А Камилле, как ни странно, вновь вспомнилась мать. Раны, которые всеобщее презрение и одиночество оставили в ее душе, когда надежда окончательно умерла, а любовь осталась в далеком прошлом, кровоточили в ее сердце. Ее мать нашла утешение в бренди. Аннамари, похоже, оказалась умнее. Или была более отчаянной по натуре.

– А твой брат… Он догадывался? – осторожно спросила она.

– Мог бы. – Ротуэлл с горечью рассмеялся. – Но – нет, мы, все трое, безоговорочно доверяли друг другу. В противном случае мы бы просто не выжили. Люк почти все время торчал в Бриджтауне, дневал и ночевал в конторе – а очень скоро он стал брать с собой и Ксантию. А я жил в полумиле от их дома. На плантациях. Нет, он ни о чем не подозревал.

– Сколько тебе было лет, когда это все началось?

– Проклятие… я был достаточно взрослый, чтобы понимать…

Камилла поджала губы.

– И все-таки мне бы хотелось знать.

– Восемнадцать, – дернув пледом, буркнул Ротуэлл. – Или девятнадцать.

– И ты считал, что предал своего брата? – мягко спросила она. – Так?

– Я не считал – я действительно предал его. Вот за кого ты вышла замуж, Камилла. Впрочем, ты сама это поняла – в самый первый день. Помнишь, ты сказала, что я сам дьявол. А потом предложила мне сто тысяч фунтов за то, что я сделаю тебе ребенка. Да, ты уже тогда точно знала, кто я такой.

– Да, – невозмутимо кивнула Камилла. – А потом пообещала завести любовника, чтобы у тебя появился предлог развестись со мной, не так ли? – с той же безмятежностью добавила она. – Но ведь мы уже не те, что тогда, не так ли? Уже не такие бессердечные и черствые?

– Пытаешься отыскать во мне остатки порядочности, да? – хрипло хохотнул Ротуэлл. – Напрасный труд! Я спал с женой собственного брата – снова и снова, пока не собрался с духом и не положил этому конец. Но было уже поздно. У меня язык не поворачивается признаться тебе, сколько боли и мучений я причинил бедняжке Мартиник – и все из-за моего эгоизма и желчи, которая скопилась у меня в душе. Я ведь даже не гнушался мошенничать в карты! Да-да, в ту ночь, когда мы встретились, я сплутовал, чтобы обыграть Валиньи. Ты ведь об этом не догадывалась, верно?

Камилла онемела и какое-то время только молча хлопала глазами.

– Non, – беззвучно прошептала она. – Я тебе не верю!

Ротуэлл угрюмо хохотнул.

– Валиньи придерживал даму пик, – буркнул он. – Я начал подозревать, что он собирается спрятать ее в рукаве. Он ведь считал, что она приносит ему удачу. Многие шулеры так поступают. Я обратил на это внимание – и стащил ее. И сунул между своими картами, сделав вид, что прикупил ее. Да, я украл ее и… проклятие, знать бы еще, зачем мне это понадобилось!

Камилла погладила его руку.

– Может, чтобы спасти меня? – прошептала она. – Может, ты знал, как знала и я, что ты – моя единственная надежда?

Глаза Ротуэлла сузились.

– Только не нужно пытаться обелить меня! – жестко бросил он. – Хочешь подсластить пилюлю, чтобы мне не было так противно вспоминать прошлое? Так вот, я в этом не нуждаюсь. Я такой, какой я есть! И ради всего святого, давай покончим с этим!

– То, что произошло с твоим братом, – трагедия, – пробормотала Камилла. – Ты поступил плохо, это так. Но мы оба знаем, как сильно ты его любил.

Руки Ротуэлла сжались в кулаки, подбородок упрямо выпятился.

– Люк… он был для нас всем! Можешь ты это понять?! И отцом, и страшим братом. Он сделал все, чтобы нас не разлучили. Господи, если бы не он, дядя давно запорол бы меня до смерти! Сколько раз он брал вину на себя, избавляя меня от порки, хоть и знал, что дядя спустит с него шкуру! А Ксантия… – Ротуэлла передернуло. – Одному Богу известно, что этот ублюдок мог сделать с ней… Он сам или его вечно пьяные дружки. Видела бы ты, как он иной раз поглядывал на нее! У меня кровь стыла в жилах. До тех пор пока она не привыкла держать под подушкой пистолет, один из нас спал на полу в ее комнате. Сначала Люк. Потом я.

– О Боже! – возмутилась Камилла. – Чудовищно!

Ротуэлл по-прежнему смотрел на нее пустыми глазами.

– И что с ним произошло, с твоим дядюшкой? – осторожно спросила Камилла. – Быстрая и безболезненная смерть?..

– Да… – Горькая усмешка скользнула по губам Ротуэлла. – Как ты угадала?

