Адалин Черно - Обещаю быть твоей

Теперь мой черед удивляться.

— И кем же я буду? В жены ты меня не берешь, в любовницы тоже.

— Никем, Лера… ты будешь никем. Просто бывшей, которой я помогаю, потому что наши отношения были не такими уж и плохими.

— То есть ты не будешь со мной спать?

— Ты так сильно этого хочешь?

— Да пошел ты! — вырывается у меня от злости.

Я ничего не понимаю. Его отношение ко мне меняется за секунду. Он ведь прекрасно знает, что я не спала с Игорем, так почему… почему он не хочет быть со мной? Все из-за возобновившихся отношений с Анжеликой? Он пересмотрел свое отношение к ней и решил, что ребенку будет лучше расти в полноценной семье? Почему я больше не интересую его, как женщина, ведь я видела его отношение к себе. Он так на меня смотрел… так не смотря на ту, кого не любят, или я окончательно не разбираюсь в мужчинах.

Он и сейчас так смотрит. Жадно, с тоской, с каким-то отчаянием и диким желанием. Его потребность во мне читается во взгляде, но он упрямо отворачивается и просит меня выйти. Подождать водителя в гостиной и по возможности не трогать Лику.

Какая забота! Впрочем, я молчу. Не смею дерзить ему, он итак пропустил мимо ушей мой выпад, а я нахожусь тут на птичьих правах. Он ведь может и передумать, как только я начну держить его женщине. Даже смешно становится. Он хочет меня, но защищает ее. И собирается поселить нас под одной крышей. Женщину, которую хочет и ту, которая родила ему сына. Ребенка, которого никогда не рожу ему я.

— Ты что, серьезно? — возмущается Лика, как только мы попадаем в дом, куда Богдан обещал нас привезти. — Я останусь с ней?

Она смотрит на меня презрительно и, видимо, правда ждет ответа от Богдана. Он лишь пожимает плечами и кивает, а через секунду отвечает на звонок телефона и оставляет нас в огромной гостиной одних. Лика рвет и мечет, Ромка на ее руках кряхтит, но ее это нисколько не смущает.

— Ты какого хрена здесь делаешь? — со злостью произносит она. — Что, надоел бывший, снова захотела к Богдану?

Я устало прикрываю глаза и сажусь в кресло. Я стала слабее и мне сложнее выдерживать элементарные нагрузки. С Ликой определенно будет сложно, да и я согласна с ней. Идея так себе. Я бы точно не хотела жить с другой женщиной под одной крышей, правда, если бы полгода назад он привез Лику с сыном, вряд ли я бы возразила. Она — мать его ребенка. Но ее чувства понимаю, потому что у меня, в отличие от нее, нет никаких, абсолютно никаких привилегий, по которым ей приходится меня терпеть.

— Ты чего молчишь? Что тебе от него надо?

Я считаю до десяти, чтобы успокоиться и не наговорить лишнего. После пожимаю плечами и отвечаю:

— Защита. Он обещал помочь.

— Еще бы он не обещал! — вспыхивает она. — Он ради тебя на что угодно готов. Ты думаешь, я слепая? Не вижу, как он на тебя смотрит? Да я с твоим призраком жила всю свою замужнюю жизнь. Он даже не спал со мной нормально, представляешь?

Ее откровения меня шокируют. Я, конечно, вспомнила Богдана в институте, но даже представить не могла, что он все это время думал обо мне. Считала, что наша встреча — не более чем стечение обстоятельств. Оно, может, так и есть, но если он вспоминал обо мне и у него остались чувства с института, то…

Я сглатываю. Смотрю на Лику, ошарашенная ее откровениями. Не думаю, что должна была узнать о его чувствах ко мне так… это должно было быть иначе.

— Что смотришь, будто впервые слышишь? Я когда тебя увидела в палате с сыном, думала, что перепила и ты мне мерещишься, а потом узнала, что Богдан действительно добился тебя. А потом вы расстались и мы помирились. Лучше бы тебя застрелили насмерть, — выплевывает она. — Тогда у Ромы была бы полноценная семья, а не подобие.

Ответить мне мешает вошедший в комнату Богдан. Он бросает телефон в карман и обводит нас взглядом.

— Ваши комнаты наверху, — он кивает на огромную лестницу за нашими спинами. — Лика, поселишься в спальне с кроваткой для Ромы. Ты ее сразу увидишь, она первая.

