Однако несмотря на весь свой цинизм, Жаклин чувствовала приятное, незаметно подкрадывающееся чувство возвращения домой, когда подкатила к парковке за гостиницей и пошла к парадной двери. В гостиной не было миссис Свенсон, телевизор молчал, а из-за конторки выскочила Молли, чтобы приветствовать ее как старую и нежно любимую подругу.

— Мы так волновались! Мы вам так рады! И надеемся, что вы пробудете здесь несколько месяцев… О, это просто чудесно!

Она была одета в другое ситцевое платье, с оборками, свободно свисающими с закругленной кокетки, но оно делало Молли привлекательнее, чем те, которые она носила прежде. Молли выглядела веселее, здоровее и счастливее; ее каштановые волосы блестели. Жаклин подумала: «Ага!», но не высказала своих соображений и не задала вопроса — сейчас.

Справедливости ради надо сказать, что она могла сделать это, если бы ее внимание не было отвлечено видом другого знакомого лица. Знакомого и несущего на себе знаки более привлекающего внимания выражения, чем Жаклин видела в последнюю с ней встречу.

Шерри, младшая сестра Катлин, протянула руку.

— Миссис Кирби. Я надеялась, что увижу вас. Сен-Джон прислал меня оставить для вас записку. Брат такой беспокойный человек. Он говорит, что это более вежливо, чем пересылать ее по почте.

Она захихикала над чудаковатым Сен-Джоном. Ну и ну, подумала Жаклин, пожимая руку. Что нашло на этот город? Все блестят, как начищенные кнопки. Сестра Катлин была довольно милой девушкой, когда стерла этот надутый вид со своего лица. Милее, чем старшая сестра. Но во всем другом Катлин было трудно подражать. Благодатная почва для сестринского соперничества.

Право, она не должна позволять своим мыслям течь в таком направлении. Стряхнув с себя оцепенение, Жаклин сосредоточила внимание на том, что говорила Шерри. Ничего особенного, просто обычные приветствия и просьба дать им знать, если что-нибудь ей понадобится. Жаклин пообещала именно так и поступить и взяла записку, которую ей дала Шерри.

Молли суетилась. Жаклин знала, что ее беспокоило. Бедная женщина, она так серьезно подходила к своим обязанностям. Она была озабочена тем, что нужно было показать гостье ее новую комнату, но, помня строгое предупреждение Жаклин о том, что она не должна ни единой живой душе говорить, где та находится, Молли боялась произнести хотя бы слово или шагнуть в присутствии Шерри. В этом случае предосторожность была лишней. Если бы Дарси не знали, где она остановилась, они бы без труда это вычислили. То же самое относилось к любому жителю города. Именно приезжих, особенно репортеров, хотела отвадить Жаклин и по возможности дольше избегать встречи с ними. У нее не было иллюзий насчет способности прессы выследить ее.

Она привычно взяла дело в свои руки.

— Я мечтаю увидеться с вами, — заверила она Шерри. — Но надеюсь, сейчас вы извините меня, я устала после такой долгой поездки и хочу устроиться на новом месте.

Шерри предложила свою помощь, но не настаивала и не последовала за ними, когда Молли провела гостью через гостиницу и вывела ее через заднюю дверь на парковочную стоянку.

— Вам вовсе не надо приходить в гостиницу, — объяснила она. — Конечно, мы надеемся, что вы будете заглядывать к нам, когда захотите, но если вы предпочитаете жить в строгой тайне, просто позвоните, и я принесу вам поесть, вашу почту и все, что вы попросите. Вы можете убедиться сами, какое это уединенное место. Стоя рядом, вы даже не будете подозревать, что оно есть.

Жаклин была вынуждена согласиться. Перед ней была стоянка для автомашин, окруженная высокой деревянной изгородью с трех сторон, большой бак для мусора на некотором расстоянии от двери, ведущей на кухню, и кроны деревьев, возвышающихся над стеной. В каждой стене были ворота.

— Эти выходят на улицу, — объяснила Молли, показывая на ворота в южной стене. — Мы обычно держим их закрытыми, чтобы посторонние не использовали стоянку. Ворота напротив выходят в сад и малинник. Мы выращиваем много фруктов, овощей и лекарственных трав, конечно.

— Конечно, — эхом повторила Жаклин. Она начинала испытывать нетерпение. Когда ей захочется совершить экскурсию, она об этом попросит.

— Теперь эти ворота ваши, — сказала Молли. — Вот ключ от висячего замка, вы можете запирать его изнутри, когда будете дома, и, к слову, там также есть тяжелый засов. — Она продемонстрировала его работу. Жаклин одобрительно кивнула головой.

