Силой отталкивает мужчину, дергает заевшую дверь, прячется за ней, закрываясь на все замки. Прислоняется спиной, тяжело дышит. Почему до сих пор так больно? Почему она все еще не может привыкнуть к неизбежному? Дошла до ванной, скинула халат, встала под горячий душ, по щекам текли слезы, вода смывала их и следы удовольствия двух мужчин. Вот так бы смыть все обиды, но не получается.

— Немец, дела плохи, Сулейман умер в реанимации не приходя в сознание, большие кровопотери, возраст, организм не справился. Груз под конвоем Амирова, он сам празднует победу, хотя у всех траур.

— Ты думаешь, за ним многие пойдут?

— А куда им деваться? Идти против, значит лишиться всего.

— Да, Серега, я тебя понимаю. И ничего не могу отсюда сделать. Ты-то там каким ветром?

— Да есть дела, сам понимаешь, не приглядишьсейчас, упустишь потом. Сука, мы сами не ожидали от Рустама такой прыти, все ведь спонтанно сделал, рискнул — и повезло.

— Везучий сученыш, но пусть надолго не рассчитывает ходить козырем, небо откроют, сам лично кожу сдеру, и плевать мне будет на всех.

— Жесток Немец, узнаю.

Суханов отключился, Герман посмотрел в окно, там все так же бушевала метель. Ебучая погода, прав Соболь. Надо было валить на юг. И зачем они только поперлись сюда, да потому, что ближайший рейс был в этот город, именно тут был его отель. Быстро связавшись с доверенным лицом, забронировали номер на чужую фамилию, скорее по привычки. Но лишь один плюс есть во всей этой истории — Полина.

Девушка, что смотрела красивыми янтарными глазами, изучая его татуировку, чуть приоткрыв пухлые, влажные губы. В глазах было любопытство, удивление, капля страха, а еще желание, которое она так тщательно скрывала. Боялась казаться шлюхой, давала отпор. Но какая из нее шлюха?

У нее безумно красивое тело, горячее лоно, такое влажное и открытое для ласк, черт, член снова начал наливаться возбуждением. Он не ошибся, девочка была прекрасна на пике своего оргазма. Ему бы думать о делах, а Герман, как Соболь, член стоит, мозг кипит, хочется еще и еще вонзаться в её узкую плоть, выбивая стоны и крики.

— Дьявол.

— Ты тоже думаешь о ней?

— Нет, я думаю о деле.

— Ты знаешь, я совсем недавно вспомнил о Карине без боли, именно когда смотрел на Полинку. Помнишь, как она истерила, что любит тебя, и разбила мне голову вазой. Паршивка маленькая.

Влад грустно засмеялся, Герман улыбнулся, покачал головой в знак того, что помнит.

— Твоя сестра всегда добивалась того, чего хотела. Пришла в качалку, увидела меня и заявила, что будет моей женой. Я решил — она припадочная. Маленькая, а упертая. Сказала, жизнь за меня отдаст, дурочка.

Герман сжал холодную сталь оружия в руке, опустил голову. Перед глазами то солнечное утро и три выстрела, пронзающие тишину. Две пули вошли ровно под лопатками и застряли в теле. А еще ее улыбка так быстро сошедшая с лица, и глаза, такие удивленные. Карина даже не поняла что произошло, оно и к лучшему.

— Что-то долго наша булочка, пойду, проверю.

Влад вышел, Герман сдернул с кровати простынь, обернул ее вокруг бедер, положил оружие на подоконник, сел в кресло. Набрал номер, что знает наизусть. Но стер, задумчиво глядя в одну точку. Этот номер на очень крайний случай, такой еще не настал, справятся сами.

Влад нашел девушку в ванной, она стояла под струями воды, облокотившись о стену руками. Зашел тихо, она даже не повернулась, словно и не слышит ничего, погруженная в свои мысли. Что это, сука, Валентин скала ей? Отодвинул шторку, встал сзади, тут же обнимая, прижимая Полину к себе.

— Кто тебя обидел?

Шепчет в самое ухо, скользит вверх по животу ладонью, приподнимая грудь, чуть сжимая ее, Полина невольно стонет. Соболь прижимается сзади возбужденным членом, трется о ягодицы.

— Никто, так просто.

— Обманываешь. Хочешь, я сломаю ему руку? Или ногу? Ногу больнее, поверь мне.

— Верю, — Полина улыбается, Влад такой непосредственный, прямолинейный. Она представила Валентина на костылях, стало даже легче.

— Ты был голодный.

— Я и сейчас голодный, чувствуешь?

