Тело уже горит, оно, словно спичка, вспыхивает в его руках. Полина теряет себя, теряет связь с происходящим вокруг, а он всего лишь трогает ее и ничего больше. Есть только его дыхание, его руки и пальцы, они растирают набухший чувствительный бугорок. Хочется расставить ноги шире, хочется развернуться, обнять его сильные плечи, поцеловать, проникнуть в его рот своим языком.

— Ты все это сделаешь потом, не сейчас, девочка.

Платье на самой талии, звук пряжки ремня, шорох одежды. Одна рука мнет налитую упругую грудь, освобождая ее от бюстгальтера. Соски так торчат, коснись их — и, кажется, влага возбуждения потечет по бедрам.

— Ты что, читаешь мои мысли? — говорит слегка задыхаясь.

— Не надо быть ясновидящим, чтоб понять, чего ты хочешь.

— Чего же?

Почти шепотом, голос дрожит, тело накрывает жар. Жарко везде: от рук Германа, от его пальцев, от ощущения твердого члена своей поясницей. Не отпуская груди, он чуть приседает, наклоняя Полину вперед, заставляя ее слегка прогнуть спину. Она ставит одно колено на закрытую крышку унитаза, прогибая поясницу. Герман сжимает свой член, направляя его девушке между ног. Полина прикусывает губу, опуская голову, подставляя себя, как самка, готовая принять самца. Она так уже стояла, вчера ночью, в их с Владом номере, на винтажном кресле.

Мужчина толкается, задержав дыхание. Эта девочка нереально открытая, не хочется портить впечатление от секса презервативами. Притягивает ее за шею на себя, чуть сжимает, чувствует пальцами, как пульсирует на ней вена.

— Ты как-то предохраняешься? Ненавижу эти гондоны.

Полина не сразу понимает о чем он спрашивает, но кивает головой, после чего дыхание замирает, из горла вырывается не то стон, не то хрип. Он входит в нее одним резким движением до самого упора, растягивая, насаживая, заполняя собой полностью.

Рука продолжает сжимать шею, другой крепко держит за талию, притягивая к себе. Ноги на высоких каблуках подкашиваются, но сильные руки крепко держат ее.

— О, боже.…аааа…..ааааа.

— Расслабься, девочка, расслабь мышцы, так будет легче.

Полина выдыхает, не понимая, отчего так больно, но в то же время невыносимо сладко. К его размеру надо еще привыкнуть. Все смешалось: боль, удовольствие, он входит в нее под другим углом, но так глубоко и резко.

Герман ловит свои ощущения, эта девочка восхитительная, такая влажная и такая узкая, словно он трахает девственницу. У нее что, реально не было нормальных мужиков? Без презерватива совсем другие ощущения. Его ведет в сторону, эмоции переполняют, он знает, что с ней совсем недавно был Влад. По нему было все ясно когда он вошел в номер, но почему Германа это не останавливает? Почему его это никак не волнует?

Почему он, Герман Робертович Бауэр, по прозвищу Немец, который весьма разборчив и избирателен в связях, не видит ничего из ряда вон выходящего в том, чтобы делить эту женщину с Соболем? Но сейчас совершенно нет никаких мыслей, кроме переполняющего его удовольствия, которое дарит эта девочка.

Движения резче, он вбивается в нее на всю длину, погружается так глубоко, что чувствует головкой члена заднюю стенку влагалища, выбивая из нее стоны. Они эхом отдаются о кафельные стены уборной. Чувствует, как дрожат ее бедра в приближении оргазма, как сильнее пульсирует артерия на ее тонкой шее. Самого переполняют эмоции, хрипит, натягивая на себя, резко, жестко. Слишком наверно, но сейчас, иначе он не может. Девушка цепляется руками за его руку, что сжимает шею, ее тело горит в его руках.


— Герман…аааа….сейчас…не могу….аааа.

Приближение ее оргазма срывает Германа за грань. Член пульсирует, Полине не хватает воздуха, он перекрывает ей кислород, сознание накрывает эйфория, так, наверное, бывает у наркоманов, а тело — оргазм. Она начинает кончать, жадно глотая воздух, по телу словно проносится разряд высокого напряжения. Ее лоно орошает сперма Германа, она чувствует ее тепло, то, как она с продолжающимися толчками начинает стекать по бедрам.

Мужчина разжимает пальцы, кислород поступает в легкие, тело все еще продолжает колотить в экстазе, стенки влагалища сжимаются, словно выдаивая последние капли спермы. Герман сам ведет бедрами, прижимая девушку к себе плотнее, так и не выходя из нее.

