Когда выхожу из туалета и слышу первые ноты следующей песни, мой взгляд мечется вокруг в поисках еще двух пар глаз, которые, я уверена, ищут меня. Сначала я натыкаюсь на взгляд Таши, который быстро начинает искриться. Она кивает в центр танцпола. Я замечаю голову Яна поверх гарема, бьющихся в экстазе и кудахчущих дам, он улыбается мне и кивает. Я указываю на танцпол, и он усмехается.

Дамы, этого НИКОГДА не будет. Читайте блестящую розовую кричаще неоновую вывеску. Мне жаль этих девушек, тратящих свою энергию и ослепленных «шармом» Яна.

Не проходит и тридцати секунд, как мы погружаемся в счастливый энергичный танец. Ян отдается ритму и соблазнительно качает бедрами, улыбаясь нам, нелепо радующимся, и повторяет наши ухмылки. Мы с Ташей синхронно и соблазнительно крутим тазом, втроем мы дерзкие и жизнерадостные. Мы поворачиваемся одновременно, чтобы потереться спинами о Яна, а он, в свою очередь, обхватывает нас за талии.

— Кто ваш папочка, — говорит Ян поверх музыки, смеясь. Мы начинаем хохотать, наслаждаясь своей дуростью.

Дальше звучит Рикки Мартин, энергично исполняя«I Don’t Care», любимую песню Яна, доводящую нас, как обычно, до нового уровня глупого экстаза. Мистер Мартин есть, и всегда был, единственной настоящей любовью Яна. Слова Яна, конечно.

Во время последнего припева я чувствую вибрацию в своей маленькой черной сумочке, висящей через плечо. Надеясь, что это Дэниел, быстро ищу телефон. Мои друзья удивленно смотрят на мое недоумевающее лицо, когда я вижу имя Ирис на экране.

Зачем матери Дэниела мне звонить?

Проталкиваясь сквозь веселую танцующую толпу в поисках более тихого места, я оказываюсь в кабинете Джоша и закрываю дверь за собой. Ирис приветствует меня, но в ее тоне есть что-то не то, от чего у меня появляются различные мысли. Плохое ощущение, покрывавшее мой затылок весь день, усиливается. Ее голос, однако, мягкий и мелодичный, но содержание ее слов – худшее зло.

Один звонок.

Один тон голоса.

Дюжина предложений.

Одна минута сорок семь секунд немедленно меня замораживает.

Я хватаюсь за стол Джоша для поддержки. Делаю глубокий вдох, пытаясь найти смысл в словах Ирис. Несколько тревожных фраз повторяются в тумане в моей голове: «Бунты, антиправительственные протесты, уличные драки. Взят в заложники».

Взят в заложники, взят в заложники, взят в заложники, взят в заложники. Чем дольше эта короткая фраза раздается в моей голове, тем нереальнее она звучит.

Пытаясь обработать вываленную на меня информацию и стараясь дышать, у меня появляется неимоверное желание уйти отсюда и поехать домой.

Когда возвращаюсь к Яну и Таше, чтобы сказать, что ухожу, я еле сдерживаюсь, мое лицо спокойное, но внутри будто прошелся среднезападный шторм. Воздействие горя настолько мощное, что я слабею, не могу больше чувствовать. Не могу даже пролить слезу.

— Все в порядке? — спрашивают они одновременно, посмотрев на меня, на их лицах появляется волнение.

— Ты такая бледная, Хейлз, — Таша потирает тыльной стороной ладони мою щеку, — и холодная, — добавляет она с напряженным лицом.

— Кажется, мне как-то нехорошо, — невнятно бормочу я, и им приходится просить меня повторить. — Не проводите меня до машины? — последнее, чего я хочу, это устроить какую-нибудь сцену перед всем коллегами.

Они оба незамедлительно и без вопросов следуют за мной. Ян берет меня за руку, и я слышу, как он тревожно шепчет Таше:

— Ее трясет, — они молча за мной наблюдают с заметной тревогой, пока я копаюсь в сумочке в поисках ключей от машины.

— Хейлз, поговори с нами, — тихо уговаривает меня Ян, потирая мою руку.

— Ты пугаешь меня, — раздается следом голос Таши, мягкий и тревожный.

Крепко вцепившись в ключи, я поворачиваю пульсирующую голову, чтобы взглянуть на них обоих.

— Это Ирис звонила. Они полагают, что группа, с которой путешествовал Дэниел… — я делаю вдох, но все еще чувствую удушье, — …была взята в залож-жники, — мой голос срывается на ужасных словах.

Глаза Яна распахиваются в тот же момент, когда рука Таши подлетает к ее рту, прикрывая его в неверии.

