Холли Петерсон - Нянь, или мужчину вызывали?

— Ладно.

— Рассказывай.

— Это не просто флирт.

— Ты с ним переспала?

— Ты с ума сошла?

— Так переспала?

— Ничего я с ним не делала. Ничего. Честное слово. Даже не целовалась.

— Тогда что ты можешь мне рассказать?

Я решила не говорить ей о том, что Питер хотел потрогать меня по-настоящему.

— Ну, просто пока мы танцевали, мы так друг на друга смотрели. Он так держал мои руки, И поглаживал мне ладош» большим пальцем.

— Звучит сексуально.

— Так оно и было, и даже очень. Во всяком случае, для меня.

— Кто-нибудь это заметил?

— Дилан точно не заметил. Но двое-трое его друзей у бара определенно все видели. И еще одна бедолага, красивая девчонка с великолепной задницей, которая влюблена в него по уши.

— Насколько хороша ее задница?

— Получше, чем у меня.

— Это плохо. А он с ней точно не крутит?

— Нет, с ней у него ничего нет. Ее сердце разбито. Она сама мне сказала. И она смотрела, как мы танцуем. Мне ее было жалко.

— Ну и что ты собираешься делать?

— Изо всех сил постараюсь это игнорировать.

— Ты уверена?

— Нет. Но знаешь что? У меня сейчас нет на это сил. Нуда, я испытываю к нему сложные чувства. Это все, что я могу тебе сказать. По крайней мере, до десяти вечера среды, когда с этим чертовым сюжетом будет покончено. Может, нам стоит посидеть и выпить в четверг или устроить еще что-нибудь в этом роде? Но даже если я напьюсь, я тебе то же самое скажу. Я чувствую, что мы близки друг с другом, но я запуталась. И я ведь замужем.

— Я тебе напоминаю, что ты уже подумывала о том, чтобы бросить Филипа, в этом году. Помнишь? А год почти закончился.

— Да, я помню, но прямо сейчас я этого делать не буду.

— Тебе понадобится сильный толчок, чтобы уйти. Просто постарайся не запутывать все еще больше. Не флиртуй с Питером только для того, чтобы отвлечься от мужа. Тогда ваш разрыв не будет полным, даже если это случится. Ты всегда будешь думать, что это из-за увлечения Питером, хотя на самом деле все дело в том, чего ты в действительности хочешь и что тебе нужно. И потом, если Филип узнает о вас, он никогда не почувствует ответственность за свое…

— Ему нечего будет узнавать обо мне и Питере. — Это уже давно не просто увлечение.

— А расстроенная девушка с идеальной задницей в том баре тоже так думает?

Эрик посмотрел на меня.

— Да что с тобой такое?

— Ничего. Просто нервы.

— Я занимаюсь политикой двадцать пять лет, и у этой женщины реальная история. По глазам видно, что она не врет.

Гудмэн попытался меня успокоить.

— Слушай, Джейми, мы сделали все, что могли. Остались сутки. Я возьму все на себя, если…

Я перебила его.

— Я никогда еще не делала такой большой политический сюжет, и там все так скользко. Никто о ней не говорит, никто ее не знает.

— Чарльз нашел двух людей, которые видели ее вместе с людьми Хартли.

— Но лагерь Хартли отрицает любые связи между ними. Они говорят, что для него она всего лишь случайная знакомая, просто она неплохо знает некоторых его бывших помощников, — настойчиво продолжала я, сама не очень понимая, чего добиваюсь. Мне хотелось выпустить сюжет в эфир, и я знала, что у нас есть на это основания. Я не могла понять, оправдана ли моя нервозность, или я просто веду себя как девчонка перед своими коллегами-мужчинами.

— Ты как продюсер больше всех изучала материал, проверяла и собирала данные. Ты все это знаешь лучше нас, — сказал Эрик. — И вообще, Тереза согласилась на интервью после общения с тобой, еще до того, как встретила Гудмэна.

— Эй, — перебил его Гудмэн, — я тоже съездил один раз в Джексон, как раз перед тем, как она согласилась.

— Ладно, — вмешался Магуайр тоном чрезвычайно высокооплачиваемого бэбиситтера, каким он, в сущности, и являлся, — хорошо, Гудмэн, ты тоже много сделал.

— Я не это хотел сказать, просто я напомнил, что встречался с ней до того, как она согласилась.

— Хватит, Гудмэн. — Магуайр жестом остановил его.

Гудмэн продолжил:

— И у нее есть мотив. Он ее бросил, она обижена!

