Марина Туровская - Ниночка

Испугавшись, Нина нагнулась и схватила тетю за локти, еле удерживаясь на табуретке, боясь потерять равновесие и упасть.

– Ты чего? Ты с чего это?

– Девочки… Нина… Юля… Это мое. Моя девочка. Я чувствую! Я все продумала. – Ольга подняла голову, и Нина увидела то, что называется сухими слезами. Голос и выражение лица пока не говорили о слезах, но они уже текли по щекам, пугающе отчаянные и безнадежные. – Он меня бросит… он не любит, Алексей… так не любят. И я останусь одна. А тут девочка, Оленька. Вы понимаете, что это судьба?..

Нина слушала скорее не тетю, а тот внутренний голос, который постоянно нашептывал, говорил и даже иногда кричал о несуразностях сложившейся ситуации. Теперь, представляя, что девочка будет с Ольгой, Нина ощутила гармонию. Все вставало на свои места.

Юлька, вытирая хлюпающий нос, не забывала разливать самогон.

– Пойдем к ним, – умоляла Ольга и тянула Нину за руку. – Пойдем к соседям.

– Да подожди ты. Встань! Здесь без звонка в гости не ходят. Подожди.

– Позвони ты им, – расслабленно попросила Юля. – Действительно, наилучший вариант. Ольга твоя – женщина обеспеченная, у нее официальный брак, своя земля, свой дом. Да, Оля?

– Да, Юленька, да. – Ольга стояла, не зная, кого умолять и куда бежать. – Я не бедная.

– Во-от. – Юлька выпила в одиночестве и закусила соленым помидором. – Ей в первую очередь удочерить разрешат.

– Я и взятку хорошую могу дать, – начала приходить в себя Ольга.

– Естессно, – просипела Юля, стараясь не закашляться после выпитой крепкой самогонки. – Звони, Нина, пока ребеночка не увезли.

– Позвоню, – решилась Нина. – Только вы пока не пейте, Татьяна Ивановна этого не любит.

И тут раздался звонок в дверь. Нина успела открыть первой. Хотя все три женщины рванули в прихожую.

– Татьяна Ивановна! Нашелся выход! – непонятно от чего запыхавшаяся Нина старалась перебить всех. – Тетя моя в гости приехала, узнала об Оленьке.

Глаза Татьяны Ивановны вспыхнули.

– Удочерить хочет?

Не привыкшая отступать Ольга тут же собралась, слезы испарились, в красивом лице проявилось упорство.

– Только с вашего согласия, Татьяна Ивановна. Меня Ольгой зовут, я Нинина тетя.

– Дети есть? – уже слабея под Ольгиным напором, начала расспрашивать, войдя в квартиру, Татьяна Ивановна.

– Нету. И не будет, – твердила Ольга.

– Да вы проходите, теть Тань. – Юля гостеприимно показала в сторону кухни. – У нас вон продукты из деревни, все экологически чистое, как вы любите. Все на пользу.

– Успела уже принять? – Татьяна Ивановна перешла на обычный для нее учительский тон. – Ой, Юлька, остерегайся. Нина, а я за тобой. Опять Оленька в крике заходится, и слюни текут. Первый зуб прорезался, второй лезет.

– А можно мне с вами? – Ольга непривычно заробела.

– Можно, – неожиданно легко согласилась Татьяна Ивановна. – Она у меня там одна, в кроватке. Катерина поехала на телевидение, работу сдавать.

Четыре женщины разного возраста, комплекции, образования, социального статуса и разной степени опьянения гуськом прошли из одной квартиры в другую, дверь которой была приоткрыта.

Девочка, набрав за месяц силенок, голосила от души. Только что окна не дрожали.

Закрыв за гостьями, вставшими в прихожей, входную дверь, Татьяна Ивановна пригласила всех в гостиную, где стояла Оленькина новая детская кроватка.

Не привыкшая с кем-либо считаться, Ольга подошла к кроватке первой. Она немного наклонилась, рассматривая, тот ли товар собирается приобрести.

Девочка, суча в гневе ножками и размахивая ручками с крохотными, сжатыми в кулачки пальчиками, заинтересовалась, почему это ее не берут моментально на руки, не носятся с нею по комнате и не называют ласковыми словами. Дрыгнув ножками еще пару раз, она сосредоточилась на лице Ольги, заулыбалась и сказала: «Гы-ы». После чего заехала себе кулачком в нос и рассмеялась.

Ольга стояла, нагнувшись над кроваткой, молча и неподвижно. Она даже не моргала, боясь испугать девочку. Слезы капали из Ольгиных глаз на байковую подстилку кроватки. Плечи начали вздрагивать, и тогда Нина тихо потянула тетку на себя, оттаскивая от кроватки.

Ольга обняла Нину и по-бабьи зарыдала. Помня, что в голос плакать нельзя, рыдала тихо.

