошо изучить.