Полине в попку упирается уже внушительный стояк, Влад мнет сразу две ее груди, сжимая, сводитих вместе, то нежно, то грубо, нежно крутит между пальцев соски.

— Невероятно красивая грудь, сука, я бы ласкал ее вечность.

Полина чувствует, как возбуждение мужчины передается ей, только смыла с себя их сперму, авозбуждение появляется снова. Влад проводит по половым губкам пальцами, целует шею. Поднимает ее ногу, заставляя поставит на бортик ванной, теперь она совсем открыта перед ним, а пальцы уже проникают внутрь, заставляя девушку стонать.

— Болит? — Влад дразнит клитор, ведет дальше, обводит колечко ануса, слегка массируя его, не проникая.

— Нет, аааааах…Влад!

— Дьявол, такая мокрая девочка.

— Тебе понравилось принимать в себя сразу два члена? Скажи, Полинка?

— Да…дааааа…..ооооооххххххх …Влад, черт.

Он без предупреждения резко насаживает девушку на свой стояк, легко приподнимая ее за бедра. Полина упирается в кафель, вода стекает по их телам, Влад монотонно вдалбливается в ее влажную плоть. Господи, это невероятно, за такое короткое время столько раз принять в себя мужчин и хотеть еще. Может она нимфоманка? Наркоманка секса? На этих мужиков можно подсесть конкретно.

У Соболя ехала крыша от этой девчонки, от ее тела, открытости, такой доступности для него, для них. И в этом не было ничего неправильного и грязного. Словно она создана специально для двоих, словно она послана им небом, нет, не за хорошие поступки, они грешны с Немцем и гореть им в аду. Они и так горели в этом пекле на земле, тоже вдвоем, с одной потерей и болью на двоих.

Как он раньше не замечал вокруг себя нормальных женщин, все велся на продажных шлюх с силиконовыми титьками. Думал, вот она, красота, а это был чистый суррогат. Лживые эмоции, продажные чувства, а он уже не мальчик. Женщины предлагали себя, он пользовался, чаще грубо, брал свое. Чисто механика, потребность в разрядке, необходимость облегчить яйца. Но вот, оказывается есть и другие, более яркие эмоции, после которых ты сразу почувствуешь фальшивку и подделку.

Влад смотрит на место, где соединяются их тела, член входит в истекающее лоно девушки, от смазки блестит головка, когда она выходит полностью. Полина прогибает спину, толкается навстречу, пирсинг снова натирает чувствительные точки внутри.


Полина представила, как сотни женщин ловили кайф от этого, как просили, чтоб Влад их трахнул еще, сжала кулаки, до боли впиваясь в кожу ногтями. Острая волна обиды прошла по сердцу, и тут же по телу пронеслась судорога удовольствия, Влад накрыл ее клитор, стал натирать двумя пальцами.

— Сука, какой набухший, я чествую своим членом, как ты течешь на мне, как твоя девочка просит, чтоб ей дали больше. Да, Полинка?

— Да…даа…..дааааа.

Бедра трясутся, Полина на грани, Влад притягивает ее на себя, обхватывая грудь, заставляя подняться, девушка стоит на носочках, тело колотит, еще немного, и она распадется на атомы. Мужчина жестко входит, разрывая ее, доставляя сладкую боль, вода стекает по коже, а Полина кончает, оглушенная своим криком.

— Да, блядь…вот так…сука…ммммм.

Влад следует за ней, второй раз изливаясь глубоко в ее лоно. Член дергается, девушка сжимается на нем, продолжая биться в своем оргазме.

— Малышка, твоя голодная киска доит меня, да, вот так, еще.

Полину не держат ноги, она оседает на дно ванны, у Влада самого подкашиваются колени, член все еще стоит, с него капает сперма.

— Иди ко мне, — Влад приподнимает лицо Полины за подбородок, проводит большим пальцем по губам. — Возьми его, возьми в ротик.

Это так порочно, так пошло, но Полина двигается ближе, смотрит затуманенным взглядом на член перед ее глазами, обхватывает рукой, подносит к губам, слизывая остатки спермы и своих выделений, берет глубоко в рот.

И в том, что она сейчас делает, нет ничего грязного, она хочет сама. Хочет знать вкус его оргазма, хочет, чтоб то, что сейчас происходит и чувствует этот мужичина, было только с ней. Вода сверху льется по их телам, по бедрам течет его семя, Полина скользит по члену губами, обводит головку, натирает руками ствол, задевая пирсинг.

— Стой, стой,…а то я ведь не отстану от тебя. Иди ко мне, расскажи, почему грустная?