Обидевшись, что ее больше не рассматривают, Оленька заплакала. Татьяна Ивановна взяла измучившее ее чудо на руки и по-старушечьи, подпрыгивая, запела:

– Нина, Нина, сделай что-нибудь.

– Сейчас, сейчас. – Нина осторожно отодвинула от себя Ольгу. – Мне в ванную нужно, руки помыть. Я у Оленьки зубки посмотрю, и она успокоится. Пойдем, Оля, со мной. Тебе умыться нужно.

Важное дело не стали откладывать на потом. Вызвали из клиники Ивана, сдернули с ВВЦ Алексея, вытребовали с телевидения Катерину. В последний момент Татьяна Ивановна вспомнила про Николая Юрьевича и на всякий случай позвала и его.

Совещание проходило на кухне квартиры Ивана. Не присутствовала только Юля, которая предпочла самогонку и крепкий сон. Но ее мнение, в общем-то, роли не играло.

Пока участники собирались со всех концов Москвы, Ольга заготовила речь, достойную президента.

Переждав взаимные знакомства и рассаживание за празднично накрытым столом, Ольга кратко рассказала о себе, напирая на бездетность, свою маму с ее нерастраченной любовью и крепкое, миллионное хозяйство. Всем присутствующим были обещаны бесплатные овощи и мясо, выстроенный для гостей флигель, который станет собственностью Татьяны Ивановны, и пожизненная благодарность.

Ольга умела убеждать. Речь впечатлила.

Алексей, знавший о мечте Ольги усыновить ребенка, мельком взглянул на «дочку» и остался… равнодушно-довольным. Девочка так девочка. Хорошо, что маленькая и здоровая.

У Нины с Юлей Ольга оставаться не стала, усадила мужа в машину и уехала в гостиницу, чтобы с утра начать дело об удочерении.

Удивила Татьяну Ивановну родная дочь. Ничуть не смущаясь, Катерина отправилась ночевать к Николаю.

Иван, за весь вечер не поднявший на Нину глаза, но дружески общавшийся с новыми знакомыми, отправился спать. Он заранее был согласен с любым решением бабушки.

Татьяна Ивановна осталась один на один с ребенком, но Нина обещала прибежать по первому ее звонку.

В квартире Юли Нина быстренько убрала со стола, что было нетрудно после того, как основная часть продуктов перекочевала в квартиру Татьяны Ивановны. После душа она собралась лечь на свой диванчик в мастерской, но там спала Юля.

– Ну, как? – просыпаясь, спросила подруга. – Отдают девочку?

– А кому, если не Ольге? Судьба. Но это еще не все новости. – Нина села на край диванчика. – Я вчера переспала с твоим соседом.

– Что?.. – Юля окончательно проснулась от неожиданного заявления. – Вот бедняжка… И как же ты выдержала? Ведь он такой зануда и страшненький…

– Юля, – Нина наклонилась к подруге, – я такого в жизни не испытывала. Это было… сумасшествие. Я… стыдно сказать, два раза кончила, – Нина задумалась, прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Нет, три.

– Надо же… – Юля улеглась обратно в постель. – Рядом живет сексуальный гигант, а я все на стороне искала… Подожди-ка, Ниночка, а сколько у тебя было мужиков? Есть с кем сравнивать?

– Сколько было, я тебе в первый вечер рассказала. – Нину аж передернуло, когда она вспомнила о первом случае соития, который был скорее недоразумением и хорошо что не отбил охоту к сексу на всю оставшуюся жизнь. – Их с Ваней не сравнить. Во-вторых, он очень ласковый и с полужеста понимал, чего мне хотелось.

– Это во-вторых, а во-первых что?

– Будешь смеяться, Юлька, размер все-таки имеет значение. Я вчера ощутила это и не могу передать тех ощущений… Теперь-то я понимаю, почему из-за любовников деревенские бабы рвут друг другу волосья, а сиятельные дамы травят соперниц на обедах и балах. И сериалы сегодняшние об этом постоянно рассказывают… А я не верила.

И Нина замерла, глядя на рамы с тканями расширяющимися глазами.

– Нинка, ты чего?

– Я его опять хочу. В смысле, Ивана.

– И какие проблемы? – От души зевнув, Юля подтянула одеяло к подбородку. – Завтра пойди, позвони в дверь, поздоровайся. Он тут же прибежит.

– Не прибежит. – Нина говорила с уверенной грустью. – И я сама не пойду.

– Полудурки, – зевнула Юля. – Спать иди, нам завтра работать.

– Спать? – Нина огляделась. – Так ты же на моем диване… – Она подумала, что и комната, и диван как раз совсем не ее, но Юля поняла.

– Смена декораций. Я теперь в мастерской ночую, чтобы быть ближе к рабочему месту. – Юля накрыла одеялом голову и буркнула из-под него: – Свет выключи.

– Ты кого больше боишься – тараканов или мышей?