— Невероятная девочка.

Он просто шел за ней, чтобы поговорить, чтобы успокоить, а самого накрыло, как вчера в номере. Она явно была напугана нежданными гостями, которые искали его и Влада, а они напугали ее, козлы конченые. Он с ними еще разберется, но пока рано высовываться, очень рано и опасно. Странно, как они вообще их нашли? Им не стоило здесь находиться, но Герман ничего лучше не придумал, как поселиться под чужой фамилией в своем же собственном отеле.

Выбора не было. Хорошо, что ни управляющий, ни директор не знали в лицо хозяина этого пафосного и недешевого места. Точнее сети отелей “Империал”. Но, кто-то все же слишком болтливый, надо еще в этом разбираться. Все дела вело его доверенное лицо, чистый бизнес, уплата налогов, отчисления, белая бухгалтерия, как он и хотел еще давно, много лет назад. Все, как полагается порядочному и приличному человеку.

Но Герман был далеко не таким.

Медленно выходит из девушки, член все еще стоит, по ее бедрам течет его сперма. Но Герман ни о чем не жалеет, девочка чистая, это видно, шлюхи смотрят не так и не так себя ведут. А она открытая, борется со своим желанием. Влад был с резинкой, а вот он, словно мальчишка не удержался.

Глава 6

Полина пытается унять сердце и выровнять дыхание, держится за шею, растирая ее ладонью. Молчит, ничего не отвечает, боится даже повернуться и встретиться глазами с мужчиной, который только что трахнул ее в туалете, и при этом ей было невероятно хорошо.

В голове все перепутано, она не знает, как реагировать на все происходящее и как себя вести. Такого раньше никогда не было в ее жизни. Да что она все заладила: не было, да не было, словно удивленная девочка, которую привели первый раз в зоопарк. Вот сейчас все это происходит, любуйся, Полина, здесь носороги, а вот только что ты видела медведя.

Тишину нарушает звонок телефона, но не Полины. Герман заправляет член в белье и брюки, смотрит на номер, выходит из кабинки. За спиной Полины негромко хлопает дверь, а ей кажется, что звук очень сильный, прямо по нервам.

— Говори.

Его голос звучит резко и жестко, как и сам мужчина.

— Рустам, ты меня плохо понял? Ты понимаешь, что ты не тот человек, чтоб переходить мне дорогу? Ты вообще не человек для меня. И послушай, мой груз должен выехать через сутки! Это максимум!

Снова тишина, но всего пара секунд. Герман не кричит, только строгий, пробирающий до костей голос. Полина замирает с отмотанным куском туалетной бумаги в руке. Ой, как ей не хочется всего этого слышать, но выбора нет.

— Ты будешь мне угрожать? — грозное эхо по помещению. — Ты, черт позорный, шестерка Джамаева, будешь мне угрожать? У тебя сколько жизней, тварь?

Герман реально в шоке от всего происходящего, пятнадцать лет они в этом непростом бизнесе, редко, но бывали накладки, но чтобы так, в открытую, борзели поставщики, вдруг решившие в обход своих же боссов вести свои дела — это было впервые.

— Молись своему богу, если ты перейдешь мне дорогу, я найду и закопаю тебя живьем.

Мужчина стоит, облокотившись на каменную столешницу встроенной раковины, смотрит вниз, в голове миллион мыслей, схем, просчетов. Но самое поганое, что они с Соболем застряли здесь на неопределенное время. Герман набирает знакомый номер, но слышит лишь длинные гудки, набирает снова и снова, в груди нехорошее предчувствие, очень нехорошее.

Полина все-таки отмотала бумагу и начала стирать с бедер сперму, что оставил Герман. Что он там говорил, предохраняется ли она? Странный вопрос, необычный для нее.

Он вышел из кабинки и даже не сказал ни слова после того, что произошло. Словно это в порядке вещей — брать ее, где попало. Так, мимоходом. Один хамит, другой просто уходит и говорит по телефону о том, что кого-то закапывает живьем. Внутри нарастает обида, такая горькая и жгучая.

— Здравствуйте.

Сердце кажется опускается в пятки и вновь прыгает к самому горлу, Полина быстро одергивает платье и хватается за ручку двери, но не для того, чтобы выйти.

— А это служебный туалет. Он не для гостей отеля.

Голос звонкий, слегка игривый, Полина узнала его.

