Неожиданно перед ней возник Уэрин. Он взял ее под руку и резко произнес:

— Нам надо поговорить.

Кейт не понравился его тон. Более того, ей не хотелось, чтобы все видели, как она направляется в темный угол с мужчиной, который днем, во время ссоры отца с Рейфом, вышел в распахнутом камзоле.

— Мне кажется, нам нечего обсуждать, сэр Узрин, — г сказала она, высвобождая свою руку.

— Нечего обсуждать? — прошептал он, прищурившись. — Я хочу знать, о чем, черт побери, вы говорили сегодня днем с этим проклятым Годсолом и почему этот негодяй смотрел на вас так, словно вы принадлежите ему.

Кейт была крайне возмущена. Неужели перед ней тот, кого она избрала своим рыцарем?! В Уэрине не было ничего от Ланселота. Скрестив на груди руки, она проговорила:

— Сэр Уэрин, я не могу отвечать за то, как другие смотрят на меня. А что я делаю и с кем разговариваю — это вас не касается. По-видимому, вы ошибаетесь, если считаете своим долгом следить за мной. Насколько я знаю, вы всего лишь управитель моего отца.

Узрин был ошеломлен столь неожиданной отповедью. Даже в тусклом свете факелов Кейт заметила, что он изменился в лице. Управитель быстро отступил на шаг с глубоким поклоном. Когда же он выпрямился, перед Кэтрин снова возник благородный рыцарь, которого она любила.

— Прошу вас, миледи, простите меня, — проговорил Уэрйн с мольбой в голосе. — У меня есть лишь одно оправдание моего недостойного поведения: мой язык вступил в противоречие с сердцем.

Раздражение Кейт улеглось, когда она поняла, какие чувства владели Уэрином. Он явно ревновал ее к Рейфу, как тот ревновал ее к Уэрину. Она почувствовала необычайное упоение от этого открытия. Двое мужчин любили ее и ревновали друг к другу.

— Миледи… — Уэрин протянул ей руку, ожидая, что она предложит свою.

Кейт нахмурилась. Уэрин хорошо знал, что она обычно допускала только невинные беседы с ним, и то, что он просил ее руку на виду у всех — особенно после событий, произошедших на поляне, — вызвало у нее большую тревогу. Она посмотрела по сторонам, желая убедиться, что никто не наблюдает за ними.

Перед очагом, в нескольких шагах от них сидел на корточках мальчик-слуга, который без всякой необходимости подкладывал поленья в огонь. Судя по всему, он просто пытался таким образом скрыться от хозяина. Чуть поодаль стояла Эмис; подруга поглядывала на них, но она находилась все же слишком далеко и, конечно, не смогла бы услышать их разговор. Остальные гости направились в противоположный конец зала, так что они с Уэрином остались наедине. Впрочем, Кейт подозревала, что некоторые из гостей наблюдают за ней.

— Вы же знаете, что я не осмелюсь на это, сэр, — прошептала Кэтрин с упреком в голосе, как бы напоминая управителю, что их отношения должны выглядеть вполне пристойными. — Ведь за нами наблюдают…

Уэрин со вздохом опустил руку.

— Да, конечно, вы правы, — пробормотал он вполголоса. Затем, понизив голос до шепота, вновь заговорил: — Миледи, возлюбленная моя, простите. Простите и скажите, что любите меня, несмотря на мое недостойное поведение. Скажите, что любите меня, как я люблю вас.

Кейт была необычайно польщена. Сейчас перед ней стоял тот рыцарь, которого она обожала. Что же касается его странного появления сегодня днем — вернее, некоторого беспорядка в одежде сэра Уэрина, то этому вполне можно найти приемлемое объяснение. Ведь день действительно был жаркий, и он, сам того не заметив, мог распустить завязки на камзоле и тунике. Да-да, конечно, Уэрин вовсе не собирался злоупотреблять ее доверием.

Кэтрин улыбнулась управителю, как бы давая понять, что уже не сердится на него.

— Я уже простила вас, — сказала она. — Я тоже люблю вас и всегда буду любить.

Уэрин расплылся в улыбке:

— Вы, несомненно, святая, миледи. Через два дня я восстановлю свое достоинство в ваших глазах, завоевав на турнире приз в вашу честь.

Кейт охватило необычайно приятное волнение. Должно быть, именно такое чувство владело Джиневрой, считавшей Ланселота своим рыцарем.

Уэрин снова потянулся к ней, но вовремя спохватился и отвел руку за спину. Сердце Кейт сжалось — она с необыкновенной остротой осознала безнадежность их любви. Ведь Уэрин так хотел прикоснуться к ней, но не смел… Конечно, можно было бы ему позволить легкое прикосновение — но только не на виду у всех.

Кэтрин сделала глубокий реверанс.

