Колин Гувер - Никогда, никогда. Часть 3

Первым делом я чувствую свое отчаянно колотящееся сердце. Оно стучит до того сильно, что мне больно. «Зачем ему биться с такой скоростью?». Делаю глубокий вдох носом и открываю глаза на выдохе. И шарахаюсь назад.

К счастью, я сижу на кровати, поэтому падаю на матрас. Затем откатываюсь от парня, внимательно наблюдающего за моими действиями, и встаю на ноги. Прищурено смотрю на него и пячусь. Он тоже на меня смотрит, но не двигается с места. Это немного успокаивает мое скачущее галопом сердечко. Немного.

Он молод. Еще не мужчина, скорее юноша лет двадцати. Мне хочется бежать. Дверь… надо найти дверь, но если я повернусь спиной, он может…

— Ты кто такой, черт возьми?! — спрашиваю я. По сути, это неважно. Мне просто нужно отвлечь его, пока я соображу, где выход.

Пару секунд он, молча, меня разглядывает.

— Я хотел задать тебе тот же вопрос.

Его голос заставляет меня замереть. Тихий… спокойный. Очень спокойный. Может, я слишком драматизирую? Только я собираюсь ответить — что считается вполне разумным действием, когда тебя спрашивают, кто ты такой — как понимаю, что не могу.

— Я первая спросила.

«Почему мой голос кажется неродным?» Я поднимаю руку к горлу и ощупываю шею.

— Я… — мешкает он. — Не знаю?

— Не знаешь? — недоверчиво повторяю я. — Как это возможно?

Я наконец-то замечаю дверь и начинаю пятиться в ее сторону, не сводя глаз с незнакомца. Он стоит на коленях на кровати, но все равно смотрится высоким. На нем белая рубашка, плотно обтягивающая широкие плечи. Если он нападет, вряд ли я смогу отбиться. Мои запястья кажутся такими тонкими… «Кажутся?! Почему я не знаю наверняка, что они тонкие?»

Время пришло. Я должна это сделать.

Я бросаюсь к двери, — она всего в паре метров от меня, — если открою ее, то смогу позвать на помощь. Но кричать я начинаю еще загодя, и от этого душераздирающего звука кровь стынет в жилах. Я хватаюсь за дверную ручку и оглядываюсь на парня.

Он стоит на месте и смотрит на меня с поднятыми бровями.

— Чего орёшь-то?

Я останавливаюсь.

— А почему… почему ты не гонишься за мной?

Я прямо под дверью! По факту, я могу открыть ее и выбежать еще до того, как он встанет с кровати. Я это знаю, он это знает, так почему же не пытается меня остановить?

Незнакомец трёт лицо и качает головой, после чего тяжко вздыхает.

— Как тебя зовут?

Я только собралась сказать, что это не его дело, как поняла, что и не знаю. «Я не знаю своего гребаного имени!»

В таком случае…

— Дилайла.

— Дилайла…?

В комнате довольно темно, но могу поклясться, он улыбается.

— Да… что-то не нравится?

Он качает головой.

— Прекрасное имя. Слушай,… Дилайла. Я не знаю, что мы здесь делаем, но прямо за твоей головой на двери висит записка. Можешь оторвать ее и прочитать?

Я боюсь, что если обернусь, он воспользуется моментом и нападёт. Не глядя тянусь за спину и нащупываю бумажку. Снимаю ее с двери и подношу к лицу.

Чарли! Не открывай пока эту дверь! Тому парню, что с тобой в комнате, ты можешь доверять. Вернись к кровати и прочти все записки. Они всё объяснят.

— Кажется, это тебе. Ты — Чарли? — оглядываюсь на парня на кровати. Он тоже что-то читает. Затем поднимает голову и протягивает мне небольшую белую карточку.

— Глянь-ка.

Я делаю шаг вперед, потом второй, потом третий. Это водительские права. Я окидываю изучающим взглядом фотографию, затем его лицо. Это один и тот же человек.

— Если тебя зовут Силас, то кто тогда Чарли?

— Ты, конечно.

— Я?!

— Да.

Он наклоняется и поднимает листочек с кровати.

— По крайней мере, так тут написано, — он передает лист мне, а я возвращаю ему водительские права.

— Чарли ведь не женское имя.

Я приступаю к чтению записок, и всё остальное отходит на задний план. Тяжко опускаюсь на край кровати.

— Какого черта?!