— Этого должно хватить, — сказала она. — Я не собираюсь отражать нападение армейских частей, а только остудить пыл непрошеных гостей.

— Я взяла с прислуги клятву, что они будут хранить ваше пребывание здесь в тайне, — сияя, сообщила Молли. — И я никому в городе не обмолвилась ни словом.

Жаклин благосклонно кивнула. Ей было приятно видеть Молли, вступившую в игру с таким удовольствием.

Закрыв ворота, Молли провела ее вдоль узкой тропинки между нависающими ветвями. Огороженное пространство было намного больше, чем ожидала Жаклин. Подтвердились и слова Молли о том, что никто из стоящих перед гостиницей не будет подозревать о существовании отдельного домика, скрытого деревьями. Он уютно устроился на маленькой прогалине. Перед ним был газон размером с носовой платок.

— Он очень популярен у молодоженов, проводящих медовый месяц, — сентиментально заметила Молли. — В доме есть своя кухня, так что можно проводить наедине целые дни. Разве я не говорила, что он очарователен?

Жаклин онемела. Оконные рамы, ставни, дымоходы, стрельчатое окно с яркими комнатными растениями… Взволнованным голосом она сказала:

— Это же дом Бетти. И Катлин. Сколько же здесь этих проклятых… очаровательных маленьких домиков?

— Первоначально их было пять или шесть, — ответила Молли. Слава Богу, она не слышала уничижительного прилагательного. — Целый ряд вдоль Главной улицы. Застройщик, построивший здание банка, хотел снести их, но тогда кому-то в голову пришла великолепная идея продать эти дома и попросить покупателей перевезти их в другое место. Они были ужасно дешевы. Отец Тома купил один. Он думал уже тогда о том, чтобы открыть гостиницу. Катлин Дарси приобрела другой. Думаю, она не могла устоять перед домиком с ее именем на фасаде и прочими штучками. Только один остался на своем первоначальном месте, потому что возникли некоторые проблемы относительно собственности. Джан Уилсон и купила его; она сказала, что он прекрасно подходит для книжного магазина, и я полагаю, что так оно и есть. У меня не хватает времени для чтения… О чем я говорила? Ах да. Я не знаю, почему архитектор, создавший их, дал им имена. Забавно, не так ли?

— Строители — смешные люди, — уныло заметила Жаклин, — может быть, он захотел дать им имена своих детей. Что такое София?

Но Молли не слышала, она поспешила, чтобы отпереть парадную дверь и широко распахнуть ее в приветственном жесте.

Жаклин следовала несколько медленнее. Говорить про окружение и вдохновение?.. А может быть, надо бы поговорить о предзнаменованиях, предопределении и обо всем таком прочем?


Жаклин открыла один глаз. Ничего тревожного не последовало за этим действием, поэтому она отважилась открыть другой.

Ее первая ночь в коттедже не была абсолютно спокойной. Она легла рано, уставшая после нескольких часов напряженного распаковывания вещей, за которым последовал плотный ужин. Ночной воздух был восхитительно свежим и прохладным, из спальни, расположенной на втором этаже, она могла видеть туманные очертания гор, вздымающиеся над верхушками деревьев. Жаклин широко распахнула окно прямо в ночь и лежала, чувствуя усыпляющую удовлетворенность. Глядя на небо, заполненное морозными звездами, она наблюдала, как тонкие занавески колышутся мелким ветерком, пока сон не смежил ее глаза.

Жаклин не могла сказать, что ее разбудило, однако она проснулась в темный колдовской час пополуночи. Жаклин лежала, не двигаясь, в ней говорило скорее любопытство, чем страх; она не видела и не слышала ничего такого, что могло бы объяснить ее неожиданное пробуждение. Однако постепенно она стала ощущать появление в своей комнате чего-то странного. Не света и не звука — запаха. Воздух был пропитан ароматом сирени.

Это взволновало Жаклин настолько, что она включила свет и осмотрела дом. Ничего.

Она оставила свет в холле зажженным и вернулась в кровать. Вероятно, спящим могут сниться и запахи, так же как они слышат во сне звуки, музыку, переносятся в незнакомые места и видят незнакомых людей. Это, должно быть, был сон, успокоила она себя. И Жаклин знала, что стало «спусковым крючком», вызвавшим его. Сестра Катлин была пропитана запахом сирени.

На следующее утро в доме не осталось от него и следа. Что и ожидалось, так как это был продукт сна, а не действительности. Лежа навзничь в постели — очень удобной постели, — Жаклин энергично сопела. «Все прошло, — сказала она себе. — Можешь вставать прямо сейчас, леший не тронет тебя».

