Комната тетушки Рейчел была пуста, как разграбленная гробница. Покачнувшись, Элиссанда ухватилась за дверную ручку. Внизу поднялся шум. Она бросилась по лестнице, перескакивая через ступеньку. Наверное, пропажа объявилась, и все шумно выражают облегчение – пусть это будет так. Пусть будет так.

Но причиной суеты оказалась всего лишь телеграмма, адресованная Элиссанде и обнаруженная среди почты, доставленной в отсутствие супругов.


«Мои дорогие,

мне ужасно захотелось тех замечательных устриц au gratin[53], что подают в гостинице «Савой», поэтому я решила отправиться в Лондон и переночевать там.

Пожалуйста, Элиссанда, не тревожься за меня. Просто знай, что я очень тебя люблю.

Твоя любящая тетя».


Вытащив телеграмму из онемевших пальцев жены, лорд Вир просмотрел текст, а затем зачитал его вслух перед собравшимися слугами.

– Видите, беспокоиться не о чем, – провозгласил он. – Миссис Дуглас уехала в Лондон, как и собиралась, и завтра вернется. Так что займитесь своими обязанностями. А вы, миссис Грин, выпейте чашечку чая и считайте сегодняшний день выходным.

– Но…

Маркиз бросил взгляд на супругу. Элиссанда расцепила руки и ободряюще улыбнулась сиделке:

– Миссис Грин, тете иногда приходят в голову сумасбродные идеи. Мы к этому уже привыкли. Если она сказала, что вернется завтра, то так оно и будет.

Сделав книксен, сиделка отправилась на поиски чая. Остальные слуги тоже разошлись. В холле остались только Элиссанда и маркиз.

– Пойдем со мной, – сказал он.


* * * * *

Проведя жену в кабинет, Вир закрыл дверь и протянул еще одну телеграмму.

– Это принесли для меня. Может, и тебе захочется прочесть.

Элиссанда взглянула на листок. Слова подпрыгивали и шатались, отказываясь складываться в ровные и понятные фразы. Пришлось зажмуриться и снова открыть глаза.


«Уважаемый сэр,

как нам только что стало известно, мистер Дуглас объявлен сбежавшим. Ни способ его побега, ни нынешнее местонахождение пока не выяснены. Но власти хотели бы предупредить Вас о его статусе беглого преступника и просить Вашего содействия для возвращения вышеупомянутого под стражу.

С почтением и прочая,

Филберт».


– Твой дядя и был тем бродягой, – безжалостно подытожил маркиз. – Он наверняка дал указания Рейчел, как встретиться с ним.

Грудь сжало, словно тисками, сделалось невозможно дышать. За четыре дня до слушания дела дядя среди бела дня похитил тетушку!

А чем же в это время занималась племянница? В развалинах какого-то замка преподносила на блюдечке свое сердце, пытаясь снискать любовь собственного мужа – этого бесчувственного мерзавца!

Вышеозначенный муж втиснул ей в руку стакан.

– Пей.

Виски проплавило жгучую дорожку к желудку. Элиссанда снова запрокинула стакан – тот был уже пуст.

– Еще.

– Не сейчас. Ты плохо переносишь спиртное.

– Не понимаю, – потерла она пустым стаканом лоб, – это совершенно бессмысленно. Тетя ведь была не одна. Дядя не уволок ее, схватив за горло. Почему Рейчел по собственной воле отправилась на встречу с ним?

– Дуглас наверняка угрожал тебе или мне, а может, и обоим.

– Он беглый преступник, преследуемый законом. Он не может причинить нам никакого вреда.

– Ты не знаешь этого человека так, как твоя тетя.

– Я прожила с ним всю свою жизнь, – отмела Элиссанда сомнительное объяснение.

Маркиз долго не сводил с нее странного взгляда – словно жена была отправляемым на бойню животным.

– Может, присядешь? Я должен тебе кое-что рассказать.

Он должен рассказать?! О ее дяде?!

Внезапно перед глазами пронеслись события последних недель: сотни крыс наводняют дом леди Кингсли, умный мужчина в личине идиота появляется в Хайгейт-корте, рыскает повсюду, и у полиции через считанные дни находятся доказательства, достаточные для ареста дяди. Какова вероятность, что все произошедшее – цепь случайностей?

Элиссанда села. Скорее, у нее подкосились ноги.

– Ты что, имеешь к этому какое-то отношение? Ты оказался в нашем доме не из-за крысиного нашествия у леди Кингсли – ты искал улики!