Эрик повернулся, ко мне:

— На моем месте, на месте исполнительного продюсера передачи, ты бы зарубила сюжет или нет?

— Я… я…

Тут вмешался Магуайр.

— Джейми, может, войсками и командую я, но с моей точки зрения за это отвечаешь ты. Конечно, Гудмэн тут тоже участвует, но ты ведущий продюсер, я ориентируюсь на тебя.

— Я… я…

— Вот что я сделаю, — сказал Эрик, наклоняясь над столом. — Следующим же рейсом я пошлю Чарльза Уортингтона еще раз в Джексон. Сюжет должен пойти в эфир через… — он посмотрел на часы, — тридцать часов и…

Магуайр перебил его до ужаса ровным голосом.

— И давайте сразу выясним одну вещь. Предупредите мистера Уортингтона: если он решит, что передачу надо отменить, лучше бы ему предоставить максимально конкретные основания. Если кто-то из присутствующих не ворвется ко мне в кабинет с воплем, что в случае выхода этого сюжета нам всем конец, мы выпустим его в эфир, как и собирались. В среду в девять. — И Магуайр положил руку мне на плечо, прямо как Рэмбо с потрепанной белой повязкой на голове. — Джейми, если после передачи будут проблемы, я с вами до конца. Мы все тут заодно, а я морской пехотинец… я своих не бросаю. «Семпер фиделис», черт побери. Верен, черт побери, до конца.

Телефон зазвонил через семь часов, вечером во вторник. Я немедленно сняла трубку.

— Чарльз!

— Привет, Джейми.

— Что у тебя? Что конкретно ты сейчас делаешь?

— Что у меня? Ничего. Я забираю машину в прокате в аэропорту Джексона.

— Куда ты поедешь сначала?

— Я повторю наш прежний маршрут: местная газета, полиция, парень из бюро погребальных услуг. Еще выпью с управляющим нашей партнерской станции, может, он сумеет кого разговорить в баре.

— Чарльз, ты должен съездить куда-нибудь, где мы не были!

— Я всегда на все готов для тебя, ты же знаешь. Просто я не знаю, где еще искать. Мы же с тобой три дня здесь просидели и нашли в итоге двух человек, знавших, что они много контактировали, общались с политическими советниками Хартли. Это было хорошее дополнение. Но тебе следует умерить свои ожидания. Видеодоказательств, как в случае с Пэрис Хилтон, тебе никто не предоставит, понимаешь ли. Но я поищу еще кого-нибудь, кто может знать о Будро.

— Да нет, тут не в новых людях дело, то есть не в случайных новых людях. Таксисты и носильщики не дадут нам ничего, кроме того, что у нас уже есть. Нам нужно взять совсем новое направление.

— Джейми, твой сюжет идет в эфир через двадцать четыре часа. Он уже смонтирован, отредактирован, и даже звук и цвет выправлены. Рекламные ролики идут уже три дня.

— Чарльз, ну пожа-алуйста.

— Не хнычь, я и так тебе помогу. Я просто не понимаю, что именно делать. Что ты имеешь в виду под новым направлением? Морги, что ли? Из-за того парня из бюро погребальных услуг, который их видел?

— Да нет, это похоронное бюро сто лет назад закрылось, помнишь?

— Конечно, помню.

— Ну, хорошо. — Мне неудобно было на него давить, и я чувствовала себя виноватой, что он в Джексоне, а я себе сижу в Нью-Йорке. — Прости. Ну, я не знаю, может, поискать еще людей, которые занимались политической работой в Миссисипи?

— Мы уже проверяли по базам данных всех бывших сотрудников Хартли, и почти со всеми связались. Нет там ничего. Они сохраняют ему верность.

— Может, ты и прав.

— Ладно, я пока продолжу работать. Хорошенько выспись сегодня. Завтра среда, у тебя важный день.

В следующий раз телефон зазвонил у меня дома в шесть утра. Мой муж спал, но даже во сне он хватался за меня, чуть не выталкивая с постели.

— Кто, черт возьми, так рано звонит?

— Это меня, я знаю. — Я попыталась вырваться, но он прижал меня к себе.

— Не отвечай. Я в настроении поразвлечься.

Я шлепнула его по руке и высвободилась.

— Ты что-нибудь узнал? Пожалуйста, скажи мне, что ты нашел подтверждение истории Терезы.

— Увы, — отозвался Чарльз. — Но здесь есть по-настоящему чокнутые блоггеры.

— И что ты на этот счет выяснил?

— Ребята в баре сказали мне, что за городом, возле Джексона, их там целое сообщество.

Филип перевернулся.