Влад поднимает Полину с колен, обнимает, заглядывая в янтарные глаза. Что с ней не так?

— Так мне сломать ему ноги?

— Ты невыносимый, Влад, постоянно хочешь что-то сломать. Зачем тебе мое настроение? Разве только секс тебя не устраивает?

— Хочу знать, и ты мне скажешь, — глаза потемнели, ему не понравились слова девушки.

— Мне нечего сказать, — она, правда, не хочет ничего говорить, тем более жаловаться на свою жизнь. У нее все хорошо, все замечательно. Она сбилась со счета в своих оргазмах, ее сны сбылись наяву. Ее настроение никто и ничто не может испортить. Ей хорошо, ей безумно хорошо сейчас. — Почему волк?

Полина трогает так реалистично изображенного на коже волка в хищном оскале, смотрит на тонко прорисованные линии, тайга, лес, на кедрах даже видны шишки. Очень красивая работа.

— С волками жить по — волчьи выть.

Более чем исчерпывающий ответ. Он прав.

Полина боялась задать самый главный вопрос, который крутился на языке вот уже почти сутки, со вчерашнего вечера, как только двое этих незваных и непрошеных гостей ввалились к ней в квартиру.

Как долго они будут у нее?

Сутки. Не верится, что прошли практически сутки. Но кажется, что они здесь как минимум уже неделю. Полина уже привыкла к тому, что Влад не закрывает двери туалета и ванной. И все зеркало от него забрызгано водой, а на кухне пахнет тонким сигаретным дымом от Германа. Но странно, все это совершенно не раздражало.

Ели молча. Влад только успевал щелкать микроволновкой, разогревая еду, кофеварка варила кофе, на столе были салаты, мясные и рыбные нарезки, овощи, фрукты. Не иначе как ресторан переехал к ней на кухню. Полина прочитала на пакетах: “Пармезан”, ну, не плохо, один из дорогих ресторанов их города. Это не какой-то там для студентов бюджетный Бургер Кинг. Валентин как-то водил ее туда, в период ухаживания. Ну вот, опять вспомнила о нем. Она думала, что Влад в душе “вытрахал” из нее все мысли, но оказалось, что нет.

— Выпей.

Полина посмотрела на бокал с коньяком перед собой, потом на Германа.

— Я не пью.

— А ты выпей, легче станет.

Он что, читает ее мысли? Да и правда, чего не выпить? Она на больничном, рядом два доктора. Не хватает набора для игры в больничку и белых халатов на голых накачанных мужских телах. Вот ее понесло. Взяла бокал, посмотрела на янтарную жидкость. Выпила залпом, алкоголь обжег горло, огненной волной покатился вниз, по телу сразу разлилось тепло.

Полина хотела хоть чем-то закусить, но Герман снова, в своей манере, взяв ее лицо одной рукой, зажав щеки, поцеловал. Вот это еще одно, к чему она привыкла. К его власному поцелую. Легче не стало, на его губах и языке терпкий коньячный вкус, перемешивается с ее, голова моментально идет кругом еще больше.

Неожиданно отпускает, Полина чуть не падает.

— Ешь, а то Соболь ничего не оставит.

На стене включенный телевизор, диктор чуть слышно говорил о последних новостях. Полина посмотрела на Влада, он сидит в одних боксерах, ест мясо прямо руками, запивая его красным вином из бутылки. Поднялась, достала из шкафа бокал, налила в него вино и протянула мужчине.

— Ты точно не из пещеры?

— Будешь много говорить, заткну твой ротик своим членом, — Влад берет жирными руками бокал, выпивает почти весь и протягивает ей, чтоб налила еще.

— Я прям испугалась.

— Язва.

— Приличные люди, когда едят, не разговаривают с набитым ртом.

— Я не приличный, — Влад ехидно улыбнулся.

— Да, точно, я совсем забываю, что ты животное.

— Щас доем, готовь задницу, буду наказывать.

Девушка промолчала, налила ему еще вина. Даже эти их перепалки становятся привычными. Если еще в отеле Полина боялась сказать и слова, то сейчас, осмелев, она строит Влада, огрызается с ним, не обращая внимания на его пошлые шуточки. Теплый махровый халат приятно согревает, из приоткрытого окна тянет холодом, Герман снова закурил.

Полина медленно ест салат, разглядывая мужчину. Он сосредоточенно что-то читает в ноутбуке, стоящем на самом краю стола. Коротко стриженные темные волосы, седина на висках, красивый профиль, мелкие морщинки в уголках глаз. Он глубоко затягивается, ему идет курить, темная, такая странная сигарета зажата пальцами, на кисти голова черного ворона.