Анжелика демонстративно фыркает, но все же уходит, захватив с собой Ромку. Я же остаюсь сидеть там, где была минуту назад. Абсолютно ничего не понимаю в отношении Богдана ко мне. Когда мы были вместе, я видела его чувства и знала о них, ощущала заботу, ласку, любовь, а сейчас… мы как чужие. Я осознаю, что сама виновата в этом, но ведь… я рассказала ему, что испугалась, что боялась Игоря и волновалась за своих близких. Неужели он пытается отомстить мне за вранье? Так жестоко?

— Можешь заселиться в спальню рядом с моим кабинетом, — говорит Богдан.

— Заселиться? — усмехаюсь. — Я пришла сюда с рюкзаком, в котором только больничное тряпье, да и то не мое… мне Настя приносила свою одежду. Где все мои вещи — понятия не имею.

— Вот, — Богдан протягивает мне кредитку. — Я уже говорил, что ты можешь воспользоваться опцией интернет-заказа.

— То есть ты предлагаешь мне сидеть у тебя в доме, пока всё не разрешится?

— Именно! — подтверждает Богдан.

— Я хочу помочь.

— Даже не думай, — запрещает мне. — Ты уже достаточно напомогалась. Если я узнаю, что ты что-то сделала в обход меня… — он замолкает. — Лучше не стоит, Лера.

Он говорит это таким тоном, от которого у меня по коже расползаются мурашки. Вот как… как он так может? Я же ведь и не собиралась ничего делать самостоятельно. Хотела обсудить с ним план действий, я же действительно могу помочь, но Богдан непреклонен. И тут у меня два варианта: или он не хочет подвергать меня опасности… или попросту не доверяет.

— На территории есть бассейн, тренажерный зал, кинотеатр с большим выбором фильмов, на шопинг я тебе карту дал. Займись пожалуйста отдыхом и не лезь туда, куда я тебя не прошу. Хотя бы раз послушай меня, Лера, и поверь мне, а не придумай и сделай сама, — уже более мягко настаивает Богдан.

Я понимаю, что он перекладывает всю работу на себя. Освобождает меня от необходимости что-то делать. Запирает в красивом доме с охраной и настаивает на том, чтобы я отдыхала, пока он будет мстить моему бывшему мужу. Мне не по себе от того, что придется сидеть без дела, но другого выхода у меня нет. Если Богдан не станет принимать мою помощь, я не буду лезть на рожон в обход него. Не после обмана.

Поднявшись с кресла, таки беру злосчастную карту в руки. Все мои счета заморожены, бизнес перешел к Игорю, а квартира мне больше не принадлежит. Я не собираюсь тратить деньги Богдана, но мне придется купить несколько комплектов одежды и обуви, а еще белье.

Когда хочу поблагодарить его за заботу и убедить, что не стану никуда лезть, ему снова звонят, и он уходит, а я поднимаюсь на второй этаж и нахожу кабинет, а следом и спальню. Просторную, светлую, с большой кроватью в центре. После осмотра спальни, подхожу к окну и вижу, как Богдан садится в машину, а следом выезжает за ворота. В груди неприятно ноет. Я вдруг осознаю, что несмотря на уверенность в его силах, я все равно волнуюсь. Переживаю за него, ведь Игорь способен на что угодно. Я же по-прежнему не знаю, на что способен Богдан. Уверена, что на многое, ведь теперь он не просто бизнесмен — он главный конкурент бывшего мужа и его поддерживает немало влиятельных политиков.

Вечером в мою комнату стучат. Открыв, вижу на пороге Лику, которая переминается с ноги на ногу и пытается что-то сказать, но все никак не решается.

— Ты что-то хотела?

— Да. Там ужин приготовили. Спустишься?

— Я не голодна, — собираюсь захлопнуть дверь перед ее носом, но Анжелика меня опережает.

— Погоди. Слушай… я понимаю, что наговорила лишнего, но может, дашь мне возможность извиниться? Но если нет я пойму, — поспешно добавляет. — Просто нам тут столько времени вместе придется провести, не хочу, чтобы было в напряг, да и Ромка… к тебе тянется.

Слова Лики звучат вполне разумно и искренне, к тому же. У меня совсем нет повода ей не верить, поэтому я киваю, закрываю дверь спальни и иду за ней. Стол уже накрыт, Ромка сидит и уплетает макарошки за обе щеки. Я улыбаюсь при виде него, правда соскучилась, столько времени не видела. И хоть мы по сути чужие люди, но вот такая я… сентиментальная.

Анжелика подталкивает меня к сыну, позволяет сесть мне напротив него. Я благодарно ей улыбаюсь, в концу концов, все мы можем говорить то, чего бы не хотели. И ее чувства тоже можно прекрасно понять, войти в положение. Она, как утверждала, жила с моим призраком. Конечно, ей не понравится то, что я вновь вошла в их жизнь.