Герман убирает свой телефон от уха, смотрит через зеркало на вошедшую девушку в униформе горничной. Невысокая, стройная, на груди расстегнуто две пуговицы вместо одной. Светлые волосы собраны в высокий пучок. Она моментально впивается в него взглядом и кокетливо улыбается.

Мужчина, склонив голову, снова оглядывает через зеркало ее фигуру, опускает голову, смотрит на лежащий перед ним телефон Полины, она все еще в кабинке, и смятое белое кружево ее трусиков. Опускает на них ладонь, сжимая пальцами в кулаке.

— Привет. Точно служебный? Я, наверное, ошибся.

— Да, это и не удивительно, если вы у нас впервые. Но обычно в это время бар и ресторан закрыты, ночью работает только доставка в номера. Вы что, заблудились?

— Да, заблудился и так неожиданно встретил в этом мрачном месте такую красавицу.

Девушка смеется, слышны шаги, Полина садится на закрытую крышку и прикусывает губу. Лена, сучка, приспичило ее прийти именно сюда и именно сейчас. А Герман с ней что, заигрывает?

— Ой, да что вы такое говорите. Спасибо, конечно. А в каком номере вы остановились? Я видела вас с другим мужчиной, такой высокий брюнет.

Герман разворачивается, медленно подходит к ней ближе, все так же, не разрывая зрительного контакта. Ему сейчас совершенно не до ее кокетства, но нужно увести ее отсюда.

— Ты проводишь меня до моего номера?

— Да, конечно. Это моя работа.

Шаги, снова звук закрывающейся двери, а Полина так и сидит, словно оглушенная. Проводишь до номера? Он что, пятилетний и не найдет дорогу? Так, все, все нормально, спокойно, Полина, пусть проводит, пусть делают, что хотят, а тебе надо работать. Надо уже дожить до конца этой гребаной смены и уехать домой. И написать заявление на отпуск, пусть зима, пусть метель, будет сидеть дома, читать книги, смотреть эротичекие сны, только дальше от этого всего.

Выходит из своего укрытия, быстро умывается холодной водой, приводя себя в порядок, приглаживая растрепанные волосы. Ищет на раковине свое белье, но его нет. Странно. На полу нет тоже. Герман, только он мог его забрать.

Хорошо, доработает без трусов, чулки на месте и ладно. Как только идти по улице? Но пальто длинное, уж как-нибудь доберется до своей машинки, а там уже и до дома недалеко. Жутко захотелось домой, с силой сжала кулаки и прикусила щеку, чтоб не расплакаться.

Ну ничего, она дома оторвется, по рыдает от души, за то, что позволила собой попользоваться, за то, что все сама допустила, сожрет какую-нибудь вредную для здоровья дрянь, снова поплачет и забудет. И что ее так сильно задело? Явление этой сучки Ленке иди реакция на нее Германа? А это его: “Проводишь меня до моего номера?” Вообще к чему? Чтоб там трахнуить ее вдвоем с Владом. У них хобби такое в перекурах между торговлей оружием и угрозами закопать живьем?

Одернула платье, выпрямила спину, посмотрела на себя в зеркало, почти ничего и не заметно, чем она занимается на работе, просто устала. Провела по шее рукой, внимательно вглядываясь, осталось два небольших синяка от пальцев Германа, надо прикрыть шарфиком. Снова завибрировал беззвучно ее телефон, лежащий рядом, уже спокойно посмотрела на него. Снова Валентин. Надо ответить, он ведь не просто ее бывший, которого можно послать куда подальше, Валентин ее начальник.


— Да, Валентин Михайлович, — ответила на ходу, уверенно направляясь в холл отеля.

— Полина, ты почему не отвечала? — голос требовательный и взволнованный.

— Я работала, если вы забыли, то я сейчас в ночную смену.

— Я ничего не забыл.

— Так чем могу помочь в столь поздний, скорее, уже ранний час?

Зашла за стойку, не обращая внимания на охранника, посмотрела на большие часы, они показывали почти четыре утра. Вот это она «заработалась», что уже наступило утро.

— Ну что ты так официально, Полина?

— Потому что я на работе, а вы мой начальник, Валентин Михайлович.

— Меня даже иногда возбуждает твоя такая строгость.

— Ничем не могу помочь в этом вопросе.

— Но ты ведь знаешь, я все равно тебя добьюсь. И ты будешь моей, на всех моих условиях. Это только вопрос времени.

Господи, как же она устала от этой лжи, фальши и постоянной игры с ней. Почему мужчины не понимают простого слова «нет»? Почему она должна объяснять все по несколько раз, а они все равно не понимают очевидных вещей?