— Она всегда заботилась, чтобы мы были в безопасности, но это как… ну, он как пороховая бочка, а я просто… я не…

Ребенок никогда не знал, когда эта бочка взлетит на воздух. Он вечно жил как на иголках. Наверное, это было ужасно.

Прикусив губу, Джейсон тряхнул головой, похоже, он был смущен.

— Все в порядке, — успокоил я его. — Обещаю, что миссис Дюрант и ее дочь больше не твоя забота.

Парнишке на глаза навернулись слезы, и я обнял его за плечи. Через секунду в моих объятиях уже рыдал шестнадцатилетний подросток.

— Моя мама всегда говорила, что мы обязаны заботиться о людях, которым в жизни повезло меньше, чем нам.

Родителей Джейсона убили во время обставленного под незаконное проникновение в дом инцидента. Однако на самом деле это сделал близкий друг и деловой партнер его отца, Чарльтон Стюарт. По-видимому, он крал деньги из пенсионного фонда их сотрудников и у клиентов, и отец Джейсона был близок к его разоблачению. Преступление могло бы быть идеальным, но Джейсон вернулся домой пораньше и, увидев своего крестного, сбежал. Люди, которым Стюарт платил, не особенно этому обрадовались, так что Джейсона включили в программу WITSEC.

Когда парню исполнится двадцать один год, он получит доступ к солидному трастовому фонду. Но ничто, даже смерть родителей, не может этого изменить, Джейсону только и оставалось, что ждать. К его счастью, все закончилось хорошо, даже несмотря на толпу людей, охотившихся за Стюартом и имуществом родителей Джейсона, чтобы вернуть украденные деньги. Имущество разошлось до последнего пенни, а вот трастовый фонд остался. Я даже представить себе не мог, каково это было для Джейсона: из частных школ и загородных клубов оказаться в гетто. Для Каллен же он был просто чернокожим мальчишкой и ничего больше. Она ни на секунду не задумывалась, насколько новой и необычной казалась для парня такая жизнь.

— Маршал?

— Что? — спросил я, осторожно поглаживая по спине Джейсона, который уткнулся лицом в мое плечо, крепко обхватив меня руками.

— А можно мне пожить где-нибудь в другом месте?

— Да, конечно, можно, — вздохнул я. — Давай поднимемся наверх и соберем твои вещи, хорошо?

Он прочистил горло и, отстранившись, заглянул мне в лицо.

— Вы уверены, что все будет хорошо? Миссис Дюрант не подумает же, что я ее бросил?

— Нет, приятель, обещаю, она так не подумает.

Джейсон поежился, но было видно, что ему стало легче.

— Может, хм… Я часто гостил у своего друга Марка, и его мама сказала, что я могу приходить в любое время.

— Где они живут?

— В Ла-Гранже, — ответил он. — Мы познакомились, когда он пришел в мою школу на научную ярмарку.

Я кивнул, и Джейсон смущенно улыбнулся.

— Мы оба заядлые ботаны.

— В этом нет ничего плохого, — сказал я с уверенностью. — Давай поднимемся наверх и заберем твои вещи.

Джейсона не пришлось долго уговаривать.


МИССИС ЭЙПРИЛ ТАКАШИМА, мама Марка, была рада идее оставить у себя Джейсона. Ее мужу, учителю физики в местной старшей школе Монтессори, тоже понравилось предложение. Старший сын недавно уехал учиться в Йельский университет, так что у них одна комната даже пустовала. Деньги за пребывание Джейсона оказались бы очень кстати, но более важным было то, что парень прекрасно влиял на Марка, который, по словам Эйприл, был легкомысленным болтуном.

Я кивнул, потому что Эйприл произнесла это с серьезным видом. Будто в мире не бывает ничего хуже, чем неспособность сосредоточиться.

Когда мы с Редекером и Макин спускались по длинной лестнице, ведущей от парадной двери дома Такашима, Макин заметила, что это так не работает.

— Почему это? — спросил я, повернувшись к ней у края лестницы.

— Это не происходит просто так, — выпалила Макин, и я не понимал, радовало ее это или раздражало. Похоже, что было и то и другое. — Нельзя просто щелкнуть пальцами, произнести «ахалай-махалай», и тут же начнется новая жизнь.

Я был в замешательстве.

— Но именно этим и занимается WITSEC.

Макин покачала головой.

— Ничего не понимаю.

— Нельзя переводить детей всего лишь за один день! Как можно доверять непроверенным людям, просто взять и записать детей в школу, чтобы… да кто вы такие, в конце концов?