— Пожалуйста, милая. Поговори где-нибудь еще, ты мне спать мешаешь. Уважай все же мои потребности. За окном еще темно! — Тут мне в бедро уткнулось что-то твердое, и он начал стягивать с меня трусы. Я стукнула его по плечу.

— Дело было так: мне про блоггеров рассказали в баре фанаты НАСКАРа. Я проверил их сайты и ничего такого не нашел, я вообще никогда про них не слышал. Тот парень сказал мне, что кое-кто из них работал в офисах конгрессменов в штате и тусовался в баре гостиницы, где я сидел. Может, в этом ничего нет, может, это просто помощники конгрессменов. Но я ничего больше не выкопал.

— Очень жаль.

— Ну, хватит! — Филип сунул голову под подушку. Я прикрыла трубку рукой и сказала:

— Филип, я… я не могу, это слишком важно. Прости! — Снова взяв трубку, я постаралась говорить потише. — Продолжай искать кого-нибудь, кто подтвердит, что у них был роман. Тогда я совсем перестану беспокоиться, честное слово.

— Джейми, помни, не стоит ожидать слишком многого. Это скользкая история.

— Попробуй опять поговорить с полицией штата.

— Хорошо.

— И с моргом тоже. Я передумала, это хорошая мысль.

— Ладно, и с моргом попробую.

— Отлично, Чарльз. Нам надо все испробовать. Осталось двенадцать часов.

— Я знаю. Я тебе потом позвоню.

«Откровенный разговор с Терезой Будро! Наконец-то! Эксклюзивное интервью в «Вечере новостей с Джо Гудмэном»! Сегодня в девять вечера!» На объявление в развернутой передо мной газете капал жир из бутерброда, который я сделала себе на завтрак, — рогалик с маслом, сверху бекон и омлет. Обычно время с полседьмого до семи утра — самые спокойные и уютные минуты, которые у меня случаются за весь день: муж и дети еще спят, а Каролина только начинает возиться у себя в комнате. Но сегодня я была слишком возбуждена.

Сейчас, когда оттрубили все трубы, каналу будет очень трудно снять сюжет с эфира. Я прикрыла глаза руками и попыталась уговорить себя принять ситуацию. «Расслабься, дорогая. У тебя крупный сюжет, ты вышла в первую лигу, ты проверила все, что могла, теперь давай!» Билл Магуайр, как президент отдела новостей, сказал мне прямо, что поддержит меня. Но мне все равно хотелось, чтобы Чарльз, эта опытная ищейка, последний раз все обследовал в Джексоне.

Я услышала шум душа в ванной и от всей души понадеялась, что Филип сегодня никуда не торопится. Я надеялась, что он не будет спешить, не будет дергаться и оставит меня сегодня утром в покое. Хоть разочек. В дверях появилась Грейси; она сосала палец и теребила пальцами бантик на шее своего кролика. Забравшись на кушетку, она положила голову мне на бедро и замерла, лежа на животе, посасывая большой палец и обнимая кролика. При этом она не произнесла ни слова. Может, она просто почувствовала мое напряжение и поняла, как меня утешит ее присутствие. Я благодарно погладила дочку, удивляясь ее чуткости. Филипу оказалось не под силу так же чутко уловить мою сегодняшнюю уязвимость, как это сумела сделать пятилетняя девочка, что, в общем, неудивительно. Он влетел в кухню в трусах, черных носках и белой футболке.

— Где Каролина?

— В прачечной комнате.

— Она знает, где моя большая сумка на колесиках?

— Не знаю, спроси у нее.

Этот ответ ему не понравился; он надеялся, что я все устрою так, чтобы его утро катилось как по рельсам. Он посмотрел на мою тарелку.

— Что ты делаешь, Джейми?

— Завтракаю, Филип.

— А почему столько калорий? Я думал, ты пытаешься держать форму.

Он подошел к холодильнику, налил себе стакан свежего апельсинового сока из кувшина и поднял его к свету. В этот неудачный момент Каролина вышла из прачечной со стопкой аккуратно сложенных кухонных полотенец.

— Каролина, сколько раз мне повторять правила насчет апельсинового сока?

Как ни крепка была духом Каролина, нотаций Филипа она боялась. Она положила полотенца, опустила голову и вздохнула.

— Мне не нравится мякоть. Ты помнишь это?

Каролина должна была помнить его правило номер 352, а сам Филип не мог запомнить даже то, что у меня сегодня выходит интервью с Терезой Будро. Он достал маленькое ситечко из ящика со столовыми приборами и потряс им у нее перед носом.