Солнечный свет, который должен был литься в окно, отсутствовал. Зато в него дул холодный ветер, заставивший ее зарыться поглубже под стеганые одеяла, которыми Молли покрыла кровать. Она видела только листву гнетущего темно-зеленого цвета с редкими ярко-красными пятнами. Кизил, надеялась Жаклин. Не ядовитый плющ. Она повернула голову, чтобы бросить взгляд на часы, стоявшие на прикроватном столике. Они показывали пять тридцать. Она, должно быть, забыла включить их.

Часы на кухне были включены, по ним она проспала полные восемь часов. Спотыкаясь, Жаклин дошла до плиты и поставила на нее чайник. Банку с растворимым кофе она вытащила из багажника накануне вечером, поэтому ей не пришлось потратить несколько минут драгоценного времени и энергию на ее поиски. После нескольких глотков чудесного кофе в голове начало проясняться, и у нее появилась способность созерцать свое новое окружение.

Ее владения не были обширными; две комнаты на первом этаже и спальня с ванной этажом выше. Хотя коттеджи, которые она видела, снаружи были почти одинаковыми, внутренняя их планировка слегка различалась. Отец Тома превратил две нижние комнаты в совмещенную кухню и столовую. Другую комнату Жаклин собиралась использовать в качестве кабинета.

Неся в руке чашку кофе, она прошлась по бывшей гостиной и заметила с удовлетворением, что все ее требования были выполнены. Прочные столы для компьютера и принтера, для ксерокса и печатной машинки на месте. Шкафчик для хранения бумаг тоже имеется. Шведский стол с закрывающейся крышкой. Как и в других коттеджах, камин, окруженный по бокам встроенными книжными шкафами, был у правой стены; Молли заверила ее, что им можно пользоваться, а дрова для него будут приготовлены. Перед камином стояли сильно набитые кресла, между ними находился стол. Вполне уютная комната, несмотря на то, что ее переполняли предметы обстановки и везде громоздились препятствия в виде коробок, все еще разбросанных по полу. Набивной ситец светло-голубого цвета покрывал кресла и висел на окне.

Жаклин кивнула.

— В целом вполне удовлетворительно, — произнесла она вслух.

Она надела шерстяные брюки и теплый свитер и отправилась в гостиницу. Единственным неудобством ее жилья было неизбежное следствие его уединенности к коттеджу нельзя было подъехать на машине. Придется нести бакалею и остальные припасы от стоянки.

После обильного завтрака Жаклин провела остаток утра, делая запасы вышеупомянутых продуктов. Никто из посетителей торгового центра не проявил к ней никакого интереса, несмотря на то, что своей дорогой одеждой она напоминала птицу с экзотическим оперением, случайно оказавшуюся среди коричнево-серых воробьев и кричащих ярких зябликов женского общества Пайн-Гроув. Это был полезный опыт; когда Жаклин увидела, как молодой продавец пакует ее сумки в машину, она подумала о том, что вовремя покинула Нью-Йорк. Писатели живут в своем собственном маленьком мирке; спустя некоторое время у них появляется мания величия. Причина невнимания жителей Пайн-Гроув к Жаклин заключалась в том, что очень немногие обитатели захолустных городков знают что-нибудь о писателях. Как и те о них.

На обратном пути в коттедж она остановилась в гостинице, чтобы поинтересоваться относительно почты и попросить рослого помощника официанта донести ее покупки до дома. Настроение Жаклин не улучшилось после встречи со слишком знакомым оглушающим звуком телевизора и видом миссис Свенсон, сидящей на своем обычном месте. «Одна из наших старых клиенток», — сказала про нее Молли. «Так оно и есть, — уныло подумала Жаклин. — Приезжает, пожалуй, каждый месяц и останавливается недели на три».

Она прокричала свой заказ Молли и добавила, что без ума от коттеджа. Лицо Молли загорелось. Сегодня утром она выглядела очень мило. Том, должно быть, в хорошем настроении, подумала Жаклин. Поэтому и ласков с ней в эти дни…

Чрезвычайно молодой человек в чрезвычайно грязном белом фартуке был освобожден от обязанностей по кухне и направлен к Жаклин. После того как он выполнил свою работу, ей пришлось убедить его принять чаевые, а он называл ее «мадам». Так влияет на вас жизнь в маленьких городах, размышляла она; здесь море подлинного расположения и старомодной учтивости по отношению к другим людям. Во всяком случае, по отношению к состоятельным белым средних лет.