— Благодарю вас за честь, благородный рыцарь, — проговорила она вполголоса.

— Если я являюсь вашим рыцарем, то вы должны дать мне ленту, которую я буду носить у сердца, — сказал Уэрин таким нежным и проникновенным голосом, какой Кейт представляла себе в своих мечтах.

Она дрожащей рукой прикоснулась к вплетенной в волосы ленте. Уэрин будет носить ее, даже несмотря на то что отец может увидеть у него эту ленту.

— Но я не могу вам ее дать, — прошептала Кейт с отчаянием в голосе. — Сейчас это невозможно, ведь на нас смотрят. И завтра едва ли будет подходящий момент.

Кэтрин знала, что на следующий день назначена охота в лесу, где можно было бы улучить минуту и тайком передать ленту Уэрину. Но ей не хотелось делать это впопыхах, без надлежащих речей, обычно сопровождавших вручение такого дара.

— Да, завтра тоже не удастся, — согласился Уэрин. — Потому что мне придется постоянно находиться возле вашего отца во время охоты. После сегодняшнего происшествия его нельзя оставлять без защиты, так как эти негодяи Годсолы могут напасть на него в лесу. Что, если сделать это утром того дня, когда состоится турнир? Ваш отец будет занят подготовкой боевого снаряжения, и вы освободитесь от его опеки на несколько часов. Я буду ждать вас у бокового выхода за стенами замка. Там нам никто не помешает.

Кейт колебалась. Всего несколько часов назад она дала себе клятву никогда больше не встречаться наедине ни с одним мужчиной. К тому же, несмотря на заверения Уэрина, отец ни за что не оставит ее без присмотра. А это значит, что ее возлюбленный, победив на турнире, не сможет посвятить ей свою победу. Нет, от подобной чести невозможно отказаться. Против такого искушения ее клятва не могла устоять.

Собравшись с духом, Кейт сказала:

— Хорошо, если мой отец действительно не будет следить за мной, мы встретимся в условленном месте.

Уэрин радостно улыбнулся:

— Мы встретимся, обязательно встретимся, миледи. Когда он отошел, к Кэтрин подошла Эмис. Брови молодой вдовы были насуплены.

— Управитель Бэгота сообщил тебе новости о переговорах твоего отца с сэром Гилбертом? — спросила она.

— Нет, — ответила Кейт. — Сэр Уэрин только хотел извиниться за свое поведение сегодня днем.

— Ах вот что… — протянула Эмис. Она была явно разочарована, очевидно, ожидала, что узнает гораздо больше.

Кэтрин переполняло желание рассказать подруге о своей любви к Уэрину, но она сдержалась. Достаточно было того, что Эмис знала о привязанности к ней Рейфа, любовь которого была безнадежной, потому что он принадлежал к роду Годсолов. Впрочем, положение Уэрина было не лучше, так как он являлся управителем ее отца.

Кейт пожала плечами.

— Но почему он должен был извиняться? — спросила Эмис.

— Сэр Уэрин говорил со мной очень грубо во время стычки моего отца с Рейфом Годсолом.

— И это все? — допытывалась Эмис. — Я надеялась услышать подробности. — Она взяла Кейт за руку. — Пойдем. Мы все собираемся выйти в сад, сегодня чудесный вечер. Эмма хочет поиграть в темноте.

Кейт засмеялась.

Игры при луне? Это замечательно!

Предвкушая веселье, подруги поспешили к двери, но тут перед ними возник лорд Бэгот; причем вид у него был такой грозный, что даже Эмис содрогнулась.

Схватив дочь за руку, Хэмфри Бэгот прорычал:

— Он говорит, помолвка!.. — Немного помедлив, лорд пояснил: — Сэр Гилберт предложил вместо обмена клятвами ограничиться только помолвкой, поскольку в первом браке ты оставалась бесплодной! Этого было бы достаточно во времена запрета на обряды венчания в церкви, но сейчас такое предложение является оскорбительным. Я не хочу, чтобы моя дочь подвергалась риску родить ублюдка, имея при этом только обещание узаконить потом ребенка. Пойдем, сэр Уильям Рэмсвуд уже вышел в сад.

Кэтрин почувствовала такое огромное облегчение — ведь расстроилась брачная сделка с сэром Гилбертом! — что потеря в данный момент свободы уже не могла огорчить ее. Лорд Бэгот повел дочь к выходу, и Кейт, обернувшись, бросила на подругу ликующий взгляд.

— Вот тебе монета. А теперь расскажи, о чем они беседовали. — Рейф говорил не по-французски, а по-английски — на родном языке мальчика. Он тотчас протянул слуге единственный пенс, который удалось сохранить при игре в кости, — Саймон пользовался его кошельком как собственным.

