Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев

— Какой же сюрприз вы нам приготовили, ваше высочество?

— Лодки подплывут к центру озера и бросят якорь, — пояснил Гейбриел. В эту минуту слева показались Кейт и Ормскирк. — По сигналу Бервика они начнут запускать фейерверки — но не произвольно, а подчиняясь особому порядку, чтобы получился красочный букет.

— По крайней мере таков замысел, — добавил Дмитрий. — Эти фейерверки частенько ведут себя непредсказуемо, не так ли?

— Да, вы правы, — согласился Гейбриел. — Если позволите, я проверю, все ли подготовлено должным образом.

— Думаю, ваш дворецкий предусмотрел каждую мелочь, — отозвался князь.

Однако Гейбриел уже успел улизнуть. Он обошел собравшуюся на берегу нарядную толпу и за спинами гостей направился… к Кейт.

К счастью, она не стремилась попасть в первые ряды зрителей и остановилась у входа в лабиринт. Принц подошел сзади и, не проронив ни слова, положил руку ей на талию.

Кейт обернулась и подняла на него глаза, но темнота не позволила понять выражение его лица. Она не стряхнула ладонь, а что-то негромко сказала графу и сделала шаг назад.

Молниеносным движением Гейбриел увлек Кейт в лабиринт и поспешил скрыться за первым поворотом. Здесь царила первозданная тьма: не горели факелы, не пылали жаровни. Прохладный влажный воздух приятно освежал разгоряченные лица.

— Гейбриел, — негромко произнесла Кейт, и принц с радостью услышал в ее голосе смех. — Что ты делаешь?

— Пойдем, — позвал он и еще крепче сжал руку Кейт, увлекая в узкую аллею.

— Не могу, на мне хрустальные туфельки! — запротестовала Кейт. — В них нельзя ходить по траве!

Ни на миг не усомнившись, принц опустился на колени.

— Миледи.

Кейт приподняла ногу, и он бережно снял башмачок, потом проделал ту же процедуру со вторым и поставил оба на скамейку у входа в лабиринт.

— Чувствую себя как в детстве, когда танцевала на газоне в одних чулках, — с нескрываемым удовольствием заметила Кейт.

Левой рукой касаясь живой изгороди, а правой крепко сжимая ладонь любимой, Гейбриел на ощупь пошел к центру лабиринта. Все повороты он помнил наизусть.

Кейт послушно, хотя и не очень уверенно, шагала следом за ним. Один раз она споткнулась, но сумела устоять на ногах.

— Все, пришли. — Миновав последний поворот, они оказались в центре лабиринта. Небольшую площадку с фонтаном в середине заливал серебряный свет луны. Брызги мерцали и переливались, осыпая звездной пылью стриженые тисы и морских коньков по краям чаши.

— Волшебно! — прошептала Кейт и подошла к фонтану. — А что же заставляет воду бить струей?

— Секрет кроется в силе земного притяжения и в весе скопившейся внизу воды. А если повернуть вот этот рычаг, вода будет еле-еле капать.

— Хорошо бы сесть, но брызги скорее всего намочили мрамор, — вздохнула Кейт. — Боюсь испортить платье.

Она взглянула вопросительно, но ответа не получила. Гейбриел забыл все слова.

Он молча коснулся ладонью прохладной щеки Кейт, и, почувствовав гладкость нежной кожи, поймал пальцем уголок улыбки. А потом заменил ладонь губами.

— Гейбриел! — Кейт быстро отвернулась.

Сердце судорожно сжалось.

— Я должен.

— Нельзя.

— Кейт!

— О, Гейбриел! — шепнула она.

— Подари мне последнюю встречу, — страстно взмолился он. — Пожалуйста. Пожалуйста! Прошу!

— Я… — Она помолчала и снова попыталась отказаться. — Я боюсь. Ты разобьешь мне сердце.

— Мое уже разбито.

Отрицать правду не имело смысла. В глазах Кейт блеснули слезы.

Поцелуй сказал обо всем, на что не хватило слов. Они провалились в неведомую тьму, в нездешний, призрачный мир, где не было ни принца, ни прекрасной дамы.

Существовали только два тела — горячих, дерзких, безумно стремящихся друг к другу.

— Платье намокнет, — пробормотала Кейт спустя несколько долгих мгновений и вдруг озорно улыбнулась: — Ах, это так нехорошо!