– Вижу, эту часть повествования можно пропустить, – беззаботно отметил Вир.

– Так ты служишь в полиции?

– Конечно же, нет, – муж надменно приподнял бровь, – маркизы не служат. Хотя время от времени я помогаю властям по собственному желанию.

Элиссанда прижала пальцы к переносице.

– И что ты хотел рассказать?

– Тебе известно, как они познакомились?

– Послушать дядю, с его стороны это было сплошное благодеяние и сострадание. Он – возвратившийся из Южной Африки богач. Она – оказавшаяся в затруднительном положении барышня, чей отец умер в нищете после разорения собственного банка, а сестра подалась в содержанки. Вышедший на сцену благородный герой спасает несчастную девицу от жизни, полной лишений и каторжного труда.

– Они действительно могли быть представлены друг другу после возвращения Дугласа из Южной Африки. Но, по-моему, он заприметил девушку задолго до того.

При этом открытии внутри Элиссанды что-то тревожно оборвалось. Она ведь была уверена, что знает о своих родственниках все, что следовало знать.

– Почему ты так считаешь?

– Из-за картин в Хайгейт-корте. Фредди обнаружил похожую, нарисованную в конце шестидесятых. Я вчера съездил в Кент посмотреть на полотно. На нем тоже изображены ангел и мужчина: ангел в белых одеждах и мужчина, восторженно преклонивший колени. У ангела лицо миссис Дуглас. Автор картины – а я полагаю, им был твой дядя – продал свою работу, чтобы купить билет в Южную Африку.

– Так он отправился туда ради тети?

– Возможно, не исключительно ради нее, но девушка явно занимала не последнее место в его мыслях. Это похоже на одержимость.

Элиссанда поднялась – теперь она не могла усидеть на месте.

– И что случилось после?

– Художник потерпел неудачу. Твоему дяде недостает не то везения, не то деловой хватки – а может, ни того, ни другого. Но кто-то из его знакомых напал на богатую жилу и хвастался удачей каждому, имеющему уши. Тот везунчик собирался вернуться на родину и наслаждаться обретенным достатком. Его звали Эдмунд Дуглас.

В рассказе маркиза таился ужасный смысл – Элиссанде не хотелось больше слышать ни единого слова. Но лучше узнать все.

– Продолжай, – хрипло потребовала она.

– У меня есть основания утверждать, что твой дядя убил настоящего Эдмунда Дугласа по пути в Англию. По прибытии он назвался убитым, использовав документы жертвы, и под чужим именем женился на твоей тете.

Элиссанда думала, что готова к худшему. Но все равно стакан выпал из ее рук, глухо стукнулся о ковер и откатился в сторону.  

– В Южную Африку был направлен запрос. Люди, помнящие Эдмунда Дугласа, засвидетельствовали, что тот говорил с сильным ливерпульским акцентом, а его левый глаз пересекал шрам, полученный в пьяной драке еще в Англии.

– Но почему… Почему никто не заподозрил в моем дяде самозванца?

– Этот человек не глуп. Поселился в уединенном месте и редко появлялся на людях. Он никогда больше не ездил в Южную Африку. И, вполне вероятно, отправил на тот свет единственную оставшуюся в живых родственницу подлинного Дугласа.

Элиссанда вздрогнула.

– И, по-моему, твоя тетя знала об этом.

– Мне точно нельзя еще немного виски? – ухватилась за спинку стула жена.

Взяв еще один стакан, Вир налил туда примерно на палец спиртного. Элиссанда глотнула жидкость так быстро, что даже не ощутила жжения.

– Как же ей стало известно?

– Понятия не имею, – взглянул на нее муж. – В браке люди многое узнают друг о друге.

– Этим все и объясняется?

– Этим объясняется поведение твоего дяди. Он полагает себя романтическим героем, готовым на все ради любви.

Элиссанду снова пробрала дрожь.

– Да, в последнюю встречу в Хайгейт-корте он мне так и заявил.

– Мужчина совершает страшное преступление, а может, и не одно, ради женщины, которую считает ангелом. Он гордится собою. Но, однажды узнав о содеянном, жена, как всякий здравомыслящий человек, не только не превозносит мужа – его поступки шокируют ее и приводят в ужас. Вот что твой дядя полагал предательством ангела: принесенные им жертвы не оценили, от него с отвращением отвернулись. Вот почему он нарисовал, как она покидает его, пронзив мечом.

