Идя к дому, Камилла задумчиво взвесила то, что только что услышала от лорда Нэша. Он пожелал ей удачи, как если бы ей предстояло объездить норовистую лошадь или вложить деньги в какой-то рискованный проект. Однако лорд Ротуэлл – это Камилле подсказывало чутье – способен закусить удила почище любой лошади. И справиться с ним будет посложнее, чем внушить уважение лошадиному заду. Да уж… чтобы добиться этого, ей понадобится очень большой хлыст.


К исходу второго дня, проведенного Камиллой на Ганновер-стрит, удалось отыскать детскую, а в ней – радостно агукающего маленького лорда Лонгвейла. Конечно, ребенок был еще в столь юном возрасте, что в основном спал, но Камилла была счастлива уже и тем, что, прихватив шитье, могла просто сидеть возле него.

Теперь, как только няньку посылали с каким-то поручением, Камилла тут же шла в детскую, чтобы предложить свои услуги. Случалось, малыш иногда просыпался и даже пару раз хватался за протянутый ею палец. После чего, подняв на нее бледно-голубые, словно незабудки, глаза, важно выдувал пузырь или весело дрыгал пухлыми ножками до тех пор, пока не выкручивался из пеленки. В глазах Камиллы это было самое поразительное – и самое трогательное – зрелище из всех, что ей случалось видеть.

В один из таких дней Камилла, собираясь почитать, прихватила с собой книгу, но очень скоро отложила ее в сторону. Луч утреннего солнца, украдкой пробравшись в щель между занавесками, закрывавшими окна в детской, пролился золотым дождем на нежное личико спавшего малыша, сделав его похожим на ангела. Лорд Лонгвейл и в самом деле был очарователен. От восхищения у Камиллы захватило дух. Она была бы на седьмом небе от счастья, если бы небеса послали ей такого сына. Глаза у нее защипало. Да, она несдержанна на язык, глотая слезы, думала Камилла, а может, у нее просто такой характер – но при всем при том она остается женщиной. А что может быть более естественным для женщины, чем желание иметь ребенка?

Она вдруг почувствовала, как крохотные, пальчики вцепились в ее палец. Закрыв глаза, Камилла молила Бога, чтобы ее время еще не ушло. Возможно, если бы она как следует постаралась, кто знает, может быть, ей удалось бы обзавестись мужем намного раньше, подумала она. И тогда она не попала бы в столь унизительное положение, как сейчас. Ей не пришлось бы выходить замуж за человека, которого она совсем не знает… и который не пытается даже сделать вид, что испытывает к ней хоть какие-то чувства.

Что ж, пусть так. Что толку лить слезы, если другого выхода все равно нет? Осторожно высвободив палец, Камилла склонилась над колыбелькой и поправила сбившееся одеяльце. Замужество. Ребенок. Ну что ж, очень скоро, возможно, у нее будет и то, и другое.

Лорд Ротуэлл, вне всякого сомнения, уверен, что ребенок нужен ей исключительно из меркантильных соображений – если, конечно, ему вообще случается вспоминать о ней. Потому что если он похож на Валиньи – а многое говорит о том, что так оно и есть, то его волнуют только деньги, которые она принесет ему, и те наслаждения, которые он сможет на них купить.

Печальные размышления Камиллы были внезапно прерваны легким скрипом приотворившейся двери. Оглянувшись, она увидела проскользнувшую в комнату леди Шарп.

– Ротуэлл приехал с визитом, – негромко сказала графиня. В голосе ее послышались властные нотки. – Он просил передать, что желает прогуляться с вами по саду.

Камилла вдруг почувствовала, как в душе ее шевельнулся страх.

– Но малыш…

Графиня протянула ей руку.

– Нет-нет, идите, дорогая. Только не забудьте прихватить с собой шаль. А я посижу с ним, пока не вернется Торнтон.

Камилла встала. Леди Шарп материнским жестом похлопала ее по руке.

– Послушайте, Камилла, вы вовсе не обязаны выходить за него, – тихонько шепнула она. – Никому и в голову не придет упрекнуть вас, если вы ответите моему кузену отказом. Но по крайней мере поговорите с ним, прошу вас.

Прихватив шаль и книгу, Камилла спустилась по лестнице вниз, где ее поджидал ее будущий супруг. Она молила Бога о том, чтобы сегодня он оказался более трезвым и более доброжелательным, чем в тот день, когда она впервые увидела его. В тот раз он показался ей достаточно вспыльчивым и сердитым. Конечно, трудно требовать от человека, чтобы он пил и играл в карты всю ночь напролет и при этом оставался неизменно свежим, опрятным и добродушно настроенным. Она надеялась также, что он воздержится от своей странной манеры поглядывать на нее своими похожими на жидкое серебро глазами, от чего у нее кружилась голова и ноги становились ватными. Уж не такая она дура, чтобы купиться на это… Или нет?