– Все они заканчивают жизнь примерно одинаково, – с той же горечью пробормотала Камилла. – Остается только надеяться, что Господь милосердный, чью чашу терпения они переполнили, заставит их заплатить за все свои мерзости – если уж не на этом, так хотя бы на том свете!

– Да, – угрюмо кивнул Ротуэлл, – я тоже частенько думал об этом.

Взяв его руку в свои, она погладила судорожно сжатые в кулак пальцы. Мог ли мальчишка, выросший без материнской любви и отцовского совета, в девятнадцать лет считаться мужчиной? Может, он отчаянно хотел кого-то полюбить – и просто ошибся в выборе?

Да, наверное, она действительно старается выгородить его… ну и что? Камилла давно уже отбросила мысль о том, что впереди их с Ротуэллом неизбежно ждет развод. В глубине души она, как ни странно это звучит, мечтала, чтобы брак ее длился как можно дольше – даже если ей придется ходить за больным мужем, пока он не вгонит себя в могилу, а этого, учитывая его образ жизни, недолго осталось ждать, напомнила себе Камилла. Но другого выбора у нее нет. Она сама его себе не оставила.

Наконец кулак Ротуэлла разжался, и ладонь спокойно легла на колени.

– Как умер твой дядя? – осторожно спросила Камилла.

– Люк… – ровным, безжизненным голосом прошептал он. – Это он столкнул его с лестницы.

Камилла вдруг поймала себя на том, что ожидала услышать нечто подобное.

– Возможно, он это заслужил.

Ротуэлл снова коротко фыркнул.

– Еще бы! В тот вечер дядя поссорился с Ксантией – Господи, сейчас даже не помню, из-за чего. Под конец он обозвал ее дерзкой маленькой шлюхой и с размаху ударил по лицу. Кровь… она приоткрыла рот, а там – кровь! Наверное, Люк потерял голову. Он толкнул дядю, вернее, оттолкнул его – и тот упал. Они стояли на самом верху лестницы. И дядя, конечно, был в стельку пьян. Ну и сломал себе шею.

Камилла даже не знала, что сказать. Порыв ледяного ветра, налетев из-за деревьев, взметнул ее юбки и принялся играть волосами, выдергивая из них шпильки. Они были совершенно одни – лишь чириканье какой-то птахи да шорох оголенных ветвей порой нарушали тишину.

– У Люка были неприятности? – осторожно спросила Камилла. – К вам нагрянула полиция?

– Нет, просто задали обычные в таких случаях вопросы, – покачал головой Ротуэлл. – Репутация дяди была хорошо известна. Чудо еще, что он вообще дотянул до таких лет.

Камилла прищурилась – солнце слепило глаза.

– Сколько тебе было лет, когда тебя отослали к нему? – задумчиво спросила она. – Ты помнишь своих родителей?

– О да, – кивнул он. – Но как обычно помнит ребенок… обрывки смутных воспоминаний. Просто… ощущение счастья. Запахи. Я помню, как пахло от моей матери – лавандовой водой. Я обожал этот аромат, Лицо его сразу смягчилось.

– Какое очаровательное воспоминание, – улыбнулась Камилла. – А я еще девочкой запомнила: если от татап пахнет духами, значит, либо она собирается уезжать, либо ждет гостей. В любом случае это означало, что она надолго забудет о моем существовании. И я возненавидела духи. Наверное, поэтому я до сих пор не пользуюсь ими.

Ротуэлл, как-то странно глянув на нее, придвинулся вплотную.

– Как же так? – прошептал он. – Не может быть. Ты пахнешь… Даже не знаю, как описать этот аромат… какие-то пряности и розы. В общем, что-то экзотическое.

Камилла покачала головой.

– Ты ошибаешься, – пробормотала она. – Наверное, ты путаешь меня с кем-то.

– Ну уж нет. Бог свидетель, я не мог бы спутать тебя ни с кем! – вдруг с неожиданной страстностью перебил Ротуэлл. Потом взгляд его смягчился, но лицо оставалось по-прежнему суровым. Он взял ее руку в свои – на мгновение Камилле даже показалось, что он собирается поднести ее к губам. – Я бы узнал твой запах где угодно. Даже в полной темноте… даже если бы в комнате было полным-полно других людей, – Голос Ротуэлла упал до хриплого шепота. – Да, Камилла, узнал бы. И не спутал бы ни с чьим другим.

Камилла услышала, как голос его дрогнул, как будто у Ротуэлла на мгновение перехватило дыхание. У нее вдруг закружилась голова – весь мир перед глазами словно куда-то поплыл. Она отчаянно вглядывалась в его лицо, пытаясь заглянуть в душу этого странного человека, чьей женой по прихоти судьбы ей довелось стать. Он точно просит ее… но о чем? Неужели… в груди ее робко шевельнулась надежда.

