Мужчина на миг оторвался от ее груди, тяжело дышит, быстро стягивает через голову водолазку. Полина смотрит на его грудь, на пасть волка в хищном оскале слева на груди, видит каждый прорисованный контур, острые клыки животного, фон тайги, уходящий вниз и на плечо.

Звон бляшки ремня, вздрагивает, осознание, словно очнулась от гипноза. Грудь все так же болезненно ноет, соски торчат.

— Я сейчас кончу в штаны.

Он снова возвращается к своему занятию, но Полина упирается ладонями в его плечи, пытаясь оттолкнуть.

— Да прекратите вы. Что вы себе позволяете? Отойдите от меня.

— Я не понял, — смотрит на нее, а в его темных глазах — чистая похоть, которую трудно будет остановить.

— Да отпустите вы меня, я не проститутка, чтоб вот так обслуживать вас в номере. Я ночной администратор.

Но этот наглец все еще продолжает трогать ее грудь, даже ущипнул, отчего девушка взвизгнула. Это было невыносимо, его обнаженный торс, она чувствовала горячую кожу под своими ладонями. Разум сопротивлялся, но тело хотело большего. Стыдно было признаться, но она на самом деле хотела секса с этим наглым мужчиной на глазах его друга. Трусики снова были мокрыми, Полина текла, ее лоно само подготавливало себя, готовое принять его член и не раз.

Слезы наворачивались на глазах от бессилия.

— Влад!

Громкий окрик со стороны заставил его остановиться и повернуться. Полина сама посмотрела в ту сторону, но картинка расплывалась, мешали слезы.

— Влад, девочка не хочет, отпусти ее.

— Ты видишь, как она не хочет? Она вся дрожит от желания.

— Блядь, Влад, ты плохо понимаешь? Оставь девочку в покое.

Он встает, в несколько шагов преодолевает расстояние до них, отодвигает свирепо смотрящего на него Влада.

— Иди, разбей кому-нибудь морду. Только без увечий, я заебался подтирать за тобой.

Полина всхлипывает, пытается застегнуть мелкие пуговки на блузке, не попадает в петельки, тело все еще трясет. Мужчина стоит совсем рядом, от него исходит тепло, он накрывает ее руки своими, убирает и сам застегивает пуговицы. Она лишь удивленно смотрит, следит за его движениями, крупные пальцы ловко справляются, на кисти мелькает ворон. Полина практически не дышит, и тут он смотрит ей в глаза, а ее обдает жаром. Как странно, у него такие холодные глаза, а так жарко.

— Все в порядке?

Лишь кивает головой. Где-то в номере слышатся удары.

— Не обращай внимания, он иногда нервный.

— Мне кажется, он нервный всегда.

— Есть такое.

— Тебя зовут Полина? Так написано на бейджике.

— Да.

Герман все всматривался в лицо и глаза девушки, она на самом деле была красивой, очень. Невысокого роста, хоть и на каблуках, гладкая кожа, густые ресницы, ничем не накачанные губы, они сами по себе красивые. И да, Влад прав, у нее красивая грудь. В янтарных глазах еще стояли слезы, делая их ярче. Румянец на щеках, чуть растрепанные волосы, он заправил их за ухо, провел пальцами по скулам, остановился на губах. Они были без помады и какого-то блеска, словно под гипнозом, провел по ним большим пальцем.

Полина застыла, сердце забилось чаще, это не было домогательством, но это его прикосновение было таким сексуальным и порочным. Приоткрыла рот, он углубил палец, а она, облизнув его языком, начала посасывать.

Господи, да что же это такое?

— Ты ведь на самом деле хочешь, да, девочка?

Голос чуть с хрипотцой. Герман придвинулся ближе, зря он застегнул все пуговки на блузке, он наблюдал за своим пальцем, что был во рту девушки, а член наливался возбуждением еще больше. Другой рукой провел по талии, до груди, сжимая ее. Ему понравилось, как она идеально легла в его ладонь. Покрутил сосок между пальцев, девушка простонала.

— Конечно, хочешь, — не вопрос, а утверждение. — Какая занятная девочка Полина. Хочешь, вместо моего пальца в твоем нежном ротике окажется мой член?

Полина замерла.

Ей так нравилось, что он называл ее девочкой, не киской или сучкой, а именно девочкой. В тридцать лет — это приятно, хотя для него она, наверняка, девочка, видно, что мужчина гораздо старше. Подняла глаза, он так сосредоточенно смотрел на ее губы, на лице напряжение и удовольствие.