Лорд Ротуэлл ждал ее в небольшой, залитой солнцем гостиной в задней части дома. Когда вошла Камилла, он стоял, широко расставив ноги, отвернувшись к окну и заложив руку за спину – в другой руке барон сжимал тонкий черный хлыст, которым нетерпеливо похлопывал по сапогу для верховой езды. Застыв на пороге, Камилла в который раз поразилась, какой же он огромный – этот человек, который совсем скоро станет ее мужем.

До этого она успокаивала себя тем, что он показался ей таким просто потому, что она была напугана злостью, клокотавшей в нем в ту ночь, когда они впервые увидели друг друга. Но теперь она могла убедиться, что первое впечатление не обмануло ее. Ее будущий муж не только оказался настоящим гигантом – можно было не сомневаться, что он человек властный и привык повелевать. Темное пальто барона едва не лопалось на его широченных плечах, а сапоги для верховой езды из черной кожи, плотно облегавшие его икры, любому нормальному мужчине наверняка доходили бы до самых бедер.

Что ж, в этом смысле барон, наверное, мог бы даже считаться весьма привлекательным – но, хотя одежда его явно была от дорогого портного, никому бы и в голову не пришло назвать его элегантным. В сущности, во внешности лорда Ротуэлла было что-то от деревенского сквайра – огромный и неизящный, он явно не вписывался в аристократическую атмосферу Мейфэра. И все-таки при одном только взгляде на него у Камиллы непонятно почему вдруг перехватило дыхание.

Она довольно долго мялась у дверей, не решаясь переступить порог.

– Доброе утро, мадемуазель! – не поворачиваясь, бросил барон. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Камилла застыла.

– Да, благодарю вас, – холодно ответила она. – А вы, месье?

Барон неторопливо обернулся.

– Да, вполне, – бесстрастным тоном сообщил он. Отойдя от окна, он предложил ей руку. – Могу я надеяться, что вы доставите мне удовольствие прогуляться со мной по саду?

– О да. – Камилла, положив книгу на столик возле двери, накинула на плечи шаль.

Ротуэлл бросил взгляд на книгу и слегка поднял брови, прочитав ее название – книга была посвящена ведению бухгалтерского учета методом двойной записи.

– А у вас, как я вижу, своеобразные литературные вкусы, мадемуазель Маршан, – бросил он, слегка проведя кончиком пальца по корешку.

Камилла ответила ему равнодушным взглядом.

– А вы, вероятно, ожидали увидеть какой-нибудь любовный роман, месье? – невозмутимо обронила она. – Именно деньги правят этим миром – вам не кажется, что даже те, у кого их нет, должны хотя бы понимать законы, которые тут действуют?

В первый раз за все время Камилла заметила в его обычно холодных глазах что-то похожее на улыбку.

– Да, но очень скоро у вас их будет более чем достаточно, – хмыкнул он. – Если все пойдет по плану, конечно.

– Oui, но много ли проку от состояния, если оно попадет в руки глупца? – бросила Камилла. – Если мне повезет и я получу эти деньги, то постараюсь как следует распорядиться ими.

– Должен признать, вы очень умны, мадемуазель, – к ее удивлению, с самым серьезным видом заявил барон. – Никогда не доверяйте кому-то настолько, чтобы позволить постороннему человеку распоряжаться вашей судьбой или вашим состоянием.

Камилла удивленно вскинула на него глаза. Она ожидала, что барон примется возражать. Насколько она знала английские законы, как только они обвенчаются, все, что у нее есть, перейдет в руки ее мужа. Конечно, в этом был определенный риск, но тут уж ничего не поделаешь.

Они молча спустились по лестнице – у входа в сад Ротуэлл ловко повесил хлыст на створку ворот. В саду оказалось довольно свежо, в осеннем воздухе витал легкий запах дыма. Скоро зима, подумала Камилла, искоса глянув на Ротуэлла. Дай Бог, чтобы зимняя стужа не коснулась ее сердца!

На полпути им попалась террасированная лужайка, но ступеньки, выложенные шероховатым речным камнем, оказались довольно крутыми. Ротуэлл грациозным, каким-то кошачьим движением спрыгнул на землю, потом, обернувшись, ловко обхватил ее за талию.

– Merci, monsieur, но я… – пробормотала Камилла, почувствовав, как его руки пробрались под ее шаль.