— WITSEC, Детский отдел, — пояснил я. — У меня есть право принимать любые решения, которые я сочту нужными для сохранения безопасности моих свидетелей.

— Ну да, но…

— Это входит в компетенцию Службы маршалов, — напомнил ей Редекер.

— Я знаю, но…

— Тогда я ничего не понимаю, — произнес я.

Макин махнула рукой в мою сторону.

— Вы не можете просто взять и так запросто сделать людей приемными родителями.

— Что?

— Как с семьей Такашима, — пояснила она. — Нужны месяцы, чтобы решить, подходят ли они Джейсону. Мы должны проверить их финансовую ситуацию и…

— Так мы это сделали, — сообщил я Макин. — Вы же видели, как мы с Редекером разговаривали по телефону.

— Я знаю! Как, черт возьми, вам удается так быстро получить доступ к чьей-то жизни?

Я посмотрел на Редекера, который только пожал плечами, и снова сосредоточился на Макин.

— Мэм, мы маршалы Соединенных Штатов Америки. Мы не медлим.

Макин стояла и недоверчиво качала головой.

— Мы пропустили ланч, — объявил я в наступившей тишине. — Думаю, все же нужно поесть. Кто со мной?

— Я приметил тут одно местечко с индийской кухней, — встрял Редекер. — Как вам?

Макин стояла, переводя взгляд с меня на Редекера и обратно.

— Быть не может, чтобы все происходило так быстро.

— Вы это уже говорили, — сообщил я ей. — Но в моем мире, — я прижал руку к сердцу, — в его мире, — продолжил, положив ладонь на плечо Редекера, — все так и происходит. Всегда.

— Может быть, в других ситуациях, но не когда дело касается детей.

— Не вижу никакой разницы.

— Я знаю, что не видите, но должны, потому что рано или поздно вы столкнетесь со случаем, когда взмах волшебной палочкой не поможет.

Я усмехнулся.

— Маршал, серьезно, такие трюки в реальном мире не работают.

— Мы не отдел по делам детства и семьи, — напомнил я Макин. — Вы же это понимаете?

— Да! Конечно, понимаю. Но вы же государственное агентство! — настаивала она, стремясь донести до меня смысл сказанного, который, думаю, заключался в том, что я не заморачивался бюрократической волокитой.

— Так и есть, и обычно тоже действуем не так быстро, но сейчас мы защищаем свидетелей, — пояснил я, — и для этого работаем не по стандартным каналам. Нам это не нужно.

— Мы действуем быстро, — произнес Редекер, одарив Макин своей ленивой ковбойской улыбкой. — Я о том, что в конце концов речь идет о жизни и смерти. Нельзя забавляться с жизнями людей, особенно детей.

Макин выглядела так, будто до сих пор пребывала в растерянности.

— Пойдемте. Индийская кухня. Я угощаю, — заявил Редекер и, мягко взяв ее под руку, направился к машине. Он сел за руль — Макин не допустил, а я поехал за ними на «форде».

Бистро «Кама» находилось на Саут-ла-Гранж-Роуд, и как только мы вошли внутрь, Макин вздохнула и успокоилась.

— Я просто понятия не имела, что детей можно спасать именно так, — призналась она. — Работая в социальной сфере уже три года, никогда не сталкивалась с таким.

— Даже не знаю, что сказать. Так должна работать WITSEC. Решения мы принимаем быстро и надеемся, что правильно. Это не значит, что эти решения всегда наилучшие, — поправил себя я. — Но именно поэтому мы проверяем не один и даже не два раза. Хотим быть уверенными, что все сделанное нами, по-нашему мнению, правильно, — на самом деле таковым и является.

Макин кивнула.

— Поешьте и станет полегче, — предложил я с улыбкой.

— Нет, — запротестовала она, — вы меня не так поняли. Я не расстроена или… если продолжу с вами работать, то вы меня избалуете. Как бы мне хотелось, чтобы так помогали всем детям, а не только тем, кто под защитой WITSEC.

— Именно так все должно работать, мне бы этого тоже хотелось. Но при этом нужно быть крайне бдительным, вы же понимаете?

— Да.

— Мы не идеальны. Взять хотя бы Каллен. Она допустила смерть детей. Один сейчас лежит в морге, а мы пытаемся докопаться до сути. К сожалению, все, что происходит с детьми в приемных семьях, зависит от того, насколько хороши люди, которые заведуют этой службой.