— Ты позволишь? — но ответ ему не нужен.

Рука быстро переместилась на бедро, вниз, начала задирать узкую юбку. Полина поняла, что сейчас он доберется до ее промокшего белья, и назад уже дороги не будет. Странно, что сейчас ее страх обостряет все чувства. Он пугал, спина покрылась холодным потом, а внутри все горело.

Вот его пальцы уже на внутренней стороне бедра.

— Какая ты горячая. И мокрая. Соболь прав.

Соболь? Кто такой Соболь? Наверное, это фамилия Влада или кличка. Господи, у них точно есть клички. С кем я связалась?

Он задевает кружево белья, размазывая по нему ее выделения, давит на промежность, Полина стонет громче, все так же с его пальцем во рту.

— Дьявол, понимаю Влада, меня сейчас самого разорвет.

Резкие движения, Полина не успевает ничего сообразить. Ей так хочется, чтобы он продолжал трогать ее там, словно гипноз от его касаний, от его глаз и слов. Но мужчина тянет ее к креслу, разворачивает задом, тут же задирая до талии юбку, ставит у кресла, Полина облокачивается на его спинку.

Она даже не успевает ничего сделать. Трусики приспускаются вниз, до самого пола. Она переступает через них на высоких каблуках. Ноги раздвигают в стороны, мужчина давит на ее поясницу, заставляя прогнуться, раскрытое лоно тут же обдувает прохладой. Полина поворачивается, упираясь руками в кресло, хочет видеть, что происходит за ее спиной. Говорить о том, чтобы ее не трогали, что она на работе, глупо и смешно. Если она только что сосала его палец и позволяла трогать себя между ног.

— Какая красивая девочка у девочки Полины.

Касание пальцев именно там, где сосредоточено все ее желание.

— И такая безумно мокрая девочка. Она так хочет, очень хочет.

Поднимает ее правое колено на подлокотник, теперь она точно раскрыта перед ним, со сбившейся на талии юбкой, на каблуках, без белья.

Он скользит пальцами между половых губ, влаги действительно много, задевает клитор, чуть массирует его, тут же проникая пальцами во влагалище. Полина кусает губы, готовая кончить прямо сейчас, смотрит на мужчину через плечо, он перестает ее трогать, расстегивает ширинку, несколько верхних пуговиц рубашки, стягивает через голову, та летит в сторону, приспускает брюки вместе с бельем. Видит, как он сжимает свой налитой, эрегированный член рукой, на кисти голова ворона, и крыло с перьями по всей руке до плеча и груди. Крепкий, высокий, именно такой, как в ее снах, от него веет властью, похотью, пороком.

Герман смотрит на упругую попку перед собой, не думал он, что так накроет, член уже сочился предсеменем, что там Влад говорил, что он не трахал никого три дня. Он сам не мог припомнить, когда у него был секс. Он никогда не кидался на женщин, предпочитая строго ограниченные отношения. Секс и ничего большего, желательно за деньги. Времени, сил, да и, главное, желания за кем-то ухаживать не было совершенно. Все это было уже в прошлой жизни.

Чем зацепила эта девчонка, он еще не понял. Откровением в глазах? Попытками скрыть явное желание? Сопротивлением Владу? Провел по своему стояку несколько раз, пожирая глазами раскрытое перед ним лоно, блестящее от смазки, гладко выбритые половые губы и тугое темно — розовое колечко ануса. Дотянулся до стоящего рядом комода, на котором в круглой вазе лежали презервативы.

Надорвал зубами фольгу, раскатал по члену тонкий латекс. Не удержался, снова провел по половым губкам, собирая влагу, задел колечко ануса, чуть надавил, девушка от этого вздрогнула и напряглась. Полина прикусила губу, отвернулась, а в проеме, который вел в спальню номера, стоял Влад, внимательно наблюдая за всем, что происходит.

— Немец, значит, тебе можно трахать эту сочную девчонку, а мне нельзя?

— Заткнись.

Мужчина продолжает натирать пальцами раскрытое перед ним лоно девушки, давит на клитор, скользит пальцами внутрь, а потом массирует тугой сфинктер ануса. Полина неотрывно смотрела на Влада, тот был без водолазки, которая так и осталась лежать на полу гостиной номера, красивое тату на широкой груди, кубики пресса, косые мышцы живота. Они перекатываются под загорелой кожей при каждом его движении.