Дмитрий Савельевич, задавший ей вопрос, разбирался в ящике своего стола, на Нину не смотрел.

– Тараканов. В деревне их нет, а мышей полно.

– С тобой все понятно.

Нина только что вошла в кабинет и достала из узкого шкафа медицинский халат.

Она с тихой и стойкой неприязнью смотрела на согнувшего над своим столом дерматолога. Сейчас, под этим углом зрения, его тонкий длинный нос казался особенно страшным. Он торчал из-под белой врачебной шапочки, полностью закрывавшей лоб, словно кривой птичий клюв или сломанный указатель, заканчивающийся широкой стрелочкой. Стрелочка эта дернулась, Дмитрий Савельевич, почувствовав взгляд Нины, поднял голову.

– Значит, тебе суждено ехать за мышами.

– Так прием через полчаса начнется, – удивилась Нина.

– Он у кого начнется, у тебя? – Дмитрий смотрел истерично-радостно. – Нет, сердешная, у меня. И я запросто обойдусь без твоего присутствия.

Нина потрогала на своем столе карточки больных, передвинула в сторону календарь.

– Дмитрий Савельевич, вы же знаете, что половина пациентов придет только для того, чтобы их осмотрела я.

– Вот именно. Таких очередей до твоего прихода не было.

Дмитрий перегнулся к ней через стол и прошипел, выпуская запах жвачки:

– Не верю я в твои пальчики. Не верю. Давай, собирайся, у меня белые мыши закончились, машина у подъезда. Если ты сегодня их не получишь, мы не сможем делать анализы, и штраф я запишу на тебя. Вот накладные на сто мышей.

Нина повесила халат обратно в шкаф. Больных жалко, но она не виновата в тупизме врача, ее непосредственного начальника.

Идя по еще пустому коридору клиники, Нина приветливо кивнула девушкам на ресепшене.

– Ты куда? – удивилась Настя, с которой Нина иногда пила кофе. – А прием?

– Савельич сослал меня к мышам.

– Он что, совсем того? – засмеялась Настя. – Эльза его съест без соли. Не дури, Нина, возвращайся в кабинет.

Не зная, как лучше поступить, Нина стояла, прислушиваясь к внутреннему голосу.

– Он, в конце концов, врач, и ему решать! – резко заявила вторая девушка. – Ты, Нина, конечно, девушка уникальная, но всего лишь медсестра, а дисциплина есть дисциплина.

Демонстративно посмотрев на свои ладони, Нина улыбнулась.

– Действительно. Поеду, проветрюсь, да и рукам лишний выходной.

Настя что-то хотела возразить, но ее перебила вторая девушка.

– И вот еще, – она протянула Нине файл с бумагами, – заодно захвати там агар-агар.

Спорить не хотелось. Нина улыбнулась Насте, взяла документы и пошла к выходу.

– Ну, ты, Дашка, идиотка, – весело поразилась Настя. – Ты могла поехать вместе с нею, по-дружиться. И тогда была бы молодой до самой старости…

– Сама жалею, – сморщилась Даша. – И чего я на нее взъелась? Вроде бы нормальная девка.

– Нормальная, – уверила Настя. – Очень даже…

Перед подъездом стояла белая «Ауди», шофер Юрий читал очередной детектив. Нина постучала по стеклу и открыла дверь.

– Привет, Юр. Дмитрий Савельевич послал меня в Одинцово.

Водитель, по комплекции больше похожий на громилу, закрыл книжку, кинул ее в бардачок и завел мотор.

– Юр, а ты знаешь, где это?

– Конечно. Мышей оттуда возят.

В Одинцово пришлось подождать. Не было какой-то Тони, а без нее белых мышей с розовыми хвостами выдать никто не посмел.

В сером здании бывшего НИИ, поплутав по коридорам, Нина нашла еще одну нужную лабораторию, получила драгоценный агар-агар в пластиковых пакетиках и вернулась в машину. Юрий читал детектив. Через пять минут Нина начала вертеться от безделья. Водитель неторопливо достал из бардачка еще одну книжку и положил ей на колени.

Нина зачиталась и не сразу отдала детектив, когда Юра потянул книгу и кивнул на проходящую по двору дородную старуху в коричневом плаще. Нина вышла из машины, прихватила две пустые коробки из-под системных блоков и догнала пожилую женщину.

– Здравствуйте. Это вы мышей выдаете?

– Я! – обрадовалась тетка. – Пойдем, с удовольствием отсыплю тебе побольше, а то у меня от них рябение в глазах.

Бокс, где разводились белые мыши, Нину поразил. Клетки стояли на скамьях на высоте колен и поднимались одна на другой до уровня, куда могла дотянуться тетя Тоня. Мыши пищали, шуршали и мельтешили. Их было несколько сотен, и они постоянно передвигались. Действительно, через пять минут начинало рябить в глазах.