В целом, ужин проходит спокойно. Ромка молчит, занятый едой, а Лика извиняется.

— Я совсем не то хотела сказать. То есть, ты конечно, понимаешь, что я не могу на тебя не злиться, но… я не должна была говорить это так грубо. Я не желаю тебе смерти, в общем. Фу-у-ух… никогда не умела говорить.

— Я тебя прощаю, — говорю с улыбкой. — Ты права, нам тут провести не один день вместе, нужно научиться ладить.

Лика кивает. Мы замолкаем. Разговаривать нам не о чем. Понятно, что перемирие временное и подругами нам не стать. Я рада, что Лика тоже это понимает и не пытается лезть мне в душу, правда, через пару минут она таки задает вопрос:

— Как ты жила с таким мужчиной?

— Он был другим, — пожимаю плечами.

Желание спросить, как она жила с Богданом, который все время мечтал о другой, подавляю. Зачем вновь портить отношения? В конце концов, ее интерес понятен и она не пытается спрашивать дальше.

— Я кстати тебя попросить хотела, — она стушевывается. — Сможешь посидеть завтра с Ромкой?

— А ты куда? В смысле… нам что, можно выходить?

— Тебе и Ромке нет, а мне можно, — улыбается она. — Смогу тебе что-то купить, если нужно. Напишешь список?

Я шокировано смотрю на Лику. Она что, не понимает всей степени опасности, которая грозит не только мне и Роме, но и ей. Игорь на все готов. При необходимости он может надавать и на нее.

— Да успокойся ты, — смеется она, когда я говорю ей, что это не лучшая идея. — Я мастер конспирации и Богдан об этом знает, поэтому я и получила разрешение.

Я замолкаю, услышав, что Богдан разрешил ей уходить. В конце концов он лучше знает, поэтому я только говорю Анжелике, что мне ничего не нужно. Просить ее купить одежду мне неловко, да и я не уверена, что мы достигли такого уровня доверия. Еще час назад она желала мне смерти, а я злилась на Богдана, что приходится все это терпеть.

Проводить время с Ромочкой мне одновременно и хорошо и режет по больному. В очередной раз осознаешь свою несостоятельность, как матери и понимаешь, что никогда не сможешь подарить такое чудо любимому мужчине. Да и вообще не родишь даже для себя.

Ромка, видимо, замечает мое состояние, потому что начинает капризничать. Говорят, дети чувствуют настроение взрослых, поэтому прекращаю думать о грустном и вовсю начинаю играть с ним, развлекать его. Анжелика приезжает домой только к вечеру, принимает душ, после чего приходит в гостиную с пакетами.

— Давай распакуем? Я столько обновок Ромке купила и про тебя, кстати, тоже не забыла, — она подмигивает, мне же становится неловко из-за того, что я считала ее настоящей стервой.

Ее реакция вполне объяснима и понятна, но это же не значит, что мы не сможем поладить, хотя… я прекрасно понимаю, что это невозможно. Как только она поймет, что и у меня к Богдану сильные чувства, разозлится… И еще ведь неизвестно, как все будет дальше. Да-да, мечтательная дурочка во мне все еще верит, что Богдан ее простит и все будет, как прежде.

Когда мы размещаемся в гостиной, Лика приступает за распаковку пакетов.

— Это тебе, — протягивает Ромке небольшую коробку с игрушкой в виде тигренка. — Иди к тете Лере, она откроет.

Ромка неуклюже ковыляет ко мне и протягивает коробку. Я быстро справляюсь с упаковкой и протягиваю игрушку ему обратно. Рома тут же с ней разбирается, тыкает на кнопки, которые я даже и не заметила. В очередной раз поражаюсь его сообразительности. Он такой умный мальчик, мне кажется не по годам развитый, правда, я совсем не знаю, какими должны быть дети в этом возрасте.

— Так, а вот это тебе, — протягивает мне Лика пакет с логотипом брендового магазина.

Видя мое замешательство, она закатывает глаза и говорит решительней:

— Бери давай, я хочу извиниться за то, что позволила себе так с тобой разговаривать. Позволь мне загладить вину.

— Лик…

Мне становится не по себе, особенно из-за того, что я несмотря на ее доброжелательность, не собираюсь отказываться от Богдана. Не хочу лишать себя счастья, даже если придется разбить семью, которая начала склеиваться. Эта задача была куда проще, когда Лика говорила те гадости, чем теперь, когда ее взгляд смотрит на меня с дружелюбием.