— Полагают? — это Ян спрашивает.

— Очевидно, в этой группе есть кто-то из правительства, поэтому информация, которую раскрыли семье, неясна, — удается мне ответить, в этот раз полным согласованным предложением. — Мне надо домой, — бормочу я и направляю брелок на машину.

— Не одна, так не выйдет, — решительно говорит Таша.

— И ты точно не сядешь за руль, Хейлз, тебя сильно трясет, и ты много выпила, — Ян уверено забирает у меня ключи. — Девочки, залезайте. Таша, ты останешься с Хейлз в машине, я сбегаю, скажу Джошу и Рафаэлю, что мы уезжаем.

Таша открывает заднюю дверь и залезает рядом со мной, не говоря ничего и утешая меня именно так, как мне нужно – уютным объятием.

Мы едем. В тишине или нет, я не уверена. Я в своей собственной вселенной, слепо глядя на мелькающий пейзаж, погружаясь в мысли и не думая ни о чем, в полном оцепенении. Несколько слов, которым удается прорваться сквозь завесу, как Ян спрашивает Ташу, знает ли она где пульт или что-то такое.

* * *

— Что ты хочешь делать, Хейлз? — в сомнении, спрашивает Таша, когда я сажусь на диван. — Хочешь, я принесу что-нибудь? — я качаю головой и слабым голосом говорю, что хочу посмотреть новости.

Нет ничего про граждан США, взятых в заложники, хотя много чего о бунтах в Бангкоке, которые рассказывают то, что я уже знаю. Уже почти час ночи, поэтому я решаю дать Ирис поспать, если у нее получится. Я позвоню ей сразу же утром и узнаю новую информацию.

— Принести тебе что-нибудь, Хейлз? — вежливо пробует Ян. Я качаю головой.

— Я просто приму душ, — бормочу я. Что я имею в виду – хочу побыть за закрытой дверью под бегущей водой. В одиночестве…

Глава 33: Утро, после

Наконец я засыпаю в гостиной между Яном и Ташей, после того, как в тумане смотрю фильм, вместе с ними. Мне удается поспать менее двух часов подряд в течение всей ночи. Ужасные кошмары периодически будят меня. Каждый раз, когда меня вытаскивают из забытья, меня бросает в пот и дрожь.

Комната начинает проясняться с первыми лучами света. Я смотрю на два скрученных тела по бокам и на цыпочках обхожу их, накрывая одеялами. Я медленно иду по коридору в спальню.

Лежа на боку, я прижимаю подушку Дэниела к своему лицу, крепко обнимаю ее и делаю глубокий вздох, который заканчивается острой болью в середине грудной клетки.

Я включаю телевизор, ставя канал новостей. Появляется информация о диких уличных боях между протестующими и войсками в Бангкоке. В результате боевых действий, по всей видимости, погибли 15 человек и сотни получили ранения. До сих пор нет никаких упоминаний о каких-либо иностранцах или о том, что кого-то взяли в заложники. Там вообще нет упоминания о каких-либо иностранцах, если на то пошло, только изображения бронетехники, Тайских солдат, стреляющих слезоточивым газом в антиправительственных протестующих, и рассказы свидетелей.

Мой желудок сжимается, заставляя меня бежать в туалет, чтобы опустошить все, что есть во мне, и чего нет. Я оказываюсь на коленях, безудержно дрожа на полу ванной.

Я закрыла глаза и свой разум, пытаясь уклониться от образов и звуков, и подумала о своем последнем общении с Дэниелем. От всего сердца я надеюсь, что он получил мое последнее сообщение о том, что он удивительный и что я люблю его. Мое горло забито, но я не могу плакать.

Я подхожу к тумбочке и достаю из верхнего ящика бархатную коробочку. Я крепко сжимаю ее пальцами и подношу к сердцу, держа так, словно это мой единственный источник существования.

Он агрессивен и собственник, всегда добивается своего, доводит меня до новых высот раздражения, но в целом он мой, и я люблю его больше, чем кого-либо или что-либо в этом мире.

Услышав приближающиеся шаги, я кладу коробку на место и вместо этого достаю альбом для рисования. Я бесцельно рисую, когда в дверях появляется Таша. Спросив моего согласия, она входит в комнату и садится рядом со мной.

— Есть что-нибудь новенькое? — она показывает подбородком на телевизор.

— Не многое.

— Хочешь, я тебе что-нибудь принесу?

Я отрицательно качаю головой.

Единственное, чего я хочу — чтобы меня нигде не было. Мое горло сжимается еще сильнее.