Он медленно подходит, расстегивая джинсы, приспуская их вниз. Останавливается совсем рядом с ней, Полина кусает губы, сдерживая стоны от ласк Германа. И тут, головка его члена проталкивается в нее, он начинает входить, растягивая, проникая медленно и глубоко. За полгода она уже и отвыкла от настоящего члена внутри себя. Член большой, толстый, она ощущает его каждой клеточкой внутри себя.

— Какая узкая девочка. Сука, гребаные презервативы, ненавижу их, так бы я хотел чувствовать, как ты течешь на мне. А ведь ты точно течешь, девочка.

Резкий толчок, больно, Полина вскрикивает, широко раскрыв глаза, смотрит на член Влада. Он уже достал его и сжимает крупную головку в кулаке. Она замечает под уздечкой штангу пирсинга с круглым шариком наконечника. Облизывает губы и тут же их прикусывает от резких толчков Германа. Он почти разрывает ее, но эта боль такая сладкая, она отдается удовольствием по всему телу.

— Оближи еще так свои губки, а потом возьми меня в свой сладкий ротик.

Влад забирается ногами на кресло, его пах напротив лица Полины, эрегированный член колышется при движении, головка уже блестит. Мужчина без лишних слов подносит его попробовать, Полина не сопротивляется, потому что от резких и таких глубоких толчков тело уже начало вибрировать в надвигающемся таком быстром оргазме.

Послушно открывает рот, чуть обхватывает головку губами, тут же слизывает ее языком, берет больше, чувствует на языке металл пирсинга. Громко стонет, до белых костяшек цепляется да обивку кресла, впуская член глубже в свой рот.

Это так невероятно порочно, словно из ее снов, она наполнена двумя членами, они крупные, большие. Одной рукой помогает себе, скользит по стволу, трогает яички Влада, сжимает их, перекатывая на ладони. Они такие гладкие, кожа тонкая. В ее эротических снах они были именно такими, она помнит те ощущения, от прикосновений к ним. Она помнит все, до мельчайших подробностях.

— О, да, да, девочка, возьми меня глубже… ох, сука…да… до чего сладкий ротик. Я могу так очень долго и медленно иметь тебя в него.

Герман сильнее сжимает ее талию, натягивая на себя, заполняя собой, тихо хрипит.

— Дай ей кончить, Немец, а потом поменяемся. Ты должен чувствовать это.

Полина все слышит, тело реагирует, она представляет, что может быть дальше, болезненный спазм проносится по телу, член очень глубоко, задевая заднюю стенку влагалища. Она срывается в свой долгожданный оргазм, пульсирует, содрогается.

— Блядь, мммм, — Герман чувствует как она сжимает его член, как кончает на нем. Он хочет видеть ее лицо, но девушка замирает на месте, склонив голову, волосы закрывают лицо.

Полина дергается, пытаясь соскочить с члена, выпускает изо рта член Влада, но ее крепко держат, не давая сделать этого. Он так неожиданно выходит из нее, приподнимает ногу, заставляя опереться коленом о подлокотник, раскрывая больше. Проходится по промежности, больно сдавливая клитор, тут же несколько раз шлепает ладонью и натирает его сильнее. Отчего Полина кричит громче, кончая следом еще раз. И снова глубокое сильное проникновение, ее влагалище словно доит член Германа, это круче любого кайфа.

Влад опускается, накрывает ее губы своими, жадно целует, кусает. Его руки снова расстегивают пуговки блузки, сжимает грудь.

— Я же говорил, надо снять это все.

Оргазм отпускает, член Германа все еще внутри нее, но он практически не двигается, а потом и вовсе плавно выходит. А ее не держат ноги, сердце готово вырваться из груди, в голове ни одной мысли. Она только что два раза кончила на члене одного из постояльцев их, сука, престижного отеля и понимает, что они просто так ее не отпустят. А ведь ей надо работать, наверняка, ее потеряли, Полина даже не предупредила охранника, куда она ушла.

— Я так и думал, она изумительно красиво кончает.

Герман отрывает ее от кресла, ноги плохо слушаются, он разворачивает ее к себе, смотрит в глаза, а потом, взяв за щеки, притягивает к себе и целует. Язык холодный, Полина стонет ему в рот, а он только сжимает оголенную Владом грудь.

— Иди ко мне, сядь сверху. Трахни мой член своей киской. Я же говорил, что ты обслужишь нас, только время тянула.

Влад уже сидит в кресле, раскатывая презерватив по члену. Джинсы спущены до самого пола, он поглаживает свой стояк, соблазняя и провоцируя. Полина смотрит на его член, потом в его глаза, оборачивается к Герману, словно спрашивая взглядом разрешения. Можно ли ей это делать?