Марина Туровская - Ниночка

Нина вернулась в машину с потяжелевшими коробками, в которых тихо шуршали по пятьдесят мышей. Раньше их перевозили в прозрачных клетках, но здоровяк Юрий, в первый раз увидев массу копошащихся белых телец с длинными розовыми хвостами, грохнулся в обморок и везти их, когда очухался, согласился только в багажнике. Но мыши почти стерильные, в багажник им нельзя. Так и пришлось с тех пор транспортировать их в закрытой таре.

Из Одинцова они выехали в третьем часу. Юрий заворчал, что хочет есть. Нина, не успевшая позавтракать, тоже не отказалась бы не только перекусить, но и плотно пообедать. Вдоль дороги мелькали леса, деревеньки, коттеджи, указатели.

– Давай, Юра, заедем в кафе, а счет отвезем Эльзе.

Юра лениво глянул на самую знаменитую в клинике медсестру.

– Ты, Нин, откуда свалилась? Не москвичка?

– Не-а. Из Кашникова, это в Новгородской области.

– Я так и понял, – в тон ей сказал шофер. – На Одинцовской трассе чашка чая стоит двести рублей, а кофе – триста. Это же Рублевское направление.

– Офигеть, – поразилась Нина. – Тогда потерпим. Петечка на сегодня мясо с картошкой заказал.

Тяжко и голодно вздохнув, Юра вырулил на основную трассу.

У Нины зазвонил сотовый.

– Алло.

– Ниночка, рада тебя слышать. Это Елена Борисовна. – Трубка в руке Нины решительно рвалась выпасть за окно, но чудом удержалась.

Вот тебе и привет из прошлого.

– Слушаю вас, Елена Борисовна.

– А знаешь, Ниночка, у меня прошли все бородавки.

– Догадываюсь. – В голосе Нины теплоты было не больше, чем в сугробе.

– Ты не в настроении? Мне перезвонить? – лебезила Елена Борисовна. – Ой! Забыла передать тебе привет от Аркадия Андреевича. Нина, а ты не могла бы к нам заехать? Тем более мы тебе денег должны за последнюю неделю работы. Ты сейчас далеко от нас?

– Километрах в трех, – честно ответила Нина.

– Так заезжай, пообедаем вместе, поговорим, решим возникшие неурядицы.

Нина упорно молчала. Юра, услышавший слово «обед», стал притормаживать.

– Чего, могут накормить на халяву?

– Могут, – отозвалась Нина. – Хорошо, Елена Борисовна, я сейчас заеду. Но не одна, с шофером. Буду у въезда в поселок через пятнадцать минут. Предупредите охрану. Белая «Ауди», – и она отключилась.

– Куда ехать-то? – Юра остановил машину. – Чего молчишь?

Сориентировавшись, Нина ткнула в боковую дорогу на другой стороне трассы.

– Вон на том указателе надо повернуть налево, там коттеджный поселок.

Нина подождала, пока информация дойдет до Юрия. Быстрая, даже поразительно быстрая реакция была у него только при вождении автомобиля, во всех остальных случаях приходилось досчитать как минимум до пяти, чтобы услышать ответ. Юрий постоял несколько секунд и, развернув автомобиль почти на месте, уверенно пересек сплошную разделительную полосу и через несколько метров осторожно въехал на двухполосную дорогу к поселку.

Охранники пропустили машину без лишних разговоров.

Совершенно нестрашно было входить в дом Аркадия Андреевича, чувствуя за спиной громоздкого Юрия и устроенность по жизни.

На пороге встречала Елена Борисовна. Не в халате, а в трикотажном брючном костюме. Была приторно приветлива и трезва.

На кухне, куда их провели, стоял накрытый на три персоны стол. Татьяна суетилась у плиты. Нине она искренне обрадовалась, и они расцеловались. Только кухарка стеснялась мокрых рук и фартука. Она споро разлила суп по тарелкам, добавила разваристые куски мяса, сыпанула сверху зелени и поставила на стол сметану в глиняном горшочке.

– Кушайте, дорогие.

Юрий, не рассусоливая, определил, где находится туалет, и пошел мыть руки.

– А где Аркадий Андреевич? – Нина сполоснула руки под краном на кухне.

– Ты его своим профессионализмом подняла на ноги, и он теперь постоянно на работе.

Нине не нравилось, как улыбается Елена. Раздражала откровенная фальшь.

Сев за стол, Нина съела две ложки супа и отставила тарелку. Юрий ел тихо, но быстро.

– Елена Борисовна, вы сразу скажите, кому нужна моя помощь, а то мне еще на работу возвращаться.

– Не к столу будь сказано, – растягивая слова, начала Елена. – У моей близкой приятельницы какие-то пятна после загара и, конечно же, возрастные бородавки…

– Бородавки, – оторвался от второго блюда Юра. – На них она феномен, – и шофер показал ложкой на Нину.

