У меня есть номер Пейтон, но я не могу позвонить ей. Не могу впустить ее или сделать шаги, чтобы стать сильнее. Вы можете опрокидывать человека так много раз, прежде чем он потеряет желание помочь вам снова. Она не заслуживает той драмы, происходящей со мной. Хотя Лэндон и Пейтон живы и дышат, потеря их в моей жизни причиняет боль так же сильно, как и потеря мамы. Беру снотворное, которое стало частью моей ежевечерней рутины в последнее время. Оно сокращает время, которое я провожу в сознании, так что мне не нужно оставаться наедине со своими мыслями. Мои глаза тяжелеют, и я приветствую отсрочку. 

 Легкий стук в дверь вырывает меня из моего медикаментозного сна. На секунду я дезориентирована, пока тянусь к телефону. Сейчас только девять утра.

— Нэвиш, — миссис Митчелл мягко зовет с другой стороны двери. — Ты проснулась? — у меня выходной сегодня, так что не знаю, почему она возле моей двери так рано. Может быть, она долго терпела меня в моем депрессивном состоянии и хочет поговорить. Встаю и иду к двери в одних трусиках и маечке. Когда открываю ее, она стоит и выглядит неуверенно, не зная, как поступить. Что-то не так.

— Что такое, миссис Митчелл? — спрашиваю осторожно. Она настаивает на том, чтобы я называла ее Мари, но я уважаю ее слишком сильно, чтобы согласиться на это.

— К тебе пришел гость, дорогая, — говорит она.

Пытаюсь понять, кто это может быть, особенно в такое время. Я никуда не хожу, кроме закусочной, и я точно не очень общительна с коллегами. Я опускаю голову вниз. Возможно, Сара или Минди как-то выяснили, что я вернулась обратно в город. Прежде чем я успеваю получить подсказку от миссис Митчелл, она уже развернулась назад и спустилась вниз. Надеваю халат и следую за ней. Когда захожу на кухню, то чуть не спотыкаюсь о собственную ногу. Мое сердце ускоряется и грозит вырваться из груди. Он не может быть здесь. Как он узнал, где искать меня? Лэндон смотрит на меня. Солнечный свет проникает через кухонное окно на его красивое лицо. Его волосы взъерошены, будто он не раз запускал свою руку в них, и он делает так, когда нервничает или неуверен.

Я вижу каждый сантиметр его мышц через футболку, а спортивные штаны, низко сидящие на его бедрах, напоминают мне, что скрывается под ними. Он выглядит как ходячий секс на палочке, также, как я и помню. Мое тело и сердце болит из-за него. К черту его за то, что пришел сюда и вскрыл раны, которые уже не будут шрамами. Я отворачиваюсь от него, потому что его присутствие здесь — это слишком.

— Что ты здесь делаешь, Лэндон? — еле слышно спрашиваю я. Миссис Митчелл не стоит рядом, ожидая знакомства. Она почувствовала, что он причина, по которой я живу с ней, хотя мы никогда не говорили об этом.

— Я готов выслушать, Хэвен, — он подходит ко мне, и я делаю шаг назад. Слышать его, называющим меня старым ласковым прозвищем, наносит сокрушительный удар. Он не играет честно. Он не должен приходить сюда и вести себя так, будто все в порядке, потому что он решил, что готов выслушать.

— Не знаю, как ты нашел меня, но я больше не хочу говорить. Верь тому дерьму, которому хочешь, — отвечаю я. Он хватает меня за руку и поворачивает к себе лицом. Воспоминания о том, когда я видела его в последний раз, затуманивают мой разум и это влияет на мой ответ. — Отпусти меня, Лэндон. Иди и трахай свою блондинку.