– И вот что питало его жестокость все эти годы, – пробормотала Элиссанда.

– Я не стал бы рассказывать это кому-либо с менее крепкими нервами – но ты справишься. К тому же, это поможет тебе понять, почему Рейчел так опасается своего супруга, хоть он и в бегах. Ты должна осознавать, с кем мы имеем дело.

– А что, полиция не может помочь? – ослабила жена воротничок платья.

– Разумеется, для ареста нам потребуется полиция. Но до тех пор – сомневаюсь, особенно учитывая, что констеблей на местах не учат освобождать заложников. Кроме того, у нас пока нет доказательств его причастности к похищению. Насколько всем известно, миссис Дуглас уехала в Лондон, на что имеет полное право.

Элиссанда опустилась в кресло, закрыв руками лицо.

– Значит, остается только ждать?

– Похититель свяжется с нами.

– Похоже, ты в этом не сомневаешься.

Она услышала, как муж садится в соседнее кресло.

– Скажи, ты могла бы назвать дядю мстительным? – мягко спросил он.

– Да.

– Тогда поверь мне – он еще не закончил. Просто вернуть жену вряд ли покажется этому субъекту достаточным. Он захочет поквитаться с тобой.

– Но как долго нам еще ждать? – простонала маркиза.

– Полагаю, весточка появится с вечерней почтой. В конце концов, время не на его стороне.

Невольно застонав от ужаса, Элиссанда наклонила лицо к коленям.


* * * * *

К облегчению Вира, жена недолго сидела, удрученно сгорбившись. Поднявшись с кресла, она принялась ходить взад-вперед по комнате, отказалась от обеда, который маркиз велел принести, помешала чай, но так его и не выпила, и поминутно выглядывала в окно.

Вир набросал и отправил пару телеграмм, пообедал и выпил чаю, и даже просмотрел остальную почту, пришедшую для него утром. После этого ему тоже было нечем заняться, кроме как наблюдать за мечущейся Элиссандой.

– Почему ты держала книгу в бельевом ящике? – спросил маркиз.

Надо как-то отвлечь внимание жены от мыслей о худшем, пока не закончится ожидание.

Маркиза то снимала, то ставила обратно на каминную полку какие-то безделушки. Услышав вопрос, она резко повернулась.

– А зачем ты рылся в моих вещах?

– Мне следовало обыскать все комнаты в доме. Твоя ничем не отличалась от остальных.

Разумеется, спальня Элиссанды отличалась. За время своей работы Вир переворошил несметное количество женских вещичек, но он никогда так не медлил, как перебирая ее тонкое, девически скромное белье. А ведь это происходило уже после того, как маркиз понял, что лучистые улыбки – всего лишь инструмент обманщицы.

– Да будет тебе известно, я не обнаружил там ничего интересного – разве что, как я уже сказал, никогда не доводилось находить среди женского белья путеводители.

Элиссанда, решительная и напряженная, уселась на подоконный диванчик.

– Рада была доставить вашему сиятельству пару приятных минут. Да будет тебе известно, книга беспечно хранилась в комоде, только когда дядя был в отъезде. А когда находился дома, томик, спрятанный в обложку из-под чего-то на греческом, стоял в библиотеке – среди трех сотен таких же фолиантов.

Маркизу, читавшему, помимо родного, еще на пяти языках, не бросилось в глаза отсутствие англоязычных произведений в библиотеке Дугласа. Но попавший туда человек, владеющий только английским, должен был мучиться, как умирающий от жажды посреди океана.

За каждой мелочью в прошлом его жены читалась история угнетения. Однако Элиссанда сохранила не только несломленный дух, но и способность радоваться жизни, которую Вир только начинал понимать – и которой теперь не узнает.

Мысль о неминуемом расставании полоснула его по сердцу, словно ножом.

– В твоем ящике лежал путеводитель по Южной Италии. Вероятно, там говорилось о Капри?

– Совсем немного. Была книга получше, но она пропала, когда дядя уничтожил издания на английском.

Нежданно нахлынули воспоминания о минувшей ночи: теплые объятья, ласковый голос, рассказывающий о далеком острове. Вир вдруг осознал, что никогда не задумывался над тем, как поступит воображаемая молочно-медовая подруга, столкнувшись с его ночными кошмарами. Он просто предполагал, что дурные сны исчезнут, стоит только заполучить свой нежный идеал.