Силас тоже читает. Его взгляд бегает по бумаге, которую он держит близко к лицу. Я незаметно кошусь на него, и мое сердце начинает биться быстрее. Возвращаемся к чтению. Мысли путаются всё больше и больше. Предположительно, эти записки написаны мной и этим парнем, но они не вносят никакой ясности. Я хватаю лежащую рядом ручку и переписываю записку с двери, чтобы проверить, действительно ли это я ее написала.

Почерк абсолютно идентичен.

— Стоп, стоп, стоп! Это бред какой-то! — я откладываю бумагу и качаю головой. Как это может быть правдой? Впечатление, будто я читаю какой-то роман. Потеря памяти, отцы, предавшие свои семьи, магия вуду. «Боже мой!» Меня внезапно тошнит.

«Почему я не помню, кто я такая? Что я вчера делала? Если в этих записках правда…»

Только я собираюсь озвучить эту мысль, как Силас вручает мне очередное послание.

У вас всего 48 часов. Не думайте, почему вы ничего не помните, или как это всё странно. Сосредоточьтесь на том, чтобы во всем разобраться прежде, чем вы снова всё забудете.

~ Чарли

И снова мой почерк.

— А я умею убеждать.

Парень кивает.

— Итак, где мы? — я поворачиваюсь кругом, замечая следы от недавно съеденной еды на столе. Силас указывает на одну из бумажных табличек на тумбочке — «Отель в Новом Орлеане». Просто супер!

Я подхожу к окну, планируя выглянуть наружу, когда в дверь номера раздается стук. Мы оба замираем и смотрим в ее сторону.

— Кто там? — кричит Силас.

— Я! — отвечает голос.

Силас указывает мне встать в другой части комнаты — подальше от двери. Так я и послушалась! Я знаю себя всего пару минут, но могу с уверенностью заявить, что мне не занимать упрямства.

Силас отодвигает засов и приоткрывает дверь. В щели появляется парень с взъерошенными каштановыми волосами.

— Привет, — здоровается он. – Я вернулся. Ровно в 11:30, как ты и просил.

Его руки спрятаны в карманах, а лицо красное, словно он бежал. Я перевожу взгляд с него на Силаса. Они похожи.

— Вы знакомы?

Младшая версия Силаса кивает головой.

— Мы братья, — громко отвечает он и смотрит на Силаса. — Я — твой брат.

— Ты уже говорил, — усмехается тот. После чего поочередно оглядывает меня и парня. — Не против, если я взгляну на твои документы?

Тот закатывает глаза, но достает портмоне из заднего кармана.

— Душевно глаза закатываешь, — хвалит Силас, открывая бумажник.

— Как тебя зовут? — интересуюсь я.

Он склоняет голову и прищурено на меня смотрит.

— Лэндон, — отвечает, как нечто само собой разумеющееся. — Один из двух братьев Нэш. Тот, что посимпатичнее.

Я прячу улыбку, а Силас разглядывает документы Лэндона. «Он хороший паренёк, это видно по глазам».

— Итак, — начинаю я, глядя на Силаса. — Ты тоже не знаешь, кто ты такой? И мы вместе пытаемся в этом разобраться? И через каждые 48 часов мы снова всё забываем?

— Ага. Где-то так.

Всё это кажется сном. Не реальностью.

И тут до меня доходит. Я сплю! Меня распирает от смеха. Лэндон передает мне сумку, и, судя по его виду, моя реакция застала его врасплох.

— Что это? — спрашиваю я, раскрывая сумку.

— Ты просила привезти тебе какую-нибудь одежду.

Я осмотрела свою больничную рубашку.

— А почему я в этом?

Тот пожимает плечами.

— В этом ты была прошлой ночью, когда Силас нашел тебя.

Старший Нэш открывает передо мной дверь в ванную комнату. На одежде бирки, и, оторвав их, я начинаю переодеваться. Миленький черный топ с длинными рукавами и джинсы, словно сшитые под заказ. «Кому еще могла достаться новая одежда в своем сне?»

— Обожаю этот сон! — кричу я через дверь.

Закончив, открываю ее и хлопаю в ладоши.

— Ладно, мальчики, вперед! Куда отправимся? 

Когда Чарли и Лэндон выходят из номера, я провожу её беглый осмотр. Хватаю пустой мусорный кулек из небольшой корзины под столом и запихиваю в него все наши послания. Убедившись, что я всё собрал, выхожу за ребятами.

