– Лучше останься в машине, а я пойду одна, – сказала она ему у входа в магазин. – Возможно, ты не поверишь, но я раньше часто ходила за покупками и знаю, что мне делать.

Тревис поглядел на нее, и от его чувственной улыбки в ее сознании пронеслись приятные эротические видения.

– По-твоему, я не имею права помогать тебе и давать советы? Поверь, у меня хороший вкус…

– Нет, я пойду одна.

– Да я с удовольствием отправлюсь с тобой в примерочную кабинку и расстегну там все «молнии» и пуговицы, – упорствовал он.

– Думаю, что с этим я справлюсь и сама.

– Да, но мне кажется, что у меня это выходит лучше.

Кали не удержалась и проговорила:

– Только когда ты что-нибудь расстегиваешь.

Теперь на Тревиса нахлынули эротические видения. Он мечтал схватить Кали, потащить ее к машине и увезти домой, но тут же остановил себя. Конечно, она рассердится и не простит ему потерянного дня.

Кали чувствовала себя как ребенок, очутившийся один в кондитерском магазине. Она переходила из секции в секцию, перебирала вещи, прикладывала к себе разные платья и подолгу стояла с ними у зеркал. Тревис держался от нее поодаль и либо говорил «да», либо отрицательно качал головой, когда она к нему обращалась за советом.

– Ужасно, что у тебя такой хороший вкус, – пробурчала она и повесила блузку после того, как ее забраковал Тревис.

– Может быть, мне лучше оставить тебя одну? – спросил он наконец, пожалев ее.

– Да, – без колебаний отозвалась Кали.

Тревис взял ее пальцами за подбородок.

– Ладно, даю тебе на все два часа. Мы встретимся внизу, в маленьком французском кафе. Идет?

– Идет. – Она целиком сосредоточилась на лежащей перед ней груде одежды.

Кали наслаждалась примеркой и никуда не торопилась. Несколько раз ей казалось, будто за ней кто-то следит и даже разгуливает неподалеку, но, осмотревшись, она никого не увидела. Через некоторое время она твердо решила, что ей надо купить. Кали вновь обошла секции, отобрав нарядные платья, одежду для дома и отличное шелковое белье с кружевами. Завершив покупки, она взяла пакеты и спустилась в кафе, где ее ждал Тревис.

Он сидел за маленьким столиком в глубине зала и пил кофе.

– Неужели ты сейчас скажешь мне, что за это время купила всего два платья?

Тревис с подозрением посмотрел на пакеты.

– Можешь смеяться надо мной, сколько хочешь. – Она присела на стул рядом с ним. – А я просто на ногах не стою.

– Естественно. Ты опоздала на целый час.

Кали посмотрела на часы.

– Как летит время. Прости меня, – извинилась она, почувствовав себя виноватой. – Боюсь, что я полностью отключилась.

– Я это предполагал. Вот почему я тоже явился сюда на сорок пять минут позже.

– Я рада, что ты не обиделся на меня, – вздохнула Кали и опустила пакеты на пол. – Подожди немного, и я тебе все покажу. Хорошо, что можно спокойно посидеть и больше не таскать эти пакеты. Теперь я не одна, и крепкие мужские руки мне пригодятся. – Она изучила меню и принялась выбирать для себя блюда: – О, тут все такое вкусное.

Тревис с презрением хмыкнул:

– Для нас с тобой это ерундовая закуска. И я не поклонник блинчиков и салатов.

Кали чуть было не рассмеялась. Уж она-то знала, что Тревис любит как следует поесть. Впрочем, у него аппетит не только к еде.

– Будьте добры, принесите мне луковый суп и ростбиф с сандвичами, – обратился он к официантке после того, как Кали заказала салат и пюре из шпината. – И кофе.

Кали почувствовала, что ей надо поделиться с ним давно забытыми ощущениями, испытанными ею в магазине, наклонилась вперед и положила локти на стол. Их пальцы переплелись.

– Тревис, я очень благодарна за то, что ты для меня делаешь, но мне кажется, что я отрываю у тебя время, и ты многого не успеваешь.

– Ну, например?

Она пожала плечами:

– Речь идет о твоих увлечениях.

– У меня их немного, и они тебе известны. Я люблю свой мотоцикл и верховую езду. Ты сама могла в этом убедиться, когда мы катались по окрестностям.

– Ты забыл про свой автоответчик. – Неужели он будет отрицать, что пользуется у женщин таким вниманием?

По выражению его темных глаз нельзя было ни о чем догадаться.

– Я отвечаю лишь на серьезные звонки. А что касается прочих, они скоро убедятся, что я им неинтересен, и найдут себе другого фотографа.