Гейбриел дотянулся до рычага и с силой повернул. Плеск воды смолк. Он показал любимой, как обнять за голову смеющегося морского конька. Осторожно, бережно начал поднимать кружевные нижние юбки — слой за слоем, пока его восхищенному взору и жадным ладоням не предстали прелестные круглые ягодицы, скрытые лишь батистовыми панталончиками — такими тонкими, что просвечивала жемчужная кожа.

Гейбриел на миг замер, словно увиденное оказалось слишком совершенным для обладания, а потом устранил последнюю эфемерную преграду, склонился и прижался, естественным жестом положив ладони на грудь Кейт.

Она не произнесла ни слова, но стоило его пальцам коснуться сосков, тихо вскрикнула и прильнула к нему всем телом. В это мгновение зрение не значило ровным счетом ничего; прикосновения дарили самые яркие, самые красочные ощущения.

Упругая мягкость груди, плотный бутон соска, неровное дыхание, многообещающий изгиб бедер, скрывающий сладкую тайну.

Гейбриел повторил ласку, и Кейт снова вскрикнула, а когда пальцы проникли в узкую долину, судорожно вздохнула и выгнулась.

Вскоре мужчина и женщина слились воедино, как будто уже сотни раз любили друг друга здесь, у фонтана, как будто тела их были специально созданы для этого мига. Гейбриел вонзился в горячую глубину, и Кейт застонала, не в силах противостоять натиску страсти.

Земля уплывала из-под ног. Гейбриел стиснул зубы, чтобы не потерять самообладание. Хотелось навсегда запечатлеть в памяти каждое мгновение, запомнить прикосновение шелковой кожи, неповторимый аромат, всполохи неровного дыхания — сохранить навсегда, на всю жизнь.

Некоторое время тишину лабиринта нарушали только звуки любви: тихие вздохи, стоны, невнятное бормотание…

Но долго так продолжаться не могло. Гейбриел начал двигаться быстрее. Кейт напряглась, прижалась, и вот они вместе рассыпались и растаяли, потеряв ощущение времени и пространства.

Гейбриел надолго замер в позе зверя, согнувшегося над своей самкой — до тех пор пока Кейт не устала от причудливой позы и не попыталась осторожно выпрямиться.

В этот миг вдалеке послышалось нарастающее шипение; в темном небе раздался взрыв, а вслед за ним посыпались изумрудные брызги.

Кейт как раз приводила в порядок платье, но остановилась и посмотрела на любимого. Взгляды встретились, и Гейбриел почувствовал, как неуемно бьется сердце.

— Как хорошо, что фейерверк не начался пару минут назад, — прошептала она. — Это было бы абсурдно.

Еще один взрыв… рубиновые искры растаяли, сменились розовыми отсветами и погасли.

Гейбриел не смог заставить себя произнести хотя бы слово. Молча помог Кейт поправить волосы, радуясь возможности прикоснуться к густым прядям. Взяв возлюбленную за руку, он вывел ее из центра лабиринта.

За последним поворотом Кейт остановилась и подняла голову. Гейбриел не пошевелился, и ей пришлось самой найти губами его губы, чтобы подарить последний поцелуй — словно таинственное послание.

Возле выхода из лабиринта принц снова опустился на колени, как средневековый рыцарь перед прекрасной дамой.

Маленькая ножка доверчиво поднялась, и он надел туфельку. Вслед за первой на место вернулась и вторая. Пришлось встать — нельзя же вечно стоять на коленях в темноте.

— Кейт, — позвал Гейбриел и взял ее за руки.

Послышались звуки оркестра. Они медленно пошли вдоль озера, и вальс овеял тихую ночь легким ветерком. Гейбриел остановился, положил ладонь ей на талию.

— Ты сказал, что каждый, кто увидит нас во время вальса, сразу поймет, что мы любовники.

— Нет, — решительно опроверг он. — Поймут только то, что я в тебя безнадежно влюблен. Прошу, давай потанцуем.

Она положила руку ему на плечо и улыбнулась сквозь слезы. Он молча повел ее в медленном вальсе. Поначалу Кейт не слушалась, и поэтому пришлось крепче прижать ее к себе, чтобы собственным телом показывать каждый поворот.

Ученица оказалась талантливой, и вскоре они танцевали, подчиняясь единому безупречному ритму.

Вот прозвучали последние торжественные аккорды, и музыка смолкла. Гейбриел не отвел глаз от лица любимой, не оглянулся, чтобы посмотреть, присутствовала ли при выступлении публика. Какая разница?

Кейт присела в реверансе и протянула руку для поцелуя.

Принц остался стоять в тени живой изгороди, а его дама подобрала пышную юбку и пошла к замку — туда, где ждала леди Роут. Генри обернулась и, не произнеся ни слова, быстро поцеловала крестницу в щеку.