Слишком поздно. Барон легко поднял ее в воздух. Руки Камиллы инстинктивно ухватились за его плечи, потом сомкнулись у барона на шее, и время, казалось, остановилось. Они вдруг очутились лицом к лицу – его блестящие серые глаза совсем рядом с ее собственными. Сердце Камиллы застучало, как молот.

Не отводя от нее глаз, барон медленно поставил ее на землю. Но та вдруг словно уплыла из-под ее ног, и Камилла инстинктивно ухватилась за его плечи. Ротуэлл про должал держать ее за талию, его сильные, тяжелые ладони обжигали ей кожу даже через ткань платья. Камилла так и стояла, молча глядя ему в глаза, забыв обо всем. Только какой-то шум в конце аллеи заставил их очнуться.

Ротуэлл, не сказав ни слова, убрал руки с ее талии.

Пока они шли по саду, Камилла изо всех сил пыталась привести мысли в порядок и унять, наконец, колотившееся сердце. Чуть дальше, между стволами высоких самшитов, пряталась клумба с розами, которые уже начали осыпаться, – возле них Ротуэлл остановился и накрыл своей ладонью ее руку.

Когда он снова заговорил, Камилла невольно поразилась, как неожиданно мягко звучит его голос.

– Мадемуазель Маршан, я приехал сообщить вам, что послал вашему отцу чек на двадцать пять тысяч фунтов, – своим низким, звучным голосом проговорил он. – Теперь у вас больше нет перед ним никаких обязательств.

Камилла, словно споткнувшись, застыла, глядя ему в глаза.

– Боже мой! – выдохнула она. – Но… откуда у вас такие деньги?!

Ротуэлл на мгновение замялся.

– Ах, это! – сухо проговорил он. – Вот вы о чем… видите ли, я ограбил почтовый дилижанс в Блэкхите. Пригрозил кучеру пистолетом и забрал деньги.

Она вдруг заметила искорку раздражения, вспыхнувшую в его глазах, и почему-то почувствовала невероятное облегчение.

– Правда, месье? – фыркнула она. – Тогда вам повезло, что кучер оказался таким трусом. Потому что, окажись я на его месте, непременно бы проверила, как далеко вы способны зайти!

– Не сомневаюсь, – кивнул Ротуэлл. – Французы в таких случаях вообще склонны глупо рисковать. Но поверьте, мадемуазель Маршан, я неплохо стреляю. Ваша затея могла бы стоить вам жизни.

Камилла благоразумно решила сменить тему.

– И вы по-прежнему намерены жениться на мне, monsieur? – осведомилась она. – Потому что, видите ли, иначе у меня не будет возможности вернуть вам долг.

Он посмотрел ей в глаза.

– Я ведь здесь, разве нет? – произнес он. Бросив на нее взгляд, лорд Ротуэлл неторопливо зашагал дальше. Лицо его хранило непроницаемое выражение.

Господи, в растерянности подумала Камилла, почему он по-прежнему намерен жениться на ней, учитывая, что он с такой легкостью смог швырнуть двадцать пять тысяч ее отцу? Ведь собрать такую огромную сумму, да еще всего за несколько дней не так-то просто. Но ему это удалось – и теперь она наконец свободна и может навсегда забыть об этой чудовищной сделке, которую заключила с Валиньи. У нее словно камень с души упал. Теперь она вдвойне его должница, промелькнуло в голове у Камиллы.

Нет, мысленно одернула она себя. Она не должна так думать. Он никакой не герой – и она совершает ошибку, романтизируя ситуацию. У Ротуэлла хватает причин, чтобы жениться на ней, ведь она была настолько глупа, что выболтала ему то, что скрывала от Валиньи, – действительные размеры своего состояния.

Они дошли уже почти до конца сада, и тропинка стала постепенно сужаться. Лорд Ротуэлл снова оказался совсем рядом. Рука его внезапно коснулась ее руки, и сердце Камиллы вновь ухнуло вниз и закатилось в пятки. Она вдруг поймала себя на желании повернуться и броситься бежать.

И убежать от него навсегда.

Должно быть, Ротуэллу каким-то образом удалось прочесть эти мысли, потому что он остановился и встал так, что они оказались лицом к лицу.

– Мадемуазель Маршан, попросив отложить нашу свадьбу, Памела дала мне время подумать, – сообщил он, и в следующую минуту Камилла почувствовала, как его тяжелая, горячая рука легла ей на плечи. – Вам вовсе не обязательно выходить за меня замуж. Ваша сделка с Валиньи – дело прошлое. Так что вы вольны уйти, когда пожелаете.