Нина тут же его перебила:

– Я теперь в клинике работаю, в кабинете дерматолога. По контракту не имею права оказывать помощь в частном порядке. Пусть ваша знакомая обращается напрямую туда, – она достала из кармана портмоне, в котором держала несколько визиток клиники. Нине еще ни разу не приходилось раздавать визитки, и она положила одну из них на стол с особым удовольствием.

– Да? – Елена взглянула на карточку. – Слышала об этой клинике. Значит, это к тебе запись на два месяца вперед?

– Значит, ко мне. Юра, доел?

– Доел.

– Поехали. До свидания. Елена Борисовна, спасибо за обед. И тебе, Таня, спасибо.

Первым вскочил Юрий, поклонился милостиво ему улыбнувшейся Елене, затем засмущавшейся Татьяне.

– Спасибо большое. У меня даже мама так не готовит.

Кухарка заулыбалась, с удовольствием принимая похвалу.

– А деньги? – Елена все еще не вставала, желая удержать Нину. – Мы тебе денег должны.

– С подругой передайте, – встав, быстро проговорила Нина. – Нам действительно пора.

Она решительно пошла к выходу. И, как всегда бывает в жизни, на пороге столкнулась с тем, кого и хотела и не хотела видеть, с Василием. Он ее узнал сразу. Чуть покраснел, немного замешкался, но не растерялся.

– Привет, Нина.

– Здравствуй, Василий. – Нина прошла, не замедляя шага, Юра топал сзади.

Сев в машину, Нина чуть повернула голову, оглядывая особняк. Вот ведь у нее характер. Ей хотелось, очень хотелось появиться здесь не в качестве прислуги, и теперь она это сделала. Сегодняшнее посещение доставило удовольствие.

Дрогнуло у нее сердце при виде Василия? Дрогнуло… Но не очень.

– Юра, газуй.

На работу Нина приехала в шесть вечера. Она заскочила в лабораторию, сдала агар-агар и мышей. Лаборантка Зина сделала большие глаза.

– Тебя здесь обыскались. Немедленно иди к Эльзе, там сейчас скандал.

Нина подошла к кабинету главврача и услышала шум за дверью. В принципе, она не должна была туда заходить, неэтично присутствовать при разносе своего начальника, но отказать себе в этом удовольствии она не могла и тихо проскользнула в кабинет.

Разъяренная Эльза Евсеевна дурным голосом выговаривала стоящему перед ним Дмитрию Савельевичу:

– …Сейчас ты работаешь для нее, а не наоборот. У нее пока, только пока нет диплома. Ты, Дима, хороший специалист, а у нее дар божий. Если ты еще раз без согласования со мной снимешь ее с приема, считай, что твоя карьера в этой клинике закончилась. Пойдешь в районную поликлинику, старушек пользовать.

Нина сиротливо стояла в сторонке, слушала. Эльза Евсеевна заметила ее и предложила сесть. Дмитрий зыркнул на свою медсестру с искренней ненавистью и вышел. Эльза Евсеевна еще раз попросил Нину сесть.

– Я боялась, что ты обиделась и решила уйти. Мне девушки на ресепшене сказали, что ты, выходя из клиники, злилась и нервничала.

– Да, радости было мало. Мне можно идти? Думаю, сегодня придется задержаться.

– Конечно! – Эльза сцепила красивые руки. – Ты с полуслова понимаешь меня. Иди, детка, работай.

Не желая добивать страдающего болезненным самомнением врача, Нина подошла к кабинету с чуть опущенной головой. Пациентки, не менее десяти человек, всполошились при ее появлении.

– Ниночка, Ниночка, благодетельница, талант, феномен, – негромкие голоса женщин ласкали слух и зудом отзывались в пальцах.

– Я всех приму, – тихо пообещала Нина и вошла в кабинет.

Дмитрий Савельевич за весь вечерний прием не сделал ни одного злобного замечания, говорил только по существу.

Проводив взглядом Нину, спешащую по коридору, Петечка помял в руках конверт и направился в стоматологическое отделение. Потоптавшись перед дверью, он открыл ее и заглянул в просторный кабинет.

Лариса суетилась у холодильника, переставляя банки с лекарствами. Занято было только одно кресло. В нем сидел с открытым ртом пенсионер, дрожал.

– Сан Саныч, – охранник поманил врача. – Я туточки вас жду, – и он тут же закрыл за собой дверь.

– А вы заметили? – Сан Саныч отложил зеркальце. – Число геев постоянно растет, хотя сами они не размножаются.

– Это вы к чему? – опешил пациент. – Вы же только зубы дерете… или еще что?

– Расслабьтесь. – Сан Саныч улыбнулся голливудской улыбкой. – В вашем возрасте можно менять зубные протезы, но не сексуальную ориентацию… Это я к тому, что женщины худеют и теряют женственность, что сказывается на их мужьях и сыновьях.

– Да выйди ты к Петечке. – Лариса достала из кармана халатика пятисотенную. – Он впечатлился подвигом Ивана и теперь собирает на детское приданое.

– Н-да. – Сан Саныч встал. – Героические начинания необходимо поддерживать. Минуточку, – предупредил он пациента.

Портмоне Сан Саныча всегда было при нем, во внутреннем кармане. Достав тысячу, доктор протянул ее Ларисе.

– Сходи сама, мне нужно доделать старичка.

Пациент мигал глазами.

– А что сделал ваш Иван? – спросил он шепотом.

– Спас брошенного ребенка. Открывайте рот. – Вставив раструб в рот пациента, он не мог не привести афоризм: – В романах, дорогой мой, много пишут о хлопотах с сексом и совсем чуть-чуть – о хлопотах с детьми. В жизни соотношение обратное.

– Угу, угу, – согласился пожилой пациент.

Вечером в квартире Татьяны Ивановны, в большой комнате за столом, собрались: сама хозяйка, Катерина, участковый Николай Юрьевич, теперь считающийся официальным женихом, Юля, Нина, дремлющий Иван, нервная от постоянной борьбы Ольга и скучающий Алексей. Ольга рассказывала о том, как продвигается удочерение Оленьки, спящей сейчас в соседней комнате.

Были перечислены инстанции, в которых к Ольге, после нешуточных подарков, отнеслись с повышенным вниманием, где были показаны характеристики членов семьи, привезенные из Кашникова, справки из администрации Боровичей о наличии собственного фермерского хозяйства и отчет из налоговой инспекции.

– То есть мы получили согласие во всех инстанциях, и осталось только ждать… – произнесла Ольга, и ее торжественный тон поддержал двукратный звонок в дверь.

– Я открою, – вскочила из-за стола Юля и бегом понеслась к входной двери.

В комнату она вернулась со смущенным Петечкой. Смущался он секунд пятнадцать, пока не оценил количество и качество представленных на столе деликатесов.

– Приветствую всех. Иван, Татьяна Ивановна, Катерина Юльевна… от нашего дружного коллектива мы передаем нашу скромную лепту в ваш семейный бюджет, подорванный появлением нового члена семьи, то есть Оленьки.

Более не стесняясь, Петечка подошел к столу и вручил Татьяне Ивановне пакет.

– Все скинулись, никто не отказал. Уважают Иван Иваныча.

– Миленький какой толстячок, – прошептала на ухо мужу Ольга.

– Пидор, – поставил диагноз Алексей.

– Садись, Петя, – сонно пригласил охранника Иван. – Есть повод выпить.

– И закусить! – обрадовался Петечка и, придвинув пустую табуретку, сел. – От такого стола невозможно отказаться. – Подумав, Петечка добавил: – Я имею в виду компанию.

– Это еще что! – Ольгин энтузиазм не ослабевал. – Через два дня мы едем в нашу с Алексеем и Оленькой усадьбу, и вот там-то развернемся.

– Точно, и Петечка будет вторым водителем. Он практически не пьющий. – Иван, проснувшись, сел на диване прямее.

– Ага. Я не пьющий, я едящий и согласен ехать, – обрадовался Петечка. – А куда?

В деревню ехали на двух машинах. Первую вел флегматичный Алексей, косясь на довольного Петечку, развалившегося на соседнем сиденье. Заднее сиденье занимали Ольга в строгом, как подобает молодой матери, брючном костюме за две штуки евро, Оленька в автоколыбели и Юля.

Во вторую машину, которую вел Иван, набились Татьяна Ивановна, Катерина и Нина. Бабушка занимала три четверти заднего сиденья, и уместиться рядом с нею могла только Катерина. Нина сидела рядом с Иваном. Ни он, ни она друг на друга особо не смотрели, общались по необходимости. Сидящие на заднем сиденье добродушно хихикали над ними.

В Кашникове забрали Сашеньку и мать Нины. Анна втиснулась-таки в автомобиль, сдвинув Татьяну Ивановну, и усадила на колени внука.

Дальше машины повернули на хутор, официально тоже относящийся к Кашникову, но более известный в народе под именем Ольгин.

По дороге длиной в три километра Анна одной бесконечно длинной фразой рассказала о погоде, о хозяйстве, о проказах Сашки. Сама она в этом месяце неплохо наторговала творога, плюс Нина деньжат подкинула, вот она и решила снести к чертовой бабушке старую теплицу и поставить новую, стеклянную, со съемным грунтом.