Когда подхожу к машине, Чарли всё ещё продолжает расплываться в улыбке. Она и вправду решила, что всё это сон, а мне не хватает духу указывать на ее ошибку. Это не сон. Это настоящий кошмар, в котором я живу уже больше недели.

Лэндон садиться в машину, но Чарли ждет меня у задней двери.

— Хочешь поехать на переднем сидении со своим «братом»? — спрашивает она, показывая кавычки пальцами.

Я качаю головой и тянусь ей за спину, чтобы открыть дверцу.

— Нет, можешь садиться.

Она начинает поворачиваться, но я беру ее под локоть. Затем наклоняюсь к ее уху и шепчу:

— Ты не спишь, Чарли. Всё происходит на самом деле. С нами что-то случилось, и ты должна воспринимать это всерьез, чтобы мы могли во всём разобраться, понимаешь?

Когда я отодвигаюсь, ее глаза округляются. Улыбка сходит с лица, и девушка даже не кивает в ответ. Просто садиться в машину и закрывает дверцу.

Я занимаю место на заднем сидении и достаю из кармана телефон. На экране висит напоминание, и я его открываю.

Первым делом езжай в полицейский участок. Достань свой рюкзак и прочти как можно больше посланий и записей из дневника… и как можно быстрее.

Я закрываю приложение, просчитав, что в следующие два часа получу еще около пяти таких напоминаний. И знаю я это,… потому что помню, как настраивал каждое из них прошлой ночью. Я помню, как писал все записки из этого небольшого мусорного пакета, который я крепко держу в руках. Я помню, как взял лицо Чарли в руки за секунду до того, как часы отбили одиннадцать вечера. Я помню, что прошептал ей «никогда-никогда» прямо перед тем, как поцеловал. И я помню следующие десять секунд после того, как соприкоснулись наши губы… Чарли отпрянула и совершенно забыла, кто я такой. Она не помнила последние сорок восемь часов.

Тем не менее, я помнил каждую минуту последних двух дней.

Но я просто не могу сказать ей правду. Не хочу ее пугать. Заставить ее поверить, что мы в одинаковом положении, показалось мне более подходящим вариантом.

Понятия имею, почему на сей раз я остался при памяти, а она — нет. Мне стоило ощутить облегчение, что для меня этот ад кончился, но ничего подобного. Я разочарован. Я бы предпочел снова потерять память вместе с ней, чем позволить ей разбираться с этим в одиночку. По крайней мере, когда мы были в одном положении, то знали, что сможем вместе преодолеть эту неприятность.

Но сия традиция отныне нарушена, и, как мне кажется, от этого всё стало только сложнее. Почему меня «пощадили» на этот раз? Почему Чарли — нет? Почему мне кажется, что я не могу быть с ней откровенным? Всегда ли на мне лежал таким пластом груз вины?

Я всё ещё не знаю, кто я такой и кем был. В моей памяти запечатлелись лишь последние 48 часов, — что не густо. Но это всё равно лучше, чем получасовые воспоминания Чарли. Мне стоит быть с ней честным, но я не могу. Не хочу, чтобы это её спугнуло. И без того похоже, что единственное, что ее сейчас утешает, это понимание, что она — не одинока.

Лэндон постоянно оглядывается то на меня, то бросает взгляд на Чарли. Наверняка думает, что мы окончательно потеряли рассудок. В каком-то смысле так и есть, но точно не в его интерпретации. Мне он нравится. Утром я сомневался, придет ли он, как я того просил, учитывая, что он не верил в нашу историю. Но я рад, что, несмотря на все сомнения, его верность мне победила доводы разума. Мало кто обладает подобным качеством.

С самого начала дороги в полицейский участок мы были не особо-то разговорчивы, но неожиданно Чарли поворачивается к Лэндону и окидывает его сердитым взглядом.

— Откуда ты знаешь, что мы тебе не врем? С чего вообще нам подыгрывать, если только ты не имеешь отношения к случившемуся с нами?

К нему она относится с большим подозрением, чем ко мне. Лэндон крепче хватается за руль и косится на меня в зеркало заднего вида.

— Я не знаю, что вы не лжете. Как по мне, вы вообще меня разыгрываете. Я на 90% уверен, что вы оба — придурки, которым больше нечем заняться. На остальные же 5% я полагаю, что вы, возможно, говорите правду.

— В сумме это 95%, — вклиниваюсь я.