Вечер тянулся бесконечно долго. Наконец Бервик пригласил гостей в зал: лакеи разносили горячие напитки для тех, кто замерз, и легкие закуски для тех, кто проголодался. Гейбриел не отходил от невесты. Чувствовал он себя ужасно, но добросовестно провожал Татьяну с места на место, смеялся ее смеху и улыбался ее улыбкам. Одним словом, делал все, чтобы не смотреть туда, где ослепительно сияла Кейт.

Внезапно он понял, что княжна пытается привлечь его внимание.

— Ваше высочество, — настойчиво повторила Татьяна.

— Простите. — Он словно очнулся.

В этот момент Ормскирк стоял возле камина рядом с Кейт. И не просто стоял, а склонился к ней, как будто не замечал ничего вокруг. Казалось, мисс Долтри прощается с леди и лордом Роут. Нет, не может быть! Она не имеет права уехать! Ведь жизненно необходимо встретиться еще хотя бы раз — завтра утром.

Татьяна посмотрела на него неожиданно твердо. Это миниатюрное создание отличалось решительным характером.

— Не проводите ли меня наверх, в будуар?

— Да, конечно. — Гейбриел наконец-то оторвал взгляд от Кейт.

Княжна изящно взяла жениха под руку, и они направились к выходу. Она обладала изысканными манерами и не переставала любезно улыбаться и кивать гостям даже в ту минуту, когда внезапно произнесла:

— Вы печальны, ваше высочество.

Принц неловко откашлялся.

— Нет-нет, вам просто показалось…

— Неправда, — убежденно возразила княжна. Они вышли из зала, пересекли холл. Татьяна увлекла спутника в тень и остановилась возле распахнутой настежь двери. — Нет, мне не показалось. Я вижу то, что вижу, и ничего больше.

Гейбриел молчал, не зная, что ответить.

— А видела я, как вы танцевали с прелестной молодой особой. — Она на миг задумалась. — И поняла, что вас с ней объединяет непростая история.

Принц лишь слегка прищурился.

— История любви, — пояснила княжна. — В России это называют романом. Многие из моих родственников пережили бурные романы. Мы страстный народ. Не умеем жить без любви. По-моему, в вашем случае речь идет о глубоком чувстве.

Гейбриел не видел смысла отрицать очевидное и доказывать обратное. Невеста не рассердилась, не обиделась и, судя по всему, даже не особенно расстроилась.

— Что-то в этом роде, — лаконично подтвердил он.

Татьяна кивнула и посмотрела на него с сочувствием.

— У нас хорошо знают сказки.

— Я тоже знаю сказки, — ответил принц, отлично понимая, что она хочет сказать. — Все сказки имеют конец. — Он склонился и поцеловал Татьяну в кончик носа. — Вы необычайно милы, княжна.

Послышался тихий, похожий на всхлип звук, потом раздался легкий стук каблучков… он поднял голову и увидел, как мелькнуло и скрылось в саду облачко кремовой тафты.

Гейбриел тихо выругался и бросился вслед… за Кейт, ни на миг не задумавшись о том, что подумает о нем Татьяна, да и все окружающие тоже. Кейт, не оглядываясь, пробежала по двору, миновала арку и скрылась из виду.

Гейбриел прибавил шаг.

И все-таки опоздал.

Луна безразлично освещала пустынную площадку, а с посыпанной гравием аллеи доносился скрип колес.

Поздно. Слишком поздно.

Он сделал еще несколько шагов, словно собирался бежать и дальше как сумасшедший. Под ногами что-то сверкнуло.

Он наклонился.

Поднял хрустальную туфельку и ошеломленно замер, глядя, как мерцает на ладони то единственное, что осталось в память о возлюбленной.

Он заговорил вслух, потому что молчать не имело смысла:

— Умираю. Она меня убила!

Лондонский дом леди Роут оказался необычайно удобным: уютным, дорогим и, как и следовало ожидать, слегка взбалмошным.

Крестная и крестница сидели в гардеробной, стены которой были обиты дорогим шелком, вручную разрисованным невероятными коралловыми примулами.

— Дорогая, слушай меня внимательно и не перебивай, — сказала Генри.

Кейт встала и отошла к окну. Тон крестной не предвещал ничего хорошего. Из гардеробной был виден небольшой парк перед домом — сейчас пустынный и холодный.

— Скоро зима, — негромко произнесла она, обращаясь не столько к собеседнице, сколько к деревьям за стеклом. — Каштаны уже пожелтели.