Взяв монету, мальчик посмотрел на изображение короля с одной стороны и креста — с другой. Затем провел пальцем но краям, чтобы убедиться в отсутствии зазубрин. Удовлетворившись, он сунул пенс за высокий отворот своего башмака. После того как богатство было припрятано, слуга поднял глаза на рыцаря, заплатившего ему за подслушивание.

— Сначала был зол. Мне кажется, он ревновал, потому что хотел знать, почему вы, сэр, не отводили от леди глаз. Тогда леди тоже рассердилась из-за того, что он задает ей такие вопросы. Потом они заговорили о любви, сэр. — Мальчик с отвращением сплюнул на тростниковую циновку.

Рейф, однако, сомневался, что сэр Уэрин действительно любил Кейт и ревновал ее к нему. Нет, управитель Бэгота стремился завладеть Глеверином. Что же касается Кейт… На лице этой женщины отражались все ее чувства, и Рейф возликовал, увидев, как она хмурится, глядя на сэра Уэрина.

К сожалению, настроение Кейт быстро изменилось. Она улыбнулась сэру Уэрину и после этого уже смотрела на своего собеседника с обожанием.

— О чем-нибудь еще они говорили?

Рейф искал глазами Кейт, но не находил ее. Минуту назад они с леди Эмис направлялись к выходу — значит, пошли в сад вместе с остальными гостями. Хотя Рейфу очень хотелось последовать за ней, он не сделал этого. Сегодня не следовало. Он не хотел рисковать, потому что нескромный взгляд или случайная встреча с Кейт могли снова взбесить лорда Бэгота.

Завтра — другое дело. После завтрака все отправятся в лес на охоту и будут гоняться за дичью. В охоте примут участие как мужчины, так и женщины. В таких случаях всегда возникает неразбериха, в которой можно будет приблизиться к Кейт, а потом объяснить это случайностью.

— Да, говорили, — кивнул мальчик. — Рыцарь поклялся победить на турнире и посвятить свою победу ей.

Рейф презрительно фыркнул. Пусть сэр Уэрин считает себя счастливчиком, если удержится в седле после первого тура, когда они встретятся друг с другом. На турнире можно было завоевать приз — кошелек с деньгами, — и этим Рейф поддразнивал Джерарда, призывая его принять участие. Правда, победа на турнире не помешала бы и ему самому, поскольку он решил покинуть королевскую службу. Рейф усмехнулся. Когда он завоюет приз, Кейт убедится в том, что сэр Годсол достоин ее улыбок.

— А потом, — продолжил мальчик, — рыцарь просил леди встретиться с ним утром перед турниром у бокового выхода за стенами замка. Чтобы она могла вручить ему свою ленту.

Рейф внимательно посмотрел на мальчика:

— Неужели он просил ее об этом? Нет, ты, вероятно, ослышался. Ты плохо владеешь французским и потому неправильно понял.

— Я не ошибся, — возразил мальчик, утирая нос рукавом и размазывая по щекам сажу. — Я хорошо понимаю ваш язык, сэр. Я слышал, как он сказал леди, что ее отец с утра займется подготовкой боевого снаряжения, поэтому у него не будет времени следить за тем, куда она пойдет. Мне показалось, леди сначала не хотела встречаться с ним, но потом согласилась.

Рейф нахмурился. Будь проклят этот мерзавец! Он, несомненно, намеревался злоупотребить наивностью Кейт — ведь она, конечно же, не знала, что ей следовало бы ответить отказом.

Рейф возблагодарил Бога за то, что тот надоумил его нанять мальчика подслушать разговор Кейт с сэром Уэрином. Теперь он знал, когда и где де Депайфер намеревался осуществить свой замысел. Кейт не будет одинока, когда потребуется отразить нападение этого хищника.

— Ты хорошо поработал. — Рейф взъерошил волосы мальчика. — А что ты скажешь, если я буду платить тебе за то, чтобы ты не спускал глаз с этого рыцаря и сообщал мне обо всех его поступках и разговорах с леди? Считай себя моим слугой на оставшиеся восемь дней. И помни, я буду ежедневно платить тебе только в том случае, если ты никому не расскажешь о нашем договоре.

Глаза мальчика загорелись; было очевидно, что он ужасно обрадовался. Низко поклонившись, он проговорил:

— Я буду вашим верным слугой, благородный сэр, и мой язык будет на замке.

Рейф рассмеялся и похлопал слугу по плечу.

Глава 10

Кейт со смехом склонилась к шее своего коня, мчавшегося по лесу. По обеим сторонам от нее мелькали стволы деревьев, зеленые кроны которых образовывали над головой навес, создающий на траве яркие полосы света. Грудь ее наполняли запахи свежей летней зелени, а в ушах звенело эхо мужских голосов. И повсюду заливисто лаяли охотничьи собаки, преследовавшие добычу. Неподалеку от Кейт скакала на белой лошади пожилая графиня, тоже громко кричавшая.