Салли покачала головой, разметав волосы. – Я не хочу больше никогда влюбляться ни в какого парня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь когда-нибудь меня снова так обидел.

– Я знаю, что ты хочешь этим сказать.—«Каждая женщина знала бы», – подумала Клер. – Но дело в том, что ты полюбишь. – Она обняла Салли и притянула к себе. От слез лицо девочки покрылось пятнами. Глаза были распухшими и покрасневшими. «И такими юными», – подумала Клер. Она взяла свежую салфетку и мягко вытерла слезы. – Тем не менее я бы хотела сказать тебе кое-что. То, что каждая женщина должна знать о мужчинах.

Салли фыркнула. – Что?

– Все они задницы.

Слабо хихикнув, Салли вытерла глаза.

– Именно так,—настойчиво произнесла Клер. – С годами они становятся более старыми задницами. Хитрость в том, чтобы избежать контакта с парнем, который заставит тебя влюбиться в него несмотря на это. Иначе же ты окажешься замужем и лишь через 50—60 лет брака поймешь, что тебя одурачили.

Салли рассмеялась как раз в тот момент, когда в кухню вошла Анжи. – О, извините. – Заметив заплаканное лицо девушки, Анжи направилась было обратно.

– Нет, нет, все в порядке. – Клер жестом вернула ее. – Анжи, это Салли, и мы с ней как раз обсуждали, почему без мужчин мир был бы только лучше.

– Это само собой разумеется. За исключением секса и ловли тараканов, они ни на что больше не годятся.

– Для параллельной парковки, – вставила Клер, довольная, что Салли снова засмеялась.

– Для ремонта автомобилей. – Салли насухо вытерла лицо руками. – Мой отец очень здорово это умеет.

– Верно. – Клер поразмышляла секунду. – Но ведь женщина всегда может обзавестись учебником.

Салли вздохнула и провела пальцем по стакану. – Я чувствую себя ужасно глупой, от того как я себя вела.

– Нет никаких причин для этого, дорогая. Она сглотнула и уставилась на стол. – Я не могу рассказать маме о том, чем мы с Эрни занимались.

– Думаешь, она рассердится? – спросила Клер. Салли покачала головой. – Не знаю. С ней очень здорово разговаривать. Мы обсуждали очень многое. Ну, вы знаете… Не то, чтобы она ожидала, что я вечно буду девственницей, но… Я не могу рассказать ей, что я делала вместе с Эрни.

– Я думаю, решать тебе. – Она услышала, как подъехал Кэм. – А вот и шериф Рафферти.

– О. – Салли закрыла лицо. – Ужасно, что он увидит меня в таком виде. Я выгляжу отвратительно.

– Давай, я покажу тебе, где можно умыться, – предложила Анжи. – Немного губной помады и глазных капель, и все будет в порядке.

– Спасибо. – Девушка порывисто обняла Клер, – Огромное спасибо вам обеим.

Она поспешила выйти, как раз когда вошел Кэм. – Где Салли?

– Приводит себя в порядок, чтобы ты не увидел ее красные глаза и сопливый нос. Ты говорил с Эрни?

– Да, я поговорил с ним.

– Не знаю, какая муха его укусила, когда он так отвратительно разговаривал с Салли, но я твердо решила хорошенько сама с ним побеседовать.

– Держись от него подальше. – Он взял ее за подбородок. – Я говорю серьезно.

– Подожди-ка минуту…

– Нет. Я не прошу тебя. Я требую. Пока я не буду уверен, что он чист, держись от него подальше.

– Чист? О чем ты говоришь?

– Почему, черт побери, ты не рассказала мне о кошке?

– О кошке? – Она слегка отодвинулась назад. – Какое вообще это имеет отношение ко всему?

– Это может иметь чертовски большое отношение. Не отдаляйся от меня. Худышка.

– Я и не думала. – Но на самом деле она как раз это и делала. – Я вовсе не хочу этого, – поправилась она. – Просто мне надо обдумать некоторые вещи. О'кей?

– Нет, не 0'кей. – Он вновь взял ее за подбородок, внимательно посмотрел и опустил руку. – Но пока пусть так и будет. Мне надо поговорить с Салли. – Он выругался про себя, понимая, что, чем сильнее он нажимал, тем отчаяннее будет сопротивляться Клер. Он уже видел признаки этого на ее лице, видел незаметную упрямую складку меж бровей, напряженный рот. – Худышка, – он сел, взяв обе ее руки в свои. – Это очень важно. Иначе я бы тебя об этом не просил.

– Ты сказал, что не просишь, а требуешь.

– О'кей. – Он чуть улыбнулся. – Я бы не требовал, если бы это не было так важно.

– А мне, возможно, меньше бы хотелось послать тебя к черту, если бы ты все объяснил.