Выпустив ее руку, Ротуэлл снова уставился в пространство, словно жалея о тех словах, что сорвались с его губ, а Камилла поймала себя на том, что ей вдруг ужасно захотелось прижаться губами к его щеке. Сказать, что она все равно любит его, несмотря ни на что. Что ни его слова, ни поступки уже не смогут ничего изменить. Да, очень может быть, она еще глупее, чем когда-то была ее мать, с горечью подумала Камилла.

И тут она внезапно услышала скрип гравия – кто-то шел по тропинке, огибавшей пруд. Вспомнив, что они как-никак в парке, Камилла резко отодвинулась от Ротуэлла и принялась поспешно оправлять юбку. Краем глаза она заметила элегантно одетого джентльмена в блестящем шелковом цилиндре – изящно помахивая тросточкой, он явно направлялся к ним.

Ротуэлл, разглядев его, вдруг фыркнул, словно рассерженный кот.

– Кто это? – шепотом осведомилась Камилла.

– Один знакомый, – буркнул он. – Друг семьи, так сказать.

Джентльмен уже был совсем рядом. Ротуэлл в знак приветствия вскинул руку – однако без особого энтузиазма, – и незнакомец свернул с тропинки.

Камилла незаметно посматривала на него.

– Очень привлекательный джентльмен, – пробормотала она. – Только немного слишком денди, ты согласен?

Ротуэлл опять раздраженно фыркнул. Однако, как заметила Камилла, чем ближе подходил незнакомец, тем меньше в нем оставалось от денди – худощавый и гибкий, словно ивовый прут, он двигался с грацией лесного кота. Темные глаза его смеялись, а в изгибе губ чувствовалось что-то… немного циничное, показалось ей.

– Добрый день! – проговорил он, приподнимая шляпу. – Насколько я понимаю, мне выпала честь приветствовать леди Ротуэлл?

– Именно так, – проворчал, поднимаясь, Ротуэлл. – Камилла, это Джордж Кембл, Кембл, моя молодая жена.

– Бонжур, месье Кембл, – протянув руку, проговорила Камилла.

– Я в восторге, мадам! – прошептал он, склонившись к ее руке. – Как жаль, что с такой красотой и грацией вы достались этому варвару. Но, несмотря на это, мои поздравления!

– Рад тебя видеть, Кембл. – Ротуэлл отодвинул в сторону корзинку, которой снабдила их Обельенна. – Присоединишься к нам?

Мистер Кембл, сморщив нос, с сомнением разглядывал траву, на которую ему предлагали сесть.

– Опасное это дело – сидеть на земле. – Улыбка его вернулась так же быстро, как исчезла. – Но разве можно беспокоиться о том, что перепачкаешься в грязи, когда тебе предоставился шанс провести время со столь очаровательной леди? Ротуэлл, я просто сражен твоим радушным приглашением!

Ротуэлл не выдержал и расхохотался.

– Далековато ты забрел от Стрэнда, – хмыкнул он, пока Кембл осторожно устраивался на краешке плаща. – Можно узнать, что привело тебя в парк?

– Я собирался заскочить ненадолго в район порта. Мне говорили, прошлой ночью там были беспорядки.

– Ищешь неприятностей на свою голову? – Ротуэлл внезапно помрачнел. – Будь осторожен, Кембл.

– Не могу сказать, что это мой любимый район, – усмехнулся тот. – Однако чего не сделаешь, чтобы задобрить правительство, верно?

– Ну, я бы лично не стал утруждать себя, – хмыкнул Ротуэлл.

– Да уж, ничуть не сомневаюсь. А если уж говорить о тех районах, что пользуются дурной славой… – Кембл принялся рыться в карманах. Вытащив какой-то предмет, завернутый в чистую салфетку, он небрежно бросил его барону. – По-моему, это твое. Я так понял, ты потерял их у Эдди.

Ротуэлл развернул салфетку – и увидел свои золотые часы. Метнув на безмятежно улыбающегося Кембла мрачный взгляд, он сунул их в карман..

– Может, желаете немного подкрепиться, мистер Кембл? У нас тут цыплята, яблоки и очень вкусный сыр. И еще лепешки из маниоки. – Камилла сделала приглашающий жест.

И снова ей показалось, что Кембл как-то странно покосился на Ротуэлла.

– С удовольствием возьму яблоко, – объявил Кембл и, выбрав одно, впился в него белыми, острыми, как у волка, зубами…

Ротуэлл улегся на спину, закинув ногу на ногу. Возможно, появление мистера Кембла и было неожиданным – зато с его приходом атмосфера заметно разрядилась.

– Я тут подумал – возможно, мне скоро понадобится твоя помощь, – приподнявшись на локте, небрежно заявил Ротуэлл.