Кали с облегчением вздохнула и с аппетитом взялась за еду, выяснив для себя еще одну мучившую ее вещь.

Тревис помог ей собрать пакеты, и ему стало ясно, что Кали не преувеличивала, говоря об усталости.

– Ты уверена, что тебе ничего не понадобится в других магазинах? – пробурчал он, когда они погрузили пакеты в багажник. – Хорошо, что мы сегодня не поехали на «корветте», а взяли джип. Думаю, места в нем достаточно, чтобы довести все это до дома.

– В самый раз, – ответила Кали, укладывая вместе с ним последние пакеты.

– Неужели? Тогда почему же мой джип вдруг осел чуть ли не до земли? – поддразнил ее Тревис.

– Я не считаю нужным на это отвечать, – надменно откликнулась Кали и с высоко поднятой головой села в машину.

– Я растратила уйму денег, – с горечью призналась она, когда они, вернувшись домой, внесли пакеты в спальню и положили их на кровать и стоящее рядом с ней кресло. – Я даже не подозревала, что способна на такое безумство. Когда я сказала, что хочу наверстать упущенное время, то вовсе не имела это в виду.

– Что же ты предлагаешь? – Тревис швырнул пакеты на пол, обнял ее за талию и поцеловал в шею. – По-твоему, мы должны отправиться в магазин и вернуть добрую половину твоих тряпок?

Кали вздохнула и начала размышлять, зачем она все это купила.

– Нет, я хочу, чтобы ты увидел меня не в старых джинсах и ношеном свитере, – сказала она.

– Честно признаться, – Тревис просунул руку под этот самый ношеный свитер и потрогал ее грудь, – я больше всего люблю видеть тебя без всякой одежды. Так что, если ты желала доставить удовольствие мне, тебе не стоило тратить время и деньги на покупки.

Она закрыла глаза и от его прикосновения забыла обо всем на свете. Кали откинулась, положила ему руки на плечи и ощутила его сильные мускулы.

– Это несправедливо, – прошептала она, когда он провел пальцем по ее трепещущему соску. – Едва ты прикасаешься ко мне, и я уже таю.

– А тебе даже не надо дотрагиваться до меня, чтобы я загорелся и начал действовать. – Он привлек ее к себе, и Кали нащупала под его джинсами возбужденную твердую плоть.

Она попыталась выскользнуть из его объятий, но Тревис ее не выпустил.

– Посмотри на нас, – приказал он. – Взгляни в зеркало.

Она медленно подняла голову, пронаблюдав за своим отражением. Нетрудно было догадаться, что они оба возбудились. Кровь прилила к лицу Кали, и кожа ее порозовела, а глаза стали мечтательными и чуть сонными. Черты лица Тревиса, наоборот, заострились, а глаза засверкали. Тревис просунул руку ей под свитер, несколько раз потер сосок, а затем любовно погладил другую грудь.

– Когда-то мне хотелось сфотографировать тебя в этой позе, – его голос стал резким от страсти, – но потом я испугался, что кто-нибудь увидит эти снимки. Мне это было бы не по душе. Я эгоистичен и не желаю, чтобы другие знали, как ты хороша в минуты возбуждения.

У Кали перехватило дыхание. Она, не отрываясь, глядела на свое отражение в зеркале. Они не раздевались, и это лишь усиливало желание. Тревис ощупал ее грудь и поцеловал спину, а потом ласково провел по позвоночнику. Она собиралась повернуться и приласкать его, но не смогла сдвинуться с места. Кали замерла, любуясь выражением его лица, а он продолжал шептать о том, что намерен с ней сделать. Ее волосы чуть поблескивали в лучах неяркого света, когда она покачивалась в объятиях Тревиса.

– Ну, пожалуйста, – прошептала она.

– Пожалуйста, что? – Тревис обхватил ее грудь и пронаблюдал в зеркале, как ее глаза закрылись от удовольствия.

– Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, – взмолилась Кали и обвила его руками, чтобы он еще крепче сдавил ее в своих объятиях.

– Ты очень этого хочешь? – пробасил Тревис, доводя ее до исступления своими ласками.

– Я так хочу, что если ты через минуту не возьмешь меня, то… – Ее голос беспомощно прервался. Теперь он мог не сомневаться, с какой силой она жаждет его.

– Мне нужно было услышать, как ты это скажешь, – прошептал он. Его рука потянулась к «молнии» на ее джинсах и неторопливо, дразняще начала расстегивать ее. Кали несколько раз глубоко вздохнула.