Кэм ущипнул себя за переносицу. – Я объясню, как только смогу. – Он взглянул на вошедшую в кухню Салли.

– Наверное, вы хотите поговорить со мной, – сказала она и скрестила руки.

Кэм встал и предложил ей стул. – Как ты себя чувствуешь?

Она посмотрела себе под ноги, затем на стол. – Сбитой с толку.

– Не стоит. – Он так ласково посмотрел на нее, что ей пришлось закусить губы, чтобы не расплакаться. – Когда-то я подрался с Сьюзи Негли прямо у стойки заведения «У Марты».

– Сьюзи Негли? – непонимающе спросила Салли.

– Теперь она Сью Найт.

– Миссис Найт? – Салли отвела глаза от стола и уперлась взглядом в Кэма, пытаясь представить себе их прямую, как палка, учительницу английского языка рядом с шерифом. – Вы когда-то… с миссис Найт?

– Когда она была в нежном шестнадцатилетнем возрасте. И она ударила меня, почти снесла со стула. Вот тогда, действительно, я, что называется, был сбит с толку.

Она усмехнулась и накатившие было слезы высохли. – Миссис Найт ударила вас? В самом деле?

– Не стоит этого распространять. Мне кажется, все уже забыли об этом.

– Нет, не забыли, – сказала Клер, вставая. – Просто так он лучше себя чувствует. Пожалуй, я оставлю вас вдвоем.

– А вы не могли бы…– Салли снова закусила губу. – А она не может остаться? Я уже рассказала ей и… можно ей остаться?

– Конечно. – Кэм взглянул на Клер и кивнул в знак согласия. – Мне надо задать тебе несколько вопросов. Ты давно знаешь Эрни?

– Со средних классов.

– Он хорошо ладит с другими ребятами? Она не ожидала такого рода вопроса и нахмурилась. – Ну, в общем-то не дерется или что-то там такое. А сейчас…– Она взглянула на Клер. – А сейчас я сама была виновата, на самом деле. Устроила там сцену, потому что, наверное, я хотела, чтобы он относился ко мне так, как я к нему относилась. Вернее, думала, что отношусь, – поправилась она. – Я не хочу чтобы у него были неприятности, шериф. Он не стоит того.

– Хорошее начало, – пробормотала Клер и, подняв бокал с диетической «Пепси», выпила его за здоровье Салли.

– У него нет неприятностей. Пока. С кем он водит компанию?

– Да, собственно, ни с кем.

– Он не садится с какой-нибудь определенной компанией в столовой?

– Нет, он как-то сам по себе.

– Он ведь ездит в школу на машине, верно?

– Да.

– Он подвозит кого-нибудь на своем грузовичке?

– Никогда не замечала, чтоб он кого-нибудь подвозил.—«А ведь это было странно, – сообразила она. – Ребята всегда набивались друг к другу в машины. Но никто никогда не ездил пассажиром с Эрни».

Это было не то, что хотел услышать Кэм. Если Эрни был втянут в события, происходившие в Эммитсборо, то он не мог действовать в одиночку. – В последние несколько недель ты много времени проводила с ним.

Шея ее зарделась, а затем и щеки стали медленно заливаться краской. – Мистер Атертон разбил всех на пары, чтобы готовиться к заданию по химии. Эрни и я вместе готовились.

– О чем он разговаривал?

Она пожала плечами. – Он не очень разговорчив. – Тут до нее дошло, что Эрни никогда не болтал, как Джош о школе, о родителях, других ребятах, спорте, фильмах. Он предоставлял ей возможность говорить, а затем отводил ее наверх в свою комнату.

– Вам приходилось обсуждать события, которые здесь происходят, убийство Биффа Стоуки, например?

– Да, пожалуй, немного. Я помню, как Эрни сказал, что Бифф был просто задницей. – Она еще сильней покраснела. – Простите.

– Все в порядке. Он еще что-нибудь говорил? – Жутко смущенная, она покачала головой. – Он когда-нибудь расспрашивал тебя о том вечере, когда вы с Джошем оказались на кладбище?

– В общем-то, нет. Но Джош сам всем рассказал и продолжал рассказывать, пока это уже всем не надоело. Джош просто не может остановиться, понимаете? – Она надеялась про себя, что тот все еще был готов пойти с ней на вечеринку.

– Салли, в прошлый понедельник вечером ты была с Эрни?

– В прошлый понедельник? – Она с благодарностью посмотрела на Клер, снова наполнившую ее стакан «Пепси». – Нет. По понедельникам я сижу с ребенком Джен-кинсов.

– И Эрни не заходил за тобой? Вы не отправились к нему домой после того, как ты освободилась?

– Нет, Дженкинсы живут с нами по соседству, и если бы ко мне зашел парень, моя мама бы рассердилась. Обычно Дженкинсы раньше одиннадцати домой не возвращаются.