— Ничего не было той ночью, Хэвен. Я просто хотел, чтобы ты почувствовала ту боль, которую ощущал я. Я смотрел, как ты уходишь той ночью через окно спальни. Я прокручивал эту сцену с дядей снова и снова в голове все воскресенье. К понедельнику я знал, что должен был извиниться. Ты пыталась сказать мне что-то в тот день в квартире Жизель, и я отказался слушать. Когда Пейтон сказала мне, что ты бросила универ, это полностью сломило меня, — он, наконец, отпускает мою руку. — Никто из нас не знал, где искать тебя, потому что ты оставила телефон. Мы проиграли нашу последнюю игру, потому что ты была всем, о чем я мог только думать. Я так чертовски потерян без тебя. Когда Пейтон мне все рассказала, я почувствовал себя еще дерьмовей. Как я мог поверить всем тем вещам, в которых обвинял тебя мой дядя?

— Всем? — не знаю, как относиться к его извинениям. Его плечи опущены, а глаза умоляют позволить мне впустить его.

— Да, детка. Мне просто нужно услышать это от тебя. Я знаю, что ты не способна на то, что сказал мой дядя, — я решаю поделиться своей частью истории для своего собственного спокойствия. Как бы сильно не хотела просто послать его, он должен услышать правду от меня.

— Я не невинная, Лэндон, — начинаю я. Он внимательно слушает, как я копаюсь в своем прошлом. Рассказываю ему, как получила работу в клубе его дяди в качестве официантки. Чаевые были лучше, чем в ресторане, в котором я сначала работала. — Я никогда не предполагала быть одной из танцовщиц. Когда нанималась, я сказала Джорджу, что не заинтересована в стриптизе. В ночь, когда я натолкнулась на твоего дядю в твоем доме, он вспомнил меня. Во время разговора за ужином он быстро осознал, что я нуждаюсь в деньгах, чтобы оплатить мамины медицинские счета, и ты понятия не имел, где я на самом деле работала. В следующий раз, когда я появилась на работе, он сделал это гнусное предложение. Он использовал свои знания, чтобы подчинить меня своей воле. Сказал, что нуждается во мне для приватных танцев для своих VIP-клиентов — не более того. Сказал, что даст мне двадцать тысяч долларов авансом в качестве стимула. Я знала, что если не соглашусь на это, то он уволит меня и, скорее всего, расскажет ложь обо мне, но не поэтому согласилась, — слезы появляются в моих глазах, пока вспоминаю это трудное решение. Лэндон ведет меня к столу, и мы садимся.

— Почему ты согласилась? — спрашивает меня Лэндон, побуждая говорить. Его челюсть стиснута, чтобы сдержать гнев, зародившийся в нем.

— Моя мама всегда всем жертвовала ради меня. Она нуждалась во мне. Мне пришлось взять бразды правления нашей финансовой ситуацией в свои руки. У нас не было родных, чтобы помочь, и я бы прокляла себя, если бы позволила ей волноваться о чем-нибудь, пока ее здоровье было подорвано. Я сделала все это ради нее. Я должна была быть ее опорой, какой она была для меня. Я снимала одежду и позволяла мужчинам смотреть на свое тело, пока они мастурбировали, Лэндон. Я никогда не принимала участие в половых актах или чем-нибудь еще. Были времена, когда разные женщины присоединялись к нам, и я просто наблюдала, как они оказывали дополнительные услуги за деньги. После первого раза я чувствовала такое отвращение к себе. Я знала, что должна отпустить тебя. Я была испорченной, а ты заслуживаешь лучшего. Должна была защитить тебя и твою репутацию, если бы мой неблагородный поступок всплыл, — отворачиваюсь от него, потому что не могу встречаться смотреть в его глаза сейчас, когда он знает правду. Мне так стыдно.

Лэндон нежно берет меня за подбородок и поворачивает, чтобы он смог посмотреть в мои глаза.

— Ты не испорченная. Никогда не говори так. Ты сделала то, что чувствовала нужно сделать, чтобы помочь своей умирающей матери. Мой ебанутый дядя воспользовался этой ситуацией. Поверь мне, он видел только ту часть, которая была ему на руку, — иронизирует он. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить это в одиночку, или, что ты не могла доверять мне в этом. Я бы никогда не осудил тебя. Я люблю тебя. Никакие обстоятельства не могут изменить это.