Она решила вести себя поактивнее и постаралась перехватить инициативу. Ее пальцы пробежались по его бедру, она улыбнулась, нащупав выпуклость члена, и поняла, что еще немного и Тревис удовлетворит свое страждущее тело. Он не выдержал ее прикосновений и издал какой-то странный горловой звук.

– Похоже, ковбой, что ты не так толстокож, как думаешь, – прошептала Кали.

Тревис повернул ее к себе, ни на секунду не выпуская из рук.

– С этой минуты ты должна забыть о безопасности, – грубо проговорил он и стянул с нее свитер через голову.

Раздев Кали, он осторожно подтолкнул ее к кровати, а затем устроился рядом. Тревис насладился поцелуем и продолжил чувственную игру с ее грудью.

Кали по-прежнему могла наблюдать за их отражениями в зеркале. Она была полностью обнажена, а Тревис остался в рубашке и брюках, и одно это до предела возбудило ее.

Ее руки погладили его мускулистый торс, ей нужно было каждую секунду ощущать тело Тревиса, и, конечно, она ждала его прикосновений и любовных ласк.

– Ты понимаешь, как я тебя люблю? – со стоном проговорил он и приподнялся, чтобы она смогла очутиться под ним. – Кали, я сделаю тебя счастливой и ничего для этого не пожалею.

Она улыбнулась и нежно провела рукой по его щеке.

– Тогда займись со мной любовью. Пожалуйста…

– Ну, если ты так вежливо просишь, то я это сделаю.

Он мгновенно разделся, и Кали даже не успела вздохнуть, как он вновь оказался рядом. Тревис не стал дожидаться. Он обхватил бедра Кали и с силой вошел в нее. А потом улыбнулся, почуяв ее сладострастную дрожь. Она закрыла глаза, осознав, что стремительно приближается к высшей точке наслаждения.

Кали знала, что отныне они вместе, и это было прекрасно. Ею овладел трепет оргазма, и в эту минуту Тревис выкрикнул ее имя. Потом они, не разжимая объятий, стали медленно опускаться на землю. Оба часто и прерывисто дышали.

– Сегодня утром я говорила с Малкольмом. Он позвонил, когда ты принимал душ. – Кали решила, что пришла пора поделиться с ним новостью.

Тревис оживился:

– И что?

– По-прежнему нет новостей о Черил. – Она прильнула к нему. – Один из детективов считает, что ее увезли из Франции, но не знает точно в какую страну. Он предложил прекратить поиски. Ему кажется, что он больше ничего не добьется и лишь растратит мои деньги попусту. – По ее щеке скатилась слеза.

Тревис тихонько выругался. Как бы он хотел по-прежнему помочь ей. А он только гладит ее и шепчет нежные, ничего не значащие слова. Тревис собирался сказать ей, что начал самостоятельные поиски, но до поры до времени не желал ее обнадеживать. Завтра он рассчитывал встретиться со знакомыми и узнать у них последние новости. Правда, он упустил из вида, что Черил могли настроить за это время против матери и она сама не захочет вернуться. В конце концов, прошло больше двух лет. Многое ли осталось в памяти маленькой девочки? Несомненно, отец постоянно лгал ей и обвинял во всем Кали. И выдержит ли сама Кали, если Черил отвергнет ее? Ему было ясно одно: он просто обязан присутствовать при их встрече, если она состоится, потому что никто другой не защитит Кали от обиды.

– Ты не должна отступать, – твердо проговорил Тревис, продолжая поглаживать ее спину.

Она покачала головой.

– Если я отступлю, то тем самым скажу себе – ее никогда не найдут и надеяться мне не на что. Малкольм предложил отказаться от нескольких детективов и оставить лишь одного-двух, кто сумел хоть что-то выяснить. – Кали уткнулась Тревису в плечо, и ее распущенные волосы упали ему на грудь. – Из разговора я поняла – он не думает, что нам удастся ее вернуть. – Она говорила сквозь слезы, и Тревис с трудом разбирал слова. – К тому же ты перевернул всю мою жизнь вверх дном.

– Я? – с удивлением переспросил он.

– Да. Ты прекрасно знал, что после приезда сюда мне будет трудно вновь поселиться в Виргинии. Ты знал, что я больше не смогу жить в уединении. Ведь я увидела здесь столько всего, что мне стало некогда тосковать. Может быть, я даже поговорю с кем-нибудь о «Человеческих слабостях», если они так понравились тебе и Дженни. Могу себе представить, как ты будешь этим гордиться. Ведь ты меня уломал. Ты ужасный человек, Тревис Йетс, потому что привык действовать по-своему.

Она вытерла слезы, повернулась и оперлась на локоть, с укором поглядев на Тревиса.