– А во вторник?

– Во вторник? – Она отвела глаза и взяла стакан.

– Во вторник вечером ты была с Эрни? Она кивнула, затем поставила стакан на стол, не отпив из него. – Я должна была быть дома у Луизы и заниматься, но вместо этого пошла к Эрни. Его родители работают по вечерам.

– Я знаю. Ты можешь мне сказать, когда ты к нему пришла и когда ушла?

– Я ушла от Луизы около десяти и через несколько минут была у него. Ушла после одиннадцати.

– Ты точно помнишь?

– Да, потому что я должна была быть дома в одиннадцать, а когда вернулась, было уже половина двенадцатого, и мой отец был вне себя.

– О'кей. «Маленький стервец не мог быть одновременно в двух местах», – подумал Кэм. Но он еще не собирался так легко отказываться от своих предположений. – Ты видела эту пентаграмму, которую носит Эрни?

– Конечно. Обычно он носит ее под рубашкой, но…– Она слишком поздно спохватилась, что это могло означать, и снова уставилась на стол.

– Кто-нибудь еще из ребят носит такую же?

– Нет, не думаю. Больше никто, собственно, этим не интересуется.

– Чем этим?

– Ну, вы знаете, сатанизмом и всем таким. Кэм почувствовал, как стоящая рядом Клер напряглась, но все его внимание было обращено на Салли. – А Эрни интересовался?

– Пожалуй, да. Он носил пентаграмму. У него в комнате были черные свечи. Он любил зажигать их и слушать черный металл.

– Ты его когда-нибудь об этом спрашивала?

– Однажды я его спросила, почему он всем этим увлекается, а он только улыбнулся и сказал, что это игра… Я не думаю, что для него это было игрой. Я сказала, что видела по телевидению, как в этих культах убивали людей, даже младенцев, а он сказал, что я легковерная и что таким способом общество отвергает то, чего не может понять.

– Он еще что-нибудь говорил об этом?

– Не могу вспомнить.

– Если вспомнишь, то приходи и расскажи мне.

– Хорошо.

– Хочешь, чтобы я довез тебя до дому?

– Нет, со мной все в порядке. Она крепко сжала губы. – Вы собираетесь говорить с моими родителями?

– Если мне понадобится поговорить с ними на эту тему, первым делом я сообщу тебе.

– Спасибо. – Она слабо улыбнулась ему и затем обратилась к Клер. – Вы с Анжи здорово мне помогли.

– Мы должны держаться вместе. Салли кивнула, вставая со стула.

– Я, да… У Эрни в комнате есть телескоп, – вырвалось у нее. – Я один раз поглядела в него, когда он оставил меня одну на минутку. Я могла смотреть прямо в окно вашей спальни. – Она снова покраснела. – Я думаю, вы должны это знать.

Клер с трудом удалось сохранить непроницаемое выражение лица. – Спасибо.

– Мы еще увидимся.

– Заходи в любое время, когда захочешь. Когда Салли ушла, Клер тихо и протяжно выдохнула. – Пожалуй, теперь я стану опускать жалюзи.

– Маленький сукин сын.

Клер схватила Кэма за руку, прежде, чем тот успел встать. – Что ты сейчас собираешься делать, избить его? Ты не только вдвое старше его и в полтора раза тяжелее, но но у тебя еще и значок, запрещающий тебе это делать.

– Я сниму его.

– Нет, не снимешь. К тому же, бомбочка, которую подбросила Салли, как ничто другое, поможет тебе добиться своего. Я действительно стану держаться от него подальше. – Она наклонилась вперед, обвила руками его лицо и поцеловала. – Но я ценю саму мысль.

– Запирай теперь двери.

– Он не посмеет, – она замолкла, увидев в его глазах бешенство. – Хорошо. А теперь, не хочешь объяснить мне, чем вызваны именно эти твои вопросы к Салли?

– Земля, взятая из разрытой могилы и, похоже, использованная для ритуального убийства. Нападение на Лайзу Макдональд. Обезглавленная кошка на твоем заднем крыльце.

– Неужели ты серьезно думаешь, что один несчастливый подросток буйствует во имя Сатаны?

– Нет, не думаю. Но надо с чего-то начать.

В волнении она подошла к окну. Черт побери, ведь цвела сирень. Скворцы устроили себе гнездо на карнизе, а газон надо было постричь. Так оно всегда и должно происходить. Так оно всегда и происходило. Она не хотела примириться с мыслью, что под этим внешним спокойствием таилось что-то тревожное.

Но она вспомнила о книгах в ящике ее ночного столика. На какой-то миг она словно снова увидела своего отца, распростертого на террасе, разбитого, кровоточащего, без всякой надежды.