— Хейлз, я думаю, ты должна провести остаток уик-энда с нами. — на мое возражение она добавляет: — Просто побудь с нами, не оставайся здесь одна, не своди себя с ума, думая. Мы можем сходить куда-нибудь в тихое местечко, или нет. Все, что захочешь.

— Единственное, чего я хочу, это просто быть здесь, дома.

Где мы были вместе в последний раз…

Она обхватывает себя руками за талию и задумывается.

— Тогда мы останемся с тобой.

— Таш, правда, мне не нужна нянька. Вы, ребята, просто идите, наслаждайтесь своими выходными.

Она качает головой.

— Я собираюсь разбудить Мистера Спящую Красавицу и посмотреть, что он скажет.

Не оставляя мне достаточно времени, чтобы сосредоточиться на моих набросках, они оба появляются в комнате.

Ян потирает ладонями все еще не вполне сознательное лицо и расчесывает волосы пальцами и широко раскидывает руки, изучая меня сонными глазами.

— Вердикт, — хрипло произносит он, останавливается, чтобы откашляться, и продолжает. — Мы отправимся в поход.

Мы с Ташей обмениваемся скептическими взглядами.

— С каких это пор мы ходим в походы? — Таша озвучивает наши схожие мысли.

— С тех пор, как я принял решение.

Ян пожимает плечами.

— Меня вполне устраивает наша обычная ленивая деятельность, — пытается урезонить диктатора Таша.

Ян почесывает свой пресс.

— Тогда поход. Кто-нибудь хочет кофе? — он зевает, поворачивается на пятках, не совсем ожидая ответа, а Таша ворчит и бубнит прямо за ним.

— Поход, что за? — я слышу, как голос Таши затихает в коридоре.

Я действительно не могу объяснить, как, но примерно через пару часов я оказываюсь на живописной тропе Lands End, слушая, как мои друзья стебутся обо всем, из какого фильма лучше, у кого более горячий парень.

Я закатываю глаза, хотя не могу поспорить с тем фактом, что этот перерыв хорошая идея, и что им действительно удается отвлечь меня от моих страданий и даже иногда улыбка появляется на моем лице.

— Хейлз, теперь объективно: Джош или Рафаэль?

— Таша не спрашивай меня об этом. — я морщу нос. — Не принимаю участия.

Я продолжаю избегать ответа, делая большие глотки моего Эвиана.

— Если бы тебе пришлось сделать с одним из них, то с кем бы ты это сделала?

Ян ухмыляется, многозначительно шевеля бровями.

— Вы, ребята, больны, и давайте, на чистоту, мой босс — один из кандидатов!

Я вспыхиваю и качаю головой.

— Эй, я бы мечтал о твоем парне в любой день. — Таша хихикает и шлепает Яна по затылку, качая головой.

— Ты болен, — дуюсь я.

При упоминании Дэниела я возвращаюсь к своим мыслям. Ян озабоченно смотрит в мою сторону, подходит ко мне, обнимает за плечи и целует в висок.

— Прости. Пойдем посидим у того камня. — он показывает на большой камень примерно в полумиле отсюда. — А пока давайте поиграем в ассоциативные слова, — оживленно предлагает он.

— Мы что, на экскурсии в начальной школе? — Таша сухо отмахивается, но все еще выглядит нетерпеливой, чтобы начать.

— Я буду первым. — Ян не обращает внимания на насмешку. — Эвтаназия.

Мы оба смотрим на него, морщась. Когда Ян пожимает плечами, Таша бормочет:

— Болезненный объект.

— Эй, только одно слово.

— Болезнь, — поправляет Таша, указывая на Яна.

— Лекарства, — добавляю я.

— Ян, — хихикает Таша, очень довольная собой. Я слегка улыбаюсь ей.

Когда мы наконец достигаем нашей живописной точки отдыха, мы находимся в «Bestiality», которая связана с бывшей квартирной хозяйкой Яна, Миссис 100-летней-разочарованной-девственницей. Слова Яна, не мои.

Я сижу на краю скалы, глядя на удивительный вид, расстилающийся передо мной, и не могу избавиться от мыслей, где сейчас находится Дэниел и в каком состоянии он может быть.

Я закрываю глаза, и воздух немедленно выходит из моих легких, когда мое воображение вызывает тревожные образы, которые играют за моими закрытыми глазами.

— О чем бы ты ни думала остановись.

Таша сжимает мое колено, внимательно изучая меня.

— Ты можешь просто попросить меня перестать дышать. — мой ответ выходит сухим.

— Дело в том, Хейлз, что это всего лишь предположения. Да, что-то пошло совершенно не так, но ты не совсем уверена, что было, поэтому постарайся не мучить себя худшим возможным сценарием. — говорит она, пытаясь казаться спокойной.