— Как там говорится? Нужна целая деревня3, ну и далее по тексту, — вставил Редекер, улыбаясь подошедшей к нашему столу официантке.

Получив свои напитки и закуски, картофель-фри под острым соусом масала и курицу под лимонным соусом, Редекер спросил, что у нас дальше по плану. Макин подперла голову рукой и взглянула на Редекера.

— Что?

— Ребята, с вами я готова пойти хоть на край света.

Приятно было слышать.


Глава 8


МЫ БЫЛИ НА ПУТИ к очередному ребенку, который жил в Брукфилде, когда позвонил Кейдж и приказал нам с Редекером вернуться в офис. Вместе с Макин мы подождали, пока не появились Райан с Дорси и не сменили меня на остаток дня.

Я заметил, каким оценивающим взглядом окинула Макин Майка Райана с головы до ног, когда тот подошел ближе. И подумал, что ей, скорее, больше понравилось бы тусоваться с Райаном, чем со мной и Редекером. Но если честно, я не был уверен, что Редекер не заинтересовался бы ей. Просто то, что Кэллахэн влюблен в Редекера — и тот вообще-то тоже в Кэллахэна — не значило, что Редекер не мог повестись на Макин. Однако стало ясно, что Майк Райан очень даже в ее вкусе.

— Вы тоже собираетесь стать вершителями судеб детишек сегодня? — спросила она Дорси, с трудом оторвав взгляд от Райана.

— Именно так, — заверил ее Дорси. — Мы маршалы, мэм. Ради безопасности свидетеля можем творить все, что вздумается.

Она закатила глаза, а Дорси глянул на меня.

— Макин не привыкла к быстрому решению вопросов.

— А, — сказал он, словно этим все объяснялось.

Целый час мы добирались до офиса по пробкам. И пока Редекер пытался поймать радиоволну — не разделял он увлечение Яна хард-роком, — я позвонил мужчине, которого любил.

— Ты в порядке? — Ян ответил после второго гудка, и голос его звучал слишком эмоционально и выше, чем обычно.

— Когда уже перестанешь спрашивать? — поддразнил я. — Всего лишь хотел узнать, как у тебя дела.

— Все хорошо, — недовольно отмахнулся Ян. — Скажи лучше, как у тебя?

— Ну, мы с Редекером конкретно шокировали милую социальную работницу.

— В смысле? Что произошло? — прозвучало так, словно он боялся услышать ответ.

— Похоже, Служба маршалов действует гораздо оперативнее Службы защиты детей.

На миг наступила тишина.

— Ну да, я тоже так думаю. Для нас это вопрос жизни и смерти.

— Да, но и для Службы защиты детей тоже.

— Я знаю, — ответил Ян, — но при должной бдительности социальных работников и с добропорядочными приемными семьями большинство детей выйдут из системы в целости и сохранности, согласись?

— Учитывая эти два фактора… да, — согласился я.

— А в случае взятия под защиту детским отделом, о котором ты говоришь, детей преследуют и убивают, когда до них добирается тот, против кого они дают показания.

— Так и есть, — опять согласился я, и об этом социальная работница, которая ездила со мной и Редекером, не была в курсе.

— Ясно.

Я тихонько кашлянул.

— Знаешь, я вполне неплохо сегодня справляюсь.

— И чему ты удивляешься? Ты прекрасно ладишь с детьми, — произнес он поддерживающим тоном.

Я улыбнулся в телефон. Мы все утро спорили, каждый настаивая на своем, и в такой простой реплике заключались истинные мысли Яна о моих способностях. Я чуть вздыхать не начал, как кретин в глупой романтичной комедии.

— Я хорошо лажу с детьми, но и разницу вижу. Просто выполнить свою работу или ощутить всю ответственность как родителя.

— Не начинай, мы все уже обсудили, сам же знаешь.

Возможно. Но мне необходимо было донести до Яна, что я адекватно оцениваю свои возможности.

— Ну и не в тему: угадай, кто ел сегодня домашние эмпанады?

— Что?

Я хохотнул.

— Эмпанады? — проскулил он. Это одно из любимейших блюд Яна. А такие, которые он обожал, трудно было найти: не слишком жирные и рассыпчатые — идеальные.

— Я съел несколько.

— А для меня ни одного не прихватил?

— Не хотел прослыть обжорой, — решил подколоть его я.

— Вообще-то, я волновался за тебя, придурок.

Было забавно осознавать, что Ян до сих пор за меня